двойной человек

iamempty - мясо Они молчали очень долго, тишина начинала давить. Руки алхимика опустились на плечи путешественника, сильно вжимая ногти в мягкую кожу. Итэр невольно зашипел, стараясь отстраниться от, по его мнению, обезумевшего парня. С учетом места, где все это случилось, среди ярких огней пламени, нагло бегающих по всему, что не только стены пещеры, но и два парня, которые находились в непривычной друг для друга близости. Итэру становилось как-то не по себе. Лицо Альбедо. Уже не думая, а возможно, привыкнув к боли в плечах, он наконец-то поднял глаза на парня и стал непростительно долго, пялится в чужое лицо, теперь обстановка принимала другие обороты. Более интимные(?). Длинноволосый мальчишка прерывисто дышал, зрачки его быстро бегали по, как Итэру показалось, всему его нутру, начиная обнажать гнойные нарывы и не самые, возможно, правильные мысли. Это заставляло смутиться, появилось желание отпрянуть от парня, хорошенько его толкнув, следом чем-нибудь стукнув, ведь так делать, вообще-то, не правильно. Они не друзья, даже знакомыми назвать сложно, ведь все, что их связывало, то это максимум пару поручений, случайно попавшиеся как-то раз Итэру. Но, почему-то, путешественник не двигался, позволяя ситуации продолжать сгущаться над ним, открывая самые потаенные части его души о которых он, наверное, и сам даже не подозревал. Пугало? Да, до дрожи в коленях его это пугало. Но это безумно завораживало, особенно незнание того, к чему это все приведет. Ему хотелось продолжения. Ему хотелось узнать о себе что-то новое. Итэр не был глуп, он достаточно внимателен и бдителен и, максимум, он мог совершать ошибки только по вине его старой подруги, ведь во время их скитаний девчушка никогда не замолкала. Но, возможно, алкоголь дал о себе знать и блондин сбавил хватку, не обращая внимания, что вообще-то угол, в котором он сидел, был завален коробками алхимика с разными разбитыми склянками. Возможно, увидев все сразу, он был бы чуть более аккуратнее и вообще ушел по своим делам. Но он оступился, не увидел местного беспорядка и не ощутил кисло-сладкого аромата, что хоть и был мягок, но вполне осязаем. Они не чувствовали, что уже давно пропитались этим ароматом. Они не понимали, нравится им это, или нет, но они дали волю своим более низменным инстинктам. Первым начал действовать, на удивление, сам Итэр, наконец-то толкая горе алхимика в сторону от себя. Наблюдая за парнем, что свалился на жесткий каменный пол пещеры, путешественник стал за ним наблюдать. И взгляд его уже начинал терять людские нотки, позволяя полностью уйти в дурман. Набросились друг на друга они одновременно, теряясь в жаре костра, в жаре друг друга. Со стороны это казалось какой-то нелепой и неловкой дракой, словно два маленьких мальчугана сцепились в жестокой схватке, что-то не поделив. Но летевшая во все стороны одежда, делая пещеру еще более захламленной, немного открывало свет на все происходящее. Это было и мерзко... и завораживающе. Им было жарко, они горели заживо от своих желаний, окончательно отключаясь от сознания, находясь где угодно, но не здесь. Неуклюже толкаясь, они таскали друг друга от стены к стене, не думая об огне посреди их обители, не думая, что рано или поздно они свалятся в снег. Думать просто не получалось, да и зачем? Ноги уже подкашивались у обоих, так что снег, огонь или жесткий камень - в любом случае падение было неизбежно. Хватая за волосы друг друга, цепляясь и царапаясь, они не могли насытиться друг другом. Поцелуи не были похожи на себя, со стороны они просто пытались пожрать друг друга, не оставляя ничего. Укусы, удары и возможные ссадины, что в скором времени дадут о себе знать - сейчас их не заботили. Они их даже не отрезвляли. Резкой крик и первый наконец-то свалился в ноги. Удар был поставлен, как окончательная точка в том, кто все-таки имеет здесь и сегодня власть, Альбедо. Длиновласый склонился над обнаженным искателем приключений, всем свои видом показывая, что любопытство не есть то, что может довести до добра. Взгляд бирюзовых глаз слился с пламенем костра и Итэр пал пред ним, отдавая свое тело на растерзание зверю, а тот и не смел отказать себе в удовольствии кем-то сегодня овладеть. Приглушенные вопли и крики, что по очереди срывались в их губ, эхом разбиваясь по каменистым стенам все больше отдаляли их от сознания. Мягкие чужие губы манили. Их было приятно кусать, целовать и облизывать. Приятнее было держать в своих руках чужое тело, позволяя себе трогать чужую грудь, грубо ведя по ней пальцами. В голове Альбедо это вовсе не грудь, а холст, по которому он сейчас пишет своими пальцами, открывая перед чужим взором свою душу. Альбедо не знал, что он на самом деле не отличается от человека. Он не знал, что у него есть более низменные инстинкты. Теперь он горел изнутри. Двери восприятия окончательно закрылись. Не хотелось забыть то, что сегодня творится на богом забытом хребте. Но, хотелось бы утаить, с кем именно все это произошло. Это будет тайной этого мертвого и промерзшего места.