Та глава, в которой собрались почти все
8 октября 2023 г. в 15:44
Примечания:
Перед прочтением советую включить трек Антона Токарева "Седьмой лепесток" и UNREAL "Скорбный ангел"
Приятного прочтения💕
Шинтаро потер переносицу, приподняв очки. Просторный банкетный зал островного отеля встретил его улыбками и глубоким поклоном. Акаши Сейджуро и Акаши Масаоми стояли уже здесь около получаса, отбивая носки натертых туфель о ковровую дорожку. «Срочно заменить» — пронеслась синхроная мысль у мужчин во время разговора о концепции мероприятия. С минуты на минуту должны будут приехать родители Шинтаро — многоуважаемые врачи Японии. Слава об их трех больницах разлетелась на добрую половину мира. Ежегодно это приносило не малую прибыль, тысячи спасенных жизней. Специализирующиеся на микрохирургии глаз, челюстно-лицевой и кардиологической хирургии заведения являлись также и особым опорным пунктом для семьи Акаши. Членам якудза всегда нужны хорошие специалисты и стерильные нитки с иголкой. Без этого никуда.
— Доброго утра, Сейджуро, Масаоми-сан, — Шинтаро поочередно пожимает руки мужчинам.
— Здравствуй, Мидорима-кун, — Акаши Масаоми приподнял уголки бескровных губ и так же крепко ответил на приветственный жест Шинтаро.
Масаоми был, сравнительно большей половины Японии, достаточно высокий мужчина средних лет. Короткие, уложенные воском назад волосы, багрового оттенка и гетерохромные, злые глаза. Точнее «злым» казался лишь тот глаз, что при свете дня отливал блеском драконьего золота. Второй же, насыщенного винного оттенка — всегда привлекал внимание людей и чаще всего Масаоми приходилось стоять в пол оборота, чтобы завладеть вниманием оппонента. Точеные черты лица, безупречная молочная кожа и общая привлекательность улыбчивого мужчины всегда скрывали за собой личину страшного, неуправляемого тирана. Акаши Масаоми шёл по головам, вне зависимости от того, чью жизнь нужно разменять на этот раз. Поразительно, как сильно на него был похож и сам Сейджуро. Начиная от периодически проявляющейся гетерохромии и заканчивая выбором в одежде — Сейджуро был точной копией своего отца. Все те же магнетические глаза, сладкий поставленный голос, улыбка и внешность.
Шинтаро потрепал себя по волосам, отгоняя ненужный поток мыслей. Сейчас стоило придумать, как отвадить от них Масаоми и, как можно тише переговорить с Сейджуро про Ёширо. Вчера, не зная полной ситуации, а после, затянутый в круговорот празднования, Шинтаро не смог донести до Акаши-младшего самую главную мысль — если Змей сейчас не ослабит хватку, то попросту задушит Ииноноке и сломает. Этого Мидориме хотелось меньше всего. Он устал наблюдать за тем, как с самого детства Сейджуро подчиняет своей воле людей.
Наконец, когда мужчины уже пустили в оборот тему о том, что на горячее будут подавать первым, Акаши-старший отвлекся на приехавших родителей Шинтаро. Парни остались наедине и резко замолчали. Каждый провожал силуэт старших взглядом до самых дверей. У Мидоримы были достаточно крепкие, доверительные отношения с предками. Но сейчас, когда любой праздник становился лишь поводом, когда сам Шинатро вырос из оболочки подарков и пиршеств — все близкие и теплые разговоры откладывались до чашки кофе возле камина, в их курортном домике в Канаде. Будущий наследник понимал и принимал данные обстоятельства, как должное.
Мидорима собрался с духом и начал диалог, — Сейджуро, буду краток, — Акаши перевёл холодный взгляд на товарища, внимательно слушая, — Прекрати ломать Ииноноке.
Сейджуро дернулся, как от разряда и сдвинул брови на переносице, — Шинтаро, если ты решил с самого утра испортить моё настроение, то не советую этого делать. Я, конечно, понимаю, что у тебя сегодня праздник и я мог бы быть немного мягче, но я не собираюсь терпеть от тебя указаний того, что и как мне делать. И я не разрешал обращаться ко мне по имени, — Сейджуро крепко сжал кулаки в карманах брюк и отвернулся от Мидоримы.
Шинтаро от удивления забыл, что хотел сказать. И, если быть честными, то не совсем понимал, что он такого произнес, от чего его друг так завелся. Сейджуро был из тех, кто пропускал мимо ушей подобные замечания и даже мог на них не отвечать, но сейчас… сейчас Акаши злился.
— С каких пор я должен обращаться к тебе только по фамилии, Акаши? — Снайпер решил не рисковать. Сейчас нужно было вырулить ситуацию в свою сторону и смочь успокоить Императора. Красноволосый сжал зубы до боли в деснах, — С каких пор ты так усиленно ломаешь людей?
Внутри Сейджуро что-то щелкнуло и та самая большая клетка — последняя преграда — с треском прутьев развалилась. Все то, что он так долго скрывал и о чем молчал вырвалось, — А ты не думал, что это любовь? — он говорил сквозь сжатые зубы, словно заставляя себя молчать. Но, увы, Шинтаро не тот, от кого получиться это делать вечно.
Мидорима сглотнул ком волнения. Он был готов в любую секунду ловить кулаки Капитана и спасать его от очередного приступа. Эта ярость в глазах была хорошо знакома молодому человеку. Загнанный собственным отцом в клетку, Сейджуро мог взорваться в любой момент от случайно брошенных слов. Всем приходилось обтекать больные темы и тщательно подбирать слова и выражения. Но вот Ёширо. Она не молчала, не подбирала слов, не пыталась угодить Сейджуро и ставила абсолютно всех в ужаснейшее положение ожидания худшего. Каждый из парней буквально ждал, когда Император не сдержится и был готов спасать глупую девчонку. Объяснять что-то самой девушке было бесполезно. Со слов Куроко — она просто не слушает предупреждений.
Не обращая внимание на замешательство Снайпера, Сейджуро продолжил, — Ты никогда не думал, почему именно она? Моей семье много кто должен денег. Но семья Ииноноке стала должниками только после того, как Ёширо попала в ту аварию. Где умудрилась потерять память, а после совершенно не хотела воспринимать меня. Я был готов простить любой долг, любое время, что потребовалось бы на восстановление памяти. Но после второй клинической смерти… она изменилась. Ёширо не просто не помнит меня, она будто стала другим человеком, — на последних словах голос Сейджуро дрогнул, — Ашикава и Иматсуджи изменились не меньше. Ты не замечал, как они обтекают тему с тем, что мы были знакомы раньше? Они не теряли память! В их картах этого нет! — Капитан взмахнул рукой, очертив полукруг рядом с собой. Шинтаро вовремя успел увернуться. На его лице застыло выражение ужаса и шока. Только сейчас до него стало доходить, с чем связано поведение Акаши, — Пойми ты уже наконец, что Ёширо и есть та девушка, в палате которой я сидел ночами!
Шинтаро постарался взять себя в руки, — Зачем ты молчал столько времени?
Сейджуро выпрямился, вмиг ставь очень злым, — Я молчал только потому, что она моя чертова, самая большая из всех слабостей! Ты хоть понимаешь, что сделал бы со мной отец, узнай он об этом? А что он сделал бы с той, кто является помехой для моего становления оябуном?
Шинтаро напрягся и даже немного расстроился от слов Сейджуро. Ведь если не другие, то Шинтаро был готов унести любую тайну Змея с собой в могилу, — Сейджуро, ты же понимаешь, что мы самые преданные тебе люди и ни за что не предали бы огласке твою тайну?
Акаши закрыл глаза одной ладонью, вторую вновь убирая в карман брюк, — Мидорима, ты же и сам понимаешь, что если знают больше двух, то это знает и пол Японии? До моего отца слишком быстро долетают вести.
Шинтаро огляделся. Здесь было слишком много ушей. И пусть Акаши говорил достаточно эмоционально, но очень тихо — риск быть услышанными все равно имел место быть. Мидорима взял эту ситуацию в свои руки, — Сейджуро, здесь много людей. Давай уйдем в более безлюдное место.
Капитан огляделся только глазами. Он вновь стал холодным и совершено безэмоциональным, — Нет. Это будет еще более странно, — усмехнулся на одну сторону, — Нужно найти родителей и продолжить организацию. Сегодня здесь соберется много нужных людей. На эмоции больше нет времени.
В суматошном, рваном ритме пролетели почти шесть часов. Шинтаро старался не упускать из виду своего товарища, постоянно наблюдая за ним с разных концов зала. Снующие туда-сюда люди поздравляли молодого наследника, целовали его золотые руки и дарили цветы. Шинтаро, как и все в их команде, был золотым яблоком. Человек из высшего общества. Выше всех было только семейство Акаши.
Сам же Сейджуро глубоко внутри себя ликовал, что вдруг, столь неожиданно смог признаться в своей правде хоть кому-то. Еще бы немного триггерных слов от отца и Сейджуро выпалил бы правду ему лично. Это было чревато огромнейшими последствиями. Помолвка, которую так тщательно и изощрено Сейджуро вдалбливал своему отцу в голову несколько месяцев — могла в один миг превратиться в пыль. Масаоми стер бы абсолютно все, что могло помешать его наследнику стать во главе крупнейшей группировки якудза. По-настоящему Масаоми любил лишь детище своих родителей — их клан. И даже собственный сын являлся разменной монетой, чтобы клан жил. Масаоми слишком тщательно следил за тем, чтобы его идеалы сын перенял в полном объеме. Сейджуро и перенимал, рос буквально на дрожжах и радовал отца успехами во всем. Вот только Сейджуро никогда не говорил о своих желаниях — они попросту были табу. Даже легальная строительная компания, которая приносила мизерную прибыль, по сравнению с темной стороной их семьи — приносила радости больше.
Запутанная история семейства Акаши сделала из мечтательного, любознательного ребенка — закрытого, похожего на отца, как капля воды, юношу, чьё слово было законом для многих. Все старшие клана уповали на то, какой оябун вырастит из Акаши-младшего и буквально сами готовы были свести Масаоми побыстрее в могилу. Но, конечно, не решались и лишь сильнее раздували эго Акаши-старшего. Но, никто не знал, что сделало Сейджуро таким. Ещё меньшее количество людей знали, что Сейджуро и Тецуя родные братья, а не двоюродные. Это была очень грустная и жестокая история любви, которую только могло знать человечество.
Куроко Хитоши была необыкновенной красавицей, отличной матерью и всегда очень заразительно улыбалась. Учесть стать женой оябуна выпала на неё по расчету. Старшая сестра Куроко Юмико долго порывалась занять место своей сестры, но выбор был уже сделан. Хитоши достаточно быстро полюбила молодого Масаоми за его буйный нрав, красивые, по её мнению, глаза и очень привлекательные татуировки. Женщина души не чаяла в своем муже. Но она и не забывала про сестру. Юмико, вскоре после свадьбы Хитоши и Масаоми, родила своего первенца. Хитоши всегда помогала сестре и подбивала на помощь Масаоми. Её очень радовало то, как муж не отнекивался от племянника и довольно часто с ним играл. Отцом Тетцуи был признан на тот момент молодой человек Юмико. Но и он сбежал, узнав правду. Куроко Хитоши оставалась в неведении до дня рождения своего собственного малыша. Сейджуро исполнялось уже шесть лет, когда Хитоши в суматохе случайно наткнулась на разговор мужа и сестры.
Это был канун рождества. Аккурат после дня рождения юного наследника. Сейджуро все продолжал взахлеб пересматривать книгу про динозавров, которую ему подарила мама. Но самой женщины рядом не было. Будучи уже взрослым, Акаши-младший вспоминал тот день с поразительной точностью. Окна просторной библиотеки выходили как раз на вишневый сад. В тот вечер сад казался ещё более завораживающим. А взрослая вишня, что красиво цвела и плодоносила каждое лето, привлекла внимание мальчика больше. Мама стояла на трухлявом пне и что-то делала с самой ближней веткой. Снег кружился на улице так, словно это было не панорамное окно, а Сейджуро смотрел в большой хрустальный шар. Мальчика очень заинтересовало то, чем занималась его мама и он носом прилип к окну.
Акаши точно помнит, что на секунду он услышал хруст шейных позвонков. Он не сразу понял, что случилось. Шестилетний мальчик впервые увидел смерть. Он стоял ещё минут с пять прежде, чем с громким криком понесся к матери. Холодный снег огнем лизал голые пяточки мальчика, когда он смотрел на искорёженное лицо матери. Снежинки иглами впивались в лицо Сейджуро, когда он пытался поднять тело Хитоши и вытащить из петли. На крики мальчика пришли не сразу, подумав, что они просто играют.
Из водоворота больных сердцу воспоминаний Сейджуро вытянул Шинтаро. Снайпер кивком указал в сторону массивных дверей. На ковровой дорожке, гордо задрав подбородок, стояла Ёширо. Все внимание Сейджуро вмиг переключилось на её силуэт. Атласное черное платье на тонких бретельках идеально подчеркивало тонкую фигурку. Аккуратная линия талии так и просила положить на неё руки и закружить девушку в танце. У Сейджуро подкосились ноги, и он ухватился за плечо стоящего рядом Шинтаро.
— Только попробуй ей что-то рассказать, — Акаши говорил максимально сдержанно, но очень твердо, — Я сам разберусь.
Шинтаро в очередной раз поправил очки, — Ты же понимаешь, что начинаешь терять здравый рассудок в погоне за её образом. Ёширо уже не тот человек, что была ранее.
Сейджуро с силой сжал его плечо, — Мне плевать, даже если я люблю всего лишь тень прошлого.
Швейцары не успевали отойти от одного гостя, как тут же приходил следующий. Пёстрые женщины разных возрастов, форм и состоятельности с интересом оглядывали убранное для праздника помещение. Мужчины, разодетые кто в строгие смокинги, кто в пестрые пиджаки, жали друг другу руки и уже сейчас начинали обсуждение партнерства. И Масаоми уже успел затеряться в этой толпе, что очень радовало Сейджуро.
Молодых людей очень быстро окружили знакомые лица. Кисе, что очень похоже на его натуру, стоял в кислотно-малиновом пиджаке, ярко желтых брюках и в тон им рубашке от известного бренда. Акаши оглядел и остальных, подмечая, как очень удачно смотрится на Аомине черный смокинг в сочетании с расстёгнутыми тремя пуговицами рубашки. Дайки всегда выглядел, как самый горячий казанова и никогда не изменял этой традиции. Кагами стоял, широко улыбаясь, одетый в светлые джинсы прямого кроя, молочную рубашку с закатанными рукавами и расстёгнутой пуговицей. Они с Дайки создавали яркий контраст. Но в том, кто из них больший казанова Сейджуро очень сомневался. Куроко сегодня выглядел так, словно вспомнил, что он такой же сын Масаоми и был одет просто с иголочки. Не забыв нацепить на лацкан черного пиджака хрустальную брошь и надев на руку часы ручной работы. Мурасакибара своим принципам не изменял. Черный костюм тройка и расслабленный фиолетовый галстук. Момои отдала свой выбор в пользу статуса и сейчас красовалась платьем от бренда матери Ашикавы. Изумрудный шёлк, обшитая кристаллами линия корсета и накидка из того же шёлка, что и платье. Сама же Ашикава хоть и стояла, слегка грустно озираясь по сторонам, выглядела, как самая топовая модель. Собственно, она и была Топ-1 в Японии. Высокий, устойчивый каблук, массивный нос бархатных туфель выгодно подчеркивали стройные ноги блондинки. Серьги-перья ещё больше удлиняли шею. А длинное атласное платье открывало шикарный вид на спину и бедро девушки. Иматсуджи сегодня выглядела сдержано, отдав предпочтение светлым джинсам-клеш, брендовым кроссовкам с высоким носком и белой хлопковой футболке с крокодильчиком на сердце. Свободный, мужской пиджак с закатанными рукавами и массивная серебряная цепь на шее довольно резко дополняли образ Хитоми.
Ёширо подошла вплотную к Сейджуро, потянув за руку. Девушка слишком быстро защёлкнула на его запястье браслет и неловко покачала своей цепочкой. Отмахнувшись тем, что Сатсуки настояла, она отвернулась от парня, выискивая официанта с шампанским. Сейджуро поежился от неприятного ощущения тяжести и, последовав её примеру, так же ухватился за бокал игристого.
Звон хрусталя привлек внимание всех гостей. В самом центра зала стоял отец Шинтаро. Ирука поднял бокал, — Дорогие дамы и господа! Я рад поприветствовать вас на празднике моего сына! Очень надеюсь, что каждому из вас понравится атмосфера, закуски и напитки сегодняшнего вечера, — Ирука оглядел толпу, — Так же спешу напомнить, что сегодня открыт благотворительный вечер при поддержке семьи наших друзей. Глава семьи, Акаши Масаоми, уже внес небольшую лепту в развитие центра для больных онкологией. Предлагаю сделать это и вам. А сейчас хочу открыть вечер танцами, у нас все-таки праздник! — Ирука подмигнул своему сыну и улыбнулся красавице-жене.
Толпа раздалась овациями. Через некоторое время большая часть уже расселась за столами с их именами и ждала танцев. По задумке первым должен был быть вальс в исполнении всех желающих. Сейджуро и здесь не упустил своей возможности. Очень легко он притянул Ииноноке к себе за талию и повел поближе к началу танцпола.
— Сейджуро, — почти рычит Ииноноке, — Я не умею танцевать!
— Не страшно, — он улыбается, вспоминая, как когда-то уже учил её танцам, — Просто расслабься и доверься мне.
У Ёширо задергался глаз от самоуверенности жениха, — Сейджуро, ну почему тебе обязательно быть всегда и везде? — она почти заставляет Акаши тащить её за собой словно на буксире.
Акаши останавливается, наблюдая за тем, как с разных концов становятся такие же яркие пары, — Я просто так хочу. Азы помнишь? — он смотрит на её задумчивое лицо и ещё больше загорается желанием потанцевать.
— Я ни черта не помню и не умею! — Ёширо с силой сжимает предплечье парня и умоляюще смотрит на него, — Давай без танцев. Не хочу позориться.
Женский голос объявляет венский вальс. Первыми, в такт музыке, на паркет тенью скользнули Момои и Куроко. Сейджуро и сейчас мог отчетливо видеть, как ярким цветком раскрывается Момои в руках брата. Куроко любовался своей невестой, слишком аккуратно кружа её в вальсе. Сейджуро не уступал. И пусть движения Ёширо только ко второй половине танца стали более плавными и изящными — он наслаждался сейчас также, как и Куроко.
О том, что происходит в его душе, Сейджуро скрывал буквально ото всех. О тайном увлечении девушкой не знал даже Тецуя. На протяжении вот уже трех лет Акаши-младший удачно дергал за ниточки, постепенно подводя отца к тому, что данные отношения будут лишь удачной сделкой. Иначе Масаоми выбрал бы другую партию. И та Ёширо, которая осталась где-то глубоко внутри этой оболочки, все знала и понимала. Сейчас же, разрываясь на части от обиды и злости, он не понимал, какого черта она вообще забыла в той машине. Он рыдал возле её больничной койки ночами, молился, что бы девушка открыла глаза. И когда она это сделала — проклял буквально весь мир. Ёширо не помнила даже малой части их отношений.
Вечные командировки от отца, дела клана и нескончаемые переживания — Сейджуро смог увидеть Ииноноке лишь после того, как девушку уже выписали из больницы. Тогда на игровой площадке он подумал, что Ииноноке все помнит. Но, как же сильно разбились его ожидания об реальность, когда он приехал свататься. Ёширо будто бы возненавидела парня. Захотелось сбежать, отменить все договоры и просто исчезнуть из жизни девушки. Но, как сильно бы сейчас Сейджуро не пытался отгородить себя от неё — получалось только еще больше привязаться. Каждый раз, когда Сейджуро казалось, будто она начинает вспоминать — Ёширо лишь сильнее била по слабым местам. Это оставляло глубокие борозды поверх старых ран и Сейджуро знал, что ещё немного и он сорвется. Внутренний демон вновь выйдет наружу и вот тогда кровавыми слезами умоется даже Масаоми.
Из собственных мыслей Сейджуро выдернула Ёширо, — Акаши, черт тебя дери, — девушка легко постучала по его плечу, — Разогни меня.
Сейчас они стояли по центру зала, окруженные сотнями любопытных глаз. Застывший в одной позиции, молодые люди пристально смотрели друг на друга. Этот суровый, металлический взгляд взбудоражил кровь. Акаши отошел от наваждения и быстрым шагом увел девушку к друзьям. Вовремя подвернувшийся под руку официант с подносом спас от сухости во рту шампанским. Сладковатая, игристая жидкость теплом разлилась внутри и только сейчас Сейджуро смог взять себя руки. Нужно было срочно отвлечься.
— Аомине, где кейс? — мулат встрепенулся и пообещал быстро за ним смотаться в камеру хранения.
Наличные были принесены буквально через две минуты. Перед деревянной, резной коробкой Акаши немного застопорился. Аомине держал в руках кладезь с деньгами и уже считал секунды, когда его капитан наконец надумает сумму пожертвования. Форварду очень не нравилось стоять просто так и задерживать очередь. Хотелось захлопнуть кейс прямо перед носом этой любопытной толстушки лет пятидесяти, которая уже битую минуту строит глазки деньгам. Три миллиона были внесены в прорезь лёгкой рукой. Аомине поёжился, мысленно проклиная такое расточительство. А после одернул себя, вспомнив, что когда-то в этом онкологическом центре будет лечиться и его мать. Рак первой степени сам себя не вылечит. Поэтому и сам Аомине закинул кругленькую сумму в коробку.
Милая мордашка Айки нарисовалась очень неожиданно, — Здравствуй, Аомине, Акаши, — она чуть склонила голову в знак приветствия.
Слегка ошарашенный её появлением, Аомине нашёлся очень быстро, — Ты как здесь оказалась?
— Ну-у, когда ты иностранный студент медицинской кафедры, а отец Шинтаро друг твоей семьи — пропуск на такие мероприятия всегда есть, — было что-то в её взгляде такое странное. Будто бы девушка врет самым наглым образом.
В разговор вмешался Акаши, — А давно ты в медицинском учишься, Айка? — Сейджуро наводил справки. Айка не была будущим медиком.
Она достаточно мило ответила, — Да совсем недавно поступила. Хочу, что бы было, как второе образование.
Сейджуро и Аомине переглянулись, но ничего не ответили. Айка вскоре исчезла так же резко, как и появилась. Зато осточертевший Сейджуро Масаоми появился рядом, заставив всех напрячься. Мужчина держал в руках виски со льдом и, смакуя его, нахваливал всем вкус. Вокруг молодых людей повисла гнетущая аура. Акаши-старшего это мало напрягало и, только услышав объявление медленного танца, он заговорил.
— Ёширо, деточка, составь мне пару, — он широко оскалился, обнажая ряд ровных зубов. Протянул руку в сторону Ииноноке и в ожидании замер.
Черноволосая закусила губу, — Надеюсь, что вас не смутят мои навыки танца, — она, вопреки всем отговаривающим взглядам, вложила свою ладонь в руку Дьявола и ушла за ним.
Масаоми опустил руку на талию девушки и медленно повел в танце, — Ты очень хорошо двигаешься, Ёширо-тян.
Девушка в очередной раз прогнулась в спине и еле сдержала стон от того, как неприятно пластырь под платьем стянул кожу. На комплимент она решали промолчать. Её больше волновало то, как разительно они с Сейджуро различались в видении танца. Сейджуро вел быстро, очень нежно и аккуратно поддерживая партнёршу. Масаоми двигался медленно, словно тягучий мёд, но держал при этом цепко, прижимая к себе.
Музыка чуть ускорилась, став более интригующей и интимной. В десятке пар, что кружились на паркете, сейчас очень сильно выделялась только пара Масаоми и Ёширо. Люди спешили отойти от них, расступаясь перед подавляющей аурой Акаши-старшего. Бежали от его глаз. Наблюдавшие за всей этой картиной баскетболисты напряглись. Обтянутые белыми перчатками руки Сейджуро с силой сжимали хрупкий флюте.
Мидорима, оторвавший взгляд от пары, отчетливо видел, как гуляют от напряжения мышцы на шее капитана. Этот цирк нужно было прекращать. Шепнув Мурасакибаре приглядывать за Акаши-младшим, Мидорима резвой антилопой двинулся в сторону музыкантов. Живой оркестр находился в метрах двадцати от них и уже играл самую захватывающую часть музыки.
Толпа все никак не хотела расступаться перед молодым наследником и ему пришлось чуть задержаться. Сейджуро следил очень внимательно за тем, как его отец словно специально насмехался над сыном. Будто бы он знал о том разговоре с Шинтаро. Масаоми прижимал к себе Ёширо. Она хмурилась, отводила взгляды и старалась не обращать внимания на слова отца. Наконец оркестр заиграл с новой силой, скрипки взвыли в напряжение.
Мидорима был уже почти у цели, когда музыка стихла. В наступившей тишине звон стекла показался очень оглушающим. Шинтаро обернулся и замер. В самом центре стояли двое. Почему-то именно сейчас техник, следивший за светом, решил, что было бы уместно навести свет одного из прожекторов на Масаоми и Ёширо. Ииноноке стояла, сильно прогнувшись в спине и отведя взгляд в сторону. Масаоми же стоял с самой довольной улыбкой, придерживая аккуратную ножку Ёширо на уровне своих бедер. Задравшееся платье открыло вид на телесного цвета пластырь и бедро девушки.
Мидорима перевёл взгляд на Сейджуро. Ноги сами понесли его к капитану, когда он увидел, как с его перчатки сыпется стекло. Вовремя подбежавший персонал уже вытирал лужу от шампанского. Акаши тяжело дышал и не сводил взгляд с приближающихся отца и невесты. Сейчас юноша был не хозяин самому себе. «Я что, ревную к собственному отцу?» — пронеслась мысль в его голове. «Я не ревную, я готов оторвать ему руки прямо сейчас!».
Сейджуро на ходу перехватил руку своей невесты, с силой выдернув её из лап Масаоми. Мужчина от резкости своего сына аж развернулся вокруг оси и ещё некоторое время приводил себя в чувство.
— Нам нужно уединиться, — отчеканил Сейджуро отцу и ещё быстрее пошел в сторону выхода.
К ошеломленному таким поворотом Масаоми уже подлетели Мидорима, его отец и Аомине. Хитоми и Касуми обеспокоенно загалдели и собирались уже лететь выручать подругу. Но Куроко, хмурясь, остановил их. Сатсуки, хлопая густыми ресницами, тут же начала заговаривать зубы девчонкам и уже мысленно прикидывала, что могло послужить такому поведению со стороны Акаши-младшего.
Сам Сейджуро мыслил ещё более не трезво. Ёширо неслась за ним до самого ресепшена. Старая женщина-горничная перекрестилась, завидев их ещё из далека и шикнула на молодую администраторшу, что бы она уже сейчас искала свободный номер. Ключ руках Сейджуро оказался раньше, чем он успел что-то сказать. Ему это было на руку. Сейчас он хотел лишь быстрее оказаться наедине с ней. И пусть она не помнит, он вновь заставит её ощутить те пережитые с ним эмоции.
«Мой первый мужчина был нежным» — билась в голове отчаянная мысль. Сейджуро не мог понять, зачем она соврала. Сейджуро был резким, грубым и эмоциональным в их первый раз.
«Отец, эта помолвка будет лучшим стратегическим решением. Нужно переговорить с главой Ииноноке» — Сейджуро вспомнил о своих словах, сказанных отцу ещё задолго до той аварии.
«Зачем ты так долго молчал?»
«Я ненавижу тебя, Сейджуро»
Ёширо сложила руки на груди, в ожидании, когда её жених закроет дверь. Ей хотелось сейчас же высказать ему все, что она думает и лучшего момента могло и не быть. Но, как же сильно забилось сердце девушки, когда Сейджуро повернулся. Коленки затряслись, а руки от волнения онемели, и она продолжила молча стоять. Перед ней был не тот человек, которого она привыкла видеть. Левый глаз юноши наливался проклятым золотом, испарина каплей прокатилась по его шее. Надутая артерия пульсировала на виске. Полный ярости взгляд был устремлен прямо на нее. Сейджуро напомнил высвободившегося из клетки зверя. Голодный, полный злобы зверь.
«Сей, всегда береги то, что любишь и не давай в обиду» — голос матери разнесся эхом по всей комнате. В чашу, полную обид и страхов упала последняя капля. И сейджуро сорвался. Слетели все тормоза и его разум заполнился дымом.
Ёширо от испуга не смогла и пискнуть, когда Акаши оказался возле неё, преодолев расстояние в два шага. Она смотрела на его лицо и молилась. Молилась, что бы он её ни убил. Сжимающие с силой её плечи, ледяные руки Сейджуро отрезвляли. И Ииноноке видела, как здравый рассудок постепенно покидает юношу. Она это чувствовала, когда парень кусал её губы, шею и руки. Ёширо не пыталась вырываться, когда Акаши придавил её своим весом к кровати и совсем не издавала звуков, когда боль от укусов стала просто невыносимой. От его рычания о том, что Ёширо должна что-то вспомнить кружилась голова. Она отчаянно пыталась не поддаваться на игру разума и не впадать в панику. Но, было уже поздно, в районе солнечного сплетения стянулся тугой ком страха. Сейджуро не остановился и после того, как рыдая, она выкрикнула эту молитву. Это был для Ииноноке Ад, раскрывший свои врата прямо перед ней. Теплая кровь потекла с раны на плече. Сейджуро однозначно порвал там кожу зубами. Но, даже это не заставило его остановиться. Он хотел большего.
На её плечах и шее уже не было живого места, когда в дверь начали усиленно долбиться. Ёширо издала самый настоящий, истерический крик, когда Сейджуро не обратив внимания на громкие звуки, сорвал с неё платье. Теперь когда-то очень красивое, атласное платье ненужной тряпкой отлетело в сторону.
— Выбей ты уже ёбаную дверь, Дайки! — срывающийся голос Хитоми за дверью придал некой уверенности Ииноноке. И она взмолилась истошным криком о помощи.
Сейджуро отшатнулся. С его глаз спала пелена наваждения. И он увидел её вновь. Зажатая, с опухшими от слез глазами и искусанная — Ёширо лежала под ним и билась в крупной дрожи. Она постаралась прикрыть оголенную грудь и хоть немного отползти от него. Дверь с грохотом отлетела в стену. Сорванные петли повисли на болтах и через секунду верхние петли отвалились.
Дайки перепугался не на шутку и, приложив немалые усилия, все-таки выбил дверь. В коридоре уже начали появляться обеспокоенные лица постояльцев. Но, только завидев гневный взгляд Атсуши, постояльцы заныривали обратно в свои номера. Оно и к лучшему, ибо сейчас начиналась концовка. Взъерошенная Хитоми ураганом пронеслась к кровати. Она достаточно резко потянула застывшего Сейджуро за шиворот рубашки и опрокинула его назад. Акаши не смог устоять на ногах, падая на колени.
— Ты что сделал, урод? — гортанный рык Хитоми и острый взгляд почерневших глаз заставили поежиться даже Атсуши и Аомине. Парни не знали, куда себя деть. Хитоми быстро стянула с себя пиджак и футболку, прикрывая свою подругу. Ёширо поддавалась тяжело и Хитоми пришлось с силой впихнуть её в одежду. Привыкшие к темноте глаза теперь отчетливо видели кровь на плече и синеющие следы зубов. Её одолела ярость, — Я убью тебя, мразь!
Хитоми уже почти поднялась с кровати, когда её поймали за руку, — Не надо… лучше уведите его отсюда… пожалуйста.
В груди Иматсуджи сжалось сердце, но ярость мгновенно отступила. Она прижала к себе Ииноноке, позволяя той разрыдаться.
Примечания:
Ну, что ж, роднулькины, вот и конец второй арки. Очень надеюсь, что и для Вас она стала такой же эмоционально-насыщенной, как и для нас с Бетой. Но, клятвенно заверяю, что каждого из полюбившихся Вам персонажей ждет хеппи энд.
Так же, хочу отметить, что писать лишь с намеками на данный сюжетный поворот было достаточно сложно и очень надеюсь, что сейчас ни у кого не возникает вопросов. Но если они есть, то вы всегда можете высказать свое мнение в комментариях и я постараюсь без особых спойлеров развернуто ответить❤️