Sweetheart

Санзу не любил людные места. До того, как получил шрамы он всегда боялся потеряться в этой толпе людей и не суметь попросить помощи. После же люди стали на него коситься и Санзу переполняла ненависть к ромбам на губах. У него был какой-то шанс устроится в жизни из-за вторичного пола омеги, так теперь никто даже не посмотрит! Тихо ненавидя и шрамы, и себя, после получения маски от Мучо, Санзу свято уверился что с ней он совершенно другой человек. Он не омега, он не уродец и совсем не "бракованный" как шептали люди в толпе. Нет. Он лишь заместитель капитана пятой дивизии Томана, верный пёс Короля. Ни предрассудков. Ни взглядов. Но сейчас он сидел со своим недо-альфой недо-партнёром, принятым омегой Санзу, но пока что не им самим, в одном популярном ресторанчике Роппонги. Заведение не было слишком пафосным, но достаточно уютным и Такемичи так увлек его своей болтовней, что Санзу непозволительно расслабился. Он наконец осознал, что надо будет снять маску. На Такемичи ему было все равно - тот уже видел его шрамы и приторно-мило продолжал называть их красивыми. Иногда альфе даже удавалось поцеловать Санзу в них, но омега злилась и вырвалась, так что Такемичи слегка успокоился. Но здесь были люди. И вон та парочка парней слева точно несколько минут уже обсуждает его. -Смотри, Кано, какой высокий и тощий, прям в твоём вкусе. -Да ну он же парень, Миото, - названный Кано чуть скривился, но его взгляд задержался на Санзу чуть дольше положенного. -Хотя фигурка неплоха. Но эта маска,,, -Да-а... Интересно, что он там прячет? Кляп? Ни за что не поверю, что тот блондинчик может быть вместе с омежкой... Такемичи явно услышал их и постарался вовлечь омегу в новый разговор, но Санзу было плевать на придурков. Правда лишь до того как перед ним на столике появилась тарелка лапши. Аппетитное яйцо, невероятный запах свининки, золотая лапша в сытном бульоне. Ммм.... Санзу медленно вздохнул и выдохнул, резким движением снимая маску. Такемичи лишь улыбнулся и пожелал ему приятного аппетита. Парни за соседним столиком резко замолчали. -Хаа... Я думал он прячет что - то стоящее, а не свое... Уродство. -Тише, Кано, вдруг нас услышат, но соглашусь.... Санзу и бровью не повёл, хоть рука и дернулась за кусочком ткани. Аура Такемичи же в раз изменилась. Всегда улыбчивое и словно светящиеся личико Ханагаки стало холодным, серьёзным. Альфа покосился в сторону парней и Санзу был готов тысячу йен поставить, что не будь Такемичи в людном месте эти непонятные ребятки уже протирали бы собой пол, учась манерам. Сам для себя Харучие внезапно осознал что серьёзный Такемичи, готовый за него вступиться Такемичи это очень даже привлекательное зрелище. Его потяжелевшая аура так вообще заставляла омегу внутри Харучие вилять хвостом и покорно подставлять живот и шею. Вот он я, бери! От мысли о такой покорности Санзу передернуло и Такемичи вернул на него взгляд сразу ставших до ужаса влюблённых глаз. Иногда альфа смотрела так, будто Харучие был сокровищем. Последний пытался бежать от таких отношений, не понимая как такое можно чувствовать к нему. -Хару, нам надо будет зайти к Чёрным драконам, - Такемичи несмело накрыл своей рукой ладонь Харучие. Омега лишь кивнула и, пожелав приятного аппетита, преступила к еде. Рамен был восхитителен. Как и сладости после него, и особенно мороженное со свежими ягодами. Харучие все заказывал и заказывал, в какой-то момент решив просто проверить выдержку альфы. Люди вокруг стали шептаться о его "меркантильности", но Такемичи лишь улыбался, смотря как омежка улетает очередной десерт. Сам Ханагаки лишь съел горячее и теперь остервенело строчил в телефоне, периодически кидая взгляды на неприятную пару за соседним столом. Санзу бы предположил, что Такемичи описывает их приметы, чтобы потом найти, но думать о таких мелочах не хотелось. Когда очередная порция екана была благополучно уплетена, а омега уже начала чувствовать, что ее мутит от такого количества сахара, они наконец покинули ресторан. Прилетевшее вдогонку да кто такого захочет, заставило Санзу слегка сбиться с шагу. Он прекрасно знал, что не является особо красивым, милым может, но это лишь на первый взгляд. Характер у парня слишком резкий и люди никогда не были для него приоритетом. Он обычно о словах окружающих привык не думать, но раньше рядом не было альфы, все это тоже слышавшей и непонятно как реагирующей. Санзу внезапно ощутил необходимость расспросить Такемичи. -Такемичи, - они зашли в здание, ставшее штабом чёрных драконов в Роппонги, и Санзу придвинулся к альфе вплотную, чтобы посторонние не могли его слышать, - за что я тебе такой нравлюсь? Альфа остановилась и смерила нечитаемым взглядом. Внутри Санзу все замерло от неизвестности. Обычно такие яркие и тёплые глаза Такемичи сейчас было совершенно не прочесть и Харучие не знал к чему ему готовиться: к плохой новости или худшей. Такемичи настойчиво потянул омегу вверх по лестнице. -Я уже говорил, что ты не просто нравишься мне, Санзу. Я люблю тебя,- Такемичи провел их в одну из комнат, оказавшейся небольшим жилым помещением с кроватью, столом и окном, закрытым занавесками, что создавало в комнате атмосферу интимности и таинства. Омега немного расслабилась от уверенного тона альфы. Не успел Харучие подумать, как оказался повален спиной на кровать. -И никакая шавка не имеет права обсуждать и тем более осуждать мою омегу, - Такемичи стал осыпать поцелуями лицо Санзу, несколько раз губами пройдясь по краю маски. Харучие рвано дышал, маска же начинала раздражать, но снимешь её - перейдёшь черту, ступишь на ту дорожку, с которой уже будет не свернуть. Что для Санзу, что для Такемичи. Но на последнем устои общества постоянно спотыкались, логика уходила в отрыв и Такемичи Ханагаки гордо звался то безумцем, то Героем. Его синие глаза сверкали решимостью и Санзу тонет, не имея ни сил, ни желания оторваться. Альфа аккуратно заводит одной рукой пряди волос своей омеге за ухо и подцепляет плотную черную ткань. Такемичи неспешно, но уверенно стягивает с Харучие маску и невольно облизывается, смотря на заливающееся краской лицо омежки. Как же Ханагаки хочет его поцеловать! В чем себе и не отказывает, не столько целуя, сколько вылизывая, оставляя свой запах на омеге, пока та начинает понимать происходящее и с бешеной силой цепляется за альфу. Харучие чувствует слишком много за раз и даже не может понять половины своих эмоций. Здесь и возбуждение, и радость, и толика паники. Все выливается в один бесконечно прекрасный поток эйфории, невольно зацикливаясь на ее источнике - альфе. Альфа низко рычит над его ухом, уже принявшись вылизывать шею. Альфа твёрдо проводит рукой и по его бокам, постоянно сжимая в руках бедра, но не позволяя себе лишнего. Альфа закрывает его от внешнего мира и Санзу, не зная, как справляться с чувствами, тихонечко хнычет, все сильнее цепляясь за плечи Такемичи и самостоятельно подаваясь вверх. Он никудышная омега. Он даже не знает, как толком себя представить альфе, но Такемичи нужны его слова, а не инстинкты. Подобравшись к краю форменной куртки, Такемичи вновь заглядывает в глаза Санзу и омега с ума сходит от того на сколько властен этот взгляд, но также мягок. В нем легко считывается восхищение. -Я сниму это, Санзу-кун? Санзу решительно кивает, совершенно не представляя, как сейчас можно прерваться. Дальнейшее сливается для него лишь в ощущения. Чужие руки, срывающие пуговицы (спасибо что не разрывающие костюм). Чужие губы, покрывавшие каждый появлявшийся участок кожи. И чужой язык, повторяющий путь ровно за мягкими губами. В комнате все пропахло альфой и Санзу, не сдерживаясь, распространяет свои феромоны, царапается и глухо стонет. Митчи уделяет много времени даже его, Санзу, ногам, проводя дорожку поцелуев к самым ступням и мягко обводя языком щиколотку, от чего Санзу непроизвольно дрожит. Одной рукой Ханагаки все так же сжимает его бедро и как же волнительно будет видеть там отпечаток ладони…. Но альфа такая медленая, что омеге приходится тянуть его на себя за волосы и плечи. Митчи подается вперед, позволяя омеге вести во влажном поцелуе. Такемичи никогда бы не подумал, что ему правда может пригодится всученный Коконоем тюбик смазки, сиротливо лежавший во внутреннем кармане куртки. Митчи будто подросток в начале пубертата перекладывал смазку из одной куртки в другую, а презики у него валялись по карманам любой одежды, и наконец им наконец нашлось применение. На миг убрав руки с омеги (за что получил горький скулеж и безжалостные пинки) Такемичи вскрыл тюбик и вылил часть содержимого себе на пальцы. Разрывая поцелуй с Харучие, альфа внимательно смотрит на выражение его лица: раскрасневшиеся щеки, расширенный зрачок, открытые влажные губы и мелькающий между ними язычок, кропотливо слизывающий слюну со смешивающимися запахами. Такемичи вновь опускает одну руку на тело омеги, на его бедро, теперь бережно прижимая к кровати, а второй медленно ведет от низа живота, все дальше и дальше, не задевая клитор, но позволяя смазки с пальцев стекать на него и на розовые складочки промежности, сжимающиеся от перевозбуждения омеги. Санзу скулит и жмурится, так что альфа больше не в состоянии сдерживаться. Омеге, кажется, что вся она плавится. В сильных надежных руках и не такое причудится, а тут тебя не просто ласкают, а очень нежно и медленно. Харучие пытается насадится на палец, потом на два самостоятельно, но его легко удерживают на месте, так что омега способна лишь скулить от блаженства, захватывающего каждый нерв. Момент, когда юркий теплый альфачий язык проходится широким движением по клитору так вообще заставляет Санзу взвыть. Лишь небольшая ласка, а он уже видит звезды перед глазами и готов растворится в этом чувстве. Такемичи постоянно меняет темп. То размашисто лижет, то покрывает поцелуями, то ведет языком ниже, не прекращая стимуляции пальцами и задевая их языком. Санзу зарывается в волосы, то ли пытаясь прекратить сладкую пытку, то ли ища точку опоры. На плечах Такемичи уже не просто красные полосы от ловких омежьих когтей, но и тонкие борозды, покрывающиеся тонкой струйкой крови. -Боже…Таке—..Таке-…Альфа, да, да, не останавливайся….- Санзу рвано дышит и едва собирает буквы в слова, когда губы альфы вновь вбирают в себя клитор, посасывая. Харучие не видит каким потемневшим, голодным взглядом его окидывает Такемичи. Альфа урчит от наслаждения, разливающегося по комнате в феромонах альфы. Собственная эрекция волнует меньше всего, тем более Санзу так умилительно скулит, прося большего и ерзает, стараясь податься ближе, но Такемичи лишь меняет язык и руку местами. На языке скапливается сладкий гель из тюбика, но альфа способна уловить и нотки вишневого запаха Харучие, продолжая вылизывать омегу, стараясь собрать как можно больше естественной смазки. Альфа периодически меняет темп, ласкает кончиками пальцев клитор и места вокруг него, прислушиваясь к Санзу и его реакциям. Омега уже теряется, не соображает и в момент пика непроизвольно сжимает голову Такемичи своими бедрами. Ханагаки впивается пальцами в кожу, оставляя наверняка синяки, но в тот момент его заботит совершенно другое. Бессильно Харучие расслабляется наконец на кровати, не отводя затуманенного взгляда с Такемичи. Альфа так естественно смотрится над омегой, нависая тяжелой. Но не пугающей тенью, что Санзу снова чувствует предательскую слабость в коленках как у влюбленных школьников, но не сопротивляется желанию притянуть альфу к собственной шее. Альфа опирается на локти, ставя их рядом с головой Санзу, и столь нахально улыбается, что омеге хочется его укусить. -Спасибо за угощение, Харучие, - Санзу заливается краской и все-таки притягивает альфу к себе, несильно, но многообещающе впивая клыки в местечко на шее, прямо вокруг пахучих желез. Обещание метки.