Солнышко Шоё

Кагеяма лежал рядом с Хинатой, обнимая его, уже минут двадцать. А Хината плакал. Навзрыд. Снова эта истерика. И снова Кагеяма мог помочь только своим присутствием. Хината ему позвонил во втором часу ночи. Он просил срочно приехать. Кагеяма сразу почувствовал, что что-то не так. Голос Хинаты был тихим и дрожащим, как будто вот вот заплачет. Кагеяма сразу сорвался в больницу. Пришлось уговаривать дежурных медсестёр, чтобы его пропустили. А когда он добрался до палаты, Хинату уже пытались успокоить. Он кричал, просил, чтобы его оставили в покое, просил, чтобы привели Кагеяму, рвал на себе волосы, то смеялся, то плакал. Он выглядел, как обезумевший человек. Его руки дрожали, это было видно даже издалека. На это было страшно смотреть. Кагеяма стоял, наблюдая за всем этим, страх начал медленно облеплять все тело, заставляя конечности леденеть. Кагеяму затрясло, как будто это он был в истерике, а не рыжик. Кагеяма протер лицо, чтобы успокоиться, но выходило плохо. Собравшись с мыслями, Кагеяма растолкал врачей, и схватил Шоё за лицо. — Солнышко, я здесь, все хорошо, успокойся. И начал расцеловывать его лицо. Поцелуи получились солёные. А Хината, почувствовав родное тепло, уткнулся в изгиб шеи Кагеямы. Его нос был холодным. — Тобиоо. У Кагеямы побежали мурашки от этого скулящего голоса. Он зарылся пальцами в рыжие волосы, и начал аккуратно массировать голову. Хината продолжал дрожать и всхлипывать. — Каге. Яма. Тобио. Мне плохо. Я больше никому не нужен, я больше не смогу играть. Я… Не нужен тебе. — Эй, я с тобой, слышишь, я рядом. Все хорошо. Я всегда буду с тобой, слышишь? Всегда! И играть ты будешь. Я буду с тобой заниматься. Я помогу тебе, солнышко. Пока Кагеяма разговаривал, медсестра вколола Хинате успокоительного. Оставив их одних в палате, Кагеяма улегся рядом с Хинатой, обнимая его, и укачивая, как маленького ребёнка. — Шш, мой Лисенок, все хорошо, я рядом. Хината успокоился не сразу. Он ещё долго всхлипывал, уткнувшись в его грудь. А Кагеяма продолжал гладить его по спине. Вскоре дыхание Хинаты выровнялось, и он уснул. А Кагеяма за всю ночь так и не сомкнул глаз. **** Пробуждение было сладким. Ощущения, как чужая рука гладит твой животик, как в волосы кто-то впутал свой носик, как рядом бьется чье-то сердце, как трепетно тебя обнимают — потрясающие. А когда это тепло не чужое, а самое родное увеличивает эту потрясность в миллион раз. Только был один минус. Жутко болит голова. Как будто по вискам кто-то бьет отбойным молотком. — Эй, чудик, я знаю, что ты не спишь. Голос с хрипотцой прозвучал красиво, Хината даже растаял. — Ммм, Кагеяма — дурак, помолчи, голова болит. — Неудивительно, у тебя вчера была истерика. Что случилось? Хината тяжело вздохнул. Отодвинувшись, взглянул в глаза Тобио. — Ты так быстро приехал. Спасибо. Снова уткнувшись в шею Тобио, Хината нежно улыбнулся. " Мой.» И дабы подтвердить свои мысли, Хината провел носиком по шее, вдыхая этот пьянящий аромат. Кагеяма нервно выдохнул, а его шея покрылась мурашками. " Ого, у кого-то это чувствительная зона, интересненько.» Недолго думая, Шоё пустил в ход свой язык. Не смелым движением проведя шершавым языком по пульсирующей венке, рыжик сладко присосался. Мокро. Скользко. Влажно. Ещё. Хочется ещё. Хочется, чтобы вся шея Кагеямы была в его метках. Чтобы все видели кому от принадлежит. Немного отстранившись, Хината начал любоваться своей работой. Небольшое красное пятно сияло на бледной коже. А что ему ещё больше нравилось, так это то, что его можно было бы прикрыть только пластырем. — Гаденыш, как я с этим буду ходить? — Как как. С удовольствием, хехе. — С удовольствием я твою сладкую задницу надеру. — Мммм, жду не дождусь. Но ждать долго и не пришлось. Кагеяма впился в его губы требовательным поцелуем, раздвигая их и проникая в рот. Насильно вытягивая из Хинаты стоны, Тобио прикусывал его губы и тут же зализывал. Запустив руку под рубашку, он нежно поглаживал впалый животик Хинаты. Рыжик ощущал как у Кагеямы буквально тряслись руки в нетерпении. Он понимал, как он хочет зайти дальше поцелуев, но боялся. И Хината решил не торопить его, а растянуть момент, насладится вот таким Кагеямой. Но тут его дыхание сбилось к чертям. Кагеяма задрал его майку, и провел большим пальцем по правому сосочку, а после лизнул его. Тело Хинаты быстро отреагировало на такую ласку. Наблюдая как правый сосочек затвердел, Тобио вобрал левый, елейно посасывая его, обдавая горячим дыханием, заставляя Шоё томно скулить, и сжимать его волосы. Как это было невероятно. Раньше для Шоё это было только мечтами, за гранью возможного. Да если бы ему сказали, что Кагеяма, мать его, Тобио будет так жадно целовать и вылизывать его, что он будет любить и желать его, он бы послал этого человека нахер. Но вот сейчас Кагеяма смотрит на него взглядом полным ласки и нежности, желания, любви. Это просто крышесносно. — Шоё, малыш… Останови меня, пожалуйста… Кагеяма опускался все ниже и ниже, выцеловывая каждый миллиметр. Дыхание Хинаты участилось, а когда он почувствовал, как губы Кагеямы касаются низа живота, голова мигом опустела. Все мысли отошли на второй план, осталось только желание. Желание, чтобы им обладал Кагеяма. И плевать он хотел, что они в больнице, что у него травма. Его не волновало, что дверь не закрыта, и что врач может зайти в любой момент. Сейчас он совсем забыл об этом. Его волновали только эти чёртовы губы и этот чёртов язык, который вот вот пересечет границу дозволенного. — Прошу. Не останавливайся… Всё, конечная. У Кагеямы окончательно отказали тормоза. Его Лисенок просит его. Как тут можно отказать? Кагеяма трепетно провел руками по всему телу Шоё, ощущая как тот сладко дрожит. Его пах уже горел, он буквально ощущал, как взорвётся там все. Опустив взгляд вниз, Кагеяма очень удивился. — Шоё, у тебя встал. Хината сам был в шоке. Врач сказал, что эрекции пока можно не ждать, рано для этого. Но вот. Он стоит во всю. И Хината очень даже хорошо ощущал это дикое желание. Особенно когда рука Тобио сжала член. Он просто ныл от желания. Кагеяма начал водить вверх-вниз, а Хината теряться в этих приятных ощущениях. Всё бы ничего, если бы в дверь деликатно не постучали. Реакция у Кагеямы всегда была на высшем уровне. И сейчас она не подвела. Быстро укрыв их одеялом, Кагеяма сообщил, что можно зайти. Опустив взгляд на Хинату, он улыбнулся. Тот был красным, максимально причём. Весь. Начиная с щек и заканчивая кончиками ушей. Очень милая картина. — Здравствуйте, молодые люди. Как вы себя чувствуете? — Ннормально. — Это хорошо. Мне нравится, как быстро ваше тело восстанавливается. Думаю, завтра будем пробовать вставать. — А мне можно будет поучаствовать? — Конечно, почему нет. Хината был очень рад этой новости. Тем более Кагеяма будет рядом. Сделав все необходимые действия, врач покинул палату. — Фух, чуть не попались. — Да уж, что-то меня понесло. — Кагеяма дурак! Извращенец! Получив за это щелбан, Хината обиженно надул губки. — Рассказывай. Что вчера произошло? — Ну ко мне зашли ребята из шакалов. И они начали рассказывать про последний матч. И видео показывать. Я и расстроился. Ведь там должен был быть я. А потом мне ещё сон приснился, где от меня все отвернулись. И ты сказал, что я такой никому не нужен. Я когда проснулся, сразу тебе позвонил. А потом начал себя накручивать и вот… — Дурачок, я тебе такого никогда не скажу. Ты застрял со мной на всю жизнь. — Ох, бедный я. — Протестую! Бедный я. Ты вообще слышал как ты ночью храпишь, храпун? — Я не храплю! — Скоро Рождество. Мы вместе будем праздновать или как? — Я думал к маме съездить. Давно с сестрёнкой не виделся. И ты поедешь! И твоих родителей позовём. И отпразднуем большой семьёй. Теперь и ты моя семья. — Я рад это слышать. — У тебя самый лучший парень на свете? — Конечно. Вот только храпит жуть. — Иди ты в задницу, ДурКагеяма! *** — Здравствуйте, Хината — сан. Как у вас дела? Мама Хинаты предложила встретиться Кагеяме в кафе около больницы. Она хотела поговорить с ним наедине. Женщина была очень красива собой. Не высокого роста, с худощавым телосложением. Тонкий стан. Прямая спина словно придаёт женщине королевскую осанку, а вздернутый подбородок говорил об уверенности в себе. Руки маленькие и изящные, как крылья лебедя. Овальное лицо обрамлено золотисто-рыжими волосами, они струились легкими волнами до плеч. На личике выделялся этот хитрый, цвета молочного шоколада, лисий взгляд. Длинные пушистые реснички, отбрасывающие тень на румяные щечки. Изящные тонкие брови, маленький вздернутый носик и пухлые розовые губы. Вот в кого Хината пошёл своей красотой. Женщина передвигалась плавно и грациозно, как лисица. На ум приходило только два слова — идеальная и опасная. — Здравствуй, Тобио — кун. Спасибо, все хорошо. Ты как себя чувствуешь? Будешь что нибудь заказывать? — Нет, спасибо. Могло быть и лучше. — Понимаю… Я хотела поговорить насчёт Шоё. Но для начала хочу поблагодарить. Женщина достала из сумки конверт и протянула его Кагеяме. Кагеяма напрягся. Он понимал, что там деньги. Но он не понимал зачем она их ему хочет дать. — Вот, здесь половина суммы, которую ты отдал. Спасибо, что помог нам. — Простите, но я не приму их. Впереди ещё долгая реабилитация, они там могут понадобится. Мне ничего возвращать не надо. Я заплатил за операцию не просто так. Хината мне очень дорог. И ради того, чтобы он смог полноценно жить, я готов заплатить ещё столько же. — Мне приятно это слышать. Шоё выбрал себе правильного партнёра. Хоть я, если честно, не понимаю этого. Но я слишком люблю сына, чтобы мешать ему строить своё счастье. А с тобой он счастлив. И ты мне как сын. Хината — сан взяла в свои руки ладонь Кагеямы, и с нежностью посмотрела на него. — Помню как вы забегали покушать после тренировки. Или как ты оставался на ночь. Дом сразу оживает, когда вы вдвоём. Столько шума создавали. Эти ваши вечные споры и соревнования. Кто больше съест, кто быстрее добежит до комнаты. Смех да и только. А как у Натцу горели глаза, когда вы играли с ней в волейбол… Надеюсь это ещё повторится. — Конечно. Не сомневайтесь, Хината — сан. Главное верить в лучшее. Хинату к середине декабря выпишут. И на Рождество мы постараемся приехать к вам. Он предложил собраться семьями, если вы не против. — О, разумеется не против. Мы с твоей мамой уже давно обсуждали это… А твои родители в курсе ваших отношений? — Пока ещё нет. Я хотел лично сообщить, а не по телефону. — Понятно. Просто насколько я знаю твой папа консервативный человек. Примет ли он это? — Наврятли. Но мое мнение это не поменяет. Я люблю Шоё. Со временем привыкнет. А если нет, то значит нет. Мы с отцом все равно близко не общаемся. Кагеяма посмотрел на время. Уже было 3 часа дня. Через час тренировка. Надо спешить. — Простите, Хината — сан, но мне надо идти. Скоро тренировка. — Ах, конечно. Деньги я оставлю. Мало ли понадобятся. Хоть мне и сообщили, что за реабилитацию ты уже заплатил. — Хорошо, Хината — сан. До свидания. — До встречи. *** На следующий день Кагеяма, как и обещал, пришёл помочь Шоё. Хинату учили вставать. И получалось все на ура. — Что же я вам скажу, Хината — кун. Такими темпами вы скоро бегать начнёте. Это радует. — Спасибо, доктор. Кагеяма, походу чёрная полоса закончилась в моей жизни. И началась белая и счастливая. — В нашей, солнышко, в нашей жизни.