***
- Повреждение печени у котов, страдающих диабетом… - прочитала Олеся, нахмурив брови, сунула книгу обратно на полку и дернула Василису за рукав. - Что мы тут делаем вообще?! - Тише ты! - шикнула Вася. - Отсюда видно хорошо! - О чем они говорят? - Олеся слегка наклонилась вперед, вглядываясь в дальний угол, где, удобно расположившись на мягких креслах, сидели Юля с Леной, о чем-то разговаривая. - Понятия не имею… - Василиса дернула плечами и глубоко вздохнула. - Я же не слышу! Олеся скользнула рукой по волосам подруги. Юля заботливо собрала передние пряди у нее на макушке, но оставила ее волосы распущенными, потому что Василиса канючила, и Юля решила оставить все, как есть. Девочка приподняла несколько пушистых, увесистых кудряшек и убедилась, что слуховые аппараты были на месте. Те мигнули огоньками, словно подтверждая свое присутствие, и снова скрылись под волосами, едва Леся убрала руку. - Ты же в слухалках! - моргнула девочка. - Ну да… - Вася отвлеклась от сестры и завладела вниманием подруги. - Только они не дают мне слышать прям все-все! - девочка горько вздохнула, но потом резко воспряла духом. - Но я слышу достаточно, чтобы читать по губам! - рот Василисы расползся в довольной улыбке, и она снова слегка пригнулась, чтобы стоящее перед стеллажом кресло скрывало ее кудрявую голову. Она пристально уставилась на Юлю и резко дернулась, когда та улыбнулась Лене. «Даже почти по-настоящему…» — подумала девочка. Ее ручки похолодели и затряслись. Она не услышала, что говорила ей Олеся. Хотела, даже пыталась слушать, но не могла оторвать взгляд от улыбающейся Юли. Василиса стояла, крепко вцепившись в стеллаж, неспособная осознать, что все эти годы после того, как они с Юлей остались совсем одни, привели их сюда. Она уже почти забыла, когда последний раз видела крохотную ямочку у Юли на щеке, и теперь находилась между реальностью настоящего и его невозможностью из-за прошлого. Василиса думала о всех тех местах, где они побывали за эти четыре года, в которых возможность не разлучаться с сестрой была призрачней, чем сама разлука. Думала обо всех тех ужасах, которые видела, которые Юля выдержала ради нее. И сам факт того, что она сейчас стояла тут — посреди библиотеки города Сочи — почему-то удивлял девочку. Не то, чтобы она чувствовала свою вину в произошедшем с ними. Она не чувствовала. Юля об этом позаботилась. Но нельзя было пройти сквозь ад и избежать запаха гари, покидая его. Он въедался в одежду. В кожу. И не вымывался. Вася продолжала стоять, прикидывая, почувствуют ли другие присутствующие этот запах, и был ли он такой же сильный, каким казался самой Василисе. Пару дней назад она проснулась среди ночи от кошмара и стала толкать сестру, чтобы та открыла окна, потому что запах адской гари на маленьких ручках был невыносим. Юля перевернула ее ладошки и понюхала их. Затем она положила Васины ладошки себе на затылок, подняла ее на руки и стала качать: «Поэтому люди и придумали мыло… — Юля кружила по комнате, раскачивая сестру в объятиях, заставляя себя звучать так, будто она знала, о чем говорила. Она обняла Василису еще крепче, уткнулась носом в мягкую детскую щечку и искренне улыбнулась. — И воду…» Вася знала, что в Юлином мире жизнь была гимнастическим ковром. И каждый раз, когда ее «выступления» заканчивались, а на щеке появлялась ямочка, девочка чувствовала, как сердце в ее груди трепетало от того, что, даже после того ада, существовала жизнь… - Ну что? - Олеся выдернула подругу из водоворота собственных мыслей. - Они уже собираются целоваться? - Какой целоваться? - сердито буркнула Василиса, нахмурив бровки и надув губки. Она повернулась к подруге и внимательно рассмотрела ее. - Ты прям, как маленькая… - девочка покачала головой, театрально закатив глаза. - Тебе что, шесть лет?! Сначала надо дружить! - Мне уже семь! - обиженно пролепетала Леся, проигнорировав последние слова Василисы. - Ты же сама сказала, что надо им помочь!!! - Я знаю. Я думаю… - Василиса повела губами вбок, заставляя шестеренки в своей голове работать, а потом снова повернулась в сторону Юли с Леной и прищурилась. - Они говорят о том, чтобы тренироваться ночью. - Вася снова нахмурилась. - Ничего не понимаю… Она никогда не оставит меня одну ночью… И с собой не возьмет. - девочка почесала подбородок, усиленно хмурясь, от чего ее кожа на лбу натянулась так сильно, будто вот-вот лопнет. - Может, тебя оставят у нас..? - предположила Леся. - Я могу спросить у мамы… Она не будет против. - Василиса открыла рот и радостно ахнула. - Ну, конечно!!! - взвизгнула Василиса пожалуй слишком громко. Библиотекарь одарила девочек суровым советским взглядом и шумно шикнула в их сторону. Девочки прикрыли рты ладошками и втянули головы в плечи. Библиотекарь их не пугала. Гораздо сильнее их заботили Юля с Леной, которые могли их услышать. Василиса наклонилась к подруге с улыбкой на лице и зашептала: - Юля не может спать одна… И если мы уговорим твою маму положить нас вместе, то Юле придется лечь с Леной… И тогда… - Точно! - ахнула Леся, стараясь говорить как можно тише, так как библиотекарша все еще следила за ними. - В фильмах взрослые все решают в постели! Девочки переглянулись, а потом поймали на себе еще один суровый взгляд библиотекарши. Не сводя с нее глаз, Леся с Васей переместились к дальнему стеллажу, достали с полки первую попавшуюся книгу и стали листать ее так, словно ничего интереснее в жизни не видели.***
Когда Лена с Юлей выбрались из Лениного дома посреди ночи, луна висела высоко в небе и была полной и настолько яркой, что все вокруг отбрасывало тени на тротуар. Остановившись у центрального входа гимнастического центра, девушки прислушались, пытаясь расслышать хоть какие-то шорохи внутри, сигнализирующие о том, что ночной сторож совершал обход или просто бодрствовал, но все, что они услышали, — это тишину. - Пойдем… - шепнула Юля и поманила подругу к углу здания. В темноте ночи они прошмыгнули в узкую аллею между двумя зданиями и оказались у задней двери центра «Корбут». Юля приложила указательный палец к губам, призывая и без того тихую, как церковная мышь, Лену молчать. Брюнетка прижалась ухом к металлической двери, которая в свете луны выглядела темно-синей, хотя на самом деле была бордовой. Не услышав за ней никаких звуков, Юля медленно воткнула ключ в замочную скважину и осторожно провернула его. Раздался звонкий щелчок, и адреналин у Лены в крови заставил ее подпрыгнуть. - Заходи… - позвала Юля еще тише, чем в первый раз. Они сняли обувь и осторожно вошли в зал, оглядываясь по сторонам. Яркие желтые квадраты лунного света, бившего сквозь окна, рассеивались на шведской стенке. Пока Юля побежала к основной двери спортивного зала, Лена зажгла походный фонарь и поставила его у брусьев, что достаточно осветило темное помещение, разгоняя мрачные тени. - Откуда у тебя это? - вернувшись, Юля ткнула пальцем в продолговатый черный фонарь, свет которого отбрасывал их тени на стены. - Папа любит походы… - Лена шепнула дрогнувшим голосом, как если бы забыла, как разговаривать. Она тихо прочистила горло, и теперь ее шепот зазвучал чище. - У нас полный гараж этого добра… - она закатила глаза с легкой улыбкой на лице, но все же заметила, как Юля нахмурилась и отвела взгляд. - А где твой папа? - осторожно спросила она. Юля молчала несколько секунд, словно пыталась собрать себя воедино, а потом резко обошла Лену, направляясь к брусьям. - Не знаю… - сухо буркнула она. Встав под верхним брусом, она подняла руку с оттопыренным большим пальцем вверх и прищурила один глаз, словно что-то измеряя. Лена какое-то время наблюдала за тем, как она старается переключиться. - Нам нужно… - Юль… - позвала Лена, и в этот раз тон ее голоса звучал настойчивее. Брюнетка замолчала и обернулась, вопросительно уставившись на нее. Юлин палец все еще был высоко над ней, словно ее заморозили в таком положении. - Что случилось с твоей мамой? - Юля постаралась сглотнуть, но у нее не получилось. - Не знаю. - соврала она, снова поворачиваясь к брусьям, чтобы Лена не видела, как ее глаза блеснули раздражением. Она не сразу поняла, почему рассердилась. И лишь сделав несколько довольно глубоких вдохов, она поняла, что ее злость была лишь ошибочно направленными обвинениями. Ей хотелось винить свою мать в том, что оставила их с Василисой совсем одних. В ее отсутствие ей хотелось направить всю эту вину на Лену, словно она имела непосредственное отношение к произошедшему. И хотя она была виновата лишь в том, что сковырнула больную мозоль, Юле все равно отчаянно хотелось обвинить ее, чтобы выпустить всю свою злость на отчима. - Меня не было дома! - Юля подкрепила свою ложь еще одной ложью и испытала что-то сродни угрызениям совести. Она схватилась за стойку перекладины, чтобы немного переключить свое внимание. Кинув взгляд на растерянную Лену, она произнесла: - Тебе нужно набрать высоту… - Как..? - удивленно ахнула Лена, отвлекаясь от минувшего диалога. Юля отошла в сторону и оглядела пустой зал. Не слышать тут криков Ивана и не видеть снующих туда-сюда спортсменов, перемазанных мелом с ног до головы, было очень необычно, но таким спортивный зал ей нравился больше. Словно она владела им. Юля снова подняла большой палец вверх и прицелилась. Потом она стала крутить руками и дергать ногами, и в этих оборванных движениях Лена узнала ее программу на брусьях. Когда Юля остановилась, она уверенно ткнула в один из крюков на потолке: - Когда твои пальцы ног будут направлены на этот крюк, тебе нужно будет крутить «угол»… Лена нахмурилась, глядя наверх. На гимнастическом языке это значило, что ей придется отпустить перекладину и сделать сальто углом только для того, чтобы схватить брус снова. - Но как я узнаю, что мои пальцы смотрят на этот крюк? - растерянно спросила она, качая головой. Юля посмотрела на нее так, словно она сморозила наиглупейшую чушь: - Я тебе скажу… - хмыкнула она. Лена кивнула, надела на руки специальные накладки и запустила их в чашу с мелом. Когда она запрыгнула на брусья, Юля плотно стиснула зубы и втянула голову в плечи. - Почему я не замечала раньше, что эти брусья так отвратительно скрипят… - пробормотала она себе под нос, оглядываясь на дверь. Скрип казался таким оглушительным, что девушка была уверена: Иван мог услышать его из своей квартиры. Лена сделала несколько вращений, ожидая, пока Юля прицелится. - Сейчас! - закричала она. Лена отпустила верхнюю перекладину, подтянула бедра к животу, стараясь натянуть колени, а затем вытянула руки, чтобы ухватиться за перекладину. Едва ее средние пальцы коснулись фибергласа, Лена ахнула и рухнула на маты, проиграв бой с гравитацией. Она шлепнулась плашмя на живот, отчего по залу разлетелось эхо, а из горла девушки вырвалось что-то похожее на хрип. - Ты в порядке? - Юля подбежала к ней и помогла ей подняться. Лена попыталась глотнуть немного воздуха, но боль в грудной клетке казалась нестерпимой, словно все ее органы перемешались внутри. Когда мир наконец перестал вращаться, и девушке удалось заставить свои легкие делать то, что они должны были делать, она коротко кивнула. Юля заботливо положила ладошку подруге на плечо и попыталась заглянуть ей в глаза. Открыв рот, чтобы что-то сказать, она резко обернулась на дверь, услышав лязг ключей прямо за дверью. - Быстро! - шепнула она. Подхватив одной рукой фонарь, она потушила его, схватила все еще растерянную Лену за руку и потащила ее к каморке с матами. Одним сильным толчком, Юля впихнула Лену в узкое пространство и втиснулась между ней и матом, закрывая за собой дверь как раз в тот момент, когда дверь в зал распахнулась, и послышались гулкие медленные шаги охранника, который скорей всего услышал шум. Лена хрипло дышала, все еще пораженная неприятным падением. Испугавшись, что их могут услышать, Юля прижала ладони к ее рту, чтобы немного заглушить хрипы. Лена наконец пришла в себя и постаралась нормализовать дыхание. У нее онемела нога, и она попыталась пошевелить ей, но места в кладовке было катастрофически мало. В какой-то момент к ней пришло осознание, что Юля стояла к ней так близко, что Лена могла чувствовать ее ускоренное сердцебиение и слышать опьяняющий запах ее шампуня. И пока Юля продолжала прижимать ладони к ее губам, вслушиваясь в оглушающую тишину за дверью каморки, Лена стояла и нервно переводила взгляд с одного темного пятна на другое, не зная, куда деть свои руки. Вернув себе способность двигаться, она положила руки Юле на талию, от чего та вздрогнула, напряглась всем телом, превращаясь в неподвижный кусок стали, и перестала дышать. Лена бывала очень невнимательной. Погруженной в свои собственные заботы. Но время от времени она все же замечала перед собой то, что норовило сбить ее с толку. И повисшее между ними напряжение было как раз одним из тех товарных поездов, который готов был вот-вот размазать Лену. Она чувствовала себя совершенно глупой из-за того, что не заметила этого раньше: Юлину жизнь разрушил кто-то, кому она безоговорочно доверяла. Лену охватила вспышка ярости, и ей вдруг захотелось пристрелить этого человека. Ее колено начало гореть как раз в том месте, где на Юлином находился шрам от операции. Она вспомнила их первую встречу в кабинете Борисыча, и как Лена пообещала, что однажды победит Юлю на опорном прыжке. Гнев снова пришел на смену воспоминаниям, и Лена прикрыла глаза, стараясь вновь сосредоточиться на том напряженном комке, в который превратилась Юля, едва рыжие пальцы коснулись ее талии. Лена осторожно убрала руки и услышала тяжелый, облегченный вздох. Осознание несправедливости ударило ее, словно лавина. Видимых повреждений на Юле не было, Лена могла с уверенностью заявить это, ведь они совсем недавно находились у нее дома. И хотя болезненные, физические раны имели свойство затягиваться и исчезать, не оставляя и следа, раны, которые было невозможно увидеть, требовали гораздо больше времени. А самая ужасная травма, которую один человек мог нанести другому — преступление против души. И Лена была уверена, что для тех, кто проделал в Юле эту незарастающую дыру, было подготовленно специальное место в аду. - Ушел..? - запнувшись спросила брюнетка. Лена прикусила губу и несколько раз сглотнула, возвращая мысли обратно в темную кладовку. Она кивнула, и Юля шумно выдохнула, почувствовав движение рыжей головы руками. Осторожно приоткрыв дверь, брюнетка оглядела зал через щель. Свет луны был достаточно ярким, чтобы увидеть очертания сторожа, но там никого не было. Юля шумно выдохнула и поспешила покинуть тесное помещение, чтобы избежать столь ненавистного ей физического контакта. Дело было вовсе не в Лене, а в самой идее прикосновений. - Попробуешь еще раз? - шепнула Юля. Лена снова кивнула. Юля поджала губы и кивнула в ответ, затем резко развернулась на пятках и засеменила, словно кошка, в сторону двери из спортивного зала. В бившем сквозь окна у потолка лунном свете Лена успела разглядеть белые меловые отпечатки своих ладоней у Юли на пояснице и подумала о том, что хотела бы снова ее обнять. В глубине души она желала, чтобы сторож снова их услышал, но не понимала природу этого желания. Юля проверила дверь и, убедившись, что она плотно закрыта, немного постояла, прильнув к ней и вслушиваясь в шорохи. - Вроде тихо… - она пожала плечами, возвращаясь к Лене. Лена кивнула и огляделась в поисках фонаря. - Ой, там остался… Юля изобразила на своем лице что-то похожее на улыбку, и Лена оценила эту попытку улыбнуться на шесть баллов из десяти. С каждым днем Юля улыбалась ей все чаще, но все еще старалась держаться отстраненно, словно готовясь сбежать при любой удобной возможности. Когда свет фонаря снова разогнал темноту в спортзале, Лена влезла на брусья и стала раскручивать себя на верхней перекладине. - Сейчас! - крикнула Юля, продолжая следить за ногами подруги и кусать ногти, опасаясь, что Лена снова упадет. Чувство неловкости куда-то испарилось, и вернулось ощущение спокойствия, даже не смотря на то, что сторож все еще мог их услышать. Лена отпустила перекладину и перекрутилась, пытаясь снова за нее ухватиться. На этот раз она успела сомкнуть пальцы на покрытом мелом бруске, но все равно сорвалась, падая на задницу. - Тоже мне Олимпийская Чемпионка… - пробормотала она, поднимаясь на ноги. Лена не знала, что было ушиблено сильнее: ее задница, или ее самомнение. Юля вытянула вперед руку с оттопыренным указательным пальцем и прислушалась. По ушам продолжала бить тишина, нарушаемая лишь поскрипыванием брусьев после того, как Лена резко отпустила перекладину при падении. - У тебя почти получилось… - Юля пожала плечами, пытаясь ее подбодрить. На удивление голос ее прозвучал успокаивающе, а не ровно и равнодушно, как бывало обычно, что в свою очередь немного воодушевило Лену. За эту ночь она срывалась с брусьев раз за разом, отбивая себе всевозможные части тела, пока в итоге ей не удалось крепко ухватиться за перекладину. Она была так удивлена, что просто безвольно повисла на ней, как тряпичная кукла, кукловод которой замер. - Пойдем домой? - наконец попросила она, глядя на свои ладони. Даже сквозь налипшую меловую крошку она могла видеть, как сильно они покраснели от бесконечных ударов о фибергласовую перекладину. - Угу… - Юля кивнула, но мыслями она была где-то далеко.***
Когда утром Лена проснулась, дверь в ее комнату была распахнута. Будучи смертельно уставшей после ночной тренировки, они вернулись к Лене домой, и та забыла ее закрыть. Из комнаты для гостей, в которой Инесса постелила Юле с Василисой, выбежала Вася, держа под мышкой Мистера Фа-Сольку, и прошмыгнула в комнату к Олесе. Младшая Катина стояла у аквариума со своей морской свинкой и кормила животное высохшими травинками. Носик у зверька двигался в разные стороны, а глазки блестели в свете настольной лампы, повернутой прямо на аквариум. Василиса остановилась рядом с подругой и стала с интересном наблюдать за этой сценой. - Мне кажется, ты дала ему неправильное имя… - девочка пожала плечами, не сводя глаз с морской свинки, которая медленно и лениво передвигалась по аквариуму, усыпанному опилками и пожухлой травой. - Турбо больше подходит какому-нибудь хомяку… - она пожала плечами, переводя взгляд на Олесю. - Знаешь, какой он шустрый… - Олеся сунула руку в аквариум и принялась гладить свинке хребет. - Просто он почему-то вялый последние несколько дней… Может, у него любовная горилка? - Горячка… - поправила ее Василиса. Она хотела сказать что-то еще, но в комнату вошла Лена. - Чего тебе?! - огрызнулась Олеся, глядя на сестру. - Это моя комната! Уходи! - Это моя комната! Уходи! - передразнила ее Лена, скорчив рожицу. Василиса удивленно переводила взгляд с одной сестры на другую и пыталась вспомнить, ругались ли они когда-то с Юлей. - Вася, можно тебя на минутку? - Лена присела, чтобы быть на одном уровне Василисой, и добродушно улыбнулась ей. Девочка неуверенно кивнула и пошла вслед за Леной. Затем она вбежала обратно в комнату подруги, продолжающей стоять у аквариума с Турбо. - Когда они с Юлей станут женихом и невестой, она перестанет быть такой злюкой! - прошептала девочка, хихикнула, и снова побежала к Лене. Та завела ее в свою комнату и дождалась, пока Василиса вскарабкается на довольно высокую кровать. - Ты хочешь спросить меня о Юле? - важно спросила девочка, стараясь подавить кричащее любопытство в голосе. - Не совсем… - Лена небрежно махнула рукой, убирая прядь волос себе за ухо, и заметила на себе разочарованный детский взгляд. Лицо Василисы менялось с такой частотой, что Лене иногда казалось, будто даже веснушки на ее щечках двигались. - Что случилось с вашей мамой? - С мамой? - удивленно переспросила Вася, и ее брови поползли вверх. Лена кивнула с выжидающим выражением на лице. - Папа… Ой, то есть тот дядя… - Василиса осеклась, прикрыв рот ладошкой. - Он ее толкнул, и она уснула… Навсегда… - девочка проговорила это настолько будничным голосом, будто рассказывала ей о недавно посмотренном мультфильме. От того, что для нее это было обыденностью, Лену передернуло. - Какой дядя..? - нахмурилась Лена, пытаясь сложить два и два. Василиса поманила Лену рукой, призывая ее наклониться ближе. - Это был мой папа! - прошептала она так тихо, словно боялась, что их подслушивают. Потом она приложила указательный палец к своих губам, все еще продолжая сжимать лапу Мистера Фа-Сольки. - Только тс-с-с… Юля не разрешает мне его так называть… - Почему? - так же прошептала Лена. - Потому что он плохой… - снова прошептала она и испуганно огляделась. - Юля говорит, что он засранец! - Она так папу называет? - Лена постаралась подавить смешок от того, как старательно Василиса выговаривала слово «засранец». - Он ей не папа… - Вася буднично пожала плечами, но все же огляделась по сторонам. Лена сначала думала, что она боялась, что Юля увидит ее беседующей с ней, но потом поняла, что девочка боялась вовсе не Юлю, а того «засранца», что сотворил это с их матерью. - Ее папа сказал маме, что ей будет лучше без него… Правда, глупый..? - девочка пренебрежительно нахмурилась и качнула головой, словно ждала, что Лена непременно должна с ней согласиться. - Правда… - прошептала Лена куда-то в пустоту, даже не заметив, как Юля выскочила из комнаты в поисках сестры. - Секретничаете? - Юля зашла в Ленину комнату и обхватила сестренку руками, прижимаясь губами к ее щечке. Девочка звонко захихикала, обвивая Юлину шею ручками. Брюнетка кинула безразличный взгляд на Лену, подняла сестру на руки и потащила ее в сторону ванной комнаты. - Что вы будете сегодня делать? - Лена резко вскочила с кровати и побежала за Юлей. Она остановилась и обернулась. - Сегодня суббота, а значит мы пойдем к маме в больницу! - ответила Василиса раньше, чем Юля успела раскрыть рот. - А можно с вами? - слова вылетели из Лениного рта раньше, чем она успела подумать, поэтому она плотно сжала зубы и напряглась, стараясь не показывать, как неловко она сейчас себя чувствовала. По тому, как сверкнули Юлины глаза, можно было предположить, что ответ будет отрицательным, но поток мыслей прервал звонкий голос Василисы. - Да!!! - взвизгнула она. Юля резко обернулась на сестру, на что та состроила максимально невинную мордашку и игриво пожала плечами. - Тогда собирайся… - разочарованно вздохнула Юля. Лена уже готова была отказаться от этой затеи, но что-то в Юле притягивало ее так сильно, что она в итоге просто кивнула. Уже в своей комнате за закрытой дверью Лена внезапно вспомнила, как поначалу отпускала в Юлин адрес ехидные комментарии и портила ее вещи. Из горла вырвался похожий на скрип стон, и девушка зажмурилась от стыда.***
Больничная палата была погружена в полумрак. Василиса вырвала руку из Юлиной ладошки, едва они поднялись по лестнице, и стремглав понеслась по коридору к палате своей матери. Она влетела внутрь, на ходу скинула с себя ботинки и куртку, бросая их на кресло у стены, а сама забралась матери в ноги, обняла ее за бедра и прижалась щекой к ее животу. Юля вошла следом, подвинула второе кресло к кровати, опустилась в него, шумно выдыхая, и взяла мать за узловатые пальцы. Она думала о том, что если Лариса когда-нибудь придет в себя, ей придется заново учиться всему, потому что суставы у нее задеревенели, а мышцы атрофировались. По правде говоря, Юля уже не верила, что их мать когда-нибудь придет в себя, хотя и продолжала на это надеяться. Где-то глубоко-глубоко внутри. Занавески в палате были задернуты, но Лена все равно увидела смертельную бледность на лице женщины и сеть голубых вен под ее кожей, по которым лекарства прокладывали дорогу жизни. А в ногах у нее, свернувшись калачиком, лежала Василиса. Лена не торопилась заходить внутрь и уже пожалела, что вообще пришла, потому что осознание того, что и ее жизнь может измениться в одно мгновение, находилось прямо перед ней. Тем не менее, она заметила, как поднялась и опустилась Юлина грудь в такт с гармошкой аппарата искусственной вентиляции лёгких. Лена не знала, специально ли Юля старалась дышать точно так же, как ее мать, или все это было случайным стечением обстоятельств, но не увидев на Юлином лице никаких признаков эмоций, Лена тряхнула головой и вошла внутрь. Она огляделась и нашла у стены кресло, на котором сгрудились вещи Василисы. Бережно переложив их на стол в углу, Лена подтянула кресло к Юле и уселась рядом. - Давно она так..? - прошептала она, словно боялась потревожить сон женщины. Юля медленно кивнула, не сводя с матери глаз. Василиса смотрела куда-то в стену, выводя пальчиком абстрактные узоры поверх простыни у матери на бедре. - Не знаю, как мы оказались тут, если честно… - горько пробормотала Юля, неспособная подавить отчаянное желание поговорить хоть с кем-то. - Я надеялась, что мы… Что она… - Василиса подняла голову и уставилась на сестру с вопросительным выражением лица. - А что значит «надеяться»? - спросила она. - То есть, как это — надеяться? - Надежда — это все, что у нас есть… - устало фыркнула Юля. - Это топливо, питающее нас… - Василиса потерла ладошки друг о друга и снова посмотрела на сестру. - Не понимаешь? - девочка виновато покачала головой. Юля закусила губу в попытках найти в своей голове ответ. Она вспомнила недавний урок истории, на котором они сидели, покрытые мелом и пóтом, и слушали, как учитель монотонно вещал что-то про третью Пуническую войну, кульминацией которой стала осада Карфагена. Когда Карфагеняне поняли, что войны им избежать не удастся, сохраняя полную секретность, они стали готовиться к обороне. А так как Карфаген и без того был отличной крепостью, за месяц жителям удалось довести обороноспособность города до максимально возможного уровня. Римская армия надеялась, что жители сдадутся без боя, и каково же было их удивление, когда, оказавшись под стенами города, консулы увидели перед собой готового к бою врага. Безуспешная осада длилась два года, пока карфагеняне не потеряли внешнюю стену, а доступ к гавани города был закрыт построенной римлянами дамбой. Но даже это не остановило пунийцев, ведь, желая защитить свои владения, они прокопали новый канал и неожиданно вышли в море. И хотя все закончилось тем, что окруженный внешней стеной Карфаген был полностью отрезан от поставок продовольствия, и в результате начавшегося голода погибло большинство горожан, Юля восхищалась тем, с каким непреодолимым мужеством они надеялись, что выстоят. Она снова заметила выжидающий взгляд сестры. - В древние времена, когда одни королевства атаковали другие, и однажды неприступные стены городов падали, - Юля заправила за Васино ухо прядь кудрявых волос. - Люди внутри города восставали из-под обломков, с ужасом смотрели на остатки своей былой жизни и задавались только одним вопросом… - Каким?! - ахнула Василиса, буквально подпрыгивая от нетерпения. - «Что мне делать: закрыть собой пробоину или убежать?» - брюнетка сглотнула, совсем забыв о сидящей сбоку от нее Лене. - Те, кто убегал, жили в страхе, все время оглядываясь через плечо, а те, кто остался, забирались на остатки былого и разговаривали с темнотой… Вася нахмурилась, не понимая, как с темнотой можно разговаривать, но не стала перебивать. - И когда они это делали, темнота откатывалась назад, как свиток. У нее просто не было выбора. Потому что надежда — это свет. А тьма при свете не существует… - Василиса улыбнулась в ответ, кивнула и снова прижалась щекой к животу матери. На этот раз взгляд ее не был потерянным. Она улыбалась и светилась, словно Юля только что до краев наполнила ее сиянием. Лена глянула на нее, а потом перевела взгляд на Юлю и стала ее разглядывать. По глубокой усталости, которая тенями залегла у нее под глазами, было нетрудно предположить, что стены ее крепости были достаточно тонкими и потрескавшимися, а отдельные куски валялись тут и там. Лена знала, что Юле было больно. А еще она знала, что из всех людей именно Юля заслуживала того, чтобы ей не было больно. Заслуживала радости, а не печали. Красоты, а не пепелища, посреди которого она стояла, подбирая обломки своей короткой, но такой несправедливой жизни. Лена запустила пальцы себе в волосы, стараясь не выдыхать слишком громко, но даже этого было достаточно, чтобы ее присутствие было замечено. - Собирайтесь! - твердо сказала Лена. - Мы уходим! - Юля с Василисой уставились на нее так, словно она разорила священную гробницу. - Куда? - удивленно спросила Вася, что давало Лене понять, что вот так проходила каждая их суббота. - Жить… - уверенно ответила Лена.