——
Занималась заря, когда Сокджин медленно плыл вдоль рифовой отмели, изредка всплывая на поверхность, чтобы вдохнуть. Приятная коже вода легко расступалась перед ним и мягко обтекала его стройное тело. Мелкие разноцветные рыбки в страхе расплывались перед ним, оберегая свою жизнь, но Сокджин не обращал на них никакого внимания. Он ещё не ощущал голода и был поглощён другим. Он во все глаза смотрел на блики, создаваемые солнцем на поверхности воды, переливающиеся на морском дне и на его собственной коже. Солнце, проникая сквозь толщу воды, искривлялось и растекалось яркими полосами, превращая всё вокруг в пёстрый лучистый карнавал. Сокджин любил утренние часы за их спокойствие и ленивость. Рыба плавала словно нехотя, водоросли слабо покачивались от движения подводных течений, а людей на берегу совсем не было видно. Это время было идеальным для его осторожных вылазок. Достигнув самого края рифа, Сокджин выглянул из воды. Солнце на секунду ослепило его, и он проморгался, чтобы побыстрее привыкнуть и осмотреться. Он схватился пальцами за скалистый выступ, покрытый мокрыми скользкими водорослями. Здесь, на выступающем краю рифа, берег был каменистым и отрывистым, и для бухты перед ним Сокджин мог оставаться незамеченным. Было ещё совсем раннее утро, но на скалах над его головой наперебой галдели чайки. Крикливые птицы делили первый за день улов, достраивали гнёзда и искали среди птичьей толпы своих партнёров. Сокджин, отвлёкшись от занятых своими делами птиц, с надеждой глянул в сторону бухты. На его счастье, человек был уже здесь, и Сокджин мог наблюдать, как он устраивался на самом краю длинного пирса и раскладывал рядом с собой снасти. Человек был одет в светлые шорты, свободную белую майку и широкополую соломенную шляпу, на верхней части которой громоздились солнечные очки. Сокджин не так давно повадился наблюдать за этим персонажем с края бухты. Он приплывал сюда каждое утро и почти всегда заставал его рыбачащим на пирсе. То, как люди ловили рыбу, всегда привлекало внимание любопытного Сокджина, хоть и вызывало в нём редкие, но всё же ощутимые приступы паники. Сам он охотился совсем по-другому, полагаясь только на свои собственные силы. Он применял скорость и силу своего хвоста, цепкие пальцы и зубы. Люди же использовали для ловли невиданные русалкам средства и могли отнять у моря тонны рыбы за раз. Они зачастую пленяли и убивали других морских обитателей, неудачно попавшихся в их сети или на крючки. Немало сородичей Сокджина носили на себе глубокие кривые шрамы, оставленные снастями или лопастями лодочных моторов. Несмотря на опасность, Сокджина тянуло к берегу и к людям. Точнее к одному конкретному человеку, который так рано появлялся на пирсе, чтобы половить рыбки до полуденного зноя. Сокджин использовал эту возможность, чтобы понаблюдать за ним и поизучать его поведение. Иногда, когда он был в особо игривом настроении, он нырял поглубже и подгонял рыбу с прохладной глубины прямо к пирсу, чтобы объект его наблюдений поймал себе добычу покрупнее и, задобренный неожиданной удачей, снова вернулся на пирс. Любопытство Сокджина было огромным, но он всё же старался оставаться незамеченным. Любая ошибка могла стоить ему жизни. Бывало, что он подплывал совсем близко и укрывался на глубине, наблюдая за человеком из-под толщи прозрачной воды. Он мог надолго задерживать дыхание, и такое наблюдение давалось ему без особых проблем. Сокджин наблюдал за двигающимися над водой ногами, не моргая и ожидая, что человек вдруг спрыгнет в воду и присоединится к нему, но тот, к сожалению, ни разу не задержался на пирсе, чтобы искупаться, он ловил рыбу с утра, а затем уходил, когда солнце начинало свой путь к зениту. Вода нагревалась и теряла ночную прохладу, отчего Сокджин тоже спешил уйти на глубину подальше от берега и дождаться следующего утра. Отвлёкшись на свои мысли, Сокджин не заметил, как человек закинул снасти в воду и удобно устроился на пирсе в ожидании улова. Сокджин игриво улыбнулся и нырнул прямо под высокую прибрежную волну и проскользил в сторону пирса за пару взмахов хвостового плавника. Остановившись прямо у пирса, он укрылся среди длинных плетистых водорослей и всмотрелся в загорелое лицо сидящего сверху человека. Тот сосредоточенно смотрел на воду, где плавал его поплавок, в ожидании поклёва. Вода тихо плескалась о длинные деревянные подпорки, держащие на себе пирс, солнце усиленно нагревало воду, а чайки кричали у берега. Время медленно тянулось, и Сокджин видел, как рыбины, сверкая зеркальными боками, одна за другой подплывали к наживке и присматривались к ней своими круглыми выпученными глазами, раздумывая, стоит ли им полакомиться ею или поискать что-нибудь менее настораживающее. Человек наверняка видел их тёмные спины под поверхностью воды и не сводил с них горящего взгляда, а Сокджин пристально следил за ним. Он осторожно подплыл под пирс и приблизился поближе к поверхности, чтобы получше рассмотреть сосредоточенное лицо юного рыбака. Он нравился Сокджину. Его выразительные черты лица и сильное тело привлекали взор. Сокджину нравилась его загорелая кожа, отдающая здоровым сиянием под солнечными лучами, его тёмно-карие глаза, пытливо всматривающиеся в морскую глубину, его большие и наверняка сильные ладони. Иной раз Сокджину хотелось выдать себя или вовсе попасться ему на крючок, чтобы познакомиться поближе, но он не был уверен, как человек воспримет такое знакомство, поэтому пока что наблюдал только со стороны, прячась в воде и стараясь ничем не выдать своё присутствие. Рыбины, за которыми наблюдал Сокджин, постепенно привыкли к наживке и стали попадаться на крючок одна за одной. Сокджин клыкасто улыбался, подначиваемый охотничьим азартом, и нервно шевелил хвостовым плавником, взбивая песок у дна. Он бы тоже не отказался съесть сейчас парочку-другую таких крупных жирных тушек, но он мог привлечь к себе внимание, если решил бы напасть на них из-под укрывающей его тени пирса. Однако же соблазн был слишком велик, чтобы сдержаться. Облизнувшись, он махнул плавником и скользнул поближе к крючку, рассматривая глупых рыб, крутящихся возле свежей наживки. Его зрачки расширились от азарта, и он потерял всякую бдительность, не замечая, как оказался в опасной близости к поверхности воды, и его собственная тёмная полоса на спине и хвосте стала так же видна сверху, как горбатые рыбьи спины. Крючок резко дёрнулся из воды, и Сокджин, поняв свою ошибку, развернулся под водой, вильнув хвостом. Взглянув вверх, он встретился глазами с удивлённым взглядом рыбака. Человек выглядел до крайности изумлённым и ошарашенным. Сокджин замер в воде, не зная, сбежать ему или остаться. Человек не двигался тоже, держа в одной руке свою удочку. Крючок с наживкой покачивался над водой. Человек пристально смотрел на Сокджина, не моргая, и казалось, словно увиденное им было самым притягательным событием, которое он когда-либо видел. Время замерло и тянулось, как подплавившаяся на жаре резина. Внезапно оцепенение нарушилось, когда человек слегка шевельнул рукой, и Сокджин быстрой торпедой метнулся прочь от пирса, махнув плавником и взметнув в воздух тучку брызг.——
На следующий день Сокджин снова приплыл к краю бухты, заметил знакомую фигуру на пирсе и двинул к нему, быстро скользя в толще воды и ловко огибая подводные скалы. Он был жутко голоден этим утром и скалил зубы на каждую проплывающую мимо рыбину, но старался сосредоточиться на том, чтобы обращать внимание только на человека, которого за глаза называл своим. Тот как обычно сидел на краю и следил за поплавком, но изредка окидывал взглядом водную гладь вокруг. И Сокджин с удовольствием понял, что человек искал его. Это было очень мило с его стороны — не испугаться и снова прийти к морю сразу после рассвета. И теперь Сокджину не нужно было прятаться. Чтобы известить человека о своём присутствии, Сокджин проплыл прямо рядом с пирсом, прочертив воду своей тёмной спиной, и снова ушёл слегка на глубину, принявшись наблюдать оттуда. Ему было интересно, что предпримет объект его наблюдений. Человек, заметив его, вскочил на пирс, убрав ноги от воды, и завозился там, копаясь в чём-то. Сокджин с любопытством продолжал ждать, от нетерпения пуская пузыри к поверхности воды. Покопавшись у себя, парнишка вернулся к воде, держа в руке большую серебристую рыбину. Сокджин с аппетитом облизнулся под водой, пустив ещё больше мелких пузырей. Человек опустился на колени и протянул вниз руку с рыбиной, помахивая ею и как бы подзывая Сокджина подплыть к нему и взять приманку из его руки. Сокджин и правда приблизился, внимательно посмотрел на рыбину, затем на человека, а затем снова на рыбину и оскалился, показав полный рот острых хищных зубов. Человек, испугавшись его оскала, выронил рыбину, и Сокджин, схватив её, рванул прочь из бухты, вспенивая воду своим хвостовым плавником. Отплыв на порядочное расстояние, он разделался с рыбиной, оставив в воде только внутренности и голову, и глянул в сторону пирса, поднявшись над водой. Его человек стоял на пирсе и ещё какое-то время смотрел в его сторону, а затем собрал свои снасти, повесил на плечо контейнер с рыбой и ушёл с пирса.——
Этот ритуал повторялся несколько раз в течение следующих нескольких дней. Человек кидал рыбу в воду, а Сокджин с аппетитом сжирал её, предусмотрительно отплыв подальше. Ему было приятно, что человек делился с ним своей добычей, хоть и считал это крайним проявлением глупости. Зачем отдавать еду тому, кого совсем не знаешь? Ему было почти неведомо простое сострадание, так свойственное некоторым людям. Он бы никогда не отдал свою добычу незнакомцу или кому-то, кто не был его семьёй. Он всегда охотился в одиночку и ревностно охранял пойманную рыбу от своих сородичей, чтобы те не подумали, будто могут её с лёгкостью отнять. Спустя время Сокджин осмелел и решил не подбирать брошенную в воду рыбу. Вместо этого он пристально всмотрелся в человека из-под воды своими большими заинтересованными глазами. Когда целых три рыбьих тушки были впустую сброшены в воду, человек подцепил под жабры ещё одну рыбину и протянул её в сторону воды, замерев и не двигаясь. Сокджин с опаской подплыл поближе и высунулся из воды. Так он видел человека намного яснее, мог заметить опасливый блеск в его глазах и слабую улыбку. Сокджин поморгал, смотря человеку прямо в глаза, гипнотизируя его, а затем разинул рот и осторожно взялся зубами за хвост жирной зеркальной рыбины. Человек отпустил тушку, и Сокджин мгновенно сбежал на глубину, снова отплыв на расстояние, чтобы выпотрошить и сожрать подаренную ему добычу. Он поедал сочное мясо и улыбался, радуясь тому, что человек покормил его с руки. Где это видано, чтобы русалка брала еду у человека? Но это было не так уж и страшно. Сокджин знал, что даже если окажется вне воды, он сможет побороться за свою жизнь. А если не справится, то уж постарается забрать человека с собой, чтобы и его пустить на корм морским обитателям. Тем не менее, пока что никакой агрессии человек к нему не проявлял. Между ними так и повелось, что он делился с Сокджином рыбой, а тот, не отказываясь, съедал её, но делал это каждый раз всё ближе и ближе к пирсу. Дошло до того, что он перестал отплывать вообще и потрошил тушки прямо рядом с пирсом, с благодарностью смотря на человека, пока жевал сочную жирную рыбу.——
Однажды человек, накормив Сокджина пойманной рыбой, протянул к нему свою руку. Это было чем-то новеньким. Не съесть же он её предлагал, верно? Сокджин внимательно посмотрел на чужую руку, размышляя, что ему стоит предпринять. У человека на пальцах не было когтей, и вряд ли он мог обладать большой силой, чтобы его рука представляла для Сокджина какую-либо опасность. Тем более он не видел никакого оружия. Ни ножа для разделки рыбы, ни какой-нибудь палки. Поэтому он подплыл ближе и, шевельнув хвостовым плавником, поднялся над водой, чтобы на секунду тыкнуться в протянутую ладонь мокрым носом. Человек отдёрнул руку, словно от ожога, но заулыбался. Сокджин остался по плечи в воде и ждал того, что будет дальше. Человек мялся, очевидно размышляя, на что он мог решиться и к чему это приведёт. Он взвешивал все за и против, и Сокджин прищурился, размышляя над тем, чтобы отплыть и оставить человека наедине с самим собой. Кто знает, вдруг он переменит своё отношение и причинит Сокджину вред. Но как любопытно было всё-таки остаться! Человек так нравился ему, таким красивым и аппетитным он был. Сокджин чуть хищно не оскалился. Наконец человек решился и снова протянул руку к воде. — Иди сюда, — впервые вслух заговорил он. — Я не обижу тебя. Он бы большой вероятностью и не смог, но Сокджин не стал вдаваться в детали и заморачиваться ненужными мыслями, снова поднялся повыше над водой и тыкнулся носом в чужую ладонь, одновременно взявшись за запястье своими мокрыми от воды пальцами. Он держался так, работая хвостом, а человек раскрыл рот от восторга, боясь пошевелить собственной рукой. Сокджин помял его тёплую ладонь и, клыкасто улыбнувшись, нырнул в воду. Ему было достаточно этого нового ощущения. Солнце стояло в зените.——
Намджун смотрел вдаль, видя то и дело вздымающийся над водой хвостовой плавник. Ладонь его постепенно обсыхала от морской воды под приятным тёплым ветерком, но на ней всё ещё чувствовались прикосновения чужих прохладных пальцев. Намджун стоял застывшей статуей и не мог поверить, что прикоснулся к нему — к этому загадочному существу, которого ему удалось приманить с помощью рыбы. Когда он впервые увидел его в воде, то впал в состояние глубокого шока, поэтому сразу же убрался с пирса, потеряв весь настрой на рыбалку в тот день. По дороге домой он судорожно пытался понять, не привиделось ли ему, не сошёл ли он часом с ума. Возможно, он получил солнечный удар, и загадочное существо было лишь плодом его подпекшегося мозга? Но Намджун был почти уверен, что солнце не светило слишком активно, чтобы он мог перегреться, да и не верил он, что его мозг мог создать такую красивую и живую фантазию. Что же это тогда могло быть? Намджун никогда не верил в гуляющие в рыбацкой среде легенды, хоть и вырос у моря, но и науку он тоже подвергал сомнениям. Он прочитал много умных книг и статей о жизни морских млекопитающих и никак не мог уложить в своей голове тот факт, что когда-то очень давно часть людей или их предков-приматов вернулась в море и сформировала путём долгого и сложного процесса такие же хвосты, что и у других морских животных, чтобы беспрепятственно передвигаться в толще воды. Он не мог поверить в то, что у этих существ могла быть развитая социальная культура в таких сложных условиях обитания. Разве смогли бы они тогда избежать обнаружения, сбиваясь в устойчивые группы? Возможно, их социальная иерархия, если таковая вообще была, представляла из себя нечто похожее на дельфиньи стаи, но те только с виду казались гармоничными, на самом деле там процветал разбой, детоубийство и беспорядочные половые связи. Могло ли такое прелестное существо заниматься подобными гнусными вещами, Намджун не знал и узнавать, если честно, совсем не хотел. Было бы весьма прискорбно обнаружить такие неприятные подробности и сохранить к этому существу хорошее отношение. Несмотря на смешанные чувства, необычное существо показалось Намджуну очень красивым и гармоничным. Его огромные чёрные глаза становились ещё больше под водой и сверкали в солнечных лучах. Кожа его была приятного смуглого оттенка, а тёмный "ремень" на спине дополнял образ. На лице существа помимо прекрасных глаз был изумительной красоты рот, но полный острых зубов, готовых рвать и терзать плоть. Существо было опасным. Намного опаснее любого человека. Но оно манило Намджуна, и он надеялся, что сможет увидеть его ещё не раз.——
Несколько дней человек не появлялся на пирсе, и Сокджин успел заскучать, ожидая его в бухте каждое утро. Юный рыбак был его единственным утренним развлечением. Собственные собратья не так интересовали Сокджина, как этот занимательный человек, не побоявшийся вступить в контакт с редким обитателем морских глубин. Про своих сородичей Сокджин знал всё, а вот о людях не так много, как ему хотелось бы, поэтому изучение человека приносило ему особенное удовольствие. Когда человек снова объявился на берегу, он сразу же посмотрел в сторону того края бухты, куда обычно уплывал Сокджин. Это не на шутку обрадовало его, и Сокджин плавно подплыл к пирсу и высунулся из воды. Лицо его сияло зубастой улыбкой. Рыбы у человека ещё не было, он только-только закидывал снасти. Пока он возился с этим, Сокджин ухватился за край дощатого пирса и подтянулся, чтобы посмотреть на то, что там было. Увидел он только лежащую на тёплых досках шляпу, сумку со снастями, контейнер под рыбу и человеческие ноги в шлёпанцах. Снова опустившись в воду, Сокджин начал нарезать круги вокруг пирса, подгоняя рыбу к человеку. Он мог бы с лёгкостью сам поймать самых жирных из них, но ждал, когда его покормят. — Эй! — окликнул человек. — Держи! Сокджин тут же подплыл и выхватил из рук рыбака рыбью тушку. Рыба ещё трепыхалась, и Сокджин прокусил ей голову, пустив в воду кровь. Покончив с ней, он снова ухватился руками за край пирса совсем рядом с человеком и принялся наблюдать за рыбалкой. Ветер сушил нежную кожу, но Сокджин стойко держался, намереваясь продолжить знакомство. Намджун краем глаза видел рядом с собой это существо. Тот был совсем близко, возвышался над пирсом, держась на своих сильных руках, и с любопытством наблюдал за тем, как он удил рыбу. От него пахло морской солью и чем-то сладким, похожим на фруктовую жвачку. Находиться рядом с ним было одновременно волнительно и очень приятно. Намджун, вспомнив о своих размышлениях, решил проверить одну из своих теорий. Если верх у существа был человеческим, то его гортань могла быть такой же развитой, как и у людей. Оставалось только подбить его на разговор. — Не знаю, поймёшь ли ты меня, — начал он, повернувшись к существу и указав на себя. — Меня зовут Намджун. Человек выглядел смущённым, и Сокджин улыбнулся ему. Он отнял одну руку от дощатого пирса и погладил ладонью Намджуна по голой голени. Кожа его была горячей под лучами солнца и мягкой на ощупь. — Я Сокджин, — произнёс он на не очень уверенном корейском. Лицо у Намджуна вытянулось от шока, и он перестал дышать, так и застыв с удочкой в руках. Сокджин же снова улыбнулся ему, продолжая поглаживать по голени и изучать его кожу. К человеку было удивительно приятно прикасаться. — Откуда ты знаешь наш язык? — отмер Намджун, шумно вдохнув после минутного перерыва в дыхании. — Мои предки, жившие здесь испокон веков, поддерживали с некоторыми людьми тесную связь. Это было очень давно, но мы сохранили ваш язык, передавая его своим детям. Мы многое помним о вас. — Ты разговариваешь слегка старомодно, — заметил Намджун, всё ещё удивлённый и не совсем отошедший от шока. Они смотрели друг другу в глаза какое-то время. Сокджин без труда поддерживал зрительный контакт, а его зрачки занимали почти всю радужку. Намджун постепенно залился краской и в итоге отвёл взгляд. — Почему твоя кожа стала красной? — спросил Сокджин. — Потому что ты очень красивый, — тихо пробурчал Намджун себе под нос, продолжая смущённо краснеть. Сокджин загадочно улыбнулся и нырнул в воду, окатив Намджуна прохладными брызгами.——
Сокджин продолжал навещать Намджуна и разговаривать с ним. Его интересовало всё связанное с людьми, и он впитывал новую информацию словно губка. Постепенно его корейский улучшился настолько, что его речь уже не отличалась от речи Намджуна. Сокджин был способным учеником. Намджун был поражён такими данными. Ни одна книга не могла дать описания созданий, похожих на Сокджина, и он никогда бы не подумал, что такие существа (русалки?) могли контактировать с людьми и не оставить после этого никаких следов в культуре. Вероятно, между людьми и русалками заключались договоры о неразглашении, и люди, сдержавшие своё слово, заслуживали уважения. Человечество владело бесчисленным множеством легенд и сказок о русалках, но они не отличались оригинальностью и были далеки от правды. Сокджин был прекрасен, но его красота была звериной, он не мог как по волшебству отрастить себе ноги вместо хвоста, он не пел убийственных песен, завлекающих рыбаков на дно, и не собирался тосковать, сидя на камне, по своему принцу. Сокджин был таким же обычным живым существом, как и Намджун, только их генетический код отличался. — Какого ты вида? — спросил Намджун однажды, когда Сокджин нарезал круги рядом с пирсом, скорее отгоняя от Намджуна рыбу, чем привлекая её. — Вида? — Сокджин подплыл ближе. — Ну, ты дышишь лёгкими, как киты, или жабрами, как рыбы? — Как киты, — ответил Сокджин. — Не зря твой хвостовой плавник похож на китовий. Сокджин поднял свой хвост над водой и махнул плавником, словно хвастаясь. — Как у синего кита, — заворожённо пробормотал Намджун. — Такой изящный и эффективный для плаванья в морских водах. Сокджин сделал кружочек перед ним, красуясь. — Мне бы так хотелось его потрогать, — мечтательно проговорил Намджун, но Сокджин резко вынырнул из воды, нахмурился и, ничего не сказав, уплыл в сторону открытого моря.——
— Я обидел тебя? — спросил Намджун следующим утром. Он долго размышлял об этом, но до конца не мог понять, что сделал не так и почему Сокджин отреагировал так остро. — У нас не дают трогать хвост кому ни попадя. — Даже друзьям? — Друзьям? — Так называют тех, кому доверяешь, с кем делишься личным и с кем хочешь проводить больше времени. Намджун совсем сник к концу фразы, и Сокджин ласково взялся пальцами за его ногу. Они и правда разговаривали обо всём, о чём хотели, обмениваясь личным опытом и находили соприкосновения во всём. И Сокджин хотел бы, чтобы Намджун действительно прикоснулся к нему. Не только к его рукам или к хвосту, но и ко всему остальному телу. Вчера он погорячился, припомнив обычаи своего вида, где касаться хвоста было чем-то неприличным. Намджун был человеком, и Сокджин мог забыть с ним все существующие правила. Внезапно в голове у него созрела идея. — Если придёшь за пару часов до заката на дикий пляж за бухтой, я буду тебя ждать, — сказал он Намджуну и нырнул на глубину, оставив обдумывать предложение.——
На тот пляж, который Сокджин имел в виду, попасть было не так-то просто. Пришлось бы преодолеть высокие скалистые заграждения, отделявшие его от остальной песчаной полосы берега. Зато там никогда не было людей. Сокджин ждал Намджуна в воде у берега, как и обещал. Он полулежал на песке, и спокойные волны омывали его тело, не давая коже высохнуть. Сокджин почти задремал, когда услышал шорох. Он поднял голову на звук и насторожился, готовый нырнуть на глубину. Намджун пробирался к нему меж камней, шурша и хрустя низким кустарником, покрывавшим выемки меж скалистых уступов. Когда он приблизился, Сокджин заметил на его ногах несколько кровавых царапин. Это была лишь небольшая плата за такую встречу, да и Намджун не выглядел расстроенным. Намджун остановился у кромки воды и присел на корточки, разглядывая выглядывающие над водой части тела Сокджина, когда их показывали пенистые волны, откатываясь в сторону моря под действием лунных сил. Начинался прилив. — Привет, — проговорил он. — Привет. Сокджин улыбнулся и поднялся на руках, наслаждаясь тем, как Намджун разглядывал его. Он выполз на берег и устроился на песке рядом с Намджуном, и только до его хвостового плавника доставали волны. — Это так... необычно, — пробормотал Намджун. — Могу ли я прикоснуться к тебе? — Конечно. Сокджин кивнул, и Намджун протянул к нему руку. Сокджин лежал на животе, так что Намджун мог свободно провести ладонью по его сильной спине. Тёмная кожа на его хвосте начинала сужаться в районе крестца, где находился некрупный спинной плавничок, и достигала узкой точки на седьмом шейном позвонке. Сокджин знал, что его кожа была тёплой и гладкой, и Намджуну это должно было понравиться. — Такая приятная, — пробормотал он, и Сокджин довольно улыбнулся, видя на лице Намджуна подлинный восторг. В эти дни стояла умеренная тёплая погода, и у Сокджина и у его сородичей постепенно приближалось время брачного сезона. Оттого прикосновения Намджуна были особенно приятными, под его пальцами хотелось изгибаться, и Сокджин, приподняв массивный хвост, повернулся на спинку. Кончики лопастей его хвостового плавника загнулись внутрь от удовольствия, а изо рта его вырвался нежный свист с короткими пощёлкиваниями, похожий на дельфиний. Намджун заворожённо наблюдал. Сокджин повернулся к нему самым нежным местом. Кожа на нижней стороне тела была светлой и более тонкой. Намджун неуверенно протянул руку и прикоснулся к Сокджину снова, погладил его вдоль живота и до груди. Сокджин снова защёлкал и заулыбался. Прикосновения Намджуна были горазно осторожнее и приятнее, чем грубые ласки его сородичей. Сокджин не хотел проводить брачный сезон в море, где на него могли напасть целой группой, прибить ко дну и совокупиться с ним против его воли. Это было так отвратительно — не иметь выбора. Но он не мог вечно прятаться на рифе, довольствуясь мелкой рыбёшкой. Ему необходимо было спускаться и на глубину, где рыскали группами самые сильные из его сородичей в поисках подходящих для спаривания особей. Одиночкам, таким как Сокджин, вечно не везло. Он, к своему счастью, питал особый интерес к Намджуну, хоть тот и был человеком, хотел, чтобы он сделал ему ещё приятнее, прикасаясь, но Намджун оказался робким и вскоре отнял руку, прекратив поглаживания. Но Сокджин был рад и этому, ещё долго эфемерно чувствуя эти прикосновения на своей коже. Свои назвали бы его неправильным, но какая ему была разница до того, что они скажут? Он снова перевернулся на живот и устроился на локтях, лукаво посматривая на Намджуна. — Понравилось? — Ещё бы, — ответил Намджун, заалев от смущения. — Не думал, что твоя кожа окажется такой мягкой и тёплой. Сокджин был счастлив.——
— А как ты спишь? Они сидели на берегу их маленького дикого пляжа. Солнце опускалось над горизонтом, а волны тихо шипели крупным песком. — Мы никогда не спим в общем понимании этого слова. Во всяком случае, не так, как люди. Но если мне хочется немного подремать, я вдыхаю побольше воздуха и просто зависаю в воде. — Вау, — выдохнул Намджун. Сокджин видел, как он был поражён. — И лучше делать это там, куда не сможет подплыть крупный хищник. Мы тоже хищники, но против группы зубатых китов или крупной акулы можно и не выстоять. Я никогда не рискую и отдыхаю в пределах рифовой отмели. Намджун сидел на песке, слушая его, и Сокджин привалился к нему, устроив голову на его плече. — Никогда бы не подумал, что существуют такие, как ты. — А ты не думай, — отозвался Сокджин. — Просто будь рядом.——
Намджун сидел на краю пирса, смотря, как переливается море под жарким солнцем. Время близилось к полудню, но Сокджин всё ещё был с ним. Он полулежал на горячих досках, свесив длинный хвост к воде, на голове его была соломенная шляпа Намджуна. — На днях я подумал кое о чём, — произнёс Намджун. — И о чём же? — Мне стало интересно, задумывался ли ты когда-нибудь о смысле жизни. Ну знаешь, думают ли подобные тебе вообще о том, что будет завтра, или вы самодостаточны в сегодняшнем дне? И если вы хотите заглянуть в будущее, то каким вы его представляете? Например, я всегда хотел побывать в настоящих горах высотой до неба и с огромными шапками изо льда и снега. Я хотел почувстовать холод на своей коже, выдыхать облачка пара и щуриться от слишком яркого, но холодного солнца. А что видишь ты? В море нет гор, только огромные тонны воды, которая темнеет с глубиной и всё сильнее давит на лёгкие. Сокджин помолчал немного, помахивая хвостом. В воде под ними бесстрашно плавали рыбы, и он следил за ними взглядом. Намджун терпеливо ждал его ответа, потому что им некуда было спешить. Сокджин укрывался от палящего солнца в его тени и, как ему виделось, чувствовал себя вполне неплохо. — Я полагаю, все разумные существа задумывались об этом, — Сокджин стащил шляпу и положил голову Намджуну на плечо. — Хотя я не возьмусь утверждать. В своём детстве от одной старой доброй русалки я слышал легенду об огромной впадине прямо посреди океана. Она настолько глубока, что достигает самого центра Земли, и на дне её кипит настоящая огненная лава, согревая воду вокруг себя. Конечно, теперь я понимаю, что давление воды скорее раздавило бы меня, чем я добрался бы до самого дна, но, будучи маленьким, я очень хотел попасть в это удивительное место. Знаешь, каждый из нас боится мрака, который скрывают холодные океаны, ведь именно там прячутся жуткие существа, готовые сожрать кого угодно. Мы никогда не заплываем слишком далеко, а кто заплывает, тот уже никогда не возвращается. Я знаю, что я никогда не доплыл бы до той впадины, но мечтать об этом было приятно. Сейчас я уже не морочу себе голову глупыми мечтами, потому что взрослая жизнь зачастую бывает пострашнее самых диких и смелых из них. — Ради чего тогда мы живём? Если наши мечты — это просто глупые небылицы? — Не знаю, — ответил Сокджин. — Может быть, нет никакой цели, ты так не думаешь? — Просто существование? — Да, просто существование. До момента, когда придёт срок уйти. Когда море решит забрать тебя обратно. Однажды все мы — и ты, и я — уплатим свой долг, данный нам при рождении. Намджун молча смотрел на воду. — Если цели нет, а весь мир абсурд — что на земле, что в море —, то можно просто попытаться быть счастливыми, — добавил Сокджин. — И ты сейчас счастлив? — спросил его Намджун, зарывшись носом в его волосы, пахнущие солью. Сокджин ничего не ответил.——
Постепенно Сокджин привык к тому, что его кожа слегка подсыхала на воздухе, когда он проводил время на берегу или когда залезал на пирс понаблюдать за рыбалкой. Каменистая отмель их маленького дикого пляжа скрывала их с Намджуном от лишних глаз, и они могли почти каждый вечер наслаждаться красивым закатом. В эти моменты Сокджину казалось, что они одни в целой вселенной, и ему не нужно снова уплывать в море, а Намджуну не надо возвращаться домой, к людям. Однажды Намджун принёс с собой на пляж корзинку, и Сокджин тут же сунул нос внутрь, стоило тому поставить её на песок. — Я ещё не ужинал. — Пахнет вкусно. Что это? — поинтересовался Сокджин. — Это сэндвичи с вишнёвым джемом и немного сыра. А ещё молоко. — Я знаю, что такое молоко, — зубасто улыбнулся Сокджин, разглядывая кусочки поджаренного хлеба и ярко-алый джем между ними. — Да? — Конечно, мы тоже кормим детёнышей молоком. — Прямо как киты и дельфины, — протянул Намджун. Он выглядел слегка удивлённым, и Сокджин ждал, пока он сам спросит что-нибудь ещё, чтобы не шокировать его своими рассказами. — Так твои родители тоже в море? Ну, в смысле, они же где-то там есть и ты проводишь с ними время? — Нет, — отмахнулся Сокджин. — С ними что-то случилось? — Ничего не случилось. Я появился на свет в результате стандартной случки во время брачного сезона. А затем, когда я немного подрос и научился ловить рыбу самостоятельно, мой родитель прогнал меня. Поначалу мне было больно и страшно, но потом я прибился к стайке такого же изгнанного молодняка, — Сокджин улыбнулся. — Это в нашей природе. Так заведено. Намджун вздохнул, кивнул и замолк. Сокджин же сунул руку в корзинку и отломил кусочек сэндвича, тут же сунув себе в рот. Прожевав и проглотив, он посмаковал необычный вкус на языке. — Сладко. Больше человеческой еды он есть не стал. Уже позже, когда Намджун ушёл с наступлением темноты, Сокджин болезненно согнулся на берегу и изрыгнул свой неудачный ужин обратно вместе с полупереваренной раскромсанной рыбиной, которую он удачно выловил в обед. Сокджин нахмурился, разглядывая то, что из него вышло. Рыбу было жаль больше всего.——
Брачный сезон входил в пору разгара, и Сокджин становился отзывчивей и охотнее проявлял свою тактильность. Он жался к Намджуну при встречах, трогал его руками, изучал его тело. Намджун ему не сопротивлялся. Когда они не разговаривали на сложные темы наподобие смысла жизни или отношения к смерти, Намджун мог сказать Сокджину о том, каким красивым и удивительным он был, но делал это деликатно, как бы между прочим. Сокджин млел и всё больше хотел разделить с Намджуном минуты удовольствия. Правда, он совсем не знал, как люди заигрывают друг с другом. Не мог же Сокджин, в самом деле, схватить Намджуна за ногу зубами и утащить его на дно, чтобы совокупиться с ним где-нибудь между подводных скал, кораллов и водорослей. Он решил, что будет пробовать приманить Намджуна как-нибудь по-другому, ведь морская романтика была тому не по плечу. Намджун по сути своей был человеком очень любопытным, и это могло сыграть Сокджину на руку. Сокджин чертил на песке рисунки, когда услышал шаги Намджуна на скалах. Он улыбнулся сам себе. Намджун осторожно спустился на песок и подошёл ближе. — Давно ждёшь? — Не очень, — Сокджин продолжал чертить рисунки пальцем и помахивал хвостом. Он снова подкручивал кончики лопастей хвостового плавника внутрь, потому что задумывал шалость. Когда Намджун присел рядом с ним, Сокджин извернулся и показал ему своё брюшко. Он откинулся назад на локтях и заулыбался, склонив голову слегка набок. Хвост его плавно шевелился, показывая перекатывающиеся под кожей мышцы. Сокджин хотел обратить внимание Намджуна на одно особое место на своём теле, чуть ниже пупка, где уже начиналась более плотная и светлая китовая кожа. Когда он шевелил хвостом и приподнимал его, это место слегка выделялось. Намджун рассматривал его, как и обычно, и Сокджин хоть и не страдал от этого, но всё равно томился в ожидании того момента, когда тот наконец поймёт, что он пытается его соблазнить. Намджун должен был наверняка чувствовать к нему что-то очень похожее на интерес, ведь он всегда так нежно прикасался к нему, так ласково гладил его животик, его тёмную полосу на спинке. Сокджин определённо нравился ему. — У китовых сейчас брачный сезон, — сказал вдруг Намджун, не сводя с Сокджина взгляда. Глаза Сокджина заблестели от восторга, и он дёрнул хвостом, слегка погладив Намджуна по ноге плавником. — А ты... — начал Намджун и осёкся, залившись краской. — Что я? — Ты самец или..? Просто... — М? — Внешне ты выглядишь так же, как и я, если не считать хвоста, но я бы не стал утверждать наверняка. Намджун, вконец засмущавшись, отвёл взгляд. — У нас нет такого разделения, — спокойно пояснил Сокджин. — Но по вашей классификации я скорее похож на самца. — А как это? Что ты и самец, и самка одновременно. — Очень просто, — ответил Сокджин и придвинулся ближе. — Потрогай и сам узнаешь. Намджун испуганно глянул на него, а затем на то самое место, на которое Сокджин всё это время пытался обратить его внимание. — Не бойся, — подбодрил его Сокджин. — Мне не будет больно. Намджун протянул руку и коснулся небольшого бугорка на светлой коже. Когда он немного надавил, то две сторонки слегка разошлись и внутри показалось что-то нежно-розового цвета. Сглотнув, Намджун слегка раздвинул пальцами вытянутое отверстие, и его внутренность распустилась перед ним, как нежные цветочные лепестки. Сокджин закусил губу и слегка напрягся, когда Намджун протолкнул пальцы вглубь. Сокджин знал, что там было мокро, горячо и приятно. Глаза Намджуна подтверждающе блестели, он стал дышать глубже и приоткрыл рот. — Приятно? — Очень, — прошептал Намджун и погладил пальцами внутри. — Протолкни глубже, — попросил Сокджин. Намджун послушно погрузил два пальца полностью и слегка согнул их внутри. Сокджин сжался, плотно обхватив пальцы Намджуна и застонал. Это было приятно и необычно — делать такое с тем, кто нравится. Его прежние партнёры не особенно старались доставить ему удовольствие, преследуя совсем иную цель. Намджун был в восторге. Ему нравились эти ощущения, внутренность Сокджина была горячей и тугой. Он гладил внутри пальцами, двигал ими слегка взад и вперёд, пока Сокджин изгибал хвост и стонал на песке. Он не думал, что когда-нибудь получит возможность прикоснуться к Сокджину таким образом. Хотя, возможно, всё к этому и шло? Уж больно ласковым Сокджин был в последние дни. — Покажешь мне больше? — попросил Намджун, заворожённый открывающимся перед ним зрелищем. Сокджин снова закусил губу своими острыми зубами и кивнул. Он изогнул хвост, приобняв им сидящего рядом человека, и тогда Намджун увидел кое-что ещё над отверстием, которое он ласкал пальцами. Член Сокджина был очень похож на дельфиний, но слегка отличался. Такое сочетание возбуждало воображение и подстёгивало к действиям. Намджун осторожно достал пальцы из Сокджина и прикоснулся к его члену. Он был гладким и таким же горячим, как его внутренность. — Я читал, что дельфины, как и люди, могут заниматься сексом не только для размножения, но и для удовольствия. У твоего вида так же или..? — Да, так же, — подтвердил Сокджин. — И для этого нам даже не обязательно дожидаться сезона размножения. Намджун пристроил пальцы так, чтобы успевать одновременно и гладить его член, и погружаться внутрь. Он никогда не испытывал подобного опыта, и где-то на задворках его разума тлела мысль, что он делает что-то настолько запретное, что вряд ли кто-то из людей сможет его понять. Сокджин же, казалось бы, ни о чём не думал и получал удовольствие. — Почему ты позволяешь мне это? — спросил его Намджун. — Я выбрал тебя. Сам. В море у меня не будет права выбирать. — Только поэтому? — Намджун попытался скрыть разочарование в голосе, но это не ускользнуло от Сокджина. — Конечно же нет! — Сокджин метнулся к Намджуну и обнял его руками за шею, прижавшись всем телом. — Среди моих сородичей есть и те, кто так же точно не хотят терпеть жестокости, но никто из них не интересуется людьми так, как я. Для них вы — только убийцы и захватчики. Давно уже не осталось тех, кто хотел бы возродить древние традиции и вернуться к общению с людьми. Да и сами люди изменились до неузнаваемости. Я верю в то, что ты другой, и моя вера — это всё, что у меня есть. Моя вера в тебя, мой интерес, моя тяга. Всё для тебя. От услышанной искренности Намджун сжал пальцы, и Сокджин сладко простонал прямо у его уха. — Ты можешь войти в меня, если хочешь, — предложил он. — А ты сам хотел бы этого? Ответ Сокджина был крайне важен, так как Намджун никогда и ничего не сделал бы без чьего-либо согласия и ни за что не посмел бы причинить кому-то боль или дискомфорт. — Да, я хотел бы, Намджун, — прошептал Сокджин. — Всем сердцем. — Х-хорошо, — Намджун слабо улыбнулся и утянул Сокджина с собой на песок, чтобы тот лёг на бок. Сокджин с готовностью подчинился, и Намджун устроился рядом с ним. Он колебался, не зная, что предпринять дальше, ведь он и представить не мог, что могло нравиться русалкам. — Ты знаешь, что такое поцелуи? — спросил Намджун. — Знаю, — пропел Сокджин и сам поцеловал Намджуна. Губы Сокджина были немного солёными, но необычайно нежными. Целовать его было очень приятно, и Намджун, увлёкшись, приобнял его одной рукой. Он чувствовал, как возбуждение начало затоплять его, двигало его ближе к Сокджину, заставляло потереться об него своим пахом. Намджун делал это с удовольствием, а Сокджин оставлял мягкие поцелуи на его шее и голых плечах. — Сними майку, — скомандовал он, и Намджун тут же подчинился. Сокджин с довольной улыбкой погладил выделяющиеся под кожей мышцы на его животе и груди. — Ты потрясающий партнёр, — сказал он и глянул Намджуну в глаза. Намджун залился краской от такой похвалы. По сути он ещё ничего не сделал и не был уверен, что оправдает ожидания Сокджина. Сокджин же не сомневался и смело сунул руку за кромку шорт Намджуна, чтобы погладить его там. Намджун закрыл глаза и поддался приятным ощущениям. Ему казалось, что он уплывает куда-то, покидает этот ласковый морской берег, и кроме прекрасной русалки его никому не найти. Сокджин достал его член наружу, и Намджун слегка приподнялся, чтобы он мог сдвинуть его шорты чуть ниже. — Ты такой красивый, — прошептал ему Сокджин и соединил их обоих вместе, медленно поглаживая и смешивая их естественную смазку. Намджун видел, что Сокджину нравилось это. Он зачарованно смотрел на свою руку, ласкающую их, и загадочно улыбался. Совсем чуждое Намджуну существо восхищалось им, так же как и он сам восхищался в ответ. Они принадлежали разным мирам, но сейчас они были вместе на своём секретном пляже, и видеть их могли только занимавшиеся в небе звёзды, затухающий вечер и ласковое море. — Ты можешь, — сообщил Сокджин. Намджун проверил пальцами и убедился, что Сокджин был скользким и всё ещё очень горячим внутри. Со стороны моря их обдувал прохладный ветерок, извещающий о приближающейся ночи, но им не было холодно в объятиях друг друга. Намджун двигался осторожно и следил за реакцией Сокджина. Он не мог знать наверняка, где были его самые чувствительные точки, поэтому подбирал угол движений в процессе. Сокджин обнимал его руками, утянув слегка на себя. Он изогнулся в талии, положив плечи на песок, и откинул голову, улыбаясь от удовольствия. Намджун был настолько нежен с ним, что Сокджину не верилось, что это происходит на самом деле. Его ощущения были похожи на сказку. Хоть его сородичи и занимались сексом для удовольствия вне брачного сезона, но никогда и никто не был так осторожен с ним, как Намджун. Сокджин лежал на остывающем песке, обнимал Намджуна и слушал его тяжёлое дыхание, и ему казалось, будто он находится в невесомости в толще воды, и сейчас его захлестнёт тёплым подводным течением. Он повёл хвостом по песку и сжался внутри, и Намджун поцеловал его в шею, шепча что-то приятное, пока Сокджин сам тихо стонал и метался под ним. Происходящее казалось выдумкой, эдаким схождением миров, которые никогда не должны были столкнуться. Но это происходило. Сокджин был уверен, что Намджун тоже думал об этом. В его руках он был живым и настоящим, и Сокджин был счастлив разделить с ним недолгие, но такие незабываемые моменты счастья.——
Они не могли провести вместе всю ночь, и Сокджин, поцеловав Намджуна в губы, отправился в море. Намджун смотрел ему вслед, была почти полночь, и небо и море были тёмными необъятными громадами перед маленьким диким пляжем. Добравшись до дома, он залез в свою постель и не мог сомкнуть глаз всю оставшуюся ночь. Он не мог поверить, что то, что с ним произошло, было на самом деле. Что Сокджин настолько доверился ему, что отдал ему всего себя. Всю свою жизнь он прожил среди таких же русалок, как он, но всё равно выбрал человека — существо совершенно для него незнакомое, чуждое и опасное. Сокджин был любопытным, но его доверчивость поражала. Намджун волновался о том, как бы кто не посмел воспользоваться его доверием, если вдруг Сокджин решит познакомиться ещё с кем-то из людей. Намджун успокаивал себя тем, что Сокджин, возможно, и не хотел заводить больше связей, но не мог отвечать за то, какие мысли могли быть у Сокджина в голове. Он боялся, поэтому обдумывал это всю ночь, а на рассвете отправился в бухту. Он не увидел Сокджина, просидев на пирсе до самого полудня. Рыба в это утро как назло совсем не ловилась, и Намджун был раздражён. Он не понимал, почему Сокджин пропал, какую роль в этом мог сыграть он и как исправить огрехи, если они были. Его мысли роились, как гулкий пчелиный рой, и голова его разрывалась. Намджун встряхнулся и закрыл глаза. Солнце стояло слишком высоко и пекло голову. Ему нужно было собираться. Если бы Сокджин хотел, он бы уже появился перед ним. Вечером на их секретном пляже Намджун задумчиво чертил палочкой узоры. Он пытался вырисовать на песке образ Сокджина — с торсом человека и с китовым хвостом. Выходило не очень, но у Намджуна был миллион попыток, чтобы добиться удовлетворительного результата. Время шло, пока он рисовал, стирал рисунок и начинал его заново. Солнце начало тонуть в море, всё вокруг затягивала темнота, но Сокджина всё ещё не было. И дни Намджуна превратились в долгое напряжённое ожидание. Его терзали самые мрачные мысли из всех возможных, никакие дела не делались, и он просто уходил из дома на рассвете и возвращался только с закатом. Уставший, измождённый и потерянный.——
Прошло два месяца с тех пор, как Намджун видел Сокджина в последний раз, но он всё равно упорно приходил и на пирс, и на пляж. Пробираясь меж скал, он привычно находил вытоптанные им же следы, осторожно спускался вниз, на песок, и шёл к кромке воды. Море уже отдавало прохладой, и Намджуну приходилось одеваться теплее. Он сидел на песке, разместившись на пледе, задумчиво жевал сэндвич и смотрел на неспокойные волны. Возможно, где-то там вдали занимался шторм, но он был ещё слишком далеко, чтобы вызывать опасения, поэтому ничто не мешало Намджуну привычно ждать Сокджина. Доев сэндвич, Намджун подошёл к воде и сполоснул руки. Когда он поднял голову, то заметил невдалеке над водой чей-то силуэт. Он выпрямился и пригляделся получше. Его пробила дрожь. Это был Сокджин! Но он почему-то не спешил подплыть к берегу, а только маневрировал на волнах. — Сокджин! — Намджун помахал ему рукой, и тот скрылся под водой. Поначалу Намджун подумал, что спугнул его, но через несколько секунд Сокджин появился из-под воды совсем близко к берегу, а затем прокатился над песком вместе с волной и окончательно оказался на берегу. Он уселся на песке, немного сжавшись, его мокрые волосы липли к лицу. Подойдя ближе, Намджун заметил на его хвосте и теле множество кривых светлых шрамов. Когда Сокджин поднял голову и посмотрел Намджуну в глаза, то длинный тонкий шрам оказался и на его левой щеке. Сокджин смял пальцами песок под собой, подтянул к себе хвост и вздохнул. Намджун смотрел на него, не смея ни пошевелиться, ни сказать хоть слово. — Я подумал, что ты не захочешь принять меня таким, поэтому не мог показаться тебе на глаза, — пробормотал Сокджин. — Я отплыл слишком далеко в открытое море, чтобы избежать брачных игр, ловил рыбу там, один в темноте, но не заметил, что за мной охотились тоже. Мне удалось сбежать, но всё тело моё покрывали раны. Я истекал кровью и долго залечивал раны подальше от всех. Теперь я навсегда отмечен этими следами и, вероятно, выгляжу жутко. Намджун опустился рядом с ним на колени и обнял его, положив его голову на своё плечо. Его одежда мгновенно пропиталась водой, но Намджуну было всё равно. Он наконец увидел Сокджина снова спустя столько времени. Ему не было никакого дела ни до его шрамов, ни до его потерянной красоты. Гораздо важнее было то, через что он прошёл: через боль, ужас и страх смерти. И Намджун не мог представить, каково это — находиться на грани гибели в чёрной морской пучине. — Ты не должен был прятаться. Затухающее солнце осветило их сбоку и заискрилось в капельках воды на волосах Сокджина. Намджун отнял его от себя и взглянул ему в глаза. Они были полны слёз. — Мне не важен твой облик. Мне важен ты сам. Сокджин обхватил его за шею и прижался к нему. Намджун был до невозможного родным и тёплым. Намного теплее его водяного дома. И добрее, чем кто-либо ещё. Сокджин не сказал ему, что стал почти что изгоем среди своих сородичей. Это уже не имело значения, если он нашёл поддержку в объятиях человека, который видел в нём гораздо больше, чем остальные. Сокджин проникся Намджуном ещё сильнее, чем раньше, ощущая цветущие внутри чувства. Он с облегчением выдохнул и поцеловал Намджуна. Он был отвергнут своим народом, но одиночеству в его жизни места больше не было.