В баре дьяволов

      Скарамучча ожидал совершенно всякую ересь, неуверенно перешагивая порог незнакомого ночного клуба. День сегодня не задался с самого его начала: утром рассорился с соседом в общежитии, днём оказалось, что он забыл про доклад, который необходимо было сдать ещё позавчера, вечером… А что вечером? Что хорошего могло быть в вечере одинокого студента без партнёра, друзей и каких-то амбиций? Ничего. Так что вечер тоже был хреновый. И вот от нечего делать, гуляя по улочкам, ставшим за многие годы родными, Скарамучча ещё издали заприметил ярко-алую вывеску, вызывающе гласящую «Demons». Какое одновременно вычурное и безвкусное название — думал Скарамучча, дёргая такую же непривлекательную глянцево-блестящую ручку. Один бокал чего-то крепкого никогда не будет лишним, особенно если на дне кармана всё ещё звенели монеты.       В секунду, когда за Скарой закрылась дверь, прозвенел ненавязчивый колокольный звон, а вслед за произошедшим глаза абсолютно всех посетителей были прикованы к юному студенту. Такое внимание даже смутило, пока Скарамучча не удосужился разглядеть присутствующих повнимательнее, а не только вскользь. Выразительные красные и бордовые рога выпивающих очень сбивали с толку, а когда взгляд зацепился за ниточки хвостов с крошечными полусердечками, по губам прокатилась нервная усмешка.       — Парни, у вас тут тематическое кафе?       В ответ кто-то заливисто засмеялся, кто-то так же, как и вошедший, напрягся, а кто-то постепенно вернулся к своим делам, не желая быть вовлечённым в чужие жизни и проблемы.       Пара бугаев отделилась от общего сборища у столика в дальнем конце клуба и, пробираясь через спины людей, обращённых к барной стойке, подошла к Скарамучче впритык. Инстинктивно он почувствовал себя нахулиганившим ребёнком — вот так презренно на него смотрел самый рослый мужчина, напоминая о матери и её таких же осуждающих глазах. Рога мужчины были особенно велики и, пожалуй, могли быть сравнимы с бараньими — такие же массивные, изогнутые и словно неопрятные. Интересные тут костюмчики, даже жаль, что Скарамучча выкинул свои рожки с прошлого Хэллоуина. Так бы хоть дресс-коду соответствовал.       — Неужели ты обычный? — пока ещё прилично спрашивал незнакомец жутко неприятным басом. Был он в общем неприятный, либо Скарамучча просто завидовал столь низкому голосу — неважно.       «Тоже мне, индивидуальный нашёлся» — фыркнул про себя, неосознанно расправляя плечи, чтобы хоть как-то соответствовать огромному торсу мужика, раза в два больше его самого.       — Да смотри, конечно, человек. Даже спиленных нет, — поддакивал второй, запуская пятерню Скарамучче в чёлку. Было неясно, хотел он там отыскать рога или это был банальный акт невоспитанности, но на всякий случай брюнет недовольно мотнул головой в знак протеста. Вот так бессовестно нарушать личные границы! Ладно бы хоть мальчики миловидные были… А то вон, небритые страшно, как нелюди какие-то, да и сальными выделениями разило за несколько метров.       — Эй, пацан, куда рыпаешься? — быдловато бросил тот, что побольше да пострашнее, перехватывая худое запястье Скарамуччи, одним рывком швырнул его ближе к середине зала.       Взгляды вновь были прикованы к его персоне. Зашёл выпить и расслабиться, называется. По толпе прокатились шепотки, и всё больше народу скапливалось кольцом вокруг бедного студента.       — Малыш, что же ты тут позабыл в такой час?       — Тебе нужна помощь?       — Прогуляемся до VIP-зоны, пупсик, ха-ха-ха?       Кто-то шлёпнул Скару по ягодицам, да так, что он подпрыгнул на месте. С виду простой удар плоскостью ладони, а на деле ощущалось равносильным пинку коленом.       — Не смей меня лапать! Отпусти!       Когда Скарамуччу крупные парни потянули в сторону, стало совсем уже несмешно. Чья-то мерзкая рука попыталась поддеть его гольфы, но не всерьёз, а словно играя с ним. Зря он так компрометирующе оделся, но кто бы мог подумать, погода-то сегодня просто сказочно тёплая, не в шубе же ему приходить? Баран с устрашающими рогами зашёл совсем далеко, намереваясь потереть своими пальцами-сосисками промежность Скарамуччи, но он не успел — юноша влепил ему такую звонкую пощёчину, что по публике раскатился синхронный одобрительный зов. Это он сейчас, получается, самого главного из их компании шлёпнул?       Лицо бугая даже не дрогнуло, но в мутных глазах читалось замешательство, быстро сменяющееся праведным гневом.       — Я так тебя оттрахаю, помойная шлюха, что ты собственное имя забудешь. Захлебнёшься моей спермой, сучка.       Остальные грязные словечки чудесным образом потухли в аккуратной ровной поступи откуда-то спереди. Стук каблуков не был похож на женский, скорее наоборот, однако человек шёл максимально грациозно и величаво, будто от рождения знал себе цену. Из расступившейся толпы вышел низкий юноша, протиравший розовой салфеткой и так донельзя чистый и блестящий фужер.       — Малыш, на выход, — скомандовал ровным тоном стройный блондин в полуофициальной форме бармена. Скарамучча честно подумал, что это ему, и уже собрался уносить ноги от этой разношёрстной компании фриков-насильников, однако следующие слова притормозили его. — Правило заведения номер тринадцать: нецензурная брань разрешена до тех пор, пока она не коснётся напрямую присутствующей в заведении личности. Правило заведения номер двадцать девять: никаких угроз. На выход.       Бармен с улыбкой сам отворил дверь, приглашая выйти провинившегося. Ну всё, их обоих сейчас выебет сотня жирных волосатых членов — думал Скарамучча, невзначай заглядываясь на очаровательные черты лица блондина со стеклянным стаканом в тонкой руке. Каково было удивление, когда баран, даже и слова не сказав, поплёлся к выходу, махнув какому-то дружку на прощанье головой. Скара хотел разглядеть имя на бейджике его спасителя и учтиво поблагодарить, но сделать этого не получилось, так как он развернулся и поманил Скарамуччу пальцем за собой, ведя к барной стойке.       — Ты хорошенький, — бросил невзначай тот, бережно ставя фужер на стеллаж с остальными. — Хочешь выпить?       — Х-хочу… — язык словно застрял где-то в глотке, и Скарамучча сам поразился своей внезапной робости перед… Каэдэхарой Казухой? Вроде так написано.       — Прелестно, тогда выпьем вместе.       Казуха взял два вычищенных фужера, мастерски подбрасывая их в воздух, вероятно, в попытке впечатлить Скарамуччу. Но перед ним выпендриваться не надо, он и так залип на аккуратные алые рожки, тонкие и острые, как новые ножи. Скажи сейчас Казуха, что они правда настоящие — тот охотно поверил бы, а пока он искренне недоумевал, куда и к кому попал. Очень кружилась голова — яркий аромат алкоголя в воздухе делал своё дело.       Бармен мешал напитки, создавая какие-то авторские коктейли, о которых Скарамучча и не подозревал раньше, но готов был выпить всё до последней капли, приготовленное этими безумными руками в шёлковых багряных перчатках. Длинные выразительные пальцы быстро и элегантно хватали всевозможные бутыли алкоголя с тончайшим горлышком и заливали всё в стакан Скарамуччи, приправленные сладкими бирюзовыми топингами. Будет ли это вкусно? Да плевать.       Себе Казуха сделал напиток красного цвета, в завершение кинув по трубочке в оба коктейля.       — Угощайся. Для тебя бесплатно.       Скара неверяще смерил бармена взглядом и с нотками лёгкой неуверенности уселся за барный стул, взяв двумя ладошками коктейль. Может, он и выглядел сейчас, как несуразный ребёнок, пьющий в таких заведениях впервые, но на самом деле… Да что обманывать, так оно и было.       Напиток оказался на удивление вкусным и очень сладким, как Скарамучча и любил. Он не мог оторвать взгляд от притягательных рубиновых глаз Казухи, его расслабленного стана и чересчур приятного лица. Возможно, брюнет практически не против, если Каэдэхара согнёт его прямо на этом столе среди стаканов и рюмок…       Скара заёрзал на месте, ощущая себя как-то странно. Непривычно расслабленно и, кажется, самую малость возбуждённо. Узкие приталенные шорты нещадно сжимали его промежность, давили и заставляли чувствовать всё больше и больше физического дискомфорта, в то время как морально, глядя на выпивающего Казуху, Скарамучча давно получил не один оргазм.       Он честно не помнил, в какой момент поднялся со стула и притянул к себе Каэдэхару через стойку, ощущая невероятную вседозволенность и свободу действий. Аргументов не целовать эти сладкие губы просто не было, одни лишь видимые преимущества. Говорить о влюблённости с первого взгляда было просто глупо, зато очевидно в коктейле было нечто, помимо обычного доброго алкоголя.       — Ты подсыпал мне возбудителей, демонёнок? — вполголоса интересовался Скарамучча, совсем теряя голову и облизывая ушную раковину фактического незнакомца.       — Ха-ха, какой внимательный. Порошок был не только в твоём напитке, коль тебе так спокойней.       Скарамучча довольно зарычал и мягко приник к персиковым губам, впиваясь в них. Казуха отстранить юношу даже не подумал, самостоятельно утягивая его всё ближе и ближе к себе, так, чтобы мальчишка уже обеими коленкам елозил по барной стойке, отклянчив в сторону посетителей зад. Неудивительно было бы, если какой-нибудь мужик не выдержал настолько откровенной картины и, стянув шорты вместе с бельём, насадил бы Скарамуччу на себя прямо в таком положении. Не то чтобы он сейчас воспротивился. Такого, однако, не произошло. Здешние демоны сразу смекнули, чья игрушка этот малец, поэтому и лезть более не стали.       Каэдэхара мастерски ртом сминал губы Скарамуччи, покусывая, руками блуждая по груди и путаясь в волосах, тем самым вызывая в невинном Скаре букет разнообразных чувств. То есть как, невинном. Настоящих партнёров у него ещё никогда не было, но пальцы, фаллоимитаторы, вибраторы… Господи, да даже прямо сейчас край игрушки трётся о трусы, и эту картину ещё предстоит увидеть Каэдэхаре. На мгновение блондин отлип, чтобы поймать губами тихий скулёж и отдышаться, но потом с новым небывалым рвением засосал студента уже с языком. Опыта в таких грязных и влажных поцелуях у Скарамуччи не было, поэтому приходилось полагаться только на ведущую роль бармена, которую тот взял с удовольствием.       — Не желаешь переместиться в место поприятнее, мой хороший? — ласкающий низкий тембр приятно гудел по ушам.       Скара смазано кивнул, как послушный пёсик, под дурманящим действием возбудителя ещё больше желая скорее наполнить себя сладкой негой. Всё тело уже кричало о желании продолжения их маленькой и спонтанной игры, но отчего-то Скарамучча не хотел казаться Казухе обыкновенной покорной шлюхой и стонать о том, как тот хотел быстрого грубого секса и как можно скорее. Он желал сохранять видимое самообладание, несмотря на давно текущий твёрдый член и ноющий зад.       — Какой ты расчудесный, — лепетал Каэдэхара, уводя его на второй этаж к комнатам для гостей. Его тонкий, ненастоящий (ненастоящий же?) хвостик метался из стороны в сторону, из раза в раз хлёстко шлёпая Скарамуччу по голеням. Никогда бы брюнет не подумал, что подхватит себе настолько льстивого партнёра где-то в баре, да ещё ведь казалось, что Казуха его самый горячо любимый типаж! Он выглядел умным и добрым, но вместе с этим властным и строгим, способным приструнить в случае необходимости.       Юноши прошли в свободный номер, затворяя дверь на защёлку, и вместе завалились на кровать, как самые настоящие влюблённые, хаотично осыпая поцелуями все участки кожи, до которых только можно дотянуться. Скарамучча скулил и подавался грудью вперёд в ожидании больших ласк его чувствительных точек, о коих Каэдэхара даже догадаться не мог, но, видимо, сегодня именно та ночь, когда блондин узнает гораздо больше; пусть потом он наверняка не вспомнит даже лицо мальчишки, которого жадно трахал на этом жёстком и неприятном для кожи покрывале.       — Каэдэхара-а… Ах!       Казуха удачно прокрутил сосок сквозь майку, осторожно перетирая чрезмерно чувствительную твёрдую бусину указательным и большим пальцами. Скарамучча сладко скулил чуть ли не до слёз, пока хитро улыбающийся блондин освобождал студента от верхней одежды, тут же нежно хватая розовеющий крохотный сосок тёплым ртом. Его чуть шершавый язык был великолепен, а ласковые полизывания медленно сносили крышу.       — Неужели так приятно?       — Боже, не останавливайся! — неосознанно застонал Скарамучча, изгибаясь идеальной дугой. Какое разочарование, что юноша ещё не понял, что в этом заведении никакого «Боже» в помине быть не могло.       Каэдэхара продолжал сосать, коленом вклиниваясь меж практически девичьих и очень худых ног, разве что ляжки были достаточно пухлые и их без зазрения совести можно было сжимать в руках, как грёбаный антистресс. Кажется, малец не фанат спорта, а это значит, и от обстоятельного сладкого секса его вырубит очень быстро. В этом были и свои плюсы.       Скара зарывался ладошками в разлохмаченные пшеничные волосы в попытке подставиться ещё ближе к желанному влажному язычку, но Казуха и так приносил максимум удовольствия, которое он мог доставить на данный момент. Зато эти неконтролируемые тонкие пальчики то и дело касались основания вытянутых красных рогов, тем самым вызывая крупную дрожь по телу Каэдэхары. Блондин чуть отстранился от груди, чтобы подуть холодом на влажную чувствительную кожу. Юноша под ним захныкал ещё сильнее.       — Пожалуйста, я больше не могу… — он проиграл в своей же игре и уже не было сил терпеть сахарную пытку дальше.       — Пожалуйста «что»? Я не понимаю твоих скулящих намёков, мой нуждающийся ангел.       — Агхх, что за чушь, просто возьми меня скорее, я сейчас-       Скарамучча ожидаемо не успел договорить начатое и, судя по воющему стону и вздрагивающему члену, кончил себе прямо в шорты, не успев даже прикоснуться. Тельце задрожало и вскоре обмякло под сильными ладонями: Каэдэхара с восторгом в алых глазах водил по каждому изгибу этого человеческого произведения искусства. Мальчишка даже не тронул член, а уже так позорно и жалко спустил под себя всё содержимое яичек.       — Чёрт, я в тебе не ошибся.       То ли от действия возбудителя, то ли от того, что Казуха постоянно шептал на ухо сладкие и максимально похабные вещи вперемешку с комплиментами, член уже через пару минут вновь стоял колом, а виновник этого любяще целовал линию скул и податливые губки, напитанные алкоголем. Слюна мешалась и из-за лежачего положения текла Скарамучче в горло, пока тот с удовлетворённым шоком осознавал, как ему это, блять, нравилось. Нравился и жаркий взгляд, периодически ловимый на себе, нравился экстравагантный выбор причёски бармена и всё так жутко нравилось, нравилось, нравилось. Он чувствовал себя на небесах, плавясь от поцелуев и скользящих касаний по всему телу.       Без предупреждения Каэдэхара стянул с него шорты, а следом намокшие от спермы трусы, бросая одежду рядом с кроватью.       — Что ты со мной творишь… — взмолился Казуха, заметив верёвочку от цепочки продолговатых анальных шариков, что так и норовили выскользнуть из тела от изобилия смазки. — Как чудесен.       Казуха пальцем нажал в углубление, ощутимо проталкивая игрушку ещё глубже с пошлым хлюпом.       — Потрясающий и весь мокрый. Неужели ты так жаждал секса этим вечером?       — Только тебя, папочка, я ждал только тебя, — хныкал отчего-то приятно униженный Скарамучча. Оказаться в подобной ситуации вообще не было в планах, но теперь он окончательно потерял голову и ждал лишь смены игрушки толстым членом этого красавчика. Бугор в его штанах неиронично выпирал, отведённый в сторону.       — Послушный мальчик.       Видимо, Каэдэхара оценил своё новое прозвище, так сладко сказанное брюнетом в порыве страсти, однако чуть позже он поймёт, какого характерного и невыносимого человечишку ему удалось подцепить. Вовсе не ангел без крыльев, скорее дьявол без рожек, но об этом сейчас не было ни единой мысли. В эту самую секунду Казуха видел перед собой самую сексуальную, потрясающую и нуждающуюся в нём игрушку, которую хотелось безвозвратно поломать, вытрахать всё хорошее и плохое, просто слушать его плачущие стоны истинного наслаждения. И всё это Казуха обязательно исполнит этой же ночью.       И всё же, смотря в эти бездонные тёмные-тёмные глаза цвета голубики, даже сердце самого кошмарного в прошлом демона заливалось умилением, и Казуха находил и находил всё больше причин поцеловать мягкие щёки, уткнуться в них носом, пока сам рукой помогал с приятным звуком вытащить игрушку. Скара растянут и смазан идеально, насчёт этого не было необходимости волноваться.       Каэдэхара приспустил штаны и с глухим стоном вогнал эрегированный член в тягуче-влажную от смазки дырочку Скарамуччи, заставляя того содрогнуться от желанного ощущения всецелой заполненности.       — Как ты хорошо меня принимаешь, ангел, — улыбнулся Казуха, жадно делая ещё несколько толчков на пробу. Горячие стенки легко пропускали в себя не менее жаркую пульсирующую плоть. — Если это наш первый и последний раз, то я надеюсь, ты надолго запомнишь каждую чёртову венку моего члена.       Это было восхитительно. И рычанье Казухи, и скользкое соприкосновение внутри, сопровождённое громкими шлепками тел, и возбуждённое обжигающее дыхание на шее. Скарамучча кричал, срывая горло, он не стеснялся быть громким, не стеснялся своей наготы и развратности, ему просто хотелось больше. Больше Каэдэхары и больше его члена внутри.       Блондин сложил мальчишку практически пополам, а точными глубокими движениями раз за разом приносил сладостное удовольствие, попадая членом чётко по комочку чувствительности.       — Тебе нравится, малыш? Тебе хорошо?       Отчаянные «да, да» не собирались в какое-то единое предложение, Скарамучча был на грани. Он сжимался на члене и подавался задницей ещё ближе, так, как только мог, чтобы в полной мере ощутить внутри себя этот ни с каким фаллоимитатором не сравнимый горячий член, так идеально трахающий его — ослабшего и уязвимого.       — Ты просто создан для того, чтобы тебя грубо брали, ангелочек.       От последнего брюнет кончил себе на живот, дёргаясь в лёгкой конвульсии, полностью опустошённый и насытившийся чужим властным поведением, откинулся на постель, всё ещё водя ручками по несильно рельефному телу, продолжающему беспощадно долбить его сладкую дырочку.       — Ка-ахэдэха-ара, мать твою, как хорош-Ах-       — Терпи, маленький, я скоро…       И не соврал. Через пару несильных фрикций Казуха щедро наполнил изнеможённого Скарамуччу, даря ему новую волну экстаза в виде пульсирующих струй спермы в глубоком нутре. Для какого-то извращённого удовольствия Казуха толкнулся вглубь уже опадающим членом, размазывая тёплую жидкость по всей своей длине.       — Сходи и промой себя, — торопливо бросил блондин, покидая мягкое тело и спешно засовывая член обратно под одежду. — Я быстро разгоню всех и вернусь к тебе.       «Сходи и промой»… А не кончать в меня можно было?!       И всё же губы тронула уставшая улыбка — он не был зол. Да, ему понравилось, даже слишком. Разочаровывало то, что это случайная и ни к чему не ведущая связь.       На подрагивающих ногах Скара добрался до душевой, благо, расположенной в этой же комнате. Брюнет со стыдом прикрывал рукой растраханный проход, ибо чувствовать текущую по бёдрам сперму не хотелось совершенно. В зеркале он отразился себе совершенно уставшим, но определённо довольным, а в душе уже смог нормально расслабиться, очищая тело предложенной одноразовой мочалкой и гелем для душа.       Казуха вернулся в повседневной лёгкой одежде, когда Скарамучча уже рухнул в кровать, завёрнутый одним лишь полотенцем. Брюнет ничего не сказал, лишь одобрительно промычал на подаренный в губы поцелуй. Улеглись они вместе и, крепко обнимаясь, засыпали каждый со своими насущными мыслями.

***

      Разбудило Скарамуччу вовсе не ясное солнце за окном, а невыносимая боль во всём теле. То есть, боль-то, конечно, выносимая, просто жутко непривычно было ощущать себя таким помятым, словно вчера он весь вечер висел в качестве груши для битья в спортзале, наполненном теми бухими качками. Казуха… Он был рядом. И он уже не спал, а с хитрейшей в мире улыбкой смотрел на сонный лик брюнета, не переставая восхищаться человеческими хрупкими созданиями. Не такими выносливыми и стойкими, как его раса, но столь нежными и превосходными, что слеза просилась.       — Доброе утро. Как думаешь, ты сможешь доверить мне своё имя?       — С-скарамучча я. Доброе утро, —недоумевающе прошептал Скара, сгоняя с себя сонную дрёму и пытаясь улечься капельку удобнее.       — Мм, приятно узнать, как зовут такое сокровище, — мурлыкнул Каэдэхара, в лучистой улыбке показывая небольшие заострённые клычки, несвойственные человеку.       — Может, всё-таки скажешь мне, куда меня занесло? Что за блядский косплей-фест?       — Табличку на входе, что ли, не прочёл? — улыбнулся ещё шире, окаянный.       — Не может быть…       — Да честно тебе говорю, лично я — чистокровный демон. М-можешь рожки потрогать.       Самоуверенный голос его почему-то дрогнул, а Скарамучча и впрямь потянулся к одному из рогов, аккуратно обхватывая ладошкой. Чуть тёплый и, кажется, вытекает прямо из основания головы. Каэдэхара тем временем сладко жмурился. Брюнет на пробу пощекотал пальцем серединку и поразился столь бурной реакции: Казуху тряхнуло настоящей волной удовольствия и он резко выдохнул через нос.       — Правда хорошо? — издевался, водя ручкой вверх-вниз, будто надрачивая, и получал всё больше и больше отдачи. Казуха заскулил раненым псом.       — Останови-ись…       Противясь дальнейшему желанию немного помучить демонёнка, Скарамучча вернул руки в прежнее положение, улыбчиво наблюдая за раскрасневшимся Каэдэхарой.       — Не с тем связался, демон! Теперь я тот, кто будет твоим самым страшным кошмаром!