"Мой дорогой Виктор."

Длинные ногти заостренными чёрными концами проводят по щеке юного мальчишки, оставляя розоватые полосы. Постмен вздрагивает, не в силах противиться любым касаниям, сидя у шатеноволосого мужчины на коленках, лишь вздрагивая от едва-ощутимых, но таких холодных и странных прикосновений. И вот вслед за кажущимися опасными, на первый взгляд неприметными когтями, тёплая рука мужчины скользит по пояснице почтальона, приобнимает, придавая доверия и успокаивая. - Ну что, как ты себя сегодня чувствуешь? - чуть хрипловатый и одновременно столь мягкий голос Профессора ворожил, привлекал и служил лучше любого защитного укрытия. - Уже намного лучше, - почти сразу выдаёт нежный, чуть взволнованный своей живостью голос мальчишки. - Значит лекарства Доктора и в правду поспособствовали этому, - ранее сомневаясь в их применении, говорит мужчина. Тревожность почтальона стала одной из главных проблем, и Профессор решил всерьёз за неё взяться, наблюдая частое нервное поведение мальчишки, на которое, конечно, не могли не влиять постоянные встречи с Охотниками и злосчастные игры для Выживших. Мужчина низко и протяжно выдыхает, прикрывая глаза с расслабленной улыбкой, и проводит носом по мягкой щеке Постмена, послушно сидящего рядом, одновременно с тем ладонь профессора касается светлых волос, заботливо оглаживая. Мальчишка же на такую ласку улыбается, чуть сводя брови. Профессор знал, что тот мог быть сентиментален, поэтому маленький изгиб бровей его не потревожил. Как же он был рад обрести его. Всегда был рядом, так близко. И никуда не уйдёт. Руки Профессора сильнее стискивают тело мальчишки, не теряя мягкости и аккуратности в своих прикосновениях. С Виктором он обращался предельно бережно, хранил с особой осторожностью, как фарфоровую куклу. Его нельзя было повреждать. Такого маленького, милого и наивного, доброго, как тонкий хрусталь, в мгновение с лёгкостью который может лопнуть, разбиться от всего лишь слабого давления руки, ноги или ножа. Профессор слышит дрогнувший бесшумный вздох, не заметив, как увлёкся, утыкаясь уже к тонкой шее почтальона не только носом, а губами. Кончик уголков губ мелькает коварством или всего лишь доброй насмешкой над столь чувствительным Постменом, возвращаясь обратно к его лицу, для этого пришлось согнуть спину, но это стоило того, чтобы увидеть красоту этих глаз. Рука профессора медленно скользит к меньшей, забирает аккуратную ладонь в свою. - Мой дорогой Виктор, - тихо шепчет мужчина над ухом вновь своим обвораживающим голосом, на что мальчишка незамедлительно реагирует: краснеет, отводя взгляд, а манящие губы сминаются в неловкую трубочку. И шатеноволосый мужчина снова не выдерживает, пропуская уже искренне безобидный смешок, прикрывая тяжёлые расслабленностью и усталостью за рабочий день веки. - Какой же ты маленький, - тихо смеётся Профессор, на что Виктор вдруг тревожно нахмурил брови и с растерянным возмущением глянул на Профессора, но янтари ярких радужек глаз быстро подхватили чуть ли не вырвавшиеся слова юного почтальона и, опередив его, приблизились, мелькнув позолоченным отблеском - губы шатена накрыли мягкие, мальчишеские и совсем нетронутые. "Виктор..," - в голове снова эхом проносится имя и яркие обрывки предстоящих планов, бывших экспериментов: лаборатория, колбы, сам Профессор с победной улыбкой ненормальности глядящий на зеленую жидкость, а в следующую секунду в зеркале виднеется совсем не он. Мужчина жмурится, меж его бровей появляется неодобрительная складка, и, отстраняясь от желанных губ, тот приопускает голову ниже. Постмен, тут же уловив перемену настроения Профессора, обеспокоенно касается аккуратными кончиками пальцев его скул. На лице мужчины возникает улыбка. Ох, как же он любил этого маленького почтальона за его преданную заботу и искреннее беспокойство. Нет, он не сможет отказаться. Он подобрал просто идеальный материал. Чёрные когти касаются бледной ладони, с обеих сторон захватывают её, забирая в плен. Виктор с тревогой поглядывает на Профессора, и теперь в его глазах виднелся страх, будто он знал, что должно произойти, а довольные янтари напротив поблескивают безумным светом, как и растянутые в улыбке губы Профессора. "Мой дорогой Виктор."