Удовлетворить все потребности

      Проснулся Цинхуа от того, что на него текли струи теплой воды из лейки душа. Он приоткрыл глаза и увидел, что лежит в теплой акриловой ванне, а рядом сидит Мобэй и омывает его. Он что, не проснулся от будильника? Или его ночью брали, он не заметил, а теперь его моют? Часов рядом не было, чтобы это проверить.       — Ты не поставил будильник на пораньше, опоздаем. — точно, они же в гостях, дорога до работы займет больше времени. Цинхуа хотел поставить будильник исходя из времени, которое ему скажет навигатор, но забыл из-за всего случившегося. Ему очень повезло, что Мобэй об этом позаботился.       — Спасибо. — сказал альфа искренне и встал, прикрываясь стеклянной дверкой. Он был смущен из-за того, что Мобэй мыл его и видел совсем нагим, несмотря на то, что они неоднократно занимались сексом. Но, видимо, это выглядело как приглашение, потому что Мобэй скинул футболку и белье с себя, заходя в ванну к нему и переключая душ на тропический. Цинхуа испугался холодных струй, что всегда следовали за таким, но Мобэй укрыл его собой и на Цинхуа не попало ничего, кроме уже нагретых приятных капель.       Внимание привлекла футболка, которая была на Мобэе. Красная. Пахло Бинхэ. Цинхуа стало обидно, потому что ревновать не получалось по объективным причинам — Бинхэ выигрывал на его фоне по всем параметрам, а потому если между мужчинами что-то и было он не мог бы возмущаться. Между ними с Мобэем ничего не было проговорено четко, он рядом на птичьих правах.       Омега в это время достал им шампунь и начал мылить голову. Цинхуа решил последовать его примеру и встал к омеге спиной, потому что иначе прямо перед его глазами маячила упругая грудь и мысли сворачивали не в ту сторону. Альфа после двух ночей пусть и не готов был к сексу в привычных им позициях, но если в традиционных… Ну или хотя бы дрочить… От мыслей Цинхуа зарделся, член окреп и мужчина стал думать, как ему это скрыть, пока он смывал с волос мыло.       Вскоре Мобэй закончил со своей головой и обвил Цинхуа со спины руками, целенаправленно спустившись по торсу к члену. Пресса там не было, только мягкий живот, но не вываливающийся, плоский. А под ним в кудряшках сама плоть, которую обхватили рукой и стали ласкать. Цинхуа замер и ошалело откинулся назад, отступая, но уперся в чужое тело, вполне однозначно отреагировавшее на такие поползновения. Причинное место упиралось альфе в поясницу и он сглотнул, сильнее возбуждаясь. Головка гордо торчала из чужого кулака и Цинхуа простонал.       Выходили они из душа завернутые в полотенца, Бинхэ уже готовил завтрак, сверкая ягодицами через стринги, а из одежды на нем был только фартук. Шэнь Юань мог похвастаться парой новых засосов на шее и ходил в футболке Бинхэ, из-под которой торчали шорты. Оба тоже были только недавно из душа, от чего Цинхуа предположил, что они уже успели наиграться в кровати. Шэнь Юань часто ругался на это. Самому Цинхуа сегодня жаловаться было не на что, ему отлично помогли рукой, а он сам настоял на минете, из-за чего смотреть партнеру в глаза было боязно и стыдно. Но он, по правде, давно хотел повторить опыт первого раза, он был не очень удачным, но Цинхуа учился на своих ошибках, а вот Мобэй похоже переживал, потому что больше ни разу не приказывал ему отсосать себе.       — Иди оденься, я скоро буду. — Мобэй толкнул альфу в спальню и закрыл за ним дверь, а сам куда-то пошел, и Цинхуа был немного растерян. И ревновал. Но все ещё не считал возможным лезть в чужую личную жизнь, поэтому принялся переодеваться в костюм, что взял с собой. Когда он вышел на Мобэе уже была тройка с классической белой рубашкой, которая не очень хорошо на нем сидела, потому что не предусматривала омежьей груди, но это почти не бросалось в глаза. Цинхуа догадывался, чья это одежда, но, на удивление, она была впору любовнику.       — Он не планировал ехать к нам и у него нет с собой рабочей одежды, поэтому взял у Бинхэ. — Шэнь Юань похоже заметил его смятение и решил разрядить обстановку. Мобэй посмотрел в начале на второго омегу, потом на Цинхуа и пошел к альфе, привычно прижимая его к себе и слегка потираясь носом о чужую шею. Шэнь Юань порой делал так с Бинхэ, говорил, что того это успокаивает, потому что выделяется больше запаха, и он оседает на омеге и его одежде. Цинхуа же подумал, что это просто какая-то игра или что-то вроде попытки почесаться, или просто его понюхать, но в общем, Цинхуа не особо поверил, что это для того, чтобы пропахнуть им. Но действительно успокоился, потому что с фона пропал назойливый запах другого альфы, только сам он этого не осознал.       — Садитесь за стол, скоро будет готово. — Бинхэ зевнул за столом и Шэнь Юань пошел ближе к нему, занимая им место. Мобэй повел любовника на места напротив хозяев квартиры и Цинхуа даже немного удивился — обычно Бинхэ его очень не любил и избегал, а здесь позвал за стол и даже не смотрит на него волком. Неужели его настолько успокаивает то, что Цинхуа спит с Мобэем? Хотя, если учесть чужое либидо, то ему и правда не с чем приставать к Шэнь Юаню. Они оба готовы прятаться от таких активных любовников. Хотя тут ещё был момент с тем, что Бинхэ очень не любил кормить Цинхуа своей едой. Та была очень вкусной, и как понимал Цинхуа, в идеале она вся должна была идти только Шэнь Юаню. Но сейчас им спокойно выдали большие порции завтрака, и Цинхуа был порядком удивлён, однако медлить не стал и быстро стал поглощать предложенный завтрак — аппетит разыгрался не шуточный. Мобэй тоже начал есть, и Цинхуа ощущал на себе взгляд любовника. Бинхэ на время отошел переодеться, после чего вернулся за стол и получил заслуженное поглаживание по голове. Цинхуа этого не понимал, но не лез.       Мобэй очень быстро увёз его на лифте вниз, в подвал, где стал целовать и сминать в объятиях, не сильно заботясь о костюме. Цинхуа обхватил чужую шею и талию руками, отвечая на ласку, но потом оттолкнул омегу от себя, чтобы вдохнуть. И ехать.       — Ты на своей машине? — спросил он, запыхавшись, не смотря в чужое лицо по-прежнему. Было все ещё неловко после минета.       — Нет, меня Бинхэ подвез. — сказал Мобэй. Цинхуа подавил волну ревности, снова проснувшейся в груди и кивнул, отстраняясь от омеги и поправляя вещи. Им надо на работу. Очень надо на работу. Они не могут задерживаться! Мобэй поймет, он же сам вроде хочет, чтобы на работе все было хорошо.       — Сам поведешь? — Цинхуа снял рюкзак, чтобы достать ключи от Порше. Ему было бы спокойнее передать их омеге, ведь это он настоящий владелец авто.       — Это твоя машина. — сказал Мобэй и стал поправлять и свою одежду. Цинхуа внезапно понял, почему на мужчине костюм тройка — он приехал без бюстгалтера и жилет хорошо приминал грудь под рубашкой, чтобы она лучше смотрелась.       — Мы успеем заехать домой? — протянул Цинхуа задумчиво, достал телефон и взглянув на время решительно взял Мобэя за руку и потянул омегу в машину. Он не хотел, чтобы Мобэй ходил в неудобной одежде из-за того, что Цинхуа решил переночевать не дома. А логическая цепочка в голове мужчины выстраивалась именно такая. Мобэй послушно шел за любовником и ни слова не сказал против, что очень радовало Цинхуа.       Альфа за рулем был очень сосредоточен, строя обходные пути вокруг утренних пробок, и дома они оказались в критически позднее время — у Мобэя было около десяти минут на то, чтобы переодеться, поэтому Цинхуа стал поторапливать омегу. Он выскочил из машины, открыл дверь Мобэю и стал тянуть за собой за руку, не заметив, как Мобэй зарделся и смущенно выставил руку вперед, шагая очень осторожно, чтобы не наступить на пятки чужой обуви. Цинхуа торопился и в лифте нервно сжимал и разжимал кулаки, не смотря на любовника и дальше. Уже на этаже он снова ускорился и стал тянуть омегу в спальню, а там — в гардероб.       — Переодевайтесь скорее. — бросил он и улизнул из гардеробной переводить дух. Цинхуа осознал, как нагло вел себя все это время и теперь ему было страшно, что его отругают и выгонят за то, что он так властно себя ведет, не имея на то по сути никаких прав. Но этого не произошло и вскоре Мобэй вышел к альфе в рубашке, своих брюках и жакете, накинутом на плечи. Цинхуа мимолётно окинул чужое тело взглядом, слегка подзадержался на груди, с деловитым видом застегнул на одну пуговичку больше чужое декольте и засеменил к лифту. Мобэй пошел за ним, придерживая на себе жакет, и уже развернувшись к омеге в лифте Цинхуа заметил, что омега слегка смущен. Но решив, что ему показалось он снова отвернулся и стал сверлить глазами табло с этажами, пока они не оказались на парковке. Тут уже мужчина оказался в ступоре и не знал, куда идти, потому что обычно на работу их возил Мобэй, а сейчас в «семье» две машины, и они не обсуждали на какой поедут. Но этот вопрос разрешил уже омега, широкими шагами подошедший к Порше и остановившийся у пассажирского сидения. Цинхуа поторопился за ним, открывая машину и снова заводя мотор. Попутно пришлось выгонять из головы вид каблучков на чужой обуви. Они были небольшими, потому что Мобэй и так был крупным омегой, но они всё равно приподнимали чужой свод стопы, делая ноги изящнее, а походку более привлекающей внимание. В такой обуви было довольно удобно, это Цинхуа знал. И сейчас внутри разливалось какое-то довольство от того, что омега переодет из чужой одежды в свою, удобную и комфортную для носки. Для Цинхуа это было всегда важно. А Мобэй был для него гребаным идеалом, для которого хотелось всего самого лучшего.       Они приехали позже обычного, но на местах оказались вовремя — обычно приезжали заранее. Цинхуа выдохнул, когда устроился на своем кресле, уже давно промявшемся лично под него. Какое-то время он просто сидел с закрытыми глазами, откинувшись на спинку кресла и сбрасывал таким образом напряжение, скопившееся из-за этой внеплановой поездки домой. Потом все-таки пополз за чаем в соседнюю комнатку, оборудованную под маленькую кухню, где были чайник, маленький холодильник и раковина с микроволновкой. Мобэй явно не любил видеться с людьми лишний раз. Ну а Цинхуа просто был рад такому месту и заварив себе чаю пошел за рабочее место, где достал батончик и устроил себе второй завтрак прежде чем преступать к работе. Его контролировал лично Мобэй, и это немного расслабляло — нареканий к работе у Цинхуа ещё не было, а он умудрялся заниматься посторонними делами. В Цанцюн он делал даже не свою работу и укладывался в двенадцатичасовой рабочий день, поэтому сейчас, когда у него работы было строго на имеющееся время благодаря хорошей дисциплине в компании, Цинхуа справлялся даже быстрее.       Вспомнилось то, что Мобэй слышал его возмущение по поводу их личной жизни и того, что Цинхуа опасается мужчину. До этого его в большей степени волновало то, что Цинцю рассказывал о нем и его привычках другому человеку, а до этого многое укрывал. Сейчас он углубился в большей степени в их собственные взаимоотношения с Мобэем, особенно после того разговора. Возможно ли, что эмоции в поведении Мобэя, в его мимике, не померещились Цинхуа? В конце концов, именно это заставляло альфу переживать и нервничать, ведь он даже не представлял, что ему ждать от начальника. И этот джемпер. Что если Цинцю рассказал мужчине о том, что Цинхуа не очень любит сковывающую одежду и костюмы. Да, это не касалось той одежды, что была пошита лично под Цинхуа, но Шэнь Юаню об этом узнать было некогда, а значит он мог сказать старое, а Мобэй в начале не стал _снова_ навязывать четкий вариант одежды, а потом, уже дождавшись просьбы о помощи, подобрал ему более удобную и комфортную для альфы одежду. Любовь Цинхуа к перекусам Шэнь Юань прекрасно знал, так что и это могло оказаться влиянием подслушанного разговора и дальнейшего общения партнера с другом. Вопрос с машиной и поцелуем все ещё оставался открытым, но это все-таки немного другое, и об этом действительно хотелось поговорить, но вспоминался опыт накануне, когда он был полон решимости и все растерял просто при виде Мобэя. Но даже так… Теперь он чуть меньше боялся омегу. Разве он продолжал бы хорошо к нему относиться, если бы был зол на его возмущения.? И его критику обилия секса в жизни. Цинхуа очень надеялся, что постепенно даже несмотря на его потерю дара речи они все обсудят и разрешат все вопросы. В конце концов, он пообвык и сейчас даже потащил Мобэя куда посчитал нужным. Это тоже показатель.       Цинхуа окинул взглядом стол и взгляд напоролся на самую обычную кружку чёрного цвета. Альфа обычно не обращал внимания на посуду и ее внешний вид, только в кафе, но сейчас подумалось — почему нет? И открыл в интернете поиск гончарных мастерских, а также мастерских по росписи керамики. Он хотел особенные кружки в кабинет. Две. Себе и Мобэю. С росписью, как на тех столах в кабинете альфы. Чтобы они сочетались с интерьером, были его дополнением, но оставались функциональными и стали пообъёмнее —Цинхуа не любил бегать за новой порцией чая каждые полтора-два часа, проще было сразу сделать полулитровую кружку и попивать холодный, но чай, а не воздух.       Увлечённый своими поисками Цинхуа не заметил, как к нему зашёл Мобэй. Отреагировал альфа только на тихое покашливание и суетливо закрыл все вкладки, стал прятать кружку с чаем, но его ладони поймал омега и не дал им сбить посуду со стола. Цинхуа едва не пискнул от этого, сердце билось как сумасшедшее, а дыхание сбилось. Он походил на загнанного зверька.       — Успокойся, я не убью тебя. Но нам пора на встречу. Собери документы. — Мобэй внимательно смотрел на Цинхуа и тот сглотнул, прежде чем осознал, что ему сказали, потом поспешно посмотрел на время и дату и закивал, начиная суетиться и собираться на встречу. Мобэй же достал из чужого ящика батончик, забрал чужую кружку и ушел в свой кабинет, оставляя альфу собираться. И Цинхуа слегка успокоился, когда начальство покинуло кабинет, а сердце перестало заполошно биться от этого касания рук. Почему оно казалось таким интимным?       Встреча была с советом директоров. Компания хоть и была семейной и правление переходило по прямой линии, но, как выяснил Цинхуа, он контролировал работу наследников, чтобы при необходимости направлять их и показывать на ошибки. Это было логично, ведь гены не гарантировали такого же как у родителей склада ума. Сам Цинхуа на встрече не был и ждал в соседней комнате, немного переживая. Ведь если эти люди были если не выше, то примерно на одном уровне с Мобэем, то могли и его выгнать, если решат, что он плохо влияет на омегу. Служебные романы всегда порицались и порицаются, поэтому сейчас Цинхуа должен работать больше и лучше, чем все прошлые секретари, чтобы задержаться рядом с любовником. А не искать керамистов и художников по керамике.       Мобэй вышел из кабинета злой как фурия, как показалось Цинхуа, и альфа поторопился забрать у него документы и аккуратно взял за руку, отводя скорее в их кабинет, что находился неподалёку, и там обнял начальника, как тот делал с ним самим частенько. Не убьют же его за это? Документы мешались и их положили в ближайший шкаф. Цинхуа был низковат чтобы устроить Мобэй головой в своей груди, но попытался компенсировать это тем, что встал на носочки и потерся носом о чужую шею. Это было неудобно, но сработало — Цинхуа ощутил, как его обняли и склонились к нему пониже, чтобы альфа встал нормально и мог продолжить свое действие.       — Уверен, что чтобы там не сказали — ты справишься. — сказал мужчина Мобэю, не зная, правда, насколько это необходимо. Но сверху послышалось невнятное «мгм» и руки сжались сильнее на корпусе альфы и он понял, что все-таки эти слова были необходимы. И вскоре они переместились в кресло Цинхуа, куда сел Мобэй. Альфу снова устроили на коленях и теперь уже уткнулись в грудь мужчины. Секретарь продолжил гладить чужие локоны, надеясь, что это сойдёт за поддержку.       После этого так и повелось — после многих совещаний, которые злили Мобэя они устраивались в чужом кресле и Цинхуа успокаивал омегу, как мог. А тот намеренно давал проскользнуть своему недовольству, чтобы любовник понимал, когда ему это нужно. Цинхуа все больше и больше ощущал себя особенным, но на разговор не решался, а Шэнь Юаня намеренно игнорировал, все ещё злясь на него за то, что тот молчал о знакомстве с Мобэем и из-за того, что он распространял его личную информацию.       Кружки он все-таки заказал — сфотографировал стол, сделал маленькую зарисовку желаемой формы и написал минимальный объём, нашел действительно зарегистрированный в качестве корпоративного цвета «Северного королевства» пантон и через пару недель получил свои кружки. Они влетели в копеечку, но Цинхуа мог себе это позволить. Кружку Мобэю он подарил незаметно, просто принес начальнику чаю, пока тот отходил, и за этим не последовало ничего, кроме пропажи старых чёрных кружек с кухни. Для гостей, правда, оставался старый фарфоровый сервиз в традиционном стиле.       Чтобы оправдать то, что они с Мобэем любовники, Цинхуа стал больше работать над проектом. Свою работу секретаря он и без того выполнял превосходно и даже не знал, что к ней добавить. Он даже делал немного сверху — помогал с консультациями некоторым отделам, делами которых занимался ранее и углубился в хозяйственную часть здания просто потому, что было время и он немного переживал. С одной стороны, работа двух партнеров могла приветствоваться, по крайней мере, если их отношения были официально закреплены в соответствующих органах, а с другой стороны Цинхуа понимал, что ему это не светит, и он все ещё скорее насосал себе работу, нежели действительно заслужил.       Шан Цинхуа стал чаще ходить с Мобэем в магазин. Стоял ждал его с корзинкой, пока он перебирал овощи, а сам потом с таким же тщанием перебирал в макаронных товарах лапшу, пока Мобэй не стал готовить ее сам. Цинхуа с удивлением узнал, что ради этого омега договорился с Бинхэ о личных уроках. Узнал он об этом случайно — зашел за новой кружкой чая, занятый своим фанфиком в спальне и застал любовника с большим планшетом, через который Бинхэ следил, что делает Мобэй, комментируя и поправляя при необходимости. И в дальнейшем тоже заставал подобное, но уже в формате видеоуроков от Ло Бинхэ. Цинхуа терялся от такого и все больше и больше терял всякую решимость при виде любовника. Да, это было похоже на реальные отношения и на настоящие чувства, но что если это просто нежелание больше ждать его в отделе макаронных изделий, а обучение готовке вызвано простым желанием самому есть вкусное и домашнее?       В постели все стало полегче — Мобэй снизил частоту секса, теперь он требовался пару раз в неделю, если не в две, и больше не был таким травмирующим для Цинхуа, от чего он чувствовал себя совсем окрыленным, разве что все больше хотелось побывать в активной позиции. Хотя Цинхуа казалось, что это вызвано приближающимся гоном, о котором вовремя напомнило приложение — Цинхуа быстро забыл о нем в круговороте нововведений, очень уж приятных для жизни.       За положенную неделю до он отправился в отдел кадров, чтобы напомнить о необходимости скоро отгула, где, собственно, узнал о том, что все уже оформлено и Цинхуа может спокойно оставаться на месте, не волнуясь из-за бумаг. Но о том, что в положенный день с ним останется и Мобэй он не знал.       Все началось чуть жёстче, чем обычно, ночью и на день раньше срока, но это было нормой и в пределах привычного, а потому закладывалось ещё в отделе кадров — вариативность в три дня в обе стороны была нормой у всех полов. Цинхуа хотел поговорить о гоне с Мобэем, но все никак не складывалось, и альфа тянул до последнего, чтобы сейчас проснуться с стоящим колом членом, и в холодном поту со сбитым дыханием. Обычно обходилось простым возбуждением. Все решалось душем и собственной рукой, но сейчас в ноздри бил запах омеги, и от него сводило с ума. Цинхуа хотел Мобэя, и тот лежал рядом, накинув на альфу руку. Он спал, а Цинхуа изнемогал от желания и развернувшись к любовнику толкнул его на спину, устроился меж его бедер и стал лихорадочно ласкать чужой живот, поднялся к груди. Мобэй открыл глаза и совершенно спокойно перехватил его руки, положил их себе на плечи и поцеловал Цинхуа, вырывая из него недовольные стоны и протесты.       — Ты рано. Сходи в душ, я скоро буду готов. — Цинхуа попытался дернуться и проявить новую порцию возбуждения, потом потерся членом о чужой живот, пытаясь показать, что он не готов ждать и хочет скорее заполнить омегу собой, но Мобэй был сильнее и просто увел Цинхуа в ванну в их комнате, посадил в душ, включил воду и ушёл, закрывая дверь. Цинхуа был возмущён, но вода отрезвляла и сознание вернулось ровно настолько, чтобы вымыться. Потом возможности не будет — мозги отключатся напрочь, если его уже сейчас так накрывает. Хотя раньше у него и омеги не было. И тут уже не важно, кто кого ебет в обычное время. Но сейчас был большой вопрос кто под кем окажется. И окажется ли. Может Мобэй уедет от него, оставит проводить гон в одиночку? У него ведь работа. И встречи шли одна за другой, порой по паре раз в день в последнее время. А тут он со своим гоном влез.       Разрядив себя рукой Цинхуа ополоснулся, даже голову помыл, зная, что иначе потом будет люто чесаться и на подкашивающихся ногах с полотенцем в руке побрел к кровати, на ходу стараясь высушить волосы, чтобы с них не капало. На кровати уже нашелся Мобэй, сидящий в центре кровати, рядом лежали несколько упаковок с презервативами. Цинхуа побледнел, начал нервничать, но гормоны взяли свое и альфа залез на постель, где снова толкнул омегу на спину, устраивая его ноги на талии. Полотенце было забыто и валялось на полу.       Мобэй тяжело дышал и потерся носом о чужую шею, но потом все-таки отстранился и дал Цинхуа конвертик из фольги. Тот непонимающе на него посмотрел, но потом, видимо, до него все же дошло, что это, и он зубами разорвал его, раскатывая резинку по члену. Было не очень-то приятно, но здравым смыслом Цинхуа понимал, что детей они не хотят. По крайней мере, пока.       Компенсируя задержку Цинхуа сразу залез рукой меж чужих бёдер в заветное местечко. Мобэй не стал надевать белье после душа, который принял, очевидно, во второй ванне, и сейчас полубессознательный альфа этим пользовался, забираясь в чужое лоно пальцами. То уже порядочно расслабилось и смазка вытекала в изрядном количестве, заливая пальцы Цинхуа едва не сгустками. Цинхуа довольно заурчал и подразмяв желанное тело вошел, не сильно медля. Мобэй проскулил в собственную руку, а альфа сразу стал вбиваться, придерживая чужие бедра на себе, но потом ему стало неудобно и он повалился сверху на Мобэя, лицом оказываясь ближе к чужим ребрам. Руки упёрлись по обе стороны от чужой талии и Цинхуа стал вколачиваться в омегу почти на четвереньках. Волосы скользили по соскам омеги. Мобэй тихо скулил в собственную ладонь, и было не ясно от боли или от удовольствия, но он не жаловался и позволял альфе делать все, что тот хотел. Цинхуа на долго не хватило и он излился, не выходя из омеги и у основания члена стал набухать узел. Альфа удобнее устроился рядом с омегой, заставляя и его перевернуться на бок вместе с собой и ткнулся лицом в чужой торс, придерживая любовника под бедром. И так уснул, словно и не просыпался из-за гона.       Мобэй приобнял и его, подтаскивая поближе одеяло и укрывая их обоих. А когда они расцепились всё началось по новой, и Мобэю оставалось лишь следить за сменой презерватива, потому что по сути альфа все делал сам — в бессознательном состоянии он не думал ни о чем, кроме как об удовлетворении своей потребности в сексе, а Мобэй совсем не сопротивлялся. Разве что вынужден был несколько раз скрутить альфу, посадить под душ и принести им поесть, чтобы не отощать за это время. Цинхуа пытался сопротивляться, но на запах еды, пусть и привозной, а не сделанной любимым, реагировал и позволял себя кормить. Его физподготовка оставляла желать лучшего и он тяжело двигал руками и ногами под конец этих нескольких дней, и у него побаливали суставы, особенно плечевые, на которые приходился весь вес альфы, пока он вбивался в любовника. Мобэй переживал это чуть легче, будучи привычным к нагрузкам и в целом довольно пассивным в своей позиции. Хотя ноги сильно затекали, скрещённые за чужой спиной, а на руке уже наливался синяк, потому что иногда альфа очень уж глубоко вколачивался, и это оказывалось болезненно, а Мобэй пытался задержать вскрики закусив ладонь.       Синяки оказались и на шее у омеги, потому что Цинхуа подсознательно метил территорию. Полноценной метки он не оставил, но это в большей степени было благодаря полусознательной установке, согласно которой Мобэй не мог быть его, что он просто поиграется с Цинхуа, а потом бросит. И этот страх не покидал Цинхуа очень долгий срок, потому что нормального «разбора полетов» все ещё не было. Сам Цинхуа оставался чист, Мобэй не тронул его.