На встречу приключениям

Друэлла не находила себе места. Она пила за день уже третью таблетку Бифрена. Волшебница никак не могла успокоиться, её трясло изнутри. С тех пор как Сириус ушёл, прошло уже часов, наверное, девять, и Друэлла уже придумала себе тысячу причин, по поводу которых дети не возвращаются. И вот, в полдвенанаддцатого ночи послышался хлопок двери. Сириус с Беллатрисой наконец вернулись домой. — Друэлла, мы пришли, — сказал Сириус. Друэлла облегчённо выдохнула и подошла к детям. — Сколько время? — Полдвенанадцатого, — сказал Сириус. — Половина двенадцатого, — подтвердила Друэлла и, повернувшись к дочери сказала, — Я тебе разрешала куда-то выходить из дома? — Да всё ж нормально, она со мной была, — сказал Сириус, — По делам важным ездили. — Хорошо, Сириус, можешь идти спать, а ты, — Друэлла схватила дочь за руку, — пойдёшь со мной. — Зачем? — спросила Белла. — С тобой надо провести воспитательную беседу. — Но зачем? — спросила ещё раз Беллатриса. — Потому что я так сказала. Друэлла привела Беллатрису в комнату и закрыла дверь. — А теперь обьясни мне, что это было? Что за фокусы? — Мама, но Сириус же сказал тебе, что мы по делам ездили. — Я понимаю, — ответила Друэлла, — Но Сириус пошёл тебя искать не сразу, как ты ушла из дома. Где ты была? Беллатриса молчала. — Я тебя спрашиваю, где ты была? Беллатриса вздохнула, видимо, придётся признаться, всё равно мама не узнает, но, всё же, она решила схитрить. — Я гуляла по територии. — Хорошо, — сказала Друэлла, — С этим разобрались. А я тебе разрешала куда-то уходить? — Нет. — Так почему же ты ушла? Беллатриса вспыхнула. — Да потому что это несправедливо! Мама, я не хочу сидеть на аресте, мне уже семнадцать лет! — Стоп! — сказала Друэлла, — Я в таком тоне вообще не буду разговаривать, ты повышаешь голос! — Потому что меня это бесит! — Не кричи! — строго сказала Друэлла, — Ты провинилась и тебя заслуженно наказали, и, сегодня, ты опять нарушаешь своё наказание. Такое впечатление, что ты хочешь, чтобы оно ещё дальше прожлилось. — ЧТО?! — воскликнула Беллатриса. — Ты опять повышаешь на меня голос! — сказала строгим голосом Друэлла, — Ты ребёнок и в данный момент ты не имеешь права повышать на меня голос. — Я не на тебя повышаю голос, а на ситуацию. — В данном случае ты повышаешь голос на меня, и я хочу получить уважение к себе. — Я взрослый человек, мне семнадцать, я в праве делать то, что я хочу, и это будет правильно, — сказала Беллатриса, — Я не собираюсь под тебя подстраиваться! — На что ты нарываешься? — спросила Друэлла. — Ни на что, — сказала Беллатриса, — Я хочу, чтоб ты меня оставила в покое и всё! Понятно? — Ты ведёшь себя, как ребёнок восьми лет, — сказала Друэлла, — значит, я с тобой и обращаться буду как с ребёнком. — И что ты собираешься делать? — спросила Беллатриса, сложив руки на груди. — Значит так, — сказала Друэлла, — Теперь мы обсудим дальнейшее твоё наказание. Ты на аресте до конца июля. — ЧТО?! — удивлённо спросила Беллатриса. — Да, и потом не получится гулять с семи вечера и до семи утра, весь день спать, в пять вечера вставать, до семи сидеть в телефоне и потом опять всю ночь гулять. Поэтому, поскольку твоё поведение не соответствует взрослому, ты будешь жить по детскому времени, — До конца ареста твой режим дня таков: в девять утра — подъём, в одиннадцать часов вечера —отбой. — Что, почему так все строго? Ты не имеешь права так меня наказывать! — сказала Беллатриса. — Имею права! — крикнула Друэлла. — Я твоя мама! Это пока что нормально, я много не требую. Значит так, пока ты на аресте, у тебя каждый день будет какое-нибудь увлечение, чтоб за 10 дней не деградировать. Предлагаю выбрать самостоятельно себе занятие, которое будет тебя интересовать. — ЧТО?! ПОЧЕМУ ТАК МНОГО?! — кричала Беллатриса. Тупые правила её выводили из себя всё больше. — Замолчи! — крикнула на неё Друэлла.  — ЧТО?!  — В ТАКОМ ТОНЕ ИДИ С ЗЕРКАЛОМ РАЗГОВАРИВАЙ! — крикнула Друэлла. — Но ты ж ведь тоже кричишь, — сказала ей Беллатриса. — Да, потому что ты не слушаешь, и самое главное, ты не слышишь! — сказала Друэлла, пытаясь достучаться до дочери. — Я не слышу? — спросила Беллатриса злым тоном, — Поверь, ты ошибаешся, у меня со слухом всё отлично! — Значит так, я больше с тобой спорить не хочу, — сказала Друэлла, — Ты ходишь по тонкому льду. А теперь, — не перебивай меня! — подведём итог. Первое, режим дня: девять утра — подъём, одиннадцать вечера — отбой. Второе — домашнее задание на лето. Делаешь, а потом мне сдаёшь на проверку. Не перебивай! — строго сказала Друэлла, видя, что дочь уже открыла рот. — Третье — пока ты под арестом, время, которое у тебя отведено для прогулки, тратишь на интересное увлечение, которое ты веберешь самостоятельно. — Это всё? — спросила Беллатриса, саркастично продолжив: — Слава Богу. Это просто счастье! Я прям мечтала так проводить лето! Спасибо тебе большое, мама! Друэлле это надоело. Она схватила дочь за руку и, подняв с кровати, отвесила хороший шлепок по попе. — Ай! — воскликнула Беллатриса, — Это ещё за что? — Прекрати сейчас же в таком тоне со мной разговаривать! Я тебе не подруга, что бы ты себе позволяла так со мной обращаться! Беллатриса посмотрела на маму странным взгядом. — Ну, это всё? Или ты ещё что-то хочешь мне придумать? — Всё, — сказала Друэлла, — Сейчас сколько уже времени? Правильно, двенадцать ночи. Пошли мыться. Беллатриса посмотрела на мать, теперь уже удивлённо. — Что ты имеешь в виду? — А что ты хотела? — спросила Друэлла, — Я же тебе сказала, что на время ареста, я с тобой буду обращаться, как с ребёнком. Детей в восемь лет ещё купают родители. Поэтому пошли. Беллатриса не сдвинулась с места. — Не хочешь сама? Ладно, — Друэлла подошла к шкафу и достала оттуда пижаму, бельё дочери и положила в карман. Затем подошла к Беллатрисе, незаметно наложила чары облегчения веса и подняла её на руки. Беллатриса обомлела. — Мама, что ты делаешь? — В ванную тебя несу, — сказала Друэлла, — Ты ж ногами идти не хочешь. Занеся дочь в ванную комнату, Друэлла поставила её на ноги и закрыла дверь. — Давай раздевайся. Беллатриса только замерла, не в силах что-либо сделать. Она не верила, что мама настроена решительно. — Ладно, — Друэлла развернула к себе дочь спиной и уже хотела расстегнуть ей платье, как увидела в волосах иголки, траву и следы какой-то земляной пыли. Друэлла поняла всё сразу. Беллатриса нагло ей сорвала. Она не гуляла по территории, а была в лесу, поскольку деревья с такими иголками есть только в лесу. — А теперь скажи мне пожалуйста, что ты делала в лесу? Беллатриса обалдела. Она не понимала, как Друэлла могла узнать об этом? — Я задала вопрос и хочу получить на него ответ. — Я гуляла, — ответила грубым тоном Беллатриса, — Мама, неужели ты не понимаешь? Ты задаёшь мне очень тупые вопросы. Друэлла не выдержала и, подвинув к себе Беллатрису, отвесила ей несколько шлепков. — Раз — за то, что сбежала из дома, — Друэлла опустила руку. — Два — за то, что соврала в лицо, — снова шлепок, — Три — за хамское поведение и дерзость мне! — Друэлла отвесила последний шлепок. — Ай! Не надо! — Чтобы такого больше не было! — сказала Друэлла и принялась расстёгивать дочери платье. Расстегнув молнию, Друэлла сняла с дочери платье, оставив последнюю только в лифчике и трусах. Беллатриса тут же сжала себя руками, чувствуя неловкость. — Снимай все остальное и в ванную, — сказала Друэлла, — Либо это сделаю я. Белла решила не проверять слова матери, поэтому расстегнула лифчик и повесила его на крючок. Затем сняла трусы и, повесив туда же, опустилась в воду. Друэлла достала из шкафчика шампунь. — Закрывай глаза, а то пена попадёт, — волшебница принялась поливать волосы дочери водой, смывая траву и пыль с волос. Выключив душ, она принялась намыливать волосы шампунем, и пена посерела. — Где ты валялась? — спросила Друэлла, — Почему у тебя на волосах столько какой-то коричневой пыли? Беллатриса ничего не ответила. Ей было стыдно признаться, что она хотела жить в яме, которую нашла в лесу, и валялась, соответственно, в ней. Друэлла смыла пену с волос дочери и принялась намыливать второй раз. В этот раз пена уже была чистая. Хорошенько промыв волосы, Друэлла ополоснула их ещё раз и нанесла маску по всей длине. Волосы у Беллатрисы были длинные, до попы. Продержав пять минут маску, Друэлла в последний раз хорошо промыла волосы дочери, отжала их и закрутила в полотенце, после чего включила душ. — Вставай и держи рукой полотенце, чтоб оно у тебя не упало. Беллатриса поднялась на ноги, держа рукой полотенце. У неё покраснели щёки. — Перестань краснеть, — сказала Друэлла, — Ты моя дочь, нечего стесняться. Ничего нового, чего я не видела у тебя раньше, я не увижу. Беллатриса кивнула головой. Друэлла намылила мочалку и принялась намыливать тело дочери. Тут тоже была какая-то коричневая пыль и следы от скамейки, сучков дерева. Самыми грязными были ноги. Закончив, Друэлла смыла с дочери мыло, после чего достала из шкафчика специальный гель. — Расставь ноги, руками держи полотенце. Беллатриса отказалась. Она отрицательно покачала головой. — Давай быстрее, чем быстрее мы начнём, тем быстрее закончим. Беллатриса вздохнула и расставила ноги. Друэлла ввыдавила немного геля на руку и аккуратными движениями намылила вначале половые органы дочери, а затем между ягодиц, после чего смыла мыло и, повесив душ обратно, сняла с крючка полотенце. Завернув в него Беллатрису, Друэлла вытащила её из ванной. — Вытирайся и надевай пижаму, я сейчас подойду. Беллатриса в последний раз промокнула волосы и, скинув полотенце, принялась надевать пижаму. Друэлла вернулась через пять минут. — Садись на табуретку. Твои волосы надо хорошо расчесать, — высушив волосы дочери заклинанием, Друэлла принялась осторожно распутывать пряди и хорошо расчёсывать. Минут через двадцать волосы девочки выглядели шикарно. Заставив дочь почистить зубы, Друэлла уложила Беллу в кровать. — Завтра ты, прямо с утра, извинишься перед Андромедой за то, что натворила, — сказала Друэлла, — Понятно? — Да, — ответила злобно Беллатриса. — Не груби. Укрыв Беллатрису одеялом и погладив по голове, Друэлла встала с кровати и, потушив свет, вышла из комнаты. Уже засыпая, Беллатриса подумала, что это был, пока что, самый классный день за лето, хоть она потом и поплатилась за свою выходку. Возможно, не всех так наказывают, но её точно. Она поняла, что следующие десять дней будут совсем не радостными, но до конца июля осталось не много, так что она как-то переживёт. Зато она хорошо уяснила, что никогда нельзя убегать из дома, за это очень строго наказывают. С этими мыслями Беллатриса провалилась в сон.