Три раза, когда стоило действовать и один когда бездействие аукнулось

0. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Вдох…Как дышать? Лёгкие горят. Руки дрожат от напряжения, но он, вроде, справился? Программа откатана. Нужно выехать со льда. Нужно доехать до бортиков. Нужно увидеть баллы. Нужно… -Юри! Трибуны наклоняются вздохами и разговорами, а последнее, что слышит Кацуки- крик своего тренера. А дальше тишина и неосознанное беспамятство. Виктор как неприкаянный повторял его имя. Раз за разом. С волнением, с желанием шептать и кричать, злиться и обессилиться от этой ситуации. Они в больнице. Кацуки отвратительно смотрится в помятых белых простынях. Кацуки не идут больницы. Ему не идёт диагноз. Он не заслужил ничего из того, что сейчас происходит. Суета врачей, недружелюбная атмосфера пациентов и одно маленькое, сильно сердце, что просто…не выдержало. Почему в мире всегда так? Ты поднимаешься, ты тратишь силы, карабкаясь вверх, сдирая пальцы в кровь…а в итоге оказываешься на своём начале. На белых простынях, которые ты в первый раз видишь в родильном отделении, когда врачи дают тебе глотнуть настоящий воздух самому. И ты видишь эти простыни снова каждый раз, когда жизнь решает вернуть тебя на начало, желает поставить на место, стирает все словно ластиком. Виноваты белые простыни. Место Юри- на льду. И проблемам с сердцем не место у Юри. Все должно было быть не так. А Виктор…Что Виктор? Он снова облажался. Снова. Он не заметил, ОН НЕ УВИДЕЛ. Не углубился… Месяц назад. Месяц назад все началось. Лёд и ночь, сверкающие звёзды и эта яркая улыбка…Блеск кольца на пальце дарил умиротворение и ласку, дорожка шагов, прыжки- все это выражало нежность. В катании Юри Виктор действительно видел любовь, легкую как бабочку, живую, искреннию, такую наивную, немного детскую и от того не менее прекрасную. Юри на льду. Он на льду, он танцует, он любит, мягко улыбаясь своими восхитительными пухлыми губами и смотрит так преданно, так чувствительно, что останавливаться дыхание. Лёгкие гудят, а глаза наполняются обожанием. Виктор улыбается. А Юри улыбаться в ответ. И все хорошо. 1. Первый тревожный звонок зазвенел как раз на этой тренировке. Когда Юри почему-то резко перестал улыбаться и неуклюже упал с прыжка на лёд, обжигая себе колени, но даже не чувствуя этого. Его рука хваталась за кофту в районе сердца, а сам он тяжело дышал смотря непонятно куда перед собой расплывчатым взглядом. Витя тогда перепугался не на шутку, забегая на лёд. Кацуки выглядел белее , чем чертов каток и дышал тяжело и напряжённо, сводя брови на переносице. Никифоров видел как ему больно. Видел и ничего не мог сделать. Лишь бережно прижал к себе одной рукой ученика и гладил по груди. Спустя пару минут попустило. Взгляд фигуриста стал осознание и оба облегченно выдохнули. Дело обошлось, а после короткого разговора решение посетить больницу так и не было принято. 1:0. И явно не в их пользу. И не в пользу здоровья. 2. Второй звонок был всего спустя неделю . Только вот Виктор не придал нужное ему значение. Они с Юри были в съемной квартире, где они решили остаться на время, после тренировки, уставшие и потные. Кацуки захотел пойти в душ первым. Витя ждал в гостиной, когда послышался грохот. Испуганно дёрнувшись он поднялся с дивана, откидывая на него телефон и быстрым шагом пересёк квартиру, хмурясь. -Юри? Ты в порядке? Время и никакого ответа. Только судорожное дыхание, которое было слышно и сквозь дверь. Никифоров пару раз дернул ручку, но комната оказалась заперта. -Юри, открой мне двери. Открой прямо сейчас, прошу.- у Виктора стала проявляться настоящая паника.- Юри, тебе снова плохо? Юри! Сердце…почему же так болит сердце? Он чувствовал как неровно вибрировал пульс в ушах, а дыхание сбилось. Это не нормально, нет. Только хотел парень вновь начать звать, как за дверью послышалось копошение и хриплый голос. -Все хорошо, Виктор. Закружилась голова. Все нормально. В слова поверить было слишком тяжело. Виктор не мог унять своё волнение: -Открой двери, пожалуйста. В прошлый раз он так сильно испугался, не зная что делать, и сейчас просто ОБЯЗАН был убедиться, что все действительно хорошо. Что Юри не храбриться как всегда, принимая весь удар только на самого себя. За год жизни вместе он так и не привык до конца, что у него действительно есть поддержка. К сожалению, Виктор перестал бороться за это понимание, но всем видом показывал, что он рядом. Хотя иногда нужны были только слова, которые никогда не звучали. Снова послышалось недолгое копошение, а вскоре и щелчок замка с последующим скрипом двери. Виктор облегченно выдохнул. Все хорошо. 3. Третий раз спустя два дня. Юри очень много тренировался в последнее время, тратя на это по шесть, а иногда и больше часов в день с перерывами. Такой график был сложным даже для прославленного Никифорова, но старательный Кацуки не мог не радовать своего тренера столь ярым рвением и в то же время заставлять его беспокоиться сильнее. Юри ожидаемо уставал, настолько, что силы были лишь прийти домой и завалиться спать, но в последнее время…он стал уставать все быстрее, в усталость достигала небывалых ранее стадий. Фигурист оставался на льду, сидя на коленях и не был в силах подняться, а после доходил до лавочки с помощью Виктора. Так происходило уже два дня подряд, а сердце молодого тренера разрывалось на куски. Но сегодня с времени начала тренировки после перерыва не прошло и часа. Обычно Кацуки выдерживал два часа подряд лишь с небольшими передышками. Сегодня все с самого утра пошло не так. Снова. Юри был сонный, хоть и проспал как обычно. Вялое состояние продлилось всю первую часть тренировки, а на обеде он никак не мог заставить себя поесть, так что ограничился только чаем. Прошёл час с начала тренировки. Виктор не заметил, когда начал засекать время, потирая потные ладони . Его терзало ужасное предчувствие и он глаз боялся оторвать от своего любимого человека, словно сделай он это, так сразу что-то случиться. Юри стал хуже кататься в последние дни. Старался как мог, потел больше обычного, но результата просто не было. Виктор сильнее сжал телефон в руках, наблюдая за подготовкой к четвертному тулупу. Разгон, толчек, поворот… -Юри! Кацуки словно растерялся, испугался. Всего два поворота, хорошая скорость, но нетипично неумелее рывки руками и он грохнулся на каток, отлетая к бортику и ударяясь об него спиной, правда тут же принимая сидящее положение. И Витя был готов уже успокоиться, что все обошлось, но…Юри зацепился за него взглядом, полным ужасом. Его грудная клетка часто-часто поднималась, а лицо вновь стало бледным…или оно уже всегда таким было? Виктор, Виктор, глупый, ты же знаешь, что да. Ты же знаешь, что твой подопечный изменился… Он сидел сейчас на холодном льду, с его глаз текли слёзы, а он смотрел на Виктора, прижимаясь к груди две свои руки и он просто не мог остаться там. Никифорову вновь пришлось выбегать на лёд и присаживаться рядом. В глазах напротив тут же поселилось слабое облегчение и одну руку Кацуки положил на Виктора цепляясь как за спасательный круг, пока сам дышать не мог. Виктор чувствовал как и его глаза наполняются влагой от страха и просто понятия не имел что делать. -Я рядом, Юри. Рядом. Надо вызвать скорую, Боже мой… Из всех своих сил, что только мог японец отрицательно покачал головой, стараясь держать глаза открытыми и сильнее сжал ладонь тренера. Витя обхватил его ладонь своими двумя, отмечая, насколько же Кацуки ледяной при своём то обычно тёплом теле. Как, КАК он мог не заметить этого? Как мог не понять? Юри отошёл через несколько минут. Слёзы все ещё струились по щекам, а слов не было ни у кого. Россиянин бережно, но крепко обнимал свою любовь, своего фигуриста, ЮРИ и старался успокоить своё сердце… -Мне страшно, Виктор. Не получилось. 4. Он не знает, почему тогда все же не уговорил сходить его в больницу раньше . Почему они решили отложить все до конца соревнований. Почему Витя поддался, а Юри пустил все на самотёк. Но он ни о чем ещё не жалел так сильно как о принятом тогда решении. «-Юри, с тобой действительно что-то не так. Давай только пойдём к врачу, проверимся… -Хорошо. Мы сходим. Обещаю, сходим, но у меня соревнования через три дня…После них, хорошо? Я не хочу нервничать перед выступлением, а за такой короткий срок…все будет нормально. -Ты уверен, что ничего не случиться? Юри, прошу… -Ну же, Витя…Конечно все будет хорошо. -Это не серьёзно, Юри… -Мы пойдём сразу после соревнований» И сопротивляться Виктор не смог. А сейчас сидел и корил себя за свою слабость, вновь оказавшись на коленях перед Юри. Перед его больничной койкой, утыкаясь лицом в противные на ощупь белые простыни и роняя на них горькие слёзы. Все могло бы быть по-другому. Совсем по-другому, стоило только им быть ответственее. Но они привыкли к беспечности. Вот к чему это привело. -Ви…виктор? Никифоров дёрнулся и поднял голову, устремляя взгляд на Кацуки. Да, врачи говорили, что он как раз скоро должен был проснуться. И сколько бы они не уверяли Виктора, что тот обязательно прийдет в себя…он не мог поверить. Сидел на полу, хватаясь за руку своего почти что супруга и ждал, пока тот откроет свои глаза, сходя с ума когда это наконец-то произошло. Слёзы лишь градом полились из кристаллических голубых глаз, хотя на лице заиграла вымучанная, горькая улыбка. -Юри.-на одном предыхании, словно проверяя, не веря, уточнял Витя. И сглатывая, увернял себя, что конечно это его родной лучик света…-Ты очнулся. Очнулся. Юри…почему же ты постоянно так пугаешь меня? Через слово звучали судорожные подборы воздуха и всхлипы. Виктор, что всегда хорошо контролировал свои эмоции, не мог сдержать истерики, но все так же не сводил мокрые глаз со всего парня. Живого. В сознании. Он так боялся его потерять. Юри улыбнулся ему так как умел только он, даря всю свою любовь одной улыбкой и пусть уставшими, зато искренними глазами. Он ничего не говорил больше, видимо сил совсем не было, зато дрожащей рукой размазал слёзы по щекам Никифорова. Взгляд наполнился сожалением, а Витя в который раз осознал как видел по Кацуки каждую его эмоцию…Он все понимает. Его глупая свинка снова винит себя…глупые японцы. -Все хорошо. Все хорошо, дорогой.- спешит уверить он парня, пытаясь вернуть контроль над своими эмоциями, но даже не стараясь стереть слёзы. Юри простит ему эту слабость. Он не посчитает это плохим.- Я люблю тебя. Я люблю тебя, твою улыбку и глаза, люблю, Юри. Тебе не обязательно быть на льду, что бы стать лучшим для меня…Просто…пообещай мне знать, что я люблю тебя любым. Пожалуйста. Пообещай лечится и никогда, никогда в жизни больше не пугать меня так! Юри…Пообещай, что будешь рядом. Просто будь рядом. Вот так…Виктор Никифоров. Знаменитый фигурист, мечта всех девушек. Растрёпанный и заплаканный сидит на коленях перед кроватью какого-то Кацуки Юри из Японии… Их волосы растрепались, глаза были на мокром месте…От горя ли? Нет, от счастья, стоит только услышать тихое уверенное "обещаю "…