Никто не ждал её с обратной стороны

Руки Стива Харрингтона блуждали по тоненькой женской фигурке, его массивная грудь прижимала девушку к стене, лишая возможности на побег, но ее полностью устраивал такой расклад. Настойчивые поцелуи и объятия Стива ощущались как сон наяву, и ей не хотелось просыпаться. Когда его губы коснулись нежной кожи за ушком, девушка тяжело и безумно сексуально, по мнению Харрингтона, вздохнула. Он завёл руку ей за спину и подтолкнул её грудь навстречу к его. Они были максимально тесно к друг другу прижаты, во время вдохов их грудные клетки бились друг о друга. — Стив, — прошептала она, после чего ощутила новую дозу поцелуев. Сначала на щеке, потом немного ниже, затем еще ниже… — Ты сводишь меня с ума, — выдохнул парень в ее шею. — Какая же ты прекрасная. — Ох… Стив, — его имя из её уст прозвучало как стон. Услышав её сладкую интонацию, он зарычал. Сексуальное напряжение между ними было на пределе. Судя по звукам, которые я слышала сидя в кабинке в женском туалете старшей школы Хоукинса, всё было именно так. Только я могла оказаться в этой ужасной ситуации. То, как это со мной произошло, совершенно нелепо. Я уже собиралась выходить из кабинки туалета, справившись со всеми своими делами, как вдруг услышала голоса Стива Харрингтона и его новой пассии Нэнси Уилер. Мне не особо хотелось попадаться им на глаза, и ничего больше не оставалось, кроме как переждать, пока они решат свои вопросы. Но, слыша их тяжелые вздохи, я поняла, что у них в планах было решить довольно-таки обширный спектр вопросов, а становиться свидетелем этой картины совершенно не хотелось. Надо выбираться! Я собралась с духом, затем перевела дыхание и наконец решилась на свое вызволение из кабинки. Нажала кнопку слива на унитазе, представив, как округлились глаза парочки в этот момент, и просто вышла, сделав вид, что не замечала две пары глаз, уставившихся на меня. Как ни в чем ни бывало я помыла руки и направилась в сторону заветной двери, способной отрезать меня от Харрингтона и Уилер. И вот до цели оставался всего один шаг, моя рука уже потянулась к ручке — меня окликнули. — Чем это ты там занималась? — парень внимательно изучал меня взглядом, прищурив глаза. Мне интересно, чем, по мнению Стива Харрингтона, я могла заниматься в кабинке туалета? — Догадайся, — пожала плечами я. — Ты что, извращенка? Подслушивала нас и получала удовольствие? Я почувствовала, как мои щеки начали гореть то ли от смущения, то ли от возмущения. Что этот урод вообще обо мне думает? Да, хоть я и нарисовала в своем подсознании картинку, которая идеально подходила под их ахи и вздохи, мне это не принесло ни капли удовольствия, только отвращение! — Знаешь, твои жалкие попытки трахнуть её в туалете не особо возбуждают. Я сразу же пожалела о неосторожно брошенной фразе, но виду не подала и как можно быстрее покинула территорию злосчастного туалета, пока ноги меня ещё слушались. *** Сидя на уроке истории занудной миссис Щёлк, я обдумывала произошедшее. Мне было жаль, что я это сказала. Не из-за Стива Харрингтона. Мне было жаль из-за тихони Нэнси Уилер. Она не из тех девчонок, которым плевать на то, как, где и с кем. Я уверена, что она воспринимала всё серьезно, в отличие от Харрингтона. И моя фраза явно задела её, ведь она не из легкомысленных. Просто влюбилась в придурка, а теперь разрешает ему вертеть собой так, как парню вздумается. И извиняться перед Уилер я уж точно не собиралась! Во-первых, потому что её бойфренд первый задел меня колкой фразой. А во-вторых, ей стоило думать перед тем, как бежать выполнять все прихоти Харрингтона по первому зову. Приспичило ему в школе в туалете, и она тут как тут. Я, конечно, не думаю что Нэнси, мисс невинность, Уилер отдалась бы ему прям в женской уборной. Но как бы там ни было, я успела уйти вовремя и не жалела об этом. Хотя язык за зубами все же стоило попридержать. *** Придя из школы, я обессилено рухнула на диван и почти сразу уснула. Проклятый телефон вырвал меня из моего долгожданного отдыха. На улице было уже темно, отец пришёл с работы и, судя по звукам из кухни, готовил ужин. Устало выдохнув, я собрала всю свою злость на ужасный телефон, который мне сейчас хотелось сорвать со стены и запинать ногами, в кулак и поплелась к аппарату. — Клэр Ньюби слушает. — Клэр, это я, Джонатан, — когда я услышала голос друга, агрессию как рукой сняло, я улыбнулась. — Да, Джонни. — Клэр, я не знаю что делать, Уилл не ночевал дома и не появлялся сегодня в школе… Он… он пропал, — все мои мышцы напряглись, а улыбка сошла с лица. — Я … я не знаю что делать, мама в панике, да и я тоже. Я понимала, что говорить по телефону сейчас бессмысленно, нужно пойти к Байерсам и разобраться, что произошло: Джонатан явно напуган. — Я сейчас буду, — я повесила трубку и, крикнув отцу, что иду к другу, выбежала из дома. Эта осень в Хоукинсе была холодной и дождливой, я быстро перебирала ногами, стараясь особо не смотреть по сторонам, игнорируя усиливающийся дождь. Накинув на голову капюшон моей спортивной кофты, я перешла на бег и уже через десять минут была на пороге дома своего лучшего друга. Дома, который всегда был для меня родным. — Клэри, — Джонатан крепко обнял меня, как только увидел. Нежности никогда не были составляющими нашей дружбы — по этим объятиям я поняла, что нам предстоит невесёлый разговор. — Рассказывай всё по порядку. — Рассказывать нечего, Клэр, он просто пропал; вчера вечером играл с друзьями у Уилеров, мы с мамой не заметили того, что он не вернулся вечером, мы работали, я… я взял себе дополнительную смену, — его голос дрогнул, — хотя не должен был, — ещё немного и в его покрасневших глазах появятся слёзы, — мы… мы только утром заметили, что его нет, — он весь дрожал, — мы подумали, что он остался на ночь у Уилеров или пошёл в школу пораньше, но потом мы выяснили, что ни у Уилеров, ни у Синклеров, ни у Хэндерсенов он… не был, и в школе — тоже. — Вы были у Хоппера? — Мама сегодня ходила к нему, но он разводит руками и говорит, что надо ждать двое суток после исчезновения. — Он что, припух? Какие двое суток? Двенадцатилетний мальчик бог знает где, — я вскочила с дивана и начала судорожно ходить по гостиной Байерсов. — Мама так же ему сказала. — Как она? — от мысли о Джойс, которая не может найти себе места из-за пропажи любимого сына, у меня закололо сердце. Джойс прекрасная, и судьба слишком часто жестоко с ней обращается, я искренне верю, что однажды эта женщина обретёт истинное счастье: найдёт любимого человека и будет вместе с ним и дорогими сыновьями. Она этого заслуживает больше, чем кто-либо. — Хуже, чем я, — Джонатан был подавлен, и я его понимала: его маленький брат уже сутки не объявлялся. Я была растеряна не меньше Джонатана, я не знала, как ему помочь. — Эй, не раскисай, сейчас не время, Джонни. Я поговорю с Хоппером, мы найдём его, — голова парня всё ещё была опущена вниз, он тяжело дышал. — Вставай Джонни, нарисуем объявления о пропаже и завтра их расклеим, хорошо? — мой голос звучал так ласково и нежно, как никогда раньше, я сама себя не узнала. — Почему ты такая милая только когда у меня пропал брат? — с усмешкой спросил друг, на что я лишь пожала плечами. Через час у нас уже был красивый образец объявления, на котором красивым почерком была выведена надпись «Ты видел меня?». Ниже мы приклеили фотографии Уилла и написали информацию о нём. Мы с Джо сидели на полу, склонившись над объявлением, и думали над тем, как будем искать Уилла. Составляли список мест, которые нужно проверить, и все в этом роде. — Я хочу завтра поехать в Индианаполис к отцу, может, Уилл у него… — прервал тишину между ними Байерс. — Я поеду с тобой, — уверенно заявила я. — Я и не сомневался, — усмехнулся друг, глядя на меня, но уже через мгновение его губы вновь выгнулись в обратную строну. — Он не видит, насколько серьёзная ситуация, говорит, что мы паникуем на пустом месте, а Уилл просто где-то гуляет. Сейчас Джо слишком напряжен: разговоры об отце — не самая любимая его тема, особенно сейчас, когда его маленький брат пропал, а отцу плевать. Я знаю Джонатана с самого детства и знакома с отцом Байерсов и его методами воспитания. Почти на все сто уверена, что он меня и не вспомнит, когда мы завтра к нему заявимся, на что мне абсолютно плевать. Я никогда не встречала более отвратительного и эгоистичного человека, чем Лонни. Мне просто не верится, что у него могли родиться такие милые дети, как братья Байерсы. Уилл и Джонатан — плоды воспитания их матери Джойс, но точно не отца… Отец только мешал детям спокойно жить и развиваться, с каждым своим появлением делая все только хуже. Джонатан был зол на него так же, как и я на свою мать. Хоть и ситуации у нас были разные. Мать бросила меня, как только я родилась; я не знаю о ней ничего, даже того, как она выглядит: не знаю, блондинка она или брюнетка, высокая или низкая. Мне было бы интересно её увидеть, но вспоминая, как она обошлась со мной и отцом, я перестаю представлять, как она выглядит. В детстве отец старался более лояльно мне преподнести отсутствие матери в моей жизни, но, став старше, я узнала горькую правду о том, что мама просто собрала вещи и ушла, пока папа гулял со мной. Мне было четыре месяца… Не знаю, чем можно руководствоваться, совершая такие поступки. Даже если она разлюбила моего отца, и ей наскучил брак с ним, то можно было бы хоть иногда связываться со мной, может, приезжать или раз в год отправлять открытку на день рождения, делать хоть что-то! Но она предпочла просто исчезнуть. Папа пытался найти ее, но она будто испарилась. Сейчас мы с Джонатаном Байерсом, как и всегда, вместе. Вместе, что бы ни произошло. Я с детства осознавала, что наша дружба — не случайность, нам Вселенной предначертано быть рядом. Всегда друг с другом. *** Сегодня мне придется прогулять школу: я решила что наши с Джонатаном дела куда важнее дурацких уроков. — Как настрой? — спросила я друга, усаживаясь на пассажирское сидение его машины. — Пытаюсь подавить в себе мысли о том, что все, что мы сегодня сделаем, может быть напрасно, — вымученно улыбнулся он. — Выше нос, в мире не бывает ничего напрасного, — задорно прощебетала я. Первым делом мы отправились делать копии нашего объявления. И уже через пару часов по всему городу висели яркие листочки, с которых на нас смотрела милая мордашка Уилла Байерса. — Осталось только в школе расклеить, давай справимся с этим быстро? — командовала я. — Давай, ты клей снаружи, а я пойду внутрь, — бросил Джонатан и направился ко входу в школу. Я справилась со своей задачей и решила зайти в здание школы для того, чтобы поторопить друга. Переступив порог учебного заведения, я лицезрела нечто неожиданное. Джонатан стоял у доски объявлений и мило общался с Нэнси, недотрогой для всех, кроме Стива Харрингтона, Уилер. Для уточнения добавлю, что говорила в основном Нэнси, а парень лишь изредка застенчиво кивал. И за этой картиной наблюдала не только я, но и парень вышеупомянутой Нэнси со своими дружками. — Пойдём, Джонатан, — я взяла друга под локоть, и, когда его собеседница вопросительно на меня посмотрела, я сделала вид что только её заметила и добавила. — О, привет, Нэнси! — Здравствуй, Кларисса, — ничего себе, какие мы важные, так еще и знаем мое имя, хрена се. — Мне пора на урок, тест, — неловко улыбнулась Уилер, но не ушла, а продолжила свой монолог. Хоть меня и забавляет картина, состоящая из щебечущей Нэнси и до фига смущенного Джонатана, она мне уже порядком наскучила. Поэтому, вместо того чтобы следить за их нелепым диалогом и слушать о том, что Уилл — умный мальчик и мы обязательно его найдём, из уст Нэнси, я нашла себе новое занятие. Гляделки с мистером Стивом, неудавшийся перепихон в туалете, который сорвался из-за злой Клэр, Харрингтоном. Мы уставились в глаза друг-другу, будто кидая вызов. Кто же первый отведёт взгляд? Я смотрела на него, не моргая, и спустя пятнадцать секунд вопросительно выгнула бровь, как будто задавала вопрос: «Чего надо?». Интересно, а он знает моё имя? — Кстати, Клэр, — блин, из-за этой Нэнси я проиграла. — Пожалуйста, не говори никому о том, что видела в туалете, ладно? Я кивнула. Джонатан уставился на меня с явно читающимся вопросом в глазах. А Нэнси, миленько улыбнувшись, зашагала к своему бойфренду. — Что было в туалете? — спросил меня парень, когда мы вышли на улицу направляясь к машине. — Что? — я сделала максимально невинное личико. — Что ты делала в туалете с Нэнси, Клэр? — Я тебя не слышу-у-у, — протянула я: меня забавляла эта ситуация. — Клэр, хватит издеваться. — Я не издеваюсь, я не понимаю, о каком туалете идёт речь. В ответ Джонатан лишь махнул рукой, понимая, что со мной бессмысленно говорить, и уселся в машину. В развалюхе, которую я называю машиной чисто из уважения к Джонатану, несущейся по трассе на пути к Индианаполису, Байерс решил вернуться к нашему разговору. — Так что было в туалете? — Боже, у тебя что, пластинка заела? Где у тебя кнопка? Я переключу, — я потянулась руками к его лицу и стала тыкать его в нос. — Клэ-э-эр, боже, — прыснул со смеху он, — ты мешаешь мне вести машину. Я послушно убрала от него руки, не желая умереть в этой развалюхе. Только не в ней! — И всё же? — Ты же не отстанешь? — Нет. — Ты не выносим! Подумаешь, увидела, как принцесса обменивается слюнями со Стивом Харрингтоном. — Почему я не удивлён тому, что именно ты это лицезрела? — ухмыльнулся он. — А вот и не лицезрела: я была в кабинке, так что не видела, а только слышала, что там происходило, — помахала пальчиком перед его лицом, я. — Как она тогда узнала, что это была ты, если ты была в кабинке? — не понял друг. — Не тупи, Байерс, я вышла из кабинки, — щелкнула я его по лбу. — Зачем? — искренне не понял он, и я, кстати, тоже не понимала, зачем я это сделала. — Я побоялась, что если просижу там ещё несколько минут, то он её трахнет, — честно ответила я, а после заметила, как от этой фразы покраснел мой друг. Мы провели пару минут дороги в тишине, после чего Джонатан задал мне заводящий в тупик вопрос. — Как думаешь… у них уже… ну… у них уже было? — я видела, что ему неловко от этой темы, но тем не менее он сам говорит об этом, ему интересно. — Думаю, не было, — честно ответила я. — Я не уверена на все сто, но мне кажется, что Нэнси не из тех, кто сразу прыгает в койку; даже такому, как Стив, её надо долго обхаживать и добиваться. — Да, она точно не из тех, — согласился Джонатан. Я догадывалась, к чему был этот вопрос и задумчивый взгляд друга, но решила, что сейчас не время говорить на эту тему. Салон развалюхи Байерса снова погрузился в тишину, только лишь старенькое барахлящее радио её нарушало. Я услышала знакомую мелодию и, почти сразу вспомнив, откуда я её знаю, перевела взгляд на друга. Он был серьёзен, смотрел на дорогу, крепко сцепив руки на руле. Это та самая песня. Она напоминает ему о Уилле… В голове сразу всплыло воспоминание о том, как двое братьев нелепо танцуют под мой смех и эту песню. Тогда мы не были счастливы, как вы могли бы подумать. Мы почти никогда не были счастливы, но мы были все вместе. Я, Джонатан и улыбчивый Уилл Байерс. Я люблю этого ребенка, и мне больно от его пропажи и неведенья. Я не знаю, где он, с кем он, в порядке ли он — это тяжело. Но для Джо это в десять раз тяжелее: он его брат. Я прибавила громкость и начала качать головой в такт довольно ритмичной песни. Джонатан посмотрел на меня как на сумасшедшую. Затем я начала подпевать и, встретившись с ним взглядом, одобрительно кивнула ему. Он прокрутил колесико, отвечающее за громкость, на удивительно хорошо работающем радио, и весь салон полностью залился громкой музыкой. Так мы и ехали, нелепо танцевали в сидячем положении, Джонатан ещё и машиной управлять умудрялся, и кричали во всю глотку слова песни. Вы можете осуждать нас за этот неуместный всплеск радости, но это было не веселье — это крик о помощи. Припарковавшись у дома старшего Байерса, Джонатан пытался отдышаться, он выглядел так, словно только что вынырнул из воды, вдоволь наполняя лёгкие воздухом, а затем посмотрел на меня. — Ты молодец, — прошептала я, улыбаясь. Дверь нам открыла девушка лет на десять старше нас. Я сразу поняла, что это новое увлечение отца Джонатана. Выглядела она, мягко говоря, не очень. Её худые, как две палки, ноги обтягивали безвкусные легинсы, а большую грудь облепила странная майка с детским рисунком. Макияжа на ней было больше, чем я нанесла на себя за все шестнадцать лет, и от неё невероятно несло самым ужасным дешевым пивом. Я боролась с собой, чтобы не закрыть нос рукой. — Где Лонни? — отрезал Джонатан, не став церемониться. Я мысленно похвалила друга за его резкость. — А вы, собственно, кто? — проигнорировав девушку своего отца, Джонатан прошёл в дом и стал звать Уилла, осматривая дом. Я вздрогнула, когда массивная мужская фигура прижала Джонатана к стене, но я почти сразу узнала в этой фигуре старшего Байерса, уж не знаю, как мне удалось это сделать, ведь он очень изменился: внешне очень постарел, на лице было написано, какой образ жизни он ведёт. Узнав в названом госте сына, Лонни принялся его обнимать — парень оттолкнул мужчину. — Где Уилл? — прошипел он в лицо отцу. — Я уже сказал вашей бестолковой матери, что маленького педика у меня нет. От этой фразы у меня в голове произошёл взрыв. — Да как вы смеете так говорить о своём маленьком пропавшем сыне? Ты вообще понимаешь, что происходит? — я сама не заметила как перешла на «ты». — А ты вообще кто, куколка? — его губы скривились в отвратительной ухмылке, он вообще пропустил мою фразу мимо ушей. — Это Клэр, отец, мы с детства дружим, но ты даже не попытался её запомнить, — вымученно ответил на вопрос отца, адресованный мне, Джонатан. — Не должен я запоминать всех твоих шлюх. Атмосфера накалялась больше и больше. Мы оба сделали вид, что не слышали этой фразы. — А что касается маленького гавнюка, я вообще не понимаю, что это ваша мать раскудахталась: ей всегда было плевать на вас, а сейчас начала строить из себя курицу наседку. Я схватила Джонатана за руку, понимая что он сейчас просто накинется на отца с кулаками. — Матери никогда, слышишь Лонни? Никогда не было плевать на нас. Она всегда о нас заботилась, пока ты жил своей жалкой жизнью алкоголика. Джонатан кричал во всю глотку, я сильнее вцепилась в него, оберегая от необдуманных действий. Я полностью перекрыла ему проход рукой, он мог бы легко откинуть мою руку и кинуться с кулаками на отца, но не стал. Джонатан плюнул Лонни под ноги и, бросив последнюю фразу, полетел к машине. — Забудь, что у тебя есть дети. Парень сел на пассажирское сидение. То, что поведу я, можно было и не обсуждать: парень сейчас просто не в состоянии. По пути из Индианаполиса в старенькой машине Джонатана Байерса я впервые за долгие годы дружбы увидела его слёзы.