Доктороцентричная вселенная

      Все их действительно важные разговоры происходили наедине.       Нет, Мастер любил общение в присутствии её питомцев, правда. Этот ужас в глазах Доктора при виде его, возможность покрасоваться, показать, что он не просто один из её врагов, которых она щелкает как семечки. Да, с ним она расправляется также, но одного взгляда достаточно, чтобы понять - их она не боится. А вот его... Точнее, того, на что он способен.       Основной удар всегда не внешний. Убил там, убил здесь - подумаешь, Доктора этим не удивить. Её ранило то, что это делал именно он, до сих пор, и Мастер не мог остановиться, перестать дергать за эту ниточку неравнодушия, которая заставляет её не сводить с него глаз, игнорируя окружение ровно настолько, насколько может многозадачный мозг Повелителя Времени. Это безумно приятно и хоть немного гасило ярость от понимания, что он также не может отвести глаз от неё.       И, отчасти, потому он и любил общаться наедине. Внимание было безраздельным. Да, порой была массовка, но и в толпе можно найти уединение. Именно вдвоем можно было не устраивать шоу или спектакль одного актера. Это порой утомляло, хоть и было любимым развлечением. Наедине можно было шептать, смотреть так близко, что у многих рас во вселенной это считалось бы либо предложением, либо объявлением войны, не следить за выражением лица, будь то страх, боль или обожание. Питомцы должны видеть только её страх, всё остальное их не касается. Всё остальное принадлежит ему: её боль, разочарование, надежды, мольбы и просьбы, тихие вздохи, усталость... Он впитывал всё, без остатка, и не планировал с кем-то делить. Он много раз видел её улыбку, воодушевленный голос и энтузиазм - всегда яркий, привлекающий, и прекрасно знал, что это маска. Та жизнерадостность, что так часто являлась спутникам в сложной ситуации, зачастую не была искренней, и служила тому, чтобы отвлечь питомцев от этого. Её искренней улыбке нельзя не ответить, даже такому темному существу, как он. Она всегда вспыхивает мгновенно, даже если улыбаться совсем не хочется. Хмурые неуверенные взгляды в ответ от спутников - совсем не та реакция, и Мастер был безумно рад, что редко видит эту фальшь в свою сторону. Они стары, умны, и знают друг друга слишком хорошо, чтобы ей - вестись на его шоу, а ему - на её энтузиазм. Наедине они всегда тихи, даже когда в ярости: голос шипит, дрожит, за исключением редких вспышек, когда кто-то теряет контроль или пытается убедить сам себя. Мастер слышал у людей, что чем ближе люди - тем тише они общаются друг с другом. Ему нравилось это выражение. Возможно это тоже попытка убедить себя.       Он знал, что Доктор его не убьет навсегда. Никогда не могла, также, как и он. Бросить в самое пекло и уйти, не оглядываясь, всегда надеясь - выберется, если не смотреть, если дать крошечную возможность, маленькую лазейку. Конечно, он не настолько идиот, чтобы в пятый раз за половину тысячелетия бросать её в падающем самолете и считать, что теперь-то это сработает. Ему всегда больше было интересно, как она спаслась на этот раз, ведь Доктор никогда не повторялся в своих методах. Убийство ради процесса, а не конечной цели, ведь, чтобы убить друг друга по-настоящему, им надо было сначала разобраться с собой, в своей голове и своих чувствах, а у них обоих с этим проблемы, ведь, строго говоря, они друг другу не враги. Но и не друзья. Или и враги, и друзья, и, возможно, еще немного что-то больше. Или не немного. Опять попытка убедить себя. Ведь - как иронично - только у Мисси хватило яиц ступить на это поле. И теперь неясно, стало ли все только хуже или лучше. Словно маятник, качнувшись в одну сторону и достигнув предела, пошел обратно, и теперь Мастер ощущает себя неадекватным бывшим, который, не способный смириться, жжет кнопки в лифте возлюбленной, пишет на стенах гадости, сталкерит, хранит в одинаковых папочках её фотографии и приключения, и, напившись, оставляет кучу голосовых, чередуя признания с оскорблениями.       Еще недавно он бы сам над собой посмеялся с этих мыслей: как он однажды сказал Кларе, не стоит мерить их с Доктором отношения примитивными гормональными человеческими мерками. Но это до тех пор, пока она не вышла из своей ТАРДИС, приведенная картинкой рыбы прямо к нему. Стоило больших усилий не упасть обратно в кресло. Нет, главное приличие Галлифрея было соблюдено: плащ, пусть и легкий, но вполне себе длинный, был при ней. В конце концов, на Земле, и тем более в Австралии, действительно для таймлорда жарковато. Но, во имя Расселона, ключицы и лодыжки! Это же все равно, что здесь, на её любимой Земле, мини-юбка. Не просто мини, а та, которую можно спутать с поясом. Не видно самое интересное, пока стоит - и ладно. У него хотя бы есть оправдание отсутствию пальто - он косит под человека, и что-то он тут, среди местных, не видел людей в куртке в плюс сорок, а у нее? Неужто она настолько ассимилировалась, что забыла? Вроде, предыдущая регенерация была одета вполне пристойно...       Это отвлекало. Мастер прикладывал усилия, чтобы не смотреть ниже подбородка, и это играло с ним злую шутку - на лице не так много мест, куда можно смотреть. Долго в глаза - опасно, он не уверен, что сможет тогда держать маску образа, на нос - странно. А понимание причины того, почему ему приходится так мучаться, заставляло взгляд постоянно соскальзывать на губы, что возвращало к мыслям о ключицах, образуя замкнутый круг.       Он выдохнул с облегчением, когда они пошли на вечеринку в костюмах. Наконец-то. Но, увы, фарш невозможно провернуть назад, и увиденное не развидеть. Хотя Дивизион бы поспорил, с его-то варварскими методами. Всё его самообладание теперь шло не на сдерживание гнева, который всегда бурлил в нем, словно котлы преисподней, а на попытки вести себя естественно. И он допускал ошибки в образе. Мелкие, незначительные. Чуть дольше нужного набирать смс, из-за чего еле успел на самолет, огрызнуться на питомца, предложить пытать пойманного касавина, забыть биографию Оу, что сделало момент раскрытия менее зрелищным и довольно спонтанным. В итоге, конечно, это значительной роли не сыграло, но раздражало. Его мозг порой имел свойство залипать на какой-то мысли или образе, и в этот раз он выбрал совершенно неуместный объект. Даже замотайте Доктора с ног до головы, как капусту, первая его мысль при взгляде на это будет "я все равно знаю, как выглядят твои ключицы". Мысль, должно быть, глупая, по человеческим меркам, но с Расселоновским запретом на половые отношения и весьма пуританскими нравами их народа это сродни тому, чтобы увидеть обнаженки своей подруги, особенно в условиях того, что ты и до этого не очень-то ровно к ней дышал. Ладно, не обнаженки, но в категорию легкой эротики это определенно входило. Забавно, что Мастер, оказавшись женщиной, постарался создать образ идеальной леди на его взгляд: сложные прически, макияж, броши, рюши, каблуки, удлиненный пиджак... Доктор же, казалось, выбрала то, что свалилось на неё из шкафа, не заботясь даже о том, было ли это пристойным. Хорошо хоть, действительно, выпали укороченные штаны, а не короткая юбка, иначе весь план пошел бы псу под хвост просто потому, что Мастер не смог бы выдавить и слова. Нет, правда, даже появись она голой, он не был бы в таком шоке, ведь это означало бы некий форс-мажор и весьма увлекательную предысторию, и все, что требуется в этом случае - тактично сделать вид, что все в порядке и предложить одежду. Это же ключично-лодыжечное безобразие означало, что она так обошла полгалактики, ничуть не смущаясь, и это сводило с ума.       Теперь он не мог перестать видеть двусмысленность едва ли не в каждой фразе. Особенно своей. О том, что все очень плохо, он понял не тогда, когда потребовал встать на колени, нет. Это как раз было весьма осознанным, но, как показало дальнейшее, опрометчивым решением показать свою власть. Он понял это, когда она уже встала. О, этот непокорный взгляд, который он всегда любил. Какое веселье в искреннем подчинении? Хоть кто-то вообще способен полюбить раба? Точно не Мастер. Эти огромные глаза её, как могло бы показаться на первый взгляд, хрупкой регенерации, смотрящие снизу вверх, в сочетании с его именем, что всегда было его слабостью, и этими чертовыми ключицами в воспоминаниях дали настолько гремучую смесь, что не так уж он и лукавил, когда говорил, что плохо услышал с первого и второго раза. За вырвавшееся при этом "любимая" он едва не дал себе по лицу сам. Возможно, ему лишь показалось, но после этого её голос смягчился, переходя из агрессии в легкую укоризну. Спасаясь от головокружения, он встал на колени перед ней, возвращаясь на один уровень, хотя изначально планировал насладиться своей властью сполна.       Конечно, пуля в плечо больно. Да и бомбой, пусть и примитивной, тоже приятного мало. Это все сглаживало искренне шокированное лицо Доктора, которая и сама такого не ожидала. Он опять опрометчиво потерял контроль над окружением разговаривая с ней, но осознание того, что не он один, было приятным. Правда, уже потом, когда он добрался до своей ТАРДИС, достал пулю, перемотал рану и уменьшил боль, а в тот момент ему было не до анализа.       В общем-то, момент, когда она исчезла, он почуял. А найдя, куда, он едва не расхохотался. Что ж, прикрытие нациста - это, пожалуй, лучший намек на то, что он собирался ей рассказать и показать. Это жестоко, действительно жестоко, но Доктор должна это узнать, как бы больно ни было ему самому это вспоминать. Она действительно имеет право. Возможно, намного более жестоким было бы не сказать ей ни слова о находке в матрице, лишь показать последствия своей ярости, оставив её гадать о мотивах, но он, почему-то, не мог. Он, как обычно, искренне надеялся, что она поймет, и был более чем уверен, что этого не произойдет. Она никогда не думала, что он может что-то делать не из эгоистичных побуждений, и, в общем-то, это было отличным прикрытием, индульгенцией его нежеланию делиться своими настоящими чувствами и мыслями, но он иррационально всегда надеялся, что однажды, однажды - она заглянет дальше. То, что он устроил, не было его рутинной жаждой крови, это было личное. От первого до последнего убийства. От первого до последнего взрыва, разрушенного здания, пригоршни пепла. И Мастер был уверен, что она не поймет. Либо поймет, но не оценит. В этом была их разница - Доктор всегда подавляла свою тьму, когда он позволял цвести ей буйным цветом, но это не говорило о том, что она не способна понять. Просто не хотела. И это тоже было больно.       Доктор думала, что может от него спрятаться. Но она никогда не могла. Он, в отличии от неё, не снижал своё восприятие до околочеловеческого уровня, и она регулярно забывала об этом. Сейчас её запах был тонким, нежным, с оттенком свежескошеной травы, металла и зефира, но он узнает его из тысячи, даже посреди разбомбленого Парижа, где пахнет порохом, кровью и страхом. Он знал, что она там, у Меделин. Доктор всегда тяготела к важным для времени людям, особенно к женщинам. Его это бесило, но нарушать ход времени всегда слишком опасно. Особенно когда он нестабилен. А Мастер определенно был нестабилен. В тот момент, когда он дал команду расстрелять пол, заполоняя всё помещение удушливым запахом примитивного человеческого пороха, он думал лишь о том, был ли запах Доктора сильнее, если прижаться носом к её ключицам.       Конечно, пули бы не убили Доктора. Они бы вообще убили таймлорда лишь при очень неудачно сложившихся обстоятельствах, а Доктор совершенно точно была любимицей судьбы. Нужно две пули на мозг, по две пули в каждое сердце... Минимум шесть точных попаданий на целый пол. Максимум с текущим оружием землян на такую площадь - это регенерация. Но он не почуял даже запах крови, когда магазины его подчиненных опустели. Хитро спряталась. Что ж, того, кто хорошо прячется, можно найти лишь сделав вид, что ты перестал искать. Никогда эта тактика с Доктором не подводила.       У него дрожали руки, когда он понял, что она пытается с ним связаться. Это приятно, волнительно и немного страшно. Мастер специально не отходил далеко, чтобы можно было связаться телепатически: примитивная техника людей не дала бы им поговорить так, как он хотел. Это заняло бы слишком много времени и отняло возможность воспринимать эмоции друг друга. Боже, как он соскучился по общению телепатически. Они не делали этого сотни лет... Это даже интимнее личной встречи. Не каждый пустит кого-то в свой разум. И, конечно, он ей не откажет во встрече. Никогда не мог. А уж в Париже, на Эйфелевой башне... Земляне всегда придавали этому месту особое значение. Сначала ненависть, а позже - сделали символом романтики, но она никогда не символизировала равнодушие. Как чертовски верно в их случае.       Мило, что она начала с заботы и вопроса о плече. Предсказуемо, что продолжила чтением морали. Как же без этого? Доктор без морали - как Мастер без попыток похвастаться, они оба знали, что друг друга этим не проймешь, но продолжали, как дурацкий брачный танец, ничего не значащий, но важный для обоих ритуал. Однако, вопрос про то, когда он собирается остановиться, застал его врасплох. Почти. Почему? Потому что очевидно - никогда. Доктору всегда скучно, она всегда путешествует, бросает кого-то, находит, помогает, убивает и спасает, и единственный способ всегда привлекать её внимание, пусть и ненадолго - это быть ходячей катастрофой. Всегда разной, всегда внезапной и разрушительной. Любой спутник - вспышка в биографии Доктора, короткая жизнь мотылька, летящего на свет. Будь тьмой, и кто-то да и принесет свечу, чтобы её разогнать, пусть и не навеки.       Мастер нервничал, рассказывая о доме, что заставляло его глаза бегать. Впрочем, это было, наверное, на руку. Конечно, он не жалел о содеянном, но сейчас надо было делать вид, что он не знает виновника. Конечно, она ему не поверила. И хорошо. Это заставит её убедиться лично, и для неё там уже заготовлено сообщение. Даже интересно, много ли она сможет нарыть сама?       Флирт убийством - это уже классика. Особенно обоюдная. Она всегда заставляет его впасть в ярость, кровь бурлить, а мозг работать. Отличная встряска. В процессе, конечно, крайне неприятная, но в итоге - что-то вроде спорта для тела, когда ты лежишь на полу, выдохшийся, спасшийся, и абсолютно счастливый, переполненный эндорфинами. Конечно, он не собирался давать ей больше информации. Как и хватать её за горло, в общем-то, но не сказать, чтобы ему не понравилось. В отличие от пыток нацистов...       Конечно, он глупо подставился, рассказывая план. Кто знал, что она запихнет в свою отвертку еще и диктофон, играя на его любви поболтать с ней? Обидно. Обидно, что не смог забрать хотя бы одного её питомца. Особенно Яз. Доктор может веками игнорировать влюбленность питомцев, прекрасно о ней зная. Иногда он даже игрался с этим, флиртуя с ними. Хочешь Доктора? Ох, бедняжка, извини, но я иду в комплекте. Неважно, ответят ли тебе короткой вспышкой взаимности или нет - я тебя вижу. Я о тебе знаю. Ты уйдешь - я останусь. Ты умрешь - я регенерирую. Одно сообщение в ватсап, одно видео в ЮНИТ, маленькая записочка или четыре удара сердца - и, бросив все дела, Доктор рванет к нему через центр Лондона, через свалку или из конца вселенной в приемную премьер-министра. Да, потому что он катастрофа и не будет ждать. Да, это дешевая, нездоровая манипуляция. А когда их с Доктором отношения были здоровыми? Без надрыва, боли и внутреннего раскола? Спросите что попроще.       Она всегда была королевой драмы не хуже него. "Никогда". Смешная. Не ты ли всего регенерацию назад с мольбой протягивала ко мне руки, умоляя остаться? А теперь отказываешься всего лишь от касания. Чертов маятник их отношений.       Боль в её глазах при виде руин Галлифрея заставляет его истерически смеяться. Не поймет. Не оценит. А ведь это из-за неё. Для неё. Некому больше стирать её память. Нет Галлифрея, нет приборов, нет правил, нет судей. Дивизион, должно быть, расползся по Вселенной жалкими остатками былой власти, и им пока не до Доктора. Пока. Какая это регенерация? Точно больше приличного. Мастер не вынесет идеи того, что она его забудет, начнет свою жизнь без него в воспоминаниях. Он потратил почти всю жизнь на то, чтобы владеть её вниманием, и, помяните его слово, он разнесет эту вселенную, если ей сотрут память, не то, что Галлифрей, разнесет вместе с собой и этими жалкими существами. Даже интересно, если вселенная схлопнется - выживет ли она? Всегда выживает. Это Доктороцентричная вселенная.       Она не смотрит под ноги. Не следит за языком. Умоляет пощадить спутников. В целом, ведет себя как Доктор. Он почти гордится собой, что не смотрит на все еще обнаженные ключицы. Почти не смотрит - почти гордится. Всё честно.       "Это будет больно".       Говорят, у многих существ Вселенной первый раз проходит порой болезненно.       Неприятный рудимент животного мира. Интересно, у их вида также? Спасибо Расселону и их, теперь уже сомнительной, способности прожить без инстинкта размножения, он не знал. Вообще мало кто знал, а уж теперь...       Эти мысли были отвратительными. Он так гордился тем, что их с Доктором отношения были платоническими, что сейчас почти физически ощущал своё в себе разочарование. Обидно не соответствовать своей же планке. Видимо, придется все же признаться, что он такая же неэволюционировавшая макака и жить с этим дальше. Хотя, по сравнению с Доктором, все тут макаки, и Мастера эта мысль непередаваемо бесила. Ему нравилось считать себя выше, лучше, умнее...       Время в Матрице бежит иначе. Иные законы, иные материи. Хотелось бы ему, цитируя земных классиков, сказать, что правду ему говорить легко и приятно, но увы. Эта правда прошлась по нему самому асфальтовым катком, избив, изнасиловав и плюнув сверху, и он был уверен - Доктору будет не легче. Он открывал свою боль, свою душу, свои причины сравнять с землёй эту Тектеюновскую богадельню, и в знак этого снял своё пальто в попытках намекнуть ей на это. Да, в главном зале появиться без пальто было сродни тому, чтобы пройтись по оживленной улице в праздник в одних трусах, но и, будем честными, Доктор пришла в наряде немногим приличнее этого. К тому же, кто их теперь в этом упрекнет? Стопка трупов в подсобке?       Мастер прекрасно мог быть разумом в двух местах одновременно. А вот терпением - не особо. Либо-либо. И, увы, калеченый кибермен с пластикой курильщика в список дорогих ему существ не входил. Зато вышла отличная фигурка в коллекцию, с кибериумом и бомбой в подарок. Жаль, что не рвануло. Вышло бы романтично, умерли в один день.       Дела отлично отвлекали, однако, даже закончив и там, и там, он не спешил будить Доктора. Пока она в сознании, он предпочитал ходить внизу, смотря на неё снизу вверх. Так не видно, куда конкретно он смотрит. Однако сейчас она спала в Матрице. Мастер почувствует, когда она вырвется. Он ходил вокруг и открыто пялился. Это было глупо, честно говоря, его памяти достаточно одного взгляда, но, вместо того, чтобы сложить это воспоминание в папочку до голодных времен, он стоял, унимая дрожь в руках, и, фигурально выражаясь, пускал слюни. Пальцы тянулись сами в желании прикоснуться, и лишь понимание того, что удерживающее поле его не пропустит, его останавливало. Дико хотелось сделать хоть что-то, прислониться губами, потереться носом... Кажется, у этой его регенерации есть фетиши. Ужасно. Можно ему другую, менее озабоченную?       Хотя не факт, что это поможет. Что, если это его, а не тела? И жить ему теперь всю оставшуюся жизнь, облизываясь на воспоминания об этих восхитительных ключицах.       "Я бы на них кончил"       Из-за этой мысли он в ужасе отпрыгнул назад. Она была настолько яркой, настолько непроизвольной и глубинной, что воображение мгновенно нарисовало картинку белёсых капель, медленно скатывающихся по причудливым изгибам бледной кожи, беззащитную шею и слегка запрокинутую голову с мягкими приоткрытыми губами и внимательным взглядом снизу вверх. Это было настолько желанно, настолько сочно, что он практически взвыл в голос, хватаясь за голову. Действительно, лучше бы этот кибермужик рванул. Мастер совершенно точно не будет склонять Доктора к такому. Это совершенно неприемлемо для столько развитого существа, как таймлорд.       Не будет же?       Ну, разве что, если в следующие два часа она не сбежит из Матрицы. Она может, он точно знал. Нужна направленная концентрация сознания, и как только Доктор соберется с силами - он не сможет её удержать.       Что ж, а если она не сбежит - это будет её наказание за лень. В конце концов, должно же и ему что-то приятное перепасть с этого посещения родного дома, раз ностальгия безнадежно испорчена сотнями тысяч лет бессовестной лжи? Сейчас он разбудит её, ненадолго, чтобы показать, что он сделал, и отсчет начнется. Он все же слишком много сил угробил на кибергаллифрейцев, чтобы не похвастаться. Что хранить тело, что мозг, что нарезать регенерирующие тела... Рани бы оценила масштаб усилий. Какая жалость, что Доктор, даже если впечатлится, не признается в этом и под пытками, заглушая всё моралью. Подобное "обновление" их расы считается убийством? Мастер думает, что нет, и кибериум с ним согласен. Он много экспериментировал с киберменами. Преобразовывал живых, преобразовывал мертвых, воскрешая их, теперь вот их народ... Однажды он даже спас спутницу, и давайте будем честными - с такой дырой в груди питомец долго не проживет, будучи мясным. Сердце было не просто задето - его просто не было. Но, как всегда, Доктору либо подавай чистое добро, либо будешь заклеймен. У Билл даже остались эмоции, за которые она так ратует. Это надо ж было полюбить настолько неблагодарное существо!       Как же это мило - она незаметно пытается найти его телепатией. Лучше бы шла на запах, честное слово, он бы хотя бы об этом не узнал. Впрочем, это Доктор, слабоумие и отвага. Хотя, может, она сделала это специально, пытаясь дать понять, что сбежала? Возможно. Но тогда, выходит, это предложение поиграть в догонялки. Как жаль, что он не в настроении. Разумеется, они встретятся. Не просто же так он оставил ей капсулу смерти.       "Я намного лучше тебя"       Как же он её ненавидит. Прямо сейчас она намеренно ударила по больному, она хотела ударить как можно сильнее. Учитывая, что он ей рассказал, это было еще более невыносимо потому, что она была права. Основательница рода, мать её, куда до неё Мастеру? Но он никогда ей об этом не скажет. И простит. Они всегда прощают друг другу вспышки гнева, ярости, боли, именно потому, что сами выводили на них. Странная, болезненная привязанность, заставляющая их обоих страдать и мучаться, не в силах разорвать порочный круг. Он знал, что она осознанно сделала больно своей фразой и простит, потому что, несмотря на ее слова, Мастер знает, что своим рассказом сделал ей больно тоже. Это взаимный удар. Она держится удивительно бодро, но этот укол говорит о том, что она справляется плохо, позволяя свернувшемуся в ней ужасу прорваться наружу хлесткими фразами. Возможно, он припомнит это позже, но не сейчас. Несмотря на попытку сломать её, она ему нужна собой, способной принимать решения, а не доведенной до того, чтобы сцепиться с ней прямо на полу, пинаясь и кусаясь, не в силах справиться со взаимными упреками, коих у них за тысячелетия набралось столько, что драться они будут до тех пор, пока у его кибермастеров не закончатся регенерации от старости, а ближайшая сверхновая не сожрет обломки Галлифрея с потрохами.       Когда тот старикан отобрал у Доктора бомбу, Мастер почти не удивился. Она всегда так делала - отдавала бремя принятия решения кому-то другому, словно действительно считала, что это снимает с неё ответственность, но, увы, это тоже решение. Трусливое и, в данный момент, довольно подлое. Удивительно, что она до сих пор не поняла - Мастер не примет смерть ни из чьих рук, кроме её. Сама Смерть распорядилась так, и это было одно из немногих её решений, с которым Мастер был полностью согласен. Если она действительно хочет его смерти - пусть имеет совесть посмотреть ему перед этим в глаза, а до тех пор - он будет жить. Любой ценой, любой подлостью, уловкой и техникой, до которой дотянется, мучаясь от агонии регенерации. И возродится снова. Невероятно злой и яростный.       И дай Вселенная ей догадливости, чтобы в их следующую встречу её декольте никуда не делось, потому что сейчас он снова искренне, до зубного скрежета, хочет её убить за этот поступок.