Одно и тоже дважды не загадывают

      Сейджуро смотрел на меня, удобно облокотившись о подлокотник кресла локтем. Я же продолжала полулежать на его кровати, связанная и замотанная в плед. Даже пытаться не буду выбраться из этого кокона. Вот он замотал, пусть он теперь и разматывает!       В подтверждение своих мыслей киваю сама себе и скатываюсь немного, принимая более горизонтальное положение. Так гораздо удобнее. А нет… трусы затянулись меж булок, вызывая жуткий дискомфорт. От досады закусываю губу и ёрзаю по идеально застеленной кровати. Акаши шумно выдыхает, противно скрипнув офисным креслом. Сама того не ожидая, паникую от его шагов ещё больше и лишь сильнее вгоняю острую ткань промеж булок. Становится обидно до слез. Зажмурившись, слышу, как хрустит постель под весом Акаши. Парень усмехается моему положению. Сквозь ресницы наблюдаю, как он тянет свои лапти ко мне. Оковы пледа становятся слабее и, кажется, мне даже дышать становится легче. Глубоко вдыхаю, отгоняя тяжелый ком в горле.       — И что за истерику ты мне устроила, Ииноноке? — он обжигающе смотрит сверху вниз. Я продолжаю молчать, отвернувшись в другую сторону. Да, я умею обижаться и что? — Если ты собралась играть в молчанку, то это плохая идея, — он рывком переворачивает меня обратно на спину. Холод его рук чувствуется даже сквозь ткань футболки. Мурашки бегут вниз по животу. Становится страшно от одной только мысли о том, зачем Аомине меня вообще в эту комнату закинул.       Смею сообщить, что это одна из двух комнат, где ни футон, ни полуторка, а здоровенная евро-кровать. Для завершения картины не хватает только приглушенного света, свечей и бандажа. Хотя нет, это было бы слишком романтично для не слишком романтичного Акаши. Нужны плетки, кляп и дыба. Вот, это то самое, что Сейджуро из себя представляет. За такие приколы, как полчаса назад меня вздернут на ближайшем дереве, а перед этим будут пытать щекоткой.       Немного осмелев от своих мыслей, достаточно едко выплевываю, — Тебе меня подставлять по всем фронтам можно, а мне нельзя?       Парень смотрит на меня секунд с десять. В его взгляде нет ничего хорошего. Словно сам Дьявол из преисподней поднялся и сейчас решает, как меня убить — быстро или медленно и мучительно. Я не на долго решаю прикрыть глаза, готовясь к решению суда. Холодные руки скользят по моему животу, задирая футболку вверх. Мгновенно становится неприятно от мыслей о том, что собирается делать Сейджуро.       Хруст кожи эхом разносится в голове. От режущей боли зажмуриваю глаза, выгибаясь в спине. Пытаюсь свернуться в клубок, когда его зубы сильнее впиваются в обтянутые кожей ребра. Тихо взвизгнув, скольжу ногтями по его скуле. Он хмуриться, но зубы не разжимает. Рывком подтягиваю всё ещё связанные скотчем ноги, готовясь коленями ударить Сейджуро по голове. Парень вовремя отрывается от меня, уворачивается. На ребрах синеет гематома и яркий след челюсти наливается кровью. Со стоном сгибаюсь пополам, накрывая ладонью ноющее место. По телу проходит дрожь. Сейджуро что-то говорит, вытирая с губ слюну. Я же не слышу его, почти задыхаясь от накатывающей паники. В груди повышается уровень адреналина и мне кажется, что я могу почувствовать сердце в глотке. Мозг срабатывает оперативнее и во рту начинает скапливаться слюна. Желудок сжимается, готовясь выплюнуть все содержимое. Горло сдавливает от страха и рвотных позывов. Меня трясут за плечо, видно заметив, что не все хорошо.       — Ноги, — хриплю в кулак, сдерживая рвотные позывы. Сознание срабатывает за меня. Как только лодыжки перестает сковывать, подскакиваю с кровати. Онемевшие ноги не слушаются, и я падаю. Боль в коленях разносится по всему телу. Голова совсем становится тяжелой, в глазах рябит и плывёт от напряжения картинка. Кажется, что я блюю желчью прямо на пол. Внутри скручивается тугой узел, глотка саднит. В глазах окончательно темнеет. Сквозь дымку слышу лишь приглушенный голос Сейджуро. Чувствую, как он поднимает меня на руки…       Глаза горят, когда я пытаюсь их приоткрыть. Свет торшера возле стола неприятно режет, от чего я зажмуриваюсь сильнее. В висках пульсирует давление, нос слегка заложен. Приподнимаюсь на локтях. Шуршание постели привлекает внимание двух парней. Мидорима сидит в пол оборота ко мне и замолкает на полуслове. Сейджуро подпрыгивает со своего кресла и в несколько шагов оказывается возле кровати. Я чувствую, как проседает постель под его весом, но не решаюсь посмотреть на парня. Он заправляет прядь выбившихся волос за ухо, невесомо очерчивает линию моих впавших щек и убирает руку. Я же даже дернуться от его прикосновений не могу. Так и застыла, пытаясь сфокусировать взгляд на чем-то одном.       Попытки вспомнить, что произошло, вызывают тяжесть в животе и мой желудок вновь урчит. Кладу руку на солнечное сплетение и откидываюсь обратно на мягкую подушку. Вот и снова это произошло. Реакция на физическое насилие всегда бывает разной. Иногда я блюю, иногда ничего не происходит, а иногда бьюсь в конвульсиях панической атаки. Даже не знаю, что хуже. Хуже наверно то, что этим двум сейчас ой, как интересно узнать, что это было.       — Сколько время? — разлепляя ссохшиеся губы, почти хриплю.       Сейджуро смотрит на наручные часы, выдыхает, — Одиннадцать часов вечера.       Теперь уже в разговор вклинивается Шинтаро, вставая со своего места, — Ииноноке, как ты себя чувствуешь? — его очки бликуют, и я отворачиваюсь, снова прикрыв глаза. Как я себя чувствую? Интересный вопрос. Думая, что можно ответить, вожу рукой по животу. Из-под футболки чувствуются очертания укуса. Кое-где кожа ещё не успела восстановиться и сейчас слегка горит от прикосновений, — Шинтаро, я чувствую себя паршивенько, — наконец нахожу, что ответить. От воспоминаний желудок вновь тяжелеет.       По другую сторону от меня садится Мидорима, — Сможешь описать, где и что конкретно болит?       — Голова, горло, колено и желудок, — часто моргаю, пытаясь убрать проступившие слезы. Смотрю на Сейджуро, соображая говорить про укус или нет. Решение о том, что не стоит выносить ссор из семьи, решаю умолчать и отшутиться, — Ещё душа немного, но это мелочи жизни.       Заигравшийся в доктора баскетболист недолго думает. Смотрит на императора и очень чётким, не терпящим возражения тоном, говорит, — Акаши, принеси, пожалуйста, из моей комнаты аптечку. Нужно обработать синяки и померить давление, — от такого тона Сейджуро слегка опешил, изящно приподняв бровь, — Неси и воды не забудь, — а Шин-кун ничего такой, иногда даже суровый мужик.       Наконец Акаши нехотя выходит из комнаты. Шинтаро следит за тем, как защёлкивается дверь и смотрит на меня, — Что произошло?       Я отворачиваюсь, поджимая губы, — Тебе можно доверять?       — Нет.       — Что-то вроде панической атаки.       — Причина?       Я вновь зажмуриваюсь, пытаясь проглотить слюну. Горло сдавленно сжимается, и я хрипло продолжаю диалог, — Ответ: «Акаши Сейджуро» тебя устроит?       Шинтаро приподнимает брови, — Не больше, чем тебя заинтересует рассказ о том, как Акаши в детстве оса за зад ужалила, — от удивления я аж хрюкнула, — Покажи колено, которое болит, — я все ещё заинтересованно поглядываю на парня, принимаясь закатывать штанину. Он обхватывает длинными пальцами коленную чашечку, поочередно надавливая в разных местах вокруг свободной рукой, — Сейджуро был до определенного возраста достаточно любопытным ребенком и как-то раз додумался палкой разворошить осиный улей. Благо наши семьи живут через забор, и мой отец вовремя подоспел. Жало вытащили, ребенка заперли в комнате за домашкой, а меня оставили, как надзирателя, — он говорил тихо и вкрадчиво, почти не отвлекаясь от моего колена.       Голос Шинтаро оказался очень успокаивающим, и сама того не поняв, я выпалила правду, — Этот любопытный молодой человек меня укусил. А я терпеть не могу физическую боль.       Он задумчиво выдохнул, когда я ойкнула. Шинтаро надавил прямо на расползающийся синяк снизу колена, — Показывай горло, — парень вытянул из кармана зауженных джинс смартфон последней модели. Включив фонарик, он немного приподнял мой подбородок, заглядывая вовнутрь глотки, — Есть ещё забавная история, о том, как Акаши выбил себе зуб о столб, — Шинтаро убирает телефон от моего лица и отвлекается на уведомление. Я же пытаюсь понять, манипулируют ли моим языком сейчас, рассказывая забавные истории о личности Сейджуро, — Как-то раз, год назад, Аомине затащил нас на игровую площадку. Собственно, там Сейджуро и влетел в кольцо, не рассчитав траекторию прыжка и запнувшись о шнурок.       — Ты пытаешься вытащить из меня информацию, рассказывая забавные истории о жизни Акаши?       Баскетболист убирает телефон окончательно, — Именно это я и делаю, Ёширо, — он смотрит на меня недолго, — В твоих же интересах рассказать мне побольше о своих психологических и физических болезнях, чтобы я мог тщательней следить за твоим здоровьем. Но, раз просто так ты не хочешь никому ничего рассказывать, только и делая что, показывая зубы, Акаши попросил меня…       Я фыркнула, закатив глаза, — Удивительно, что он вообще способен о ком-то заботиться. Пусть в такой извращенной форме.       — Я напоминаю, что это в твоих же интересах, Еширо, — я злобно посмотрела на парня, заткнув его на полуслове.       Задираю футболку, открывая вид на расползшуюся по левому ряду рёбер гематому. Мидорима смотрит немигающим взглядом. А после, выругавшись, снимает очки. Он потирает переносицу, покачивая линзы. Синие, почти фиолетовые борозды от зубов, где-то уже слегка покрывшаяся коркой кожа и здоровенный синяк. Всё это красовалось на моих ребрах страшной картиной. Не знаю как, но очень чувствительная к различным повреждениям кожа была и у этого тела. Стоило только слегка задеть и вот уже порез, синяк. Приходилось таскать мешковатую одежду, скрывая свои ссадины. А бьюсь я обо что-то с завидной регулярностью.       Наконец, собравшись с мыслями, ядовито выплёвываю, — Ты сейчас серьезно думаешь, что после такого мне захочется сближаться с ним? Шинтаро обратно надевает очки, выдыхает. Но начать говорить он так и не смог, отвлекшись на Сейджуро. Парень молча проходит к кровати, оставляет аптечку на тумбочке, ставит рядом графин с водой и отходит к столу. Мидорима не тормозит, доставая из коробки широкие пластыри и какую-то мазь. Первой была замазана очень пахучей жижой коленка, следом ребра. Когда кожа покрылась тонким слоем корочки, Мидорима наклеил поверх широкий пластырь.       Всё время следивший за действиями снайпера Акаши, подскочил со своего места, стоило только опустить обратно футболку. Всё происходила в гробовой тишине, от чего становилось немного неловко. Женишок быстрым шагом направился к выходу, попутно приказывая нам следовать за ним. Мы с Шинтаро переглянулись, но делать нечего, пришлось повиноваться. Всю дорогу до входных дверей я не сводила со спины Сейджуро взгляда. Широко развернутые плечи, ровная осанка и общая привлекательность силуэта парня в моей голове совершенно не хотели вязаться с историей про осу или выбитый зуб. От собственных мыслей я подавилась слюной. Закашливаюсь, привлекая косой взгляд малиновых глаз. Шинтаро тормозит в шаге от меня и недолго ждет, давая отдышаться.       — Всё в порядке? — слишком настороженно спрашивает Акаши.       — Да я просто не могу срастить у себя голове твоё лицо без зуба.       Сейджуро раздраженно закатывает глаза, — Шинтаро, я просил тебя узнать про её здоровье…       — Ты не уточнял про то, какие методы я могу использовать, а какие нет, — Снайпер легко жмет плечами. Накидывает на ступни легкие тапочки и встает в полный рост.       — Шинтаро, ты совсем идиот?       Не выдержав этой словесной баталии, прерываю их, — Да не кипишуй, женишок, — равняюсь плечами с Помидоркой, — Подумаешь, буду теперь, когда ты меня бесишь, представлять тебя без зуба переднего… а это, кстати, почти всегда, — щёлкаю ошалевшего от таких поворотов Сейджуро по носу, а после стараюсь отойти подальше.       Мидорима поправляет очки, — Я не уточнял, что это был передний зуб, — он почти шепчет это. Кажется, в этот момент у Акаши в глазах полопались капилляры, ибо другого объяснения налившимся кровью белкам я не вижу.       Я непринужденно зеваю, — Женская интуиция, господа-товарищи.       Скрепя зубами, Сейджуро первым вышел из дома. Мощёная камнем дорожка хрустела под ногами до самой беседки. Резко зажжённые уличные прожекторы больно ударили по глазам. Шум аплодисментов оглушил с разных сторон. Если бы не выкрикнутое имя Шинтаро, то я бы подумала, что это меня поздравляют с тем, как лихо я справляюсь со своим женихом. Но и тут меня настиг розовый обломинго. Действительно, я ж все жду, когда мне пальцем ткнут на камеру, которая нас снимала все это время и расскажут о глупом розыгрыше.       Хлопаю в ладоши скорее по инерции. Сам же Мидорима стоит чуть бледный, остолбеневший от неожиданности. Первой к нам подлетает Карина, чуть ли не в десная целуя бедного парня. Последний же легко улыбается, аккуратно отодвигая блондинку. Подруга, широко улыбаясь, желает всех земных благ парню. Я же смотрю на время. Наручные часы показывают одну минуту первого ночи. Уведомление от Сейджуро, пришедшее пятнадцать минут назад, гласит, что поздравлять мы будет Шинтаро ровно в двенадцать и что бы я не удивлялась. Ну, да, а по-другому он предупредить не смог.       Сейджуро равняется со мной, продолжая наблюдать за тем, как к Шинатаро по очереди подходят товарищи, — Только не говори, что даже не видела сообщения, — он говорит тихо, вкрадчиво.       — Когда бы я успела, дорогой мой?       — И чем же вы были таким заняты, что ты не увидела уведомление? — он щурится, поворачиваясь ко мне.       Закатываю глаза, — Сейджуро без зуба, Сейджуро без зуба, Сейджуро…       Я бы и дальше продолжала успокаивающую мои нервные клетки мантру, если бы не подбежавшая к нам Марта. Девчонка ухватила меня под локоть и с самой милой миной, на которую способна, утащила ближе к еде. От вида жирного, жаренного мяса меня вновь начало мутить. А вот стоявшее прям по центру стола рисовое вино выглядело более манящим.       Вскоре к беседке подошли и Акаши с Мидоримой. Шинтаро улыбнулся, оглядывая всех, — Спасибо, что заморочились с этим, — он легонько поклонился.       Сатсуки успокаивающе погладила парня по плечу, уверяя, что особо это хлопот не принесло. Мидорима улыбался словно ребенок. Видеть его таким довольным и совершенно несерьёзным было странно. Но, от этого становилось легче. Хоть кто-то здесь сейчас по-настоящему рад. Я ухватилась за горлышко вина, второй рукой прихватила два вытянутых-пузатых бокала. Налив по половинке, протягиваю один из них Шинтаро и ударив один о второй, дарю улыбку в ответ. Оглядываю всех, подмечая пустые бокалы, — Давайте, наливайте быстрее, у меня есть пара слов!       — Ого, сама Ииноноке Ёширо решила одарить нас честью, услышать тост из её уст? — как-то слишком язвительно тянет Карина. Блондинка замешивает в своём стакане виски с колой.       Марта глазами говорит, чтобы я не лезла спорить. У Карины точно что-то случилось и сейчас она всеми способами показывает свои колючки. А может, она в очередной раз обиделась на меня. Такое бывает довольно часто — я пропадаю в своих мыслях и делах, а вездесущая Карина обижается, что её не посвящают. А как я посвящу их во всю эту катавасию? Будет проще и надёжнее, если они не узнают о том, кем являются их любимчики. Будет проще, если они не узнают о том, что сделал Сейджуро. Будет проще, если я, как обычно, сдержу язык за зубами и сделаю все сама. Никто не знает, что нас ждет дальше. И ни одна из них не может заглянуть в будущее и увидеть, чем обернеться попытка сбежать отсюда.       Наконец, все приготовились слушать мою речь. Я набрала побольше воздуха в лёгкие, — Шинтаро, хоть мы и знаем друг друга даже меньше полугода, хочу отметить какой ты замечательный человек. Образованный, вежливый, с перспективным будущим, — запинаюсь о свои же слова. Вот это я, конечно, пошутила про будущее, — Сегодня у тебя круглая дата и в этот день хотела бы пожелать тебе ещё больше знаний в мире медицины, побольше верных товарищей и много классных моментов жизни! — поднимаю бокал вверх.       В беседке слышится перезвон бокалов. Дайки отхлебывает львиную долю пива и радостно вытирает белые усища, — Тогда и я скажу! — он со стуком ставит свой бочонок на стол и присаживается на корточки. Вытащив из-под стола небольшую коробочку, он подкидывает её прямо в руки именинника, — Я, конечно, не мастер речей, — Дайки с лисьим оскалом щурится в сторону Шинтаро, — Но, раз такой повод, то хочу поблагодарить от всей души, что ты есть. Пусть и такой противный. Открывай коробку.       Все затаили дыхание, пока Шинтаро развязывал ленточные узлы. Коробочка разложилась в разные стороны, открывая вид на браслет. Синяя подушечка мягко бликовала, создавая на бусинах браслета приятный блеск. Аккуратные, черные бусинки с бело-золотыми глазками остались на кисти Мидоримы.       Шинтаро внимательно разглядывал бусины, когда начал говорить, — Аомине, а где ты это взял?       Дайки почесал затылок, — Да когда днем на острове был, бабулька остановила и сказала, что в жизни пригодиться. Ну я и подумал, что с меня талисманов достаточно, а с тобой удача должна быть всегда.       В беседке затаилась тишина прежде, чем Мидорима сдержанно поблагодарила мулата. Кажется, что все выдохнули. Пока поздравления лились рекой со всех сторон, а Шин-кун всех благодарил, я задумалась о важных вещах. В первую очередь это была стянутая пластырем кожа на ребрах и коленке. Стараясь аккуратно почесывать вокруг саднящего укуса, наблюдаю за происходящим вокруг. Аомине, по хозяйски расскинувшись, травит какие-то байки, вызывая общий смех. Акаши тянет бокал с виски, аристократично оттопорив мизинчик. Девчонки на перебой снимают видео, Мидорима внимательно всех слушает и улыбается. Задушевная обстановка влияет и на меня. Постепенно я немного расслабляюсь и даже соглашаюсь взять в руки бенгальский огонек и встать на общее фото.       Второй важной вещью, о которой я задумалась сейчас это то, как пройдет завтрашний званный вечер в честь дня рождения Шин-куна. Надеюсь, что хоть там, где должна царить богемная обстановка и соберется добрая половина японской знати — все пройдет тихо-мирно и мне не придется вновь воевать со своим женишком. Третьей вещью было то, что все же стоит сделать с девчонками. Чем больше мы тут находимся, тем опаснее и накалённой становится обстановка вокруг. Мне попросту страшно за их жизни. Чем чёрт не шутит, а подводить их жизни к опасным поворотам я не особо горю желанием…       — Эй, Ииноноке! — раздалось в самое ухо, — Так правда или действие? — Карина смотрит на меня хмельным взглядом.       — Что? — непонимающе озаряюсь вокруг. Вся толпа смотрит на меня.       — Мы играем, а ты подвисла, — Момои тепло улыбается мне, по-обычному сложив руки под подбородком. Её излюбленная привычка, — Очередь дошла до нас с тобой, — а ведь и вправду, мы сидел лицом к лицу, замыкая два полукруга, — Правда или действие?       Недолго думаю, отрываю руку от ребер и четко отвечаю, — Действие.       Сатсуки задумывается, а потом, совсем неожиданно, выдает глупость уровня атомного взрыва, — Признайся в любви последнему, кто отправил тебе любое сообщение! Но, для начала покажи диалоги, что бы избежать мухлежа.       Я вновь зависаю. В голове вертится мысль о том, что они с Сейджуро сговорились. Пока я витаю в облаках, они по тихой строят все вместе против меня заговоры вселенского масштаба, — Момои, придумай что-то получше. Детский сад какой-то, — толпа загудела после моих слов.       — Правила гласят, что нужно выполнять первое загаданное действие или отвечать на первый поставленный вопрос. Просить поменять что-то — это детский сад, Ё-тян, — подливает масла в огонь Кисе, неловко почесывая кончик носа. Задумавшись, решительно лезу в карман штанов. В шторке уведомлений все-ещё висит сообщение от Акаши. Вытянув руку, провожу им перед лицами ребят. Замечаю замешательство, ехидную улыбку или состояние шока на их физиономиях. Наконец, телефон доходит до Сейджуро. От его усмешки по спине бегут мурашки, — Я люблю Акаши Сейджуро, — быстро выплёвываю, буквально сразу же запивая противные слова вином.       Сейджуро, словно змей, кидается ядом, — Я же говорил, что ты первая признаешься, — и повторив мои движения, допивает виски. Даже не поморщился.       Ребята раздаются смехом и подбадривают меня продолжать игру, — Ну, твоя очередь, Сейджуро, — парень вновь заполняет свой рокс и кидает немного льда, — Правда или действие? — он, недолго думая, выбирает первое. Мои губы расползаются в кривой улыбке на одну сторону, — Во сколько лет тебя за зад укусила оса?       Громче всех заржали Кагами и Аомине. Первый, загнувшись под столом, пытался не выдавать своей истерики, второй даже не пытался скрыться. Явно не ожидавший такого подвоха Мидорима сейчас кашлял, сильно подавившись куском мяса. Удивительно, но Акаши даже бровью не повел, — Мне было пять лет.       Круг пошел дальше. Теперь уже Кисе мешал в своем стакане соевый соус, лимонный сок, вино и чесночный соус. Выпить нужно было все не поморщившись, иначе пришлось бы бежать вокруг дома десять кругов на время. Акаши Сейджуро был изощренным палачом, скажу я вам. А вот Кисе оказался парнишкой не из робкого десятка и сейчас с закрытым носом пил свою настойку. Молодец пацан, далеко пойдет. Аомине же сразу выбрал правду, оправдываясь тем, что ему лень.       — Аоми-ччи, — полоская рот обычной водой, говорил Кисе, — Как звали твою первую половую партнершу?       — А у нас что, жесткачь попер? — улыбается Карина.       — Ну типа того, — Аомине зевает, не прикрывая рот, — Я не помню, как её звали, но она была какой-то из старших подружек Айки, — парень засовывает мизинец в ухо, вызвав у меня очередной позыв поблевать. Я отвернулась, заглядывая в темень заднего двора.       Кисе удивленно протянул, — Хээээ! Разве это была не Айка-чан?       — Блядь, Рёта, ты бы ещё спросил, во сколько лет я сказал первое слово! Я че, запоминать такие вещи должен? Может и Айка…       Куроко, которого до этого было не особо слышно, шумно выдохнул, — Давайте продолжим лучше.       — Сразу действие! — прогорланил на всю округу Кагами.       Аомине посмотрел на него так, словно увидел самого тупого в мире идиота, — Ты уверен? — Тайга на несколько секунд засмотрелся на Карину, а потом коротко кивнул. Аомине широко оскалился, — Звони Дженифер и говори о том, что прощаешь её. Разговор должен длиться не меньше пяти минут, иначе тебя ждет полный бокал всего алкоголя, что здесь стоит.       Тайга завис, хлопая глазами, — Ну ты и урод, Дайки, — почти прорычав это, он достал свой телефон, — Молись, чтобы эта мразотная трубку не взяла…       — Тайга? — раздался очень приятный, мелодичный голос с американским акцентом, — Тайга, это правда ты?       — Привет, Джен. Как дела? — закусывая щёку изнутри, ответил Тайга. Голос парня мгновенно погрубел, вызывая мурашки на коже.       За все пять минут разговора, а точнее монолога некой Джен, нам удалось понять, что являлась девушка бывшей Тайги, которая ему изменила. Изменила она ему прямо перед зимнем кубком, подкосив и без того тяжелое состояние парня. По итогу это и стало переломным моментом, что бы Тайга не смог забросить решающий мяч в кольцо Ракудзан. Узнал он об этом от своего товарища из Америки перед самым началом четверти финала. Разговор закончился тем, что Тайга «простил» свою бывшую и сбросил трубку. Далее номер телефона был закинут в черный список, а игра продолжилась. Первое время, пока круг вновь не дошел до нас с Момои, обстановка была немного напряженной. Но, ребята продолжали, стараясь не обращать внимания на нависшую над Тайгой тучу.       Момои улыбнулась, — Вот мы и встретились, красивая женщина, — я усмехнулась её словам, — Правда или действие? — язык девушки немного заплелся, из-за чего она проглотила последний слог.       — Давай правду.       Все вновь затаили дыхание, — Хмм, расскажи про свой первый секс.       Со стороны послышалось протяжное уканье. Я задумалась и посмотрела на Марту. Подруга решительно качнула головой, чуть хмурясь. Карина же наоборот одобрительно закивала, метнув недолгий взгляд в Сейджуро. Взвесив все за и против, решаюсь начать, — Молодой человек был старше меня на пять лет. Довольно умный, обходительный и спокойный. Прокатил меня по красивым местам, мы много разговаривали, а потом заехали в нему в гости, — от нахлынувших образов и встревоженных воспоминаний о тех ощущениях в груди что-то сжалось, — Он был очень нежен и аккуратен в своих действиях.       — Ну прям розовая блевотня, — разрезал мою историю своим замечанием Аомине Сатсуки встрепенулась, — Дай-чан! Ты такой грубый!       Время перевалило за два часа ночи, от чего у меня начали слипаться глаза. На столе уже почти все было съедено, так что максимум, что я смогла бы здесь поймать — это какие-то истории или задушевные разговоры. Для человека, который два раза за последние сутки сильно перенервничал, решение пойти наконец спать показалось чем-то спасительным.       Я сжалась от сквозняка, потянувшего с глубины заднего двора. Зевнув, привлекаю к себе внимание, — Ладно, ребят, поздно уже. Пойду я спать, день завтра насыщенный, — чуть улыбаюсь уголками губ. Ребята понимающе закивали, и не стали меня отговаривать, вновь продолжая о чем-то разговаривать.       Когда я уже почти оторвала себя от стола, меня перехватили за кисть. Легонько, почти не ощутимо, Сейджуро потянул назад. Оказавшись снова за столом, непонимающе смотрю на него. Парень молчит, внимательно слушая, о чем так ярко пытается рассказать всем Кисе. Блондин жестикулирует, машет руками во все стороны. Как-то не очень удачно махнув рукой, показывая размер какой-то рыбы, Кисе вытягивает руку в нашу с Акаши сторону. Сейджуро, обладатель не только противного характера, но и отменной реакции. Пытаясь избежать удара, женишок откидывается назад, то есть на меня. По инерции хватаюсь за спинку беседки и подставляю свободную руку под плечо Сейджуро.       Оставшись полулежать на мне, Акаши с силой пинает Рёту в лодыжку. Кисе подскакивает, бьется коленкой о столешницу и надувает губы, — Ака-ччии! Наблюдавший за всей ситуацией с самого начала Куроко, осуждающе смотрит на нашу троицу. Дайки хрюкает, пытаясь сдержать смех, а Марта и Карина, не понимая ситуацию, вытягивают шеи. Пытаюсь приподнять Акаши, подталкивая его ладонью в спину. Сейджуро же наоборот, создав мне ещё более неудобные условия, наваливается почти всем весом. Рука скользит по гладкой поверхности дерева, и я откидываюсь назад. Ещё раз пробую поднять парня, но и эта попытка заканчивает крахом. Сейджуро явно стало очень удобно и вставать с меня он не собирался. Мысленно плюнув на его макушку, облокачиваюсь о стенку и приобнимаю парня за шею. Девать руки мне было попросту больше некуда.       Постепенно, когда Рёта перестает ныть о том, что у него теперь болит нога, а компания смирилась с тем, как по-хозяйски себя ведет Акаши и все перестали на нас косо глазеть, расслабляюсь и я. В какой-то момент мне становится даже удобно и тепло. А может я просто настолько сильно вымоталась, что сейчас и не хочу обращать внимания на тяжесть Сейджуро или жесткость стенки за спиной. Возможно, что ещё немного и я усну прям здесь. А нет, не усну. По беседке волной прокатывается зевок. Решение сворачивать скатерть самобранку в общий гул закидывает Шинтаро. Молодой человек оправдывается завтрашним ранним подъемом и коротко благодаря за сабантуй, желая всем спокойной ночи, уходит самым первым. Следом за ним, зазывая и меня, уходят Марта и Карина. Сейджуро лишь кидается в них очередной колкостью и продолжает лежать на мне. Девчонки грозятся докопаться до меня утром, а я пожимаю плечами.       Стол пустеет постепенно. Синхронно с тем, как уходят ребята. Каждый, захватив по несколько тарелок, а кто-то даже и бутылок, уходят. Через некоторое время в беседке остаемся только я и Акаши. Где-то на подсознании я знала, что так будет и очень боялась оставаться с ним наедине. Теперь, когда нас окружает лишь стрекот сверчков и цикад, и гробовая тишина — мне становится совсем некомфортно.       — Сей, — треплю парня по волосам, — Все уже ушли. Он недолго молчит, а после поворачивает голову и щекой прижимается к моей груди, — Они ещё минут десять по комнатам не разойдутся. Давай посидим в тишине.       — Давай посидим, но мне немного неудобно, — заерзав под ним, чувствую, как к спине приливает кровь.       Сейджуро скатывается вниз и уже головой лежит на мне, а всем телом на сиденьях беседки. Согнув одну ногу в колене, а вторую вытянув, он запрокинул голову и посмотрел на меня, — Так удобнее?       Приподнимаю его голову, немного стряхиваю с ног напряжение, — Да, удобнее. Спасибо.       Через две минуты, скорее машинально, запускаю пальцы в его волосы. В мыслях возникает странное ощущение дежавю, и я предаюсь воспоминаниям. Когда-то очень давно мы с моим молодым человеком сидели также на набережной, я гладила его по волосам, он иногда целовал мои живот, ляжки и руки. Мы вот так же сидели в тишине, могли не разговаривать часами и просто наслаждались обществом друг друга. Второй раз за вечер сдерживаюсь от слез. Воспоминания, хоть и мыльные, но очень свежие болью отзываются в груди.       Не знаю, сколько точно мы так просидели, но могу сказать одно — я чуть не уснула. Сейджуро, вовремя заметивший, что я начинаю падать, подхватил меня и усадил обратно. Немного приведя себя в чувство, наконец встаю с насиженного места и ухожу вперед. Комната встречает меня храпом Карины и светом телефона Марты. Обе девушки уже спят. Аккуратно вытаскиваю телефон из рук Марты, выключаю экран и ставлю его на зарядку. Накрываю обеих подруг одеялами. Зависаю в комнате ненадолго, пытаясь отдышаться.       Быстро переодевшись в ночные шорты, выхожу из комнаты. Закинув полотенце на плечо, шоркаю по полу в направлении ванной. По всему дома стоит тишина и лишь назойливый комар жужжит в самое ухо. Отмахнувшись от надоедливого насекомого, довольно резко открываю дверь. Яркий белый свет в который раз за день режет по глазам. Раздражаюсь от увиденной картины ещё больше. Сейджуро, застывший возле раковины со щеткой в зубах, смотрит на меня через зеркало. Сплюнув пенку со рта, он распрямляется. Наконец, привыкнув к свету, могу вдоволь рассмотреть его. Спина, сплошь и полностью покрытая татуировкой, выглядела эффектно. Мокрые взъерошенные волосы и чуть приспущенные серые джинсы, в которых он был весь вечер — добавляли парню легкой небрежности, но делали его, честно признаюсь, ещё более горячим.       Закатив глаза, прохожу к раковине. Пихаю Сейджуро бедром, — Двигайся, красавчик.       Акаши полу-боком облокачивается о раковину и сложив руки на груди, отвечает, — О, ты наконец признала, что я красивый.       Жму плечами, выдавливая на зубную щетку побольше пасты, — А я никогда и не отрицала этого.       — Странная ты все-таки женщина, Ё-тян, — тянет парень, отходя от меня.       — Какая есть, — под звук журчания воды за моей спиной закрывается дверь, и я наконец могу выдохнуть. Ещё один страшный день был прожит.