3.15

      3.15.       Межвременье.       Благоприятный для нас миг, когда любой человек наименее силен, спит он или бодрствует. Миг, когда мы можем пытать своих жертв, сводить с ума, нашептывать, подталкивая к греху, можем пробираться в их тела, касаться души, которой сами уже давно лишились.       3.15.        Я вновь прихожу в этот дом. В нем тихо, пыльно, пахнет старушкой, древние половицы пола скрипят, даже если по ним никто не ходит, мебель старая, с историей, краны в ванной протекают и бьют каплями по ржавым пятнам фаянсовой раковины и ванны. В этом доме живет моя жертва: бедный студентик без покровителей и друзей, брошенное дитя, воспитанное бабушкой, юноша, чьи первые чистые любовные чувства растоптаны в прах. Идеальный кандидат для любого самого бездарного демона. Он одинок и сломлен, и бабушка — единственный близкий ему человек, скончалась месяц тому назад. Что же могло пойти не так?       В первую ночь здесь я осваивался, не было ничего неожиданного или странного. Обычный случай, обычная жертва. Студентик выглядел плохо, слабым и разбитым. Он еще не спал, сидел за обеденным столом, покрытым ажурной скатертью и плакал. Мне было привычно и даже немного гадливо от подобной несдержанности. Он плакал пока не выдохся и не уснул прямо за столом. Я немного побродил по дому, чтобы собрать больше информации о клиенте, а затем проник в его тело. Сопротивление было минимальным, защита ослабла, и я коснулся его души.       Что произошло в следующий миг, до сих пор не знаю. Я будто коснулся пламени, но не адского, что сожжет даже демона, и не людского, что причинит боль, пламени яркого, золотого, мягкого и ласкового. Оно перекинулось на кончики моих когтей и моментально полыхнуло по всей демонской сущности. Обожгло до пьянящей радости, до наслаждения. Сколько веков я не чувствовал ничего кроме боли? Ничего кроме обреченности, а затем безразличия? Кто бы что не думал, но не все демоны обожают пытать души или обольщать людей. Это их, наша, работа. Кто-то ее любит, кто-то вынужденно терпит. В любом случае это лучше, чем веками гореть в Геенне огненной.       Первый раз в моей демонской жизни произошло нечто подобное. Касаться души иногда неприятно, иногда мучительно, но никто никогда не упоминал, что этом может принести удовольствие. Только не нам. Даже высшие представители Ада не смеют посягнуть на души. Им, как и всем на уровне инстинктов заложено, что это добыча хозяина. Только его прерогатива наслаждаться ими и никого больше.       Каково же было мое потрясение и мой испуг. После того первого раза я больше не смел касаться души студента, души Артура (так его звали), но приходил, каждую ночь, ровно в 3.15. Я стоял за его плечом, если он бодрствовал, я сидел у его кровати, если он спал. Поначалу мне было любопытно, чем же Артур отличается от всех остальных. Его внешность, привычки, поведение, пристрастия, его интересы, его одержимости — все это ничем не выделялось на фоне других человеческих особей. Он даже был чересчур обычен. Не праведник и не зло воплоти, даже странно, чем он мог привлечь внимание Ада?       Артур будил во мне поистине дьявольский интерес. Касаться его души я все-таки опасался, но как-то ночью дотронулся до его лба и заглянул в сон. Ему снилась бабушка, летний день и дорожка в парке. Он маленький бежал и смеялся. Потом вспомнил, что уже вырос, а бабушка умерла, остановился и заплакал. Печаль преследовала его даже во сне. Но затем подул сильный ветер, подхватил маленького Артура, и тот полетел. Полетел над парком, над городом, над страной, затем достиг океана. Он летел постепенно становясь взрослым и, достигнув далекой горной страны, вдруг завис над прекрасным, скрытым от всех водопадом.       — Ты тоже это видишь? — вдруг спросил он, обернулся и взглянул прямо на меня.       Я поспешил вырваться из сна. Он видел меня? Или это просто совпадение? С удивлением я почувствовал, что покрыт холодным потом с головы до кончика хвоста. Артур же так и не проснулся.       Позже я продолжил посещать его сны, но теперь с большей осторожностью. За снами последовали мысли, ощущения, память. Я читал его и не мог оторваться, забывал себя, забывал, зачем я прихожу в его дом. Целый месяц минул, а задание так и не было выполнено. Это не могло не породить вопросы и подозрения. Меня вызвали к начальству.       Только получив выволочку, я испугался. Не за себя испугался, за него. Знал, Ад не прощает ошибок, меня просто заменят более расторопным демоном, и золото души Артура угаснет. Этого нельзя было допустить! Даже Геенна огненная и все ее ужасы теперь не могли заставить меня навредить Артуру или дать кому-либо еще сделать это.       Выход был только один. И мне было не страшно, когда я принимал единственно верное для этого решение. Мне казалось, что впервые за все время моего существования во всех ипостасях, я делаю что-то правильное.

***

      3.25.       Я сижу возле него спящего и не могу оторвать взгляд. Разве существовало то время, когда я считал его обычным? Артур! Его бледное лицо, черные волосы, рассыпанные по подушке, четкие нахмуренные брови, немного торчащие уши — все это, весь он от макушки до пальцев ног единственный в своем роде. Артур прекрасен и душой и телом. Он дорог мне, наконец-то я могу это признать. И я никогда его больше не увижу.       Соблазн слишком велик. Я касаюсь его щеки, глажу легко. Это тоже откровение, мои пальцы покалывает от удовольствия. Мне мало. Нависаю над Артуром, приникаю всем телом к его телу, а затем погружаюсь внутрь, проваливаюсь в него целиком. Меня охватывает блаженство. Свет его души манит меня, зовет за собой, и я поддаюсь. Какая теперь разница? Так или иначе, мне грозит полное уничтожение. Я тянусь трясущейся рукой и ловлю золотое пламя. Теперь оно привычно для меня, но все также ласково. Оно нежно обхватывает, поглощает, и больше я не могу вырваться.       — Наконец-то, я поймал тебя! — голос Артура звонкий и восторженный.       А вот это уже сюрприз.       — Как ты это сделал? — спрашиваю, даже не пытаясь вырваться из своей ловушки.       — Меня бабушка научила.       — Ах, вот оно что.       Теперь мне был понятен интерес Ада к заурядному юноше. Артур оказался не так прост, он обладал крупицей божественной силы. Ее не заметишь так просто, если уметь прятать. Его бабуля явно была связана с Небесами, и защищала внука, пока была жива. Но после ее смерти не осталось никого, кто бы укрыл от алчных сил зла.       — Отпусти, — тихо попросил я.       — Не-а, — стало ответом. — Я давно почувствовал твое присутствие и долго ждал, пока ты не повторишь попытку.       — И что ты сделаешь со мной, Артур? Ты не сможешь проснуться, если попытаешься меня удержать.       — А я и не стану. Просто хочу узнать кто ты.       — Я — демон.       Артур затих.       — Бабушка рассказывала, что я сразу узнаю, если предназначенный мне человек появится. Про демонов она не упоминала.       Я горько рассмеялся.       — Предназначенный? С чего это ты взял?       — Не смейся! — воскликнул Артур. — Я видел вспышку! Ты разжег во мне тот свет, я знаю! Я ощутил это.       — Невозможно, — прошептал я.       Мою грудь пронзила боль, сладкая боль надежды и отчаянье. Я предназначен Артуру? Такого просто не может быть. Это не правда! Он заслуживает всего самого лучшего. Быть связанным с демоном? Никогда!       Но счастье уже затопило меня с головой.       — Может быть, в другое время и в другой Вселенной, — пообещал я. — Я отдал бы все за то, чтобы быть твоим предназначением. А теперь, прощай, Артур.       И я рванулся из желанных объятий обратно в стылую пустоту.       — Подожди! — он пытался следовать за мной, но ему не удавалось. — Как тебя зовут?       — Имс!       Я успел ответить, прежде чем снова оказался в комнате. Артур тревожно метался во сне.       — Так вот, чем ты занимаешься! — из сгустка черной тьмы выступила мощная фигура Аластора. — Имс, ты нарушил все мыслимые предписания.       — Кастиэль! — гаркнул я, не собираясь выслушивать проповеди старейшего демона.       Мгновенно звон ангельских перьев оглушил, заставляя испытать ни с чем несравнимые муки. Кастиэль возник возле кровати Артура и заслонил его крылом.       — Он под моей защитой, — объявил ангел.       Аластор взревел и оскалился, щелкнул хвостом, но что он мог сделать против договора Небес и Ада?       Ангелы слыли теми еще засранцами, но и среди них находились неплохие ребята. Кастиэль знал, что такое любовь к человеку, он как никто понимал чувства Имса и согласился помочь. Помочь просто так, ничего не требуя взамен       Имс не сопротивлялся, когда его уводили. Артур спал, тревожное выражение исчезло с его лица. Он был под надежной охраной. Для Имса этого было достаточно.