The choice

- Драко, - сорвавшийся, до смерти запуганный голос отца разрезал тишину. Он стоял напротив. Глаза в глаза. Такие знакомые, такие похожие на его собственные, будто он смотрел на отражение в зеркале. Но одно отличие все же было. В глазах отца плескалось сомнение, а в его собственных была непоколебимая уверенность. Протянутая рука Люциуса намекала, призывала к тому выбору, который от него ждут все. Все стоящие позади Малфоя-старшего. - Драко, иди сюда, - Нарцисса появилась из-за спины мужа, и Драко почувствовал её улыбку. Не увидел - лицо сохраняло выверенную строгость - но ощутил её присутствие. Такую родную и успокаивающую, какую ему дарила только мать. Она - единственный человек из всей толпы напротив, ради кого он бы сделал шаг, а затем второй, и в конечном итоге приблизился бы окончательно. Положил бы голову ей на плечо, рвано вздохнул, почувствовал теплую успокаивающую ладонь на спине. Но он не сделал, а лишь отрицательно покачал головой и одними губами произнес: "Прости, мам". Он знал: Нарцисса поймет. Нарцисса поддержит и примет этот выбор. Нет. Она примет именно этот выбор. Он успел почувствовать волну облегчения, исходящую от неё, и заметить одобрение во взгляде. Как бы он хотел иметь возможность прямо сейчас выхватить её из лап зверей, среди которых она находилась, и спрятать подальше, как прячут любимую игрушку от детей, пришедших в гости. Чтобы её не сломали, не растерзали, не разбросали части по песочнице и не затоптали ногами. Он выхватит и спрячет, только позже. Выбор. Он сделал его ещё давно. Сначала мысль о том, как стоит поступить, искрой промелькнула в его голове. Он принял её за глупость, за минутную слабость, которую стоит вычеркнуть из памяти. Он ведь Малфой. Он должен продолжать дело семьи, дело отца. За него всё решили, когда его ещё в мыслях не было, он не должен отходить от намеченного плана. Но каждая встреча с ней все дальше уводила его от тех целей, которые он преследовал всю жизнь. Каждое её касание, каждый сбившийся от его слов или действий вздох, каждая прядь его волос, запутавшаяся между её пальцев, поселяли в нем сомнения в правильности выбора, сделанного без его согласия. Она манила, позволяла тонуть в себе и одним своим взглядом навевала страшную мысль. Может, не стоит? Сомнения. Сначала их было много. Очень. Пойти за ней - предать отца. А как он может предать того, за кем следовал всегда? Для него Люциус когда-то был идеалом, авторитетом, человеком, которого он никогда не хотел огорчать. А тут он решил не просто проиграть матч по квиддичу или получить низкую оценку по травологии, а отречься от всего, что прививали ему с детства. Оставить семью, избавиться от взглядов и убеждений о магглорожденных, стоять сейчас не среди Пожирателей, а напротив них, среди тех, кого он раньше считал неровней, открыто выражать протест Темному Лорду. Но все сомнения сменялись твердой уверенностью, когда она заходила в кабинет, где у них был совместный урок, и бросала на него короткий взгляд, который должен был заметить только он. Страх. Он боялся. Он долго не понимал, что с ним. Откуда эта неуверенность? Для него это было странным. Он отрицал, он не верил, он отказывался принимать. Для него это было переломом. Переворотом собственных мыслей. Выворачиванием наизнанку разума. Ему казалось, что его организм решил пошутить над ним. Мозг постоянно подкидывал образ грязнокровки, глаза искали её в толпе, нос ощущал только её запах в Большом зале. Это продолжалось ровно до того момента, когда он впервые её поцеловал. Быстро, мокро, в одном из коридоров Хогвартса, после совместного урока по Зельеварению. Поцеловал и сбежал, как последний трус, судорожно прокручивая в голове всё, чему учил отец. Как он сам мог это допустить? Унизиться. Опуститься на такой уровень. Целовать Грейнджер и не чувствовать при этом ничего, кроме зарождающегося в груди тепла. Где отвращение? Где желание вывернуть желудок и прополоскать рот мылом? Его нет. Есть только страх, заставляющий не спать по ночам. Он боялся, что заметят, прочитают его мысли, расскажут отцу. Но на смену этому страху с развитием их отношений пришел другой. Страх за неё. Теперь ему было все равно на то, что сделают с ним, если узнают. Теперь он думал лишь о том, что будет с ней. Чувства к нему могли обернуться для неё гибелью. Поэтому он скрывал. Тщательно прятал следы каждой их встречи, чтобы защитить её. Секрет. Все их отношения - одна большая тайна. Они не обсуждали это, но каждый прекрасно понимал, что их встречи и чувства - то, о чем не должны знать остальные. Он ассоциировал их безмолвную договоренность "скрывать" с клятвой на крови, которую заключают два лучших друга, пообещав не выдавать тайны друг друга, оберегать их и забрать их с собой в могилу. Она была его главным секретом, который он никогда в жизни никому не доверил бы. Неким личным дневником, на который ты готов наложить сотню замыкающих чар и спрятать в самый дальний угол под своей кроватью. Грейнджер. Она была его спасением. Его дозой огневиски по утрам. Он любил просыпаться, зная, что сегодня почувствует тепло её тела, и засыпать, ожидая вечер следующего дня, на который у них назначена встреча в старом тихом кабинете. Он любил незаметно наблюдать за тем, как она улыбается на очередную глупую шутку Поттера или Уизли, и вспоминать её улыбку, адресованную ему. Он любил её привычку кусать губы и любил аккуратно, кончиком большого пальца, вынимать их из плена её зубов, положив ладонь ей на щеку и смотря в глаза. Он любил её юбки чуть выше колена, которые легко скользят по колготкам вверх, когда она, задумавшись, закидывает ногу за ногу. Он любил её запах, напоминавший ему теплый весенний ветер, несущий аромат садовых цветов. Он любил прокладывать дорожку поцелуев от её запястий до локтей, чувствуя на губах её пульс. Он любил зарываться носом в растрепанные волосы, укладка на которых держалась не больше трех часов. Он любил смотреть на её восторг, когда он дарил ей очередную книгу из домашней библиотеки или угощал сладостями из Сладкого Королевства. Он любил сильнее кутать её в плед, сидя в Астрономической башне. Он любил её. Он смотрел на толпу Пожирателей, стоявших напротив, во главе с Волан-де-Мортом и не понимал, как он раньше не замечал извращенности их взглядов насчет магглорожденных. Вот же одна из них. Стоит рядом с ним, крепко держит его ладонь в своей и смело смотрит в глаза тем, кто её ненавидит и презирает. Вот единственная, кто принял его таким, какой он есть, кто не пытался слепить из него что-то нужное, кто обрабатывал его раны после очередной тренировки с Беллатрисой или отцом. Её кровь такая же, как его. Он видел, когда она порезалась о шип розы в подаренном им букете. Абсолютно идентичная. Может, им показать? Она сжала его ладонь крепче, пуская по телу приятное тепло. Грейнджер рядом, это главное. И он благодарен ей за это. Он благодарен ей за каждую минуту, что она позволяла ему, Пожирателю Смерти, находиться рядом. За то, что переубедила. За то, что вытянула из бездны, в которую его чуть не затянуло. За то, что помогла с выбором. Он почувствовал её взгляд на левой щеке и повернул голову. Я люблю тебя. Чуть слышно, так, чтобы заметил только он. Он знает. Он чувствует. Он тоже любит. Больше жизни. Ответ сорвался с губ, и мягкая, еле заметная улыбка окрасила её лицо. Выбор. Он сделал его ещё давно. Он сделал бы его ещё не раз и никогда бы не пожалел.