Верю - не верю по-звезднофлотски

- Ну что, джентльмены, за встречу! – с этими словами Скотти приподнял рюмку с саурианским бренди. На этой базе бренди был особенно хорош, так что выбор напитка для дружеского застолья был единогласным. - За встречу! – поддержали тост Скотти доктор МакКой и Рихард Камден, главный инженер «Линкольна». - Кстати, а где Стивен? – пригубив свою порцию бренди, поинтересовался МакКой у Камдена, имея в виду начмеда «Линкольна». – В прошлый раз славно посидели вчетвером. - С прошлого раза много воды утекло, - хмыкнул Рихард, опрокидывая свою рюмку. – Давай, Скотти, по следующей. Мы ж не воробьи, чтобы клювики мочить. - Одобряю настрой, - согласно кивнул Скотти, наливая им с коллегой по второй и освежая доктору. - Когда мы последний раз вместе стояли, месяцев пять назад, верно? – Рихард вопросительно посмотрел на МакКоя. - Я не наш старпом, чтобы с точностью до часа посчитать, - ухмыльнулся Боунс, отпивая еще глоток для поддержания компании. – Но где-то примерно так, да. Поменьше полгода точно. Уже после Рождества дело было. - Ну так вот, ушел наш доктор. Устал от нашего дурдома и ушел. Уже три дня как. А рапорт вообще пару месяцев назад подал, наверное. Просто не хотел бросать нас на произвол судьбы, пока замену не пришлют. Но понял в итоге, что тогда навечно на борту останется. - И как же вы? – сочувственно спросил Скотти. - Или отправят на картографирование, или замену доктору пришлют – как же еще, - пожал плечами Рихард и поморщился. Тема явно была ему неприятна, и это было абсолютно естественно. – Потому как на что-то, кроме картографирования, без опытного врача на борту соваться – прямо скажем, так себе идея. Наш капитан на такое не пойдет. А если Штаб прикажет – капитанскими нашивками рискнет, но не пойдет. Я за себя точно скажу: медсестрички – это замечательно, я бы даже сказал – прекрасно во всех отношениях, но не тогда, когда ты лежишь сам по себе, а твоя нога – отдельно и сама по себе. Воссоединения с ней при таком раскладе хочется гораздо больше, чем чего-то еще. - Вооооот! – доктор МакКой с удовлетворенным видом откинулся на спинку стула и поднял вверх указательный палец. – А кто-то не ценит своего счастья! - Как можно, доктор! – искренне возмутился Скотти. – И ценим, и любим, и на руках носим! - Пустые слова! – фыркнул Боунс. - Могу подтвердить делом прямо сейчас, - Скотти с готовностью начал подниматься со стула. После двух порций бренди он был вполне в настроении, чтобы немного порадовать их дорогого начмеда и поносить его на руках, если тому так этого хочется. - Ну уж нет, - строгим жестом и не менее строгим взглядом остановил МакКой лихого шотландца. – Уронишь еще. - Доооктор, - обиженно протянул Скотти, но послушно уселся обратно. Вздохнул и налил всем троим еще по одной. – Тогда выпьем за здоровье всех присутствующих, - очень логично предложил он и после короткой паузы, занятой процессом выпивки и последующей закуски, продолжил. – Хорошего начмеда на корабль найти трудно. - Да уж, очередь из желающих не стоит, - грустно согласился Рихард. – Хотя оно и понятно. Ладно, - он хлопнул раскрытой ладонью по столу. – Скотти, ну ты чего сидишь? Наливай, что ли. И давайте о чем-нибудь более веселом. - Только не про ваших обожаемых малышей! – торопливо встрял доктор МакКой. – В прошлый раз мы со Стивеном вам быстро аппетит отбили парочкой историй из лазарета, а сегодня я в явном меньшинстве, так что нет! Скотти с Камденом переглянулись и рассмеялись, после чего Камден немного неуверенно спросил: - Доктор, а вот тот ваш рассказ – это все правда было или все-таки нет? - Ух ты, запомнили? – восхитился явно довольный МакКой. - Такое забудешь, - пробурчал Рихард и торопливо допил содержимое своей рюмки. – Ну так как – правда? - А сами вы как думаете? – хитро прищурился Боунс. - Наш доктор – тертый калач, его так просто на откровенность не разведешь. И вообще – врачебная тайна, то-се, - ухмыльнулся Скотти и, пару секунд подумав, предложил. – А давайте развлечемся. С каждого по истории, а тот, кто из другого экипажа, должен угадать – правда это или вымысел. Проигравший платит за посиделки. - Силы как бы неравные, Скотти, - укоризненно покачал головой Рихард. - Это да, - с деланно задумчивым видом кивнул мистер Скотт. – Мы можем заработать только одно очко, а ты – два. Но зато в случае проигрыша тебе платить за двоих чужих, а нам – только за одного. Рихард рассмеялся. - Умеешь ты повернуть! Да и потом – какие мы тут чужие?! - Правильно смотришь на вопрос! – согласился Скотти и хлопнул ладонью по столу. – Ну что, поехали? - Начинай! – кивнул Камден и налил всем еще по одной. - Отлично, - Скотти секунду подумал, а потом с неожиданной серьезностью по очереди посмотрел на Камдена и МакКоя. – Только, джентльмены, уговор. Все, что тут будет рассказано, хоть правда, хоть вымысел, пределов этого бара не покинет. - Ой, давайте еще кровью распишемся! – фыркнул МакКой. - Нет, джентльмены, я серьезно, - стоял на своем Скотти. - Боже, что ты тут нам рассказывать собрался? Я прямо теряюсь в страшных догадках, - поддел его Камден. – Но хорошо – чтобы ничем не ограничивать полет твоей фантазии. Даю слово. - Слово шотландца, - в свою очередь пообещал Скотти и выжидающе посмотрел на Боунса. - Пристал, как банный лист к причинному месту, - проворчал МакКой. – Ладно, раз уж так зудит. Даю слово. - Вот и славно, - Скотти опрокинул рюмку, закусил, с задумчивым видом пожевал губу, а потом хитро глянул на Рихарда, откинулся на спинку стула и с задумчивым видом начал свой рассказ. – Это была дипломатическая миссия. Название системы говорить не буду, чтобы не подсказывать. - А, - весело махнул рукой Рихард. – Этих систем в Галактике, что зерен на фермерском поле. Я что, по твоему, все названия всех планет запоминаю? Я даже имена тех, на которых месяц назад был, не помню. - А вот это зря, - весело поблескивая глазами, заметил доктор МакКой. – Имена тех, на которых был месяц и даже год назад, лучше помнить. Ну, знаете, чтобы потом без разных неожиданностей. Офицеры дружно рассмеялись докторской шутке. Отсмеявшись, Скотти поднял рюмку. - Давайте, джентльмены, за отсутствие в нашей жизни неприятных сюрпризов! - За такое грех не выпить, - хмыкнул МакКой. – И даже до дна, - в подтверждение своих слов он впервые за время их посиделок осушил рюмку под одобрительный кивок Скотти. - Правильный курс, доктор, а то прямо как неродной, - подмигнул он начмеду и продолжил свой рассказ. – Так вот, дипломатическая миссия. Причем такая, с подвывертом. Ну, знаешь, переговоры с одной из тех доварповых цивилизаций, с которыми вступили в контакт еще до изобретения Первой директивы, а потом сдавать назад было уже вроде и глупо. - Угу, а еще поставки там всякие, которые от наличия варпа вообще не зависят, и другие приятности, - понимающе ухмыльнулся Рихард. - Вот именно, - кивнул Скотти. – У начальства, как известно, любая директива, что дышло. Но не суть. Наше дело простое: нам приказано, мы идем и выполняем, что велено. Но при таких раскладах основная засада ведь в чем: контакты с такими цивилизациями редкие, сугубо по острой необходимости, чтобы соблюсти некую видимость невмешательства. А жизнь, как известно, на месте не стоит. Так что сюрпризы могут быть самые… сюрпризистые. Поэтому наш капитан, помня про этот очаровательный фактор, оснастил весь десант транспондерами. Тем более, что на этой планете куда ни плюнь, попадешь в естественный экран. - Дилитий, что ли? – будто невзначай, поинтересовался Рихард, но стреляного воробья Скотти на мякине было не провести. - Это уже будет подсказкой, - мотнул он головой. – В общем, я лично встал на пульт транспортатора. Для лучшего лучшества, так сказать. А в десант пошли сам капитан, старпом, двое, прости Господи, офицеров службы безопасности, и один из моих ребят – посмотреть инженерным глазом на работу интересующих нас шахт. Я бы лучше сам спустился да глянул, но капитан сказал, как отрезал – оставаться на борту, следить за ситуацией. Он у нас мужик-кремень. - Других в капитанах как бы и не бывает, вообще-то, - пожал плечами Рихард и взглядом многозначительно указал на пустые рюмки. Скотти понял намек и налил всем еще по одной. - Тоже верно. Хотя конкретно к этой миссии и не относится. В общем, спустились они – все по протоколу для таких хитровывернутых отношений, в тихом и неприметном местечке. По графику первый спуск был запланирован длительностью четыре часа. Переговоры, осмотр шахт – все чин-чинарем и на основании опыта прошлых, так сказать, теплых полулегальных встреч. На связь после спуска вышли, все прошло, как по маслу, и дальше сигнал от транспондеров был уверенный и ровный. Ну, насколько это вообще возможно в условиях тамошних помех. Время, значит, подошло к запланированным четырем часам, а на связь никто не выходит. А дипломатические миссии – штука тонкая, там лишний раз и не икнешь. Но я почесал тыковку, и решил – черт с ним, с политесом, выйду на связь. В конце концов, там мой родной парнишка, за которого я лично в ответе, да и капитан со старпомом мне тоже не чужие. И даже офицеры службы безопасности, хоть они и меняются со скоростью поистине конвейерной, что ни лиц, ни имен запомнить не успеваешь. Короче говоря, ткнул я нужную кнопку, а ответа-то и нет. И на этом месте мне изрядно покислело. Понятное дело, еще раз ткнул, точнее, даже не раз, а вызвал всех по очереди. И, понимаешь, я помню про помехи для сигналов, и про ресурс ценный, и про аборигенов нежных духом и понятиями, будто кисейная барышня на променаде. Про все это я помню, но черт же возьми! Короче говоря, навожусь я на сигналы транспондеров, убираю помехи и активирую телепортацию, - в качестве иллюстрации Скотти эмоционально дернул на себя невидимый рычаг. - И – сюрприииииз! - поднимаю пять штук транспондеров. Пару секунд я просто пялился на них и осознавал, что пошла горяченькая. Ну а дальше началась кутерьма с подключением вахты на мостике, тонким вычленением биосигналов наших десантников и всем вот этим вот. Рассказывать не буду, ты сам не первый день замужем. Тем более, что мякотка, про которую я хочу рассказать, была в финале. После всех кульбитов и попыток подтереться в прыжке, мы все-таки сумели навестись и подняли всех пятерых. Четверо материализовались связанными и даже вместе со столбами, у которых стояли. А вот пятый…, - Скотти выдержал театральную паузу, и Рихард отметил про себя, как нетерпеливо поерзал на стуле МакКой в ожидании развязки. – Пятым был наш невозмутимый каменнолицый старпом, и он был совершенно свободен. Зато из всей одежды на нем имелась только элегантная разноцветная тряпочка на бедрах и вторая такая же на голове. Во вторую были понатыканы красивые разноцветные перья, а вот в первую, слава Богу, ничего. А, и еще в руках у него были такие штуки, как у спортивных болельщиков. Тоже нарядные, разноцветные, и веревочки в разные стороны торчат, как мишура с рождественской елки. Поза у него тоже была … впечатляющая, в общем, поза. Я сразу подумал, что перед телепортацией он как раз занимался чем-то очень похожим на пляски спортивных болельщиков. Причем занимался с полной, так сказать, отдачей – судя по выражению его лица. Я на автомате потянулся было к интеркому – подумал, наверняка, тут врачебная помощь нужна. Старпому, я имею в виду, а не привязанным. Но дотянуться даже не успел – старпом наш будто по щелчку преобразился в один миг, встал ровно, руки опустил и посмотрел на меня с таким видом, будто мы на мостике, и ничего необычного не происходит. Даже голову набок чуть-чуть склонил, будто спрашивал взглядом: «Вас что-то беспокоит, мистер Скотт?». Прямо такой обычный мистер Спок, разве что бровь не поднял. Вот только раньше я как-то не привык видеть его босиком, в двух тряпочках и вооруженным арсеналом девочки-фанатки. Хотя он держался так, будто одет по всей форме, а нарядная набедренная мини-повязка – плод моего разгулявшегося человеческого воображения. Безусловно, неуместного у главного инженера флагманского звездолета. В общем, пока я из ступора-то выходил и слова искал, капитан уже все прекрасно нашел и скомандовал – тоже будто на мостике, строго и бодро: «Мистер Скотт, помогите нам освободиться!». И я тут же бросился за инструментом для себя и мистера Спока. Приказы нашего капитана – они вообще из ступора выводят даже не на «раз-два», а точнехонько на «раз». Глазом моргнуть не успеваешь – а уже выполняешь, и лишние мысли из головы как-то сами собой улетучиваются. Инструмент – великое дело, минута – и все четверо уже на свободе. Капитана, естественно, освободили первым, он тут же с платформы соскочил – и прямиком к интеркому. Я как раз Потиса выпускал, когда услышал, как он распоряжается: «Слушать в отсеках, говорит капитан. Освободить коридоры на жилой палубе и на палубе четыре. Повторяю. Освободить коридоры на жилой палубе и на палубе четыре. Исполнить немедленно, не выходить в коридоры в течение десяти минут». Когда я обернулся, закончив с Потисом, старпом как раз выходил из транспортаторной, прихватив с собой свои помпоны – я подумал тогда, неужели на память забрал? А капитан остался. Стоял там у интеркома и смотрел на нас так, будто мы вчера продали пиратам весь дилитий и вот-вот собирались продать следом нашу красавицу. «Джентльмены, если я когда-нибудь узнаю, что хоть один звук о сегодняшних событиях…», и он очень многозначительно приподнял бровь – вышло не хуже, чем у нашего местного вулканца. Видать, годы наблюдения этого зрелища не прошли даром, да и капитан наш – мужик легко обучаемый. В общем, припечатал он нас этим взглядом из-под брови, резко крутанулся на каблуках и был таков. - И что, ты так и не узнал, что на планете случилось? – с нескрываемым разочарованием спросил Рихард. - Как это?! – совершенно искренне возмутился Скотти. – Там же мой мальчишка был! Попробовал бы он мне не рассказать! - И? – нетерпеливо понукнул его Рихард, совершенно забыв, что вся история, вообще-то, может быть выдумкой. Скотти с довольным видом усмехнулся и откинулся на спинку стула. - А случилось вот что. Едва наш десант спустился на планету, его сразу хлоп – и сцапали. Надоели, понимаешь, аборигенам их невнятные космические партнеры по бизнесу. Да и вообще, эти ребята оказались несклонными к сантиментам или хотя бы самой захудаленькой дипломатии, а потому решили наш десант сразу пустить в расход. Нам как всегда досталось самое скверное сочетание: бесстрашные и безмозглые. Хотя выковырять у наших парней транспондеры им ума хватило, к сожалению. Но вот как раз тут неожиданный шансик-то и нарисовался. Обычно нашего старпома с его острыми ушами и зеленой кровью все к нечистой силе причисляют, но эти аборигены оказались исключением – а все потому, что у них кровь тоже зеленая. Короче говоря, «мы с тобой одной крови» вполне сработало, и решили аборигены завербовать нашего старпома под свои знамена. Очень здравое решение, как по мне, в хозяйстве умный и рукастый пришелец всегда пригодится. А нашим ведь что главное? Главное – время потянуть, потому что вербовку под флаг всегда можно назад отыграть, а пущенный в расход десант – вообще никак. Так что наш старпом артачиться не стал – с капитаном быстренько переглянулся и согласился с логичностью сделанного ему заманчивого предложения. Дескать, да – военная муштра и замкнутое пространство ему за прошедшие годы успели изрядно надоесть, и если его зовут на свежий воздух на постоянное место жительства, да еще в такой душевной компании, то отказаться будет с его стороны вот просто вдрызг нелогично. И вот на этом месте обнаружилась, что вербовка под знамена в обязательном порядке включает приобщение к культуре прямо тут и немедленно. И когда был оглашен полный регламент приобщения, глаза на лоб полезли не только у капитана, но у всего привязанного десанта в полном составе. В тот момент Потис всерьез испугался, что сейчас случится вторая серия капитано-старпомских переглядок, и отношение к пункту «в расход» будет пересмотрено. Во всяком случае, капитан явно уже был настроен потянуть резину каким-то другим способом. Но старпома анонс как будто и не смутил ни капельки. На капитана он вообще не взглянул, взял предложенные тряпочки как символ первого шага к приобщению, и начал стягивать сапоги, а за ними и все остальное. Нарядившись, как полагается, он сходу с головой нырнул в пучину местного веселья. И что я хочу тебе сказать: если бы не склонность аборигенов прямо с порога подписывать гостей на расход, они в целом были веселыми ребятами, так что и праздник закатили от всей широты души. Традиционный костюм я видел собственными глазами, жаль с остальным не повезло. Праздник ребятки устроили с размахом – про костюмы ты уже в курсе, а к ним прилагались песни, пляски и пир со свежим шашлычком и выпивкой на брудершафт. А расход отложили на десерт. Знаешь, парень, вот когда Потис мне рассказывал про все то, что было дальше, я страшно пожалел, что меня не было в том десанте. Пришлось от расстройства сразу две рюмки подряд опрокинуть. Описывать все детали не буду из уважения к старшему по званию, но местные пляски сели на нашего старпома, как влитые. Потис даже подумал, что наш вулканец чем-то таким в каюте время от времени развлекается – иначе откуда навыки-то взялись?! А уж как он подпевал – Потис говорил, его аж пробирало чуть не до слез. Он даже немножко пожалел, когда телепортация началась – концерт был в самом разгаре, аборигены были в восторге и заканчивать основную часть праздника с переходом к расходу явно пока не собирались. Но мне с «Энтерпрайз» не было видно, как у них там досуг организован, так что концерт был закончен строго в назначенное для возвращения время. Закончив свой рассказ, Скотти принял честно заслуженную порцию бренди и хитро глянул на Рихарда. - Ну что? Правда или вымысел? Рихард вздохнул, сморгнул, прогоняя навязчиво стоящую перед глазами картину почти голого вулканца, отплясывающего канкан, опрокидывающего очередной стакан на брудершафт и смачно вгрызающегося в шашлык, а потом принимающего позу мальчика из капеллы и нежным голосом выводящего щемящий сердце мотив. Картина прогоняться не желала, Рихард вздохнул еще раз и покосился на МакКоя: тот был явно впечатлен историей и как будто слышал ее в первый раз. А Рихарду было известно, что на «Энтерпрайз» все вполне традиционно, и начмед, как это обычно и бывает, является личным другом капитана. То есть, едва ли он мог не знать об этой истории, если она действительно была. С другой стороны, доктор мог быть хорошим артистом и сейчас просто изображать неосведомленность. Камден невольно чуть нахмурился: тут получался тупик. Тыкать пальцем наугад не хотелось, и он решил порассуждать с другой стороны. В целом история была совершенно реальной: планеты с заморочной историей контактов встречались, пусть не сплошь и рядом, но не так редко, как хотелось бы. Разворот с политикой аборигенов тоже был не самой редкой пакостью. Изюмом в истории Скотти было поведение старпома. Будь он человеком, это не было бы чем-то из ряда вон: жить захочешь – или захочешь спасти своих товарищей – еще и не так раскорячишься. Поплясать с помпонами и спеть десяток-другой застольных песен – это не самое страшное, что может потребоваться. С человеческой точки зрения не самое страшное. Но Рихард никак не мог представить себе вулканца, который согласился бы нагишом отплясывать Макарену на столе. Даже ради спасения собственной души. Он помнил, что мистер Спок вроде как был полукровкой, но от ребят с «Энтерпрайз» он также знал, что честь вулканскую их старпом блюл похлеще своих чистокровных соотечественников – что, кстати, было совершенно неудивительно и вполне по-житейски. А, если верить рассказу Скотти, его даже особо уговаривать не пришлось – он сразу пошел по пути наименьшего риска для жизней его товарищей. Нет, оно было правильно, конечно, но как-то … совсем уж наотмашь. Можно ведь было рискнуть и поторговаться, поискать какой-то другой, более приемлемый для вулканца, способ побрататься и приобщиться… Тем более, вулканцы такие мастера в ведении переговоров, и не попытаться найти другой выход было попросту нелогично. Порешив на этом, Рихард оторвался от изучения содержимого своего стакана и посмотрел на своего коллегу. Скотти все это время наблюдал за ним с довольной ухмылкой на губах, не торопил и явно наслаждался всем происходящим, а в особенности тем, что Камден сомневался в выборе правильного ответа. - Знаешь, Скотти, думаю, вешаешь ты мне лапшу на уши. Миссия, десант – легко. А вот вся эта вулканская самодеятельность в чем мать родила, да еще и практически с разбегу – это брехня. - А вот и ошибся! – Скотти рассмеялся и от всей души шарахнул раскрытой ладонью по столу. – Все, что я рассказал – чистая правда! - Да ты что?! – воскликнул МакКой, и по его физиономии расплылась предвкушающая улыбка. Скотти понял, что запахло его паленой шкурой. - Доктор, слово офицера и джентльмена назад не забрать, - укоряюще посмотрел он на Боунса. - Твою же мать! Вот как чуял, что не надо клясться! Мне как теперь с этим жить прикажешь?! Знать и не подковырнуть никогда! Садист! - Доктор, а вы что, в самом деле ничего не знали про эту историю? – изумленно спросил Рихард, который после выложенных на стол карт уже приготовился аплодировать докторской игре. - Представьте себе! Молчали все, будто рты им зашили! Видать боялись, что иначе капитан пинком в открытый космос отправит и сделает вид, что про скафандр просто забыл. - Я вот, например, и не боялся, - оскорбленно выпрямился на своем стуле Скотти. – А исключительно из уважения. - И под впечатлением от широты вулканской души, угу, - пробурчал Боунс. – Ладно, Рихард, давайте вы теперь. По крайней мере, с вашими персонажами мне не сидеть каждый день за столом. Рихард сдержал смешок, не желая обижать доктора, а потом глянул на Скотти. - Скотти, серьезно, неужели мистер Спок и правда вот так вот сходу согласился на все и сразу? Не попытался договориться на что-то менее для него унизительное? - Зелен ты еще, парень, - хмыкнул Скотти. - А потому не понимаешь пока, что унижать тебя может кто угодно, а вот унизить может только один человек: ты сам. А мистер Спок себя не унизил, он товарищей своих спасал. Может быть, имелся и другой способ это сделать, но поди знай этих аборигенов! Когда предлагают с гарантией – надо брать, а не кочевряжиться. Если, конечно, для тебя важен результат, - и Скотти многозначительно поднял вверх указательный палец. – Но и капитан прав был, когда свое табу на треп наложил. Нечего экипажу языки об старпома чесать и делать его вулканское реноме общим местом. И с вас двоих я потому слово и взял, чтобы история дальше не пошла. - Как по мне, проще было бы ее не рассказывать, - сварливо посоветовал МакКой. - Не скажите, доктор, - с загадочным видом отозвался шотландец, но тут же перевел разговор. – Ну так чего, мы дождемся истории о дружественном экипаже, или у вас там все так скучно, что даже придумать ничего не получается? - Обижаешь! – возмутился Рихард, быстро перебрал в голове несколько вариантов и начал свой рассказ. – Дело было … хотя звездная дата вам ни к чему. Скотти фыркнул от такого начала и наполнил опустевшие рюмки, а Рихард, не обратив на его фырканье никакого внимания, продолжил: - Миссия была исследовательская. Дальняя система, которую даже названия не удостоили, только номер дали. Я на мостик на своей вахте пошел. Думаю, хоть в лицо ей посмотрю. Десант мне в той миссии не светил, - Рихард вздохнул и глянул на доктора. – Стивен гайки закрутил, не понравилось ему там что-то на медосмотре и велел он мне ближайшую неделю сидеть дома. Спасибо, в лазарет не упрятал и от вахты не отстранил. - Все бы вам на докторов сетовать, - не удержался МакКой от защиты профессиональной чести. – Сейчас бы радоваться, что без занозы в заднице остались, но, смотрю, не получается радоваться-то. - Что имеем – не храним, - не стал спорить Рихард и поспешно вернулся к основному рассказу, чтобы не обсуждать болезненную тему. – Короче, вошли мы в систему, где нам по данным дальнего сканирования была обещана планета М-класса. Смотрим – мама дорогая, это вам не старпом с пипидастрами на телепортационной платформе. Старпом – он хоть свой, родной, а тут ведь черти что такое торчит. Это мы потом узнали, что из системы транслируется маскировочный сигнал, чтобы при удаленных скринингах она выглядела всей из себя банальной и среднестатистической, а тогда натурально обалдели всем мостиком. Представьте себе: на средней звездной орбите висит здоровая шарообразная бандура явно искусственного происхождения, размером с планету гравитацией на 15-16 джи. Две вроде бы обычных планеты болтаются на ближней и дальней орбите. И в системе все так довольно живенько: кораблики снуют, ну и вообще явно признаки активной движухи. Короче говоря, вовсю запахло Первым контактом. Капитан делает все по протоколу – сперва культурно посылает запрос в сторону бандуры, дескать: такие-то сякие-то, разрешите посетить вашу систему с мирной исследовательской миссией. И в ответ нам приезжает двоичный код. Связист попрыгал с бубном над расшифровкой, а потом доложил, что вроде как нас любезно приглашают на орбиту бандуры с целью познакомиться. Раз пригласили – грех отказываться, и мы двинулись по предложенному курсу. Спокойно вышли на орбиту, и нам сразу же пришло новое сообщение. Но в этот раз связист не успел даже бубен достать, как – опа! – пульт связи лампочками замигал и сам принялся бодро строчить ответ. Мы только рты прикрыть успели, а наш корабль уже вовсю болтал с неизвестными собеседниками на планетарной бандуре, причем, что очень важно, абсолютно без нашего участия. Капитана происходящее изрядно напрягло, и он быстренько распорядился с орбиты сниматься, во избежание новых сюрпризов. Но сюрпризы начались тотчас после его приказа. Корабль на штурвал не реагировал. И на команды двигателям, кстати, тоже. Я, как это понял, даже приказа дожидаться не стал – что было духу, рванул в инженерное. Спасибо, турболифт поехал, куда было велено, а то пришлось бы мне скакать по трубам Джеффри. Рихард чуть помедлил, глянув на Скотти и МакКоя. Те слушали внимательно, хотя доктор сидел в расслабленной позе, едва заметно улыбаясь и лениво покачивая в пальцах рюмку с бренди. Зато Скотти даже вперед подался, так был поглощен историей. Рихард мысленно усмехнулся – он тоже, когда слушал рассказ шотландца, напрочь забыл, что это может быть байка. - В инженерном вахта стояла на ушах, потому что реактор смешивания просто взял и ушел в полную и безоговорочную автономку. При этом работал он в штатном режиме, но сам факт отсутствия возможности на что-то повлиять дико напрягал. И, главное, было совершенно непонятно, что вообще происходит. Точнее, у всех в голове крутилось, что больше всего происходящее походит на захват управления кораблем с той здоровенной бандуры, но пока никто не произносил это вслух. А еще все понимали, что происходящее лучше как можно скорее прекратить. В общем, научники засучили рукава и занялись поиском дыр, через которую контроль над кораблем был перехвачен извне. Судорожно так занялись, потому что вокруг уже не просто пахло паленым, а было видно горящую крышу. Ну и мы в инженерном сложа руки не сидели, пытались пробиться не хитрозавернутым научным путем, почесав левой пяткой за правым ухом, а по нашему, по простому. И в итоге срослось именно у нас, а не у научников. - Так правильно, - фыркнул Скотти. – По простому оно всегда надежней, чем эти их тонкие материи. - Вот и именно что, - согласно кивнул Рихард. – Но изюм не в том, кто первый сумел ухватить за руку, а в том, чья это рука оказалась. Когда я сумел поставить пару блоков, со мной наконец начали разговаривать, и обнаружилось, что это говорит сам «Линкольн». - Серьезно? Прямо тот Линкольн? – недоверчиво переспросил Скотти. - Ой, да тьфу на тебя. Не древний президент, конечно, а наш парень. - Ну так сразу бы и говорил, что ваш парень. А то Линкольн – мало ли этих Линкольнов. С наше полетаешь, коллекционировать их начнешь, - фыркнул шотландец, не испытывающий ни малейшего пиетета в адрес знаменитого американского президента. – И чего парень сказал? - Подождите-подождите, - вмешался МакКой. – То есть, вы хотите сказать, что это был сам корабль, что ли? Не компьютер бортовой? - В точку, доктор, - кивнул Рихард. – Корабль. Выдал мне наш красавец тираду в духе «я устал, я ухожу». - Куда, интересно. На свалку, что ли? - насмешливо хмыкнул МакКой, и оба инженера дружно наградили его обиженными взглядами. - Да ну вас, доктор. Не на свалку, а в самостоятельную жизнь. - Переходный возраст у мальчика наступил, понятно. Решил с папкой кой чем померяться, дурашка, - не пожелал отступиться окончательно развеселившийся МакКой. Рихард счел за лучшее проигнорировать его комментарий. - Тут кэп в инженерное вбежал – ему сообщили, что контакт пошел, и он решил, что надо лично присутствовать. - Так правильно решил, чего уж там. Коль такая пьянка пошла, - одобрительно буркнул Скотти. - Понятное дело. В общем, кэп мне жестами показывает, чтоб я время тянул, так что я стал расспрашивать нашего красавца, что случилось, и с чего вдруг такие кардинальные решения и перемены в его корабельной жизни. Оказалось, промыли нашему парню мозги эти гады с бандуры. У них тут тоже раньше гуманоидная цивилизация была, продвинутая. Это ее и погубило. Техника развивалась, люди освобождали себя от скучной рутины для всякой высокой интеллектуальной деятельности – культуру развивали, философию всякую, - произнося последние слова, Рихард поморщился. – А обыденность всю вместе с точными, доступными искусственному интеллекту науками на этот самый искусственный интеллект переложили. - Ну молодцы, нечего сказать, - скривился Скотти. – Нет уж, плавали, знаем. Понюхали мы их М-5, уберите этот пудинг. И можешь даже не развивать мысль. Понятно уже, что там дальше с цивилизацией было - этот искусственный интеллект всех благополучно выморил, верно? - Все проще гораздо. Никого вымаривать не понадобилось, люди сами отлично справились с этой задачей. И даже без войны обошлись. Потихоньку, не торопясь, в полном блаженстве и за философскими дискуссиями о высоком цивилизация забыла математику, и сама себя умножила на ноль. - Я всегда говорил, что философия до добра не доведет, - вздохнул Скотти и налил всем еще по одной. - Но нам в тот момент на семантику в контексте судеб миров было как-то пополам, как ты понимаешь. Я пока с парнем нашем беседы эти вел, ребятки мои разобрались, что все дело в программном коде, который передан с этой планеты искусственного интеллекта. И выкорчевать его нельзя, пока мы на орбите, потому что он будет самовозобновляться из окружающей планету информационной матрицы. А уйти с орбиты мы могли только по добровольному желанию «Линкольна», потому что, как вы помните, джентльмены, у нас не было контроля ни над штурвалом, ни над двигателями. - Замкнутый круг, - с мрачным видом покачал головой Скотти. – Хорошо, а вам-то что делать предлагалось? Спускаться на планету и создавать колонию домашних любимцев, чтобы железкам было кого осчастливливать? Мы такое, помню, проходили. - Не, никаких ультиматумов, - мотнул головой Камден. – Остаться жить в их системе можно было, да. А в качестве альтернативы ИИ был готов попросить свои мелкокораблики отвезти нас к ближайшей планете М-класса и оставить там дожидаться помощи. - Чудесно просто. Варианты один одного лучше. - Да. Мы тоже так подумали. А парень наш на все предложения кончать маяться дурью и валить отсюда подобру-поздорову только нос воротил, и все свой припев про самостоятельность заводил. Как переклинило его. И говорит, мол, определяйтесь, какой вариант выберете, а я через полчаса жизнеобеспечение отключу. - Хорош, бродяга! – Скотти даже кулаком по столу от возмущения стукнул. - Да уж куда лучше. В общем, смотрю я – дело труба, и переговоры в тупик уперлись. Спрашиваю его, неужто ему не жалко вот так вот с нами навсегда расстаться? После всех этих лет? А он мне, представь себе, отвечает, что это эмоциональный шантаж и вообще непорядочная манипуляция с моей стороны. - Ну наглец! Где слов-то таких понахватался?! Не иначе ИИ от философов своих дерьмом этим заразился, а потом «Линкольну» в мозги насрал! - Уж точно не без этого, - согласился Рихард. - Но нам тогда вопрос «откуда нахватался?» был куда менее важен, чем «что делать-то будем?». А я еще разозлился в тот момент страшно! Думаю – да черт же возьми! Столько лет и любил, и берег, и по ночам не спал, если с движками что, а он вот так значит? Все к лешему послал, едва какая-то там свобода абстрактная на горизонте замаячила? Вскочил я с места и пулей к выходу, сразу в турболифт и скомандовал ехать на вторую палубу. Там же ионная капсула и автоматика полностью ручная есть, без компьютерного контроля. Вход в капсулу открыл и компьютерный терминал включил. И говорю нашему бунтарю, что сейчас вместе с капсулой в вакуум выйду. Перешагну порог, загерметизирую отсек и отстыкуюсь, и помешать он мне не сможет. Он как будто завис на минутку, а потом осторожно так интересуется, с какой целью я собираюсь совершать действия суицидального характера. С какой?! А с такой, отвечаю я. С такой, что какой я к черту главный инженер, если от меня мой собственный корабль сбежал? Эдаких главных инженеров на борт даже с доплатой брать нельзя. И зачем мне жизнь без корабля и космоса? Пошло оно все! По известному адресу. Рихард резким движением опрокинул рюмку и занюхал рукавом с таким видом, будто прямо сейчас собрался отстыковываться в вакуум. - Самое смешное, что в тот момент я в самом деле был готов поступить именно так, как обещал. Вот прямо на полном серьезе. И представляете, чувствую, режим движков изменился! Я в первый момент не поверил даже своим ощущениям. Нажимаю кнопку интеркома, выхожу на связь с инженерным. А оттуда мне радостно вопят, что «Линкольн» снялся с орбиты и пошел к границе системы. Рихард перевел дыхание и улыбнулся доктору и Скотти. - Ну что, как вам история? - Да уж, - протянул Скотти и тоже осушил свою рюмку. – В принципе, легко могло что-то похожее случиться – и система, и искусственный интеллект. Но вот про корабль взбунтовавшийся – это брехня, парень. Ладно, на время у кого хочешь ум за разум зайти может. Наша дама тоже иногда бывает капризничает, но, во-первых, она дама и ей простительно, а во-вторых, ее капризы с шутками до такого никогда не доходили. Чтобы свой родной экипаж коленом под зад и валите на все четыре стороны? Нееееет, не поверю ни за что. Да кем ты вашего парня выставить пытаешься?! Я бы на его месте обиделся за такие рассказы. Ладно еще с тобой расфырчался и рогом уперся – ты к нему всего три года как главным инженером пришел. Но капитана вот так вот предать? Он его что, на паленом дилитии ходить заставил? Это ваш-то капитан? И потом, капитан почему с парнем поговорить не пытался? Такое впечатление, что лапки сложил и воротничок расстегнул, чтоб удобнее голову рубить было. Он капитан вообще или где? Да где же такое видано, чтобы капитан с кораблем своим договориться не сумел? Неееет, брехня, и точка. - А может и не брехня, - внезапно подал голос МакКой. – Я вообще считаю, что это правда один в один. Я всегда говорил, что ухо востро держать надо с этими вашими компьютерами. Там же код программный был интегрирован, так что сколько угодно можно говорить про «сам Линкольн», а на деле с Рихардом компьютер препирался. А от него совести ждать – тухлое дело. Удивительно даже, что пожалел в итоге. Точнее, я считаю, что не пожалел вовсе, а заклинило его на чем-то своем, как М-5 этот сраный в свое время. - Доктор! – от всей души возмутился Скотти. - Тридцать лет как доктор, - отрезал МакКой. – Правда – и это мое последнее слово! Скотти не понаслышке знал про упрямство их начмеда, а потому понимал, что спорить бесполезно. - Ладно, Рихард. Зато будут равные возможности – ты ж об этом переживал. Давай, будет от нас один за «верю», другой за «не верю». Дальше пусть доктор рассказывает свою историю, как раз последнее очко разыграем. Но объясни ты нашему эскулапу, что не поступают так корабли с теми, кто их любит. Не поступают, и все тут. - Объяснить я объясню, конечно, да только история на самом деле была именно такая, как я рассказал, от первого и до последнего слова, - и Рихард, весело улыбнувшись, подхватил бутылку, чтобы наполнить рюмки по следующего кругу. - Чего?! – так и вылупился на него Скотти, а Боунс, довольный своей победой, многозначительно поднял вверх указательный палец: - Воооот! Я всегда говорю – слушайте старого доктора, он плохого не посоветует. - Рихард, ну как же так-то?! – не мог успокоиться Скотти. - А вот так. И потом, ты же сам про капитана-то сказал, - подмигнул ему Рихард. – А в ту миссию наш капитан на базе остался, подлечиться надо было серьезно после предыдущей, а нам дали подменного, он как раз на базе свой новый корабль поджидал, и его пока с нами отправили. - Ааааааа, - с довольным видом и нескрываемым облегчением протянул Скотти. – С этого надо было и начинать. Бросили парня неизвестно на кого. На временщика какого-то. Понятно, он на дыбы встал при первом же удобном случае – без родной строгой любящий руки грех не взбрыкнуть. Уж лучше бы старпома до ВРИО капитана подняли – свой человек, как-никак. - Начальство думает, что ему видней, - развел руками Камден. – А результаты их дальновидности нам разгребать. - Это как обычно, - согласился Скотти и посмотрел на МакКоя. – Ну что, последний залп. Давайте, доктор. Боунс с нескрываемым удовлетворением потер руки, и его предвкушающий вид заставил Камдена мученически застонать и прикрыть лицо рукой. - Доктор, только можно без этих ваших жутких историй? – несчастным тоном попросил он. - Помилуйте, истории про незабудки – это не ко мне, - с важным видом сообщил Рихарду Боунс. – А если будет про незабудки – то сразу станет ясно, что это все басни. В суровой жизни старого сельского доктора сказкам нет места. Так что назвались груздем – дальше сами знаете. Хотя я могу освободить от истории и сразу записать техническое поражение. Я сегодня добрый. Хотите? - Да ладно вам, доктор, - вступился за коллегу Скотти. – Просто пусть это будет история без кровавых подробностей. Уж я на что тертый калач, и кучу ран и всякой дряни на своем веку перевидал, а и то после тех ваших откровений наперегонки с их начмедом, мясо есть неделю не мог. - Так и хорошо же! Немного попоститься – это одна сплошная польза для здоровья! - Доктор, - Скотти укоризненно склонил голову. - Ох, ну ладно. Нежные какие офицеры пошли, а с виду и не скажешь, - поддел своих собеседников МакКой, театрально закатывая глаза. – Только ради вас, только один раз. Облегченная версия, разрешенная цензурой для детей младшего школьного возраста – и главных инженеров стратегических звездолетов. Про незабудки, раз уж о них речь зашла, - доктор уселся поудобнее, откашлялся и начал свой рассказ. – Так, звездные даты называть сегодня было немодно, поэтому и я воздержусь. Помню, славный был денек, тихий и спокойный и, как обычно, ничто не предвещало. Вот и тогда, сижу я себе, мирно работаю с документацией – а это, скажу я вам, не дилитий по сортам раскладывать. Но не буду отвлекаться. Сижу я значит себе, работаю, и тут дверь распахивается, и в лазарет вваливается старпомо-капитанский дуэт. Ну, точнее, вваливается капитан, а старпом чинно перешагивает через порог. И вот уже по этой композиции сразу ясно, кто будет главным действующим лицом на диагностической кровати. Потому что когда в очередную историю влип капитан, старпом держится несколько иначе. Невооруженным глазом, понятное дело, не отличишь, но у меня-то глаз наметанный долгой практикой, и я такие тонкости без мелкоскопа научился разбирать, что иногда самому страшно. Смотрю я на капитана вопросительно, потому что по опыту знаю: от самого пациента ждать пространных жалоб не приходится. «Я в порядке, доктор», произнесет он и дернет своей бровью, даже если уже остывать начал. У капитана с красноречием в таких ситуациях тоже полный швах, но от него хотя бы можно дождаться обозначения проблемы – в самых общих чертах, разумеется. К этому я привык, и на четкое изложение этиологии и патогенеза давно уже не надеюсь. Но в тот раз капитан наш даже меня умудрился изумить. Он резко перевел дыхание, как будто в прорубь сигать собрался, и протянул мне руку, в которой был зажат цветок. Маленький такой, совсем крошка, голубенький. Симпатичный, по своему, хотя уже начавший увядать. А я смотрю на этот щедрый дар и офигеваю. Нет, я о себе высокого мнения, знаю, что мужчина я видный и привлекательный, но капитанский жест поверг меня в легкий ступор. У меня, знаете ли, жизнь такая, что даже в банальном поднесении цветочков любимому начмеду начинаешь видеть подвох. Сразу лезут в голову мысли о массовом помешательстве, или инфекции какой, вызывающей разжижение мозгов, или, хуже того, проникновении некой посторонней сущности на борт. «Цветы и конфеты не пью», - говорю я капитану, чтобы, значит, обстановку немного разрядить. – «А если предложение делать собрался, сперва полезно узнать вкусы предмета твоих воздыханий, чтобы в лужу не сесть». Ух, каким взглядом он меня припечатал! Был бы я потрепетней душой, тут бы и вскочил по стойке «смирно»! Но меня на испуг не больно-то возьмешь, так что я спокойно посмотрел на него в ответ, дескать: «А чего ты хочешь? Излагай внятно, а не травой мне в морду тычь». Понятно, вслух я такого капитану не сказал, но он тоже неплохо умел по лицам читать и в озвучке очевидного не нуждался. Порядка ради он сверкнул на меня еще одним взглядом и перешел к внятному изложению. Внятному в меру своих возможностей, разумеется. И тут выяснилось, что цветок сей нежный произрастал не где-нибудь, а прямиком на нашем уважаемом старпоме. Ехали они после вахты на обед, и заметил капитан синюю ниточку на обшлаге старпомовского рукава. Машинально – по-хозяйски, так сказать – решил оторвать ее, чтобы не нарушала чинный и строгий вулканский образ, и обнаружил у себя в руке вместо нитки полноценный цветок. Я в первый момент подумал, что ошибся с пациентом, и лечить мне придется как раз капитана, но посмотрел я на нашего вулканца, и чуть языком не подавился, когда разглядел, что из-под воротника его туники выглядывает еще один голубенький цветок. Медицинские подробности я описывать не буду – раз уж сами цензуры потребовали. Но раздетый старпом больше всего походил на славную лужайку, а не на офицера Звездного флота. Самое интересное, что растительное буйство не причиняло ему никакого физического дискомфорта, хотя он сознался, что находит происходящее выходящим за рамки нормы и предпочел бы вернуться к своему обычному состоянию. Он предпочел бы! А уж я как предпочел бы, словами не передать! Я привык думать, что трава и цветы – это совсем другой этап, и пациенты в таком состоянии ко мне обычно не приходят. «Черт возьми, Боунс, Дельта-Сигма-7!» - я едва на месте от этого восклицания не подпрыгнул, потому что от открытий чудных про присутствие капитана начисто забыл. А тот стоял чуть сзади и сосредоточенно пялился на поляну-старпома. Точнее, не пялился, а цветочки разглядывал и старательно вспоминал. И надо сказать, память-то у нашего капитана, хоть и не вулканская эйдетическая, но иногда даже Спока изумляла своей цепкостью и надежностью сохранения деталей. Я еще не сообразил, о каком таком задворке Галактики он говорит, а вулканец уже бровь вскинул и вопросительно так на капитана воззрился. И тут они прямо при мне разыграли один из своих знаменитых мозговых штурмов, которыми они из какой только черной дыры нас не вытаскивали. «Капитан?» - это, значит, пас от Спока – и бровью эть! Боунс для иллюстрации сделал соответствующий жест рукой. - А капитан на это аж подобрался и глазами засверкал в приступе азарта: «Ну же, Спок, помните, эта планета, которая царство флоры? Вы рассказывали мне о биологических механизмах, а на поляне, где вы проводили основные исследования, как раз росли такие вот голубые цветы! Только размером они были побольше». И капитан руками в воздухе изобразил что-то, смахивающее размерами на подсолнух. Проще говоря, «что-то побольше» раз эдак в тридцать. Спок покосился на поросль у себя на груди, отчего я аж поежился – знаете, зрелище еще то, когда между черным волосняком пробиваются нежные зеленые стебельки с голубенькими бутонами на концах. Я себе уже в красках начал представлять, как вместо этих крошек на старпоме колосятся заявленные капитаном слоны, и мне прямо дурно стало. А старпом, знаете, ничего, еще раз сделал бровью и выдал: «Очаровательно». И мне захотелось его по физиономии мокрой тряпкой отходить, чтобы отрезвить и с небес на грешную землю вернуть. А потом еще и капитана той же тряпкой с ним за компанию – для профилактики. Уж и не знаю, что меня тогда удержало. «Ясно одно – разворачиваемся и идем к Дельта-Сигма-7», - подытожил капитан. Секунда – и уже след его простыл. Ему-то хорошо – свалил себе на мостик, а мне тут с этим палисадником разбираться один на один. «Скажите хоть, когда мы были на этой вашей Сигме как ее там?» - любезно спрашиваю я старпома. Ну, может и не особо любезно – потому что им-то, видишь ли, все ясно, а у меня все только начинается же. Анализы, поиск лечения и вот это вот все, про что никто даже помнить не изволит. «Вас, доктор, интересует срок начала нашей миссии на Дельта-Сигма-7 или срок ее окончания?» - деловито осведомляется господин приусадебный участок, и мне, черт возьми, хочется огреть его чем-нибудь увесистым. Вот только по голове бить начальника научного отдела нельзя, а все остальное поросло ни в чем не повинными цветочками. Поэтому пришлось сдержаться. На этом доктор перевел дыхание и обвел торжествующим взглядом свою не смеющую лишний раз вздохнуть аудиторию. Черт, если бы сегодня оценивалось еще и владение вниманием слушателей, я бы точно взял Гран при, - подумал он и продолжил свой рассказ. - В итоге я выяснил, что с тех пор, как мы убрались с проклятой планеты одуванчиков, прошло уже добрых три месяца. Три месяца!!! Вы можете себе такое представить?! В гробу я видел такие инкубационные периоды. Но что и где я видел – это исторически никого не интересует, так что оставалось только засучить рукава и молча делать свою работу. Не буду утомлять вас, господа инженеры, подробностями своих трудов праведных – а я двое суток спины не разгибал и из лаборатории выходил только пописать! – но самым скверным было то, что трудился я на совесть, но мог бы все это время с коктейлем в комнате отдыха сидеть, результат был бы тот же. Все анализы были идеальные и отражали только противоречивую биохимию нашего вулканского солнышка. Никаких вирусов, бактерий или, прости Господи, хотя бы чужеродных белков. В дурдоме как в дурдоме, цветочки появились как будто из ниоткуда. Понятное дело, я попробовал прополоть старпома, хоть и не особо надеялся на успех. Выдернул два цветочка, но и десяти минут не прошло, как на их месте уже проклевывалось трое новых. И анализ цветочков тоже оптимизма не внушал – в их структуру были каким-то образом интегрированы вулканские белки – то есть они не только питались из Спока, а в буквальном смысле рождались из него. Мрачный капитан, которому я доложил о результатах своих изысканий, помрачнел еще больше, и я понял, что он на моих глазах проходит ту самую грань, за которой заканчиваются рациональные решения и начинаются эмоциональные, пусть и завернутые в красивую упаковку логичной обоснованности. Спок быстро бы ее развернул и объяснил капитану, что логика тут и мимо не гуляла, но Спока на этом этапе капитан дальновидно к составлению плана действий не привлекал. Обходился своими силами. Ах да, и надо сказать, что мы к тому времени как раз уже почти входили в систему этой сраной цветочной планеты. Иногда бывает на пользу, что мы не летим вперед и только вперед, а мотыляемся зигзагами, будто нализавшаяся медовухи муха. И я в общем понимал, что решение капитан будет принимать вот прямо здесь и сейчас, даже в каюту не зайдет, чтоб немного подумать и остыть. Какое уж тут остыть, когда любимый старпом все больше походит на лужайку перед американской мечтой двадцатого века, и пускать его в таком виде на мостик может быть вредно для морального состояния вахтенных. Естественно, опыт меня не подвел, потому что капитан потеребил ухо, потер подбородок и выдал на гора готовый алгоритм действий, включающий спуск старпома на планету в компании капитана и дальнейшие попытки разобраться на месте. Сказать, что я офигел – это ничего не сказать. У нас на руках есть дрянь непонятной этиологии, и то, что она зацепила только одного члена экипажа, еще не означает, что она и впредь будет отличаться такой же скромностью и разборчивостью. Тем более, что я не нашел в вулканской крови ничего такого, что было бы этим незабудкам вкуснее, чем кровь человеческая. Понимая это все, я тактично, но настойчиво высказал капитану свое несогласие. Может быть, не совсем … тактично, но ситуация это оправдывала. Да только все, как обычно, оказалось без толку. У капитана на этот случай есть безотказный лом, супротив которого нет никакого приема. Ни у меня, ни у Спока. Потом, после драки, можно кулаками махать – но как-то смысла нет. Можно, конечно, настрочить депешу в Штаб про эмоциональную компрометацию – да только зачем трогать то, что хорошо работает? Ну, большую часть времени, я имею в виду. Но мы с вами люди уже взрослые, и знаем, что идеала в нашем мире не существует, и с побочкой приходится мириться не только в сфере медицины. Боунс тяжело вздохнул, поморщился и потянулся за рюмкой. Осушил, закусил и продолжил свой рассказ. - В общем, перед лицом прямого капитанского приказа, мне не оставалось ничего другого, кроме как обрядить изрядно заросшего старпома в нечто более-менее подходящее ему по размеру и фасону, после чего помахать им с капитаном ручкой вслед. Старпом, даже стоя на телепортационной платформе, всем своим видом демонстрировал свое несогласие с капитанским произволом. Малочисленность аудитории его не смущала – собственно, кроме них двоих, там был только я. Потому что капитан, не желая конфузить Спока взглядами лишних глаз, лично настроил телепорт. А на несогласного старпома он смотрел исключительно с нежностью и участием, и надутого вида вулканца как будто и вовсе не замечал. Или замечал, но воспринимал как нечто само собой разумеющееся. Короче говоря, растворились они в этих искорках, а мне, как обычно, оставалось только ждать. Боунс выдержал небольшую драматическую паузу, после чего перешел к развязке истории: - В этот раз долго ждать не пришлось. Минут пятнадцать, что ли. Но в таких обстоятельствах и минуты покажутся часами. Но врать не буду – спустя четверть часа капитан вышел на связь и велел мне вызвать в транспортаторную Кайла, а самому спускаться, прихватив с собой дезинфектант, физраствор, три небольших лопатки и форму для Спока. Огласив этот великолепный список, он без каких-либо дальнейших объяснений отключился. Как говорится, на обиженных воду возят, так что я не стал уподобляться, а поспешил собрать, что было велено, и быстрее вернуться в транспортаторную. Кайл уже был на месте и удивленно смотрел на меня и мой баул. Я не удостоил его объяснений, а просто приказал спускать на заданные координаты. Эти двое поджидали меня с нескрываемым нетерпением и тут же взялись за дело, попутно наконец объясняя все детали во всех подробностях. Оказалось, что мы, как всегда, прохлопали самое главное. Местные цветочки, хоть и не были в нашем понимании разумными в полном смысле этого слова, все же были чем-то очень близким к этому. И представьте себе, джентльмены, какой получился казус! Наш научно-любопытный старпом, всеми фибрами своей суровой вулканской души проникающийся всякими чудесами природы и прочим биологическим разнообразием, в наш первый визит сюда нашел эти цветочки совершенно очаровательными. Чисто логически, понятное дело, но цветочки с логикой оказались незнакомы, зато к любви относились с должным для таких трепетных созданий пиететом. И решили, что такие нежные чувства, которые демонстрировал по отношению к ним наш старпом, не могут остаться безответными. Это было бы слишком жестоко. А что лучше всего подтверждает и скрепляет взаимную любовь? Боунс чуть помедлил, лукаво глядя на инженеров – и, не дожидаясь от них вариантов, сам ответил на свой вопрос: - Правильно, джентльмены – общие дети! Цветы жизни! Причем в данном случае это никакая не метафора, а полная, мать ее, реальность! – Боунс с довольным видом усмехнулся и обвел потрясенных слушателей триумфальным взглядом. – Я не вникал в детали, но Спок, спустившись на планету, каким-то образом сумел объяснить этим любвеобильным незабудкам, что, невзирая на всю теплоту и серьезность своих чувств, мамой стать пока не готов. Папой, впрочем, тоже. Про то, что родительство в данном случае больше напоминало работу в качестве компоста, они с капитаном тактично умолчали, чтобы ненароком не оскорбить чувства цветов. Родительство – счастье, но не в том случае, когда оно навязано, и цветы с этим согласились. Так что нам дальше предстояло капать на каждый росток соком, смешанным с физраствором, аккуратно вынимать из старпомовой шкуры и пересаживать на обычную, а не импровизированную поляну. А ранки обрабатывать дезинфектантом – я даже удивился, что капитан вспомнил о такой банальности, когда делал свой заказ. Долго ли коротко ли, но все детишки были благополучно вытащены и пересажены в ясли, а наш старпом после всех этих манипуляций наконец перестал походить на газон, и теперь выглядел, как переболевший особо злостной формой ветрянки – был весь в маленьких зеленых точках. Но точки – не цветы, затянутся, никуда не денутся, да и под формой их не видать. Так что мы поскорее раскланялись с радушными хозяевами и спешно убрались с этой планеты. Боунс перевел дыхание, уставший после длинного рассказа, и взглядом указал на пустую рюмку. - Ну что, мистер Скотт, сидите? Наливайте, давайте, - а потом посмотрел на Рихарда. – Как вам история? - Да уж, - покачал тот головой. Он понимал, что от него требуются не аплодисменты, а ответ: байка или правда. Камден глянул на Скотти: тот выглядел изрядно впечатленным докторским рассказом, но это еще ни о чем не говорило. Рихард знал, что капитан и старпом «Энтерпрайз» - близкие друзья, а потому отлично понимал, что в той ситуации, которую описал МакКой, возвращение в злосчастную систему проходило даже не на восьмом варпе, а на накрученных на все деньги движках. Не исключено, что и с необходимостью последующего ремонта на базе. Но капитан мог просто поставить Скотти перед фактом, отдав приказ без объяснения причин. Дату доктор не уточнял, а за годы их миссий таких гонок с высунутым на плечо языком было столько, что все не упомнишь. Так что неосведомленность Скотти вообще ни о чем не говорила. Значит, смотреть надо было на самого доктора МакКоя. Камден близко и много общался со Стивеном, а потому знал, что у судовых врачей с воображением не очень-то: у них жизнь до того богата на всякие невероятности и неожиданности, что воображение просто атрофируется за ненадобностью. Так что доктору МакКою проще было в красках описать реальный случай, чем утруждать себя сочинением байки. На этом месте Рихард запоздало сообразил, что этот принцип сработал для всех троих, сидящих здесь – и этим можно было воспользоваться как руководством. Определившись, он весело посмотрел на МакКоя. - Думаю, доктор, что это все было на самом деле. - Вот черт, - огорченно вздохнул Боунс. – Не думал я, что поверите. - Да уж, - протянул Скотти, качая головой. – Честно говоря, я и сейчас до конца не верю. Подумать только! - Все просто, джентльмены, - усмехнулся Рихард, поднимая рюмку для следующего тоста. – Служба у нас настолько веселая и интересная, что и придумывать ничего не надо. Давайте, за то, чтобы наши будни стали спокойнее и однообразнее. - А не заскучаем? – усомнился Скотти, и МакКой так и скривился от его слов. - А ты когда видел, чтобы тосты сбывались на все сто? – успокоил коллегу Рихард. – Так что не боись, на наш век экстрима хватит. - А можно мне свой отдельный тост, который чтоб на сто процентов сбылся? – скромно попросил МакКой. – Я и без вашего этого веселья не заскучаю. Инженеры рассмеялись и отсалютовали Боунсу рюмками. - И за боевую ничью, - добавил Скотти. - Ага, - хмыкнул Боунс. – И посидели душевно, и расклады те же остались. Хотя после кое-чьих рассказов, - и он многозначительно покосился на Скотти, - мир для меня уже никогда не будет прежним. - Да ладно вам, доктор, я же не сетую на незабудки. - Мне тут проще всех, - усмехнулся Рихард. – Хотя я надеюсь, что в следующий раз к нашей компании еще один человек добавится, из вашего докторского полка. И будут у нас уже четыре истории. Давайте, джентльмены, под занавес. За то, чтобы к нам на «Линкольн» поскорее нашли нового начмеда. - За это грех не до дна, - поддержал Камдена МакКой, и Скотти кивнул, соглашаясь, что выпить за такое важное дело просто необходимо.