Мпрежная зарисовка про вечно беременного Джареда

- Да, Стив, передай Кейну, чтобы немедленно поднимал задницу и пулей летел в Нью-Йорк. Если контракт с Шеппардом сорвется – пусть пеняет на себя, - сердито прорычал в трубку Дженсен и, не дослушав испуганное восклицание личного ассистента, отключился. Обычно по дороге домой он постепенно отходил от повседневных дел и забот, оставляя за стеклянными крутящимися дверями офисного здания все тревоги по неизбежным рабочим накладкам, настраиваясь на волну домашнего уюта, мягко обволакивающего теплом еще с порога, поэтому звонок по работе вызвал у него раздражение. Личный шофер, почувствовав настроение босса, убавил звук и без того еле бормочущего радиоприемника. Дженсен глубоко вздохнул, вновь пытаясь успокоиться, представляя умилительную домашнюю пастораль, в которую он окунется уже через несколько минут, судя по мелькавшим зданиям в окнах импалы. - Благодарю, Эрик. До завтра, - шустро выбравшись из автомобиля, он негромко хлопнул дверцей, мысленно прощаясь и с четырехколесной любимицей. - «Пока, Детка». Дом встретил его обманчивой тишиной и тяжкой жарой уходившего солнечного дня: кондиционерами они пользовались мало во избежание простуд у малышни. Да и Джареду сейчас нужно было беречься как никогда. Его семья предсказуемо нашлась в детской – посреди комнаты на пушистом ковре сидел Джаред с книжкой, неловко примостив ее на выпирающем животе и читал внимательно слушавшим его детям очередную сказку, одновременно показывая им красочные иллюстрации. И от этой картины у Дженсена перехватило дыхание, против воли ему вспомнилась его первая встреча с Джаредом. В тот далекий день он за компанию с другом посетил невольничий рынок, лениво скользя равнодушным взглядом по рядам торговцев живым товаром. Сам Дженсен рабов никогда не покупал, предпочитая полагаться в домашнем обиходе на приходящею прислугу, а в плане секса – удовлетворяться посещением клубов и других увеселительных заведений, не готовый пока к серьезным отношениям. Женщины, девушки, зрелые мужчины, тонкие юноши... - все они слились в одно блеклое пятно, сопровождаемые самыми лестными эпитетами от продавцов, нахваливавших свой товар. А потом натолкнулся взглядом на НЕГО и замер, будто обжегшись о чужую боль. Затравленное, обреченное выражение глаз раба ударило Дженсена в самое сердце, больше присущее какому-то слабому зверьку, чем роскошному экземпляру человеческой породы – высокому и мускулистому. Торговец воспринял его заминку, как интерес к товару и стал что-то восторженно лопотать, расписывая все достоинства раба - «Вы посмотрите на его грудную клетку... А задница маленькая и упругая...» Но Дженсен не слушал его, зависая на запрокинутой голове невольника, будто тот хотел отгородиться от всего мира, спрятаться за длинной, несуразной челкой, прикрывавшей лоб и глаза. Не обращая внимания на изумленный возглас приятеля и довольное квохтанье продавца, он извлек бумажник и не глядя выгреб всю наличность, не желая расплачиваться по карточке – он не гребаный рабовладелец, не хватало еще, чтобы в банке увидели его статью расходов. Получая документы на Джареда – так звали раба, Дженсен немедля приступил с расспросами к торговцу, интересуясь прошлым своего нежданного приобретения. Тот неохотно поделился информаций, скупо отделываясь общими фразами- « Наскучил хозяину... Забеременел случайно... Аборт...» Дальше Дженсен уже не слышал, понимая состояние несчастного невольника, чьим телом и судьбой мог распоряжаться совершеннейший негодяй, не погнушавшийся избавиться от собственного потомства. Когда Джареда доставили к нему домой – он покорно позволил делать с собой все, что угодно: перенес медосмотр личного врача Дженсена, анализы и необходимые процедуры, послушно кивал в ответ на указания, но сам был явно далеко отсюда. Понадобилось немало времени и упорства, чтобы из орехово-зеленых глаз исчезли тоска и печаль, а поселились радость и веселость. Очень скоро Джаред понял, как ему неслыханно повезло с новым владельцем, ведущим себя с ним, словно с близким другом, а не рабом. - Называй меня по имени, никаких сэров и мистеров. Для тебя я только Дженсен... Дженс... - и от мягкого, вкрадчивого голоса на душе становилось легко. Дженсен искренне заботился о нем, волновался, и Джаред осознал, что впервые в жизни влюбился – в зеленые искрящиеся глаза, веснушки, длинные пальцы, нередко перебиравшие гитарные струны, извлекая из них красивую мелодию. Однажды он не выдержал и под гитарный аккомпанемент признался Дженсену в чувствах, млея от того, что прочитал в его лице схожие ощущения, но вслух тот произнес, что не смеет, не должен использовать свое вышестоящее положение и, не слушая пылкие уверения Джареда подарил ему вольную, со словами о свободе и равенстве. - Мне не нужна свобода без тебя, - признался Джаред в ответ, больше всего на свете мечтая оказаться в объятиях любимого. И у них была самая волшебная ночь – одна на двоих и еще много таких ночей, после которых они умирали и воскресали вновь. Дженсен как благородный человек женился на нем, сделав равноправным партнером, и лишь воспоминания о прошлом порой будили отголоски давней боли... - Папа! - радостно закричал Томас, первым заметивший пришедшего с работы Дженсена и со всех ног бросившись ему навстречу. Малышка Донна неуклюже поднялась и сделала пару неуверенных шагов вслед за братом, но не удержавшись на разъезжающихся ножках, едва не плюхнулась на пол, подхваченная вовремя подоспевшим на помощь Джаредом. - Мы не ждали тебя так рано, - смущенно улыбаясь, сообщил мужу Джаред, подходя к нему вместе с дочерью. На Джареде были надеты только мягкие домашние штаны на завязках, державшиеся на бедрах – он очень плохо переносил жару, обильно потея, поэтому избегал дома ношения излишней одежды. Не удержавшись от соблазна, Дженсен мягко провел ладонью по медовой коже большого, выпуклого живота с кнопкой выпяченного пупка, наслаждаясь теплом родного тела. - Как вы? - хриплым от возбуждения голосом поинтересовался он, тяжело сглатывая. Чертовски хотелось уволочь Джареда в спальню и долго, мучительно медленно растягивать податливое во время беременности отверстие, удовлетворенно вслушиваясь в стоны партнера и просьбы не останавливаться и продолжать дальше, а потом, осторожно усадив мужа сверху, войти в него – распаленного, жаркого, с готовностью подставлявшегося под его руки, губы, пальцы... - Скучали без тебя, - шепотом пробормотал покрасневший Джаред, видимо, думавший о том же самом, целуя Дженсена в слегка щетинистую щеку, вжимаясь в партнера упругим животом. Если бы не дети, Дженсен взял бы его тут же – прямо на ковре, среди разбросанных игрушек и книжек – провокационно облизывающего губы, большого и мягкого, с набухшими, необычайно чувствительными сосками. На минуту Дженсен задумался, какой Джаред нравится ему больше: беременный, похожий на огромного плюшевого мишку, с жадностью принимавшего его осторожные ласки, или другой – стройный, подтянутый, с плоским животом с четко очерченными кубиками пресса. Грациозный, спортивный, гибкий, напоминающий хищного зверя – и не находил ответа. Неважно, как выглядел в данный момент Джаред – он хотел его любого. Дочка скривила личико, готовясь заплакать, и внимание Дженсена переключилось на нее: - Посмотри, что я принес своей принцессе, - в его ладони лежал пупс в нарядном конвертике, моментально заставившей малышку улыбнуться. - А это нашему лучшему в городе гонщику, - в руки Томаса перекочевала очередная игрушечная машинка, приведшая его в полный восторг. - А обо мне ты не забыл? - пошутил Джаред, лукаво выглядывая из-под отросшей челки. - Как я мог... - жестом фокусника Дженсен извлек из-за спины небольшую коробку с логотипом известного секс-шопа. - Сразу после рождения ребенка опробуем все эти штуки, - он заговорщицки подмигнул супругу, разочарованно выдохнувшего сквозь зубы на его последней фразе. Но, разумеется, здоровье и благополучие детей превыше всего, а изысканное удовольствие подождет, пока можно обойтись более традиционными способами удовлетворения. - Как себя чувствуешь? Ничего не болит? - в голосе Дженсена слышалось привычное беспокойство, и Джаред улыбнулся, вновь кладя ладонь мужа себе на живот. - Хочу вечером поплавать немного в бассейне... - Отличная идея! Включим ночное освещение и будем бултыхаться в нагретой солнцем воде, а потом я возьму тебя – нежно и аккуратно и буду любить долго-долго... - шептал Дженсен супругу на ухо, поглаживая кончиком пальца его расслабленный живот, ощущая слабые пинки ребенка, уже дающего знать о себе. - Тише, тише, дети услышат, - взволновался Джаред, поглядывая в сторону сына и дочери, увлеченно игравших с подарками. - Они сейчас и пушек не услышат, - рассмеялся Дженсен, еще больше сходя с ума от близости горячего полуодетого тела мужа. - Хочу, чтобы ты родил мне пятерых, ходил с большим, тяжелым животом... такой мягкий, домашний... Джаред только улыбался в ответ, сам мечтавший о куче ребятишек от любимого человека. Обожавший чувствовать в себе, под сердцем приятную ношу, готовый терпеть ради этого утреннюю тошноту и другой дискомфорт. Он еще крепче прижался к Дженсену, будто стараясь слиться с ним в единое целое. Их ждал прекрасный сегодняшний вечер – романтический и страстный, как и множество других вечеров: вчерашних и будущих. Пока они рядом – все так и будет, потому что пара их жизненных прямых навсегда переплелись в единственную линию, соединяя две судьбы в одну. Конец