Уроки плавания

Марк не знал, когда игра стала реальностью. Он не заметил, когда пустые сообщения стали важными. Когда одинокие вечера дома из спокойных превратились в гнетуще бесконечные. Когда на солнце нашло затмение по имени Ган. Гана можно было сравнить с кометой. Он оставлял после себя горящий след, на который все смотрели, не отрываясь. Комета сулила беды. И главной бедой Марка стало то, что мир померк, и осталось только одно единственное, что занимало все его мысли. Он не мог перестать думать о том, где Ган шутил, а где был серьезен. Тяжело жить, когда в любой фразе ищешь намёки. И простое: "Тебе идёт эта футболка", становится признанием в любви. Для их сферы деятельности двусмысленность становится естественной, и там, где ты мог когда-то выразиться предельно ясно, уже неосознанно добавляешь подтекст. Ты можешь даже не хотеть. И Марк не знал, хотел ли Ган. — Учить тебя плавать? — удивился Ган. — Да, — Марк старался говорить беззаботнее, но внутренности скрутились в тугой клубок, грозящий в любой момент заставить его заикаться. — Для роли нужно же. — Для той роли, для которой тебе уже наняли тренера по плаванию? — Ган изогнул вопросительно бровь, и клубок затянулся так, что казалось никогда не распутается, и придётся Марку так и ходить в состоянии постоянного невроза, пока смерть не разлучит их. — Мне нужно больше заниматься, — Марк потёр вспотевшими ладонями друг о друга, пытаясь успокоиться. — Слишком мало уроков, да и начнутся они почти перед съёмками, вдруг не успею. — Просто признай, что не хочешь ударить в грязь лицом перед тренером, — рассмеялся Ган. — Не может же Марк Сиват чего-то не уметь в этой жизни. Так ведь? — Он подошёл близко-близко, склоняясь над Марком, сидевшим на диване, и насмешливо заглядывая в глаза. У Марка перехватило дыхание от двух вещей: бездонных глаз Гана и бесконечного возмущения. Вовсе он не такой! Вовсе не стремится быть везде самым лучшим и не может дать слабину. Вовсе не гонится за титулом самого прекрасного и продуктивного звезды кино и моды Марка Сивата. — Не парься, — выдохнул ему в лицо Ган. По спине побежали мурашки. — Конечно, я научу тебя, kiddo. В бассейне было слишком много людей. Да, этих троих человек было слишком много, чтобы увидеть позор Марка. И уж точно ЧРЕЗВЫЧАЙНО много, чтобы увидеть Гана голым. — Ты не слишком раздетый? — спросил Марк, а сам поежился, словно кожей Гана ощущая холод и необходимость накинуть хоть что-нибудь. — Слишком раздетый для бассейна? — Ган оглядел свои плавки — довольно просторные, почти пляжные шорты. — Я с ними вместо парашюта мог бы летать. Марк так не думал. Шорты облегали поджарые ягодицы, заставляя его взгляд возвращаться к ним опять и опять, пока Ган шел впереди. — Нам точно не потребуется спасательный круг или жилет? — Яркий желтый инвентарь призывно лежал в специальной корзине в углу. Так близко — стоит только руку протянуть, почти как ягодицы Гана в данный момент, только с той разницей, что жилет принес бы спокойствие, а второе очевидно нет. — Ты мне не доверяешь? — Ган, остановившись, обернулся. Так внезапно, что Марк в него врезался. “Я не доверяю себе”, — успел подумать Марк, ощутив запах его геля для душа. Он купил себе такой же, но на шее Гана он звучал по-другому. Хотелось дышать им вечно. Прижаться к теплой коже, лизнуть и ощутить на языке приторную сладость. Каким бы сладким ни оказался Ган — это не могло быть слишком. — Что ты, доверяю, — только и сказал он вслух. — Вот и отлично! — выкрикнул Ган и прыгнул, оттолкнувшись от бортика и вызывая фонтан брызг. Вынырнул, отряхиваясь как собака, вылитый золотистый спаниель, что наслаждается летящими от него во все стороны каплями и удивляется, почему этим не наслаждаются остальные. — Давай ко мне! Марк за Ганом бы и в ад, и в бездну, но только не в бассейн. — Может я сначала отсюда погляжу, как надо двигаться? Отсюда виднее. — Учиться надо на опыте. Как говорится, в омут с головой. Марку бы в омут с головой, да он в Гана. Он неловко ступил на металлическую ступеньку. Нога заскользила, но он удержался за поручень. Ган призывно махал руками, будто там внизу его ждало неимоверное счастье. С Ганом, может, и ждало, но стало бы куда лучше, не будь там воды. Марк опустился по грудь. Вода была слегка прохладной, но когда Ган вынырнул прямо перед его лицом, Марка бросило в жар. — Ты готов? Марк почти потянулся убрать зависшую на губе Гана каплю. — Готов, — неуверенно выдавил он. Ган начал объяснять — вполне доходчиво, если все слушать, а не пялиться на блики воды на его лице. Марк пробовал повторить, но получалось, мягко говоря, не очень. Максимальным успехом стало барахтанье на одном месте. По крайней мере, он перестал тонуть как топор. — Молодец, — ободрял Ган, когда они уже выбрались на “долгожданную сушу” и шли вдоль бортика, — еще пару тренировок и можно выступать на олимпиаде. На олимпиаде идущих ко дну, видимо. Марк уныло усмехнулся. В сегодняшнем дне был один восхитительный плюс — он провел время наедине с ним. Ну, почти наедине. Девчонки, поглядывавшие на них всю тренировку, наконец решились подойти, поняв что жертвы уходят из зала. Ган резко остановился, словно олень в свете фар, думая куда же сбежать. Марк врезался в его спину, поскользнулся, и как в замедленной съемке его потянуло назад. Он успевал подумать о многом, а сделать не успевал абсолютно ничего. Ган развернулся в тщетной попытке протянуть руку. Но было поздно. Спина врезалась в воду, показавшуюся твердым асфальтом. Он опускался на дно, сквозь помутившуюся воду видя лишь Гана, замершего с вытянутой рукой. Хотелось сделать вдох, но легкие заполняла лишь жидкость. Его тянуло вниз, а разум тянуло куда-то, где он никогда не был. Вокруг осталась одна вода. — Дыши уже, — требовательное, злобное и испуганное шипение ворвалось в мир, сопровождая отплевывание воды кому-то в лицо. Разлепив глаза, Марк понял, что это лицо Гана. — Как ты меня испугал! Марку захотелось сказать что-то обвиняющее в ответ, но он понял, что в словах Гана больше страха, чем чего-либо еще. В груди саднило, а в глазах летали мелкие черные мошки. Ган почти тащил его в раздевалку, хотя Марк вполне мог дойти сам. Стоило заметить, что такая забота оказалась крайне приятной, и Марк, искусившись, подумал, что можно и повторить. Серьезно сдвинутые брови и весь сосредоточенный на его спасении Ган были верхом удовольствия. “Только в крайнем случае”, — думал про повторение Марк, когда Ган оставил его одного в раздевалке и ушёл за полотенцем, брошенном в бассейне. Марка разрывало от непонимания, что значила такая реакция: просто испуг за друга или что-то большее. Он схватил игрушку Пикачу из сумки Гана, стоящей рядом на скамейке. — Ты чувствуешь тоже самое или это лишь мои фантазии? — он отчаянно сжал игрушку, будто мог добиться от нее ответа. Конечно, она не могла ответить. Вечером Марк пытался отвлечься в торговом центре. Покупка новых модных вещей всегда доставляла ему приятные эмоции. А разглядывать свои фотографии в этих вещах и, особенно, комментарии к этим фотографиям было вполне приемлемым способом подпитать самолюбие. — Купи меня, купи меня, — говорила девочка, сжимая в руках Пикачу, похожего на того, что был у Гана, а после тыча его отцу в лицо. Марк улыбнулся. А потом встал как вкопанный, когда из недр игрушки донеслось: “Купи меня, купи меня”. Мир сдвинулся с точки равновесия, и от витрин зарябило в глазах. Он несколько раз глубоко вдохнул, пытаясь успокоить барабаны, бьющие по вискам. Круговорот остановился, вернулось хоть какое-то самообладание. Марк зашел в магазин и остановился у прилавка с Пикачу. — Вы можете записать на него милое послание и порадовать вашу девушку, стоит только зажать его брюшко, — тут же принялась рекламировать товар улыбчивая консультант. Марк сорвался с места. Оставался шанс, что у Гана не этот самый Пикачу. Совсем другой. Или такой же, но у него сели батарейки. Или Марк говорил слишком тихо, и на записи ничего не разобрать. Оставался шанс. Марк влетел в так удачно незапертую квартиру Гана. В ванной шумела вода. Может быть, там был Ган, а может, его брат. Главное, успеть уничтожить улику. Он бесшумно отворил дверь в комнату Гана. “... или это лишь мои фантазии?”— звучал его голос из Пикачу в руках Гана. Любовь — как уроки плавания в открытом море без спасательного круга. И в этот момент Марк не знал, пойдёт ли он ко дну или выплывет.