***
Долгое время Люциус так и продолжал искать жилплощадь, но по злому стечению обстоятельств ему попадались не чистые наруку владельцы и арендодатели. Совсем отчаявшись, он стал прикладываться к бутылке намного чаще чем обычно, а ночлег в машине лишь сильнее действовал на нервы… Покупка дома состоялась спустя месяц скитаний в машине, и после очередного штрафа шериф поинтересовался о причине их ночлега, после чего поспособствовал нахождению долгожданного жилья. Люциус отправился к знакомому портретисту для того, чтобы забрать портрет своей супруги и заодно рассчитаться за работу… Каждый раз, когда он проходил мимо ее портрета, висящего на стене, сердце заходилось в бешеном стуке, стараясь разорвать грудную клетку и вырваться наружу. И тогда он с силой сжимал кулаки, чтобы физическая боль могла затмить душевную, но это было бесполезно. Не помогали и ежедневные походы в ближайший бар, где он, отец семьи, оставшейся без матери, отдавал деньги за очередной стакан дорогостоящего виски. Он лишь хотел забыться, ведь всё там напоминало о ней: улица, по которой они часто прогуливались летними вечерами; их дом, который после смерти его жены стал невыносимой пыткой… Его старший сын и дочь учились в школе, но, казалось, смерть близкого ударила по ним еще сильнее. Из-за черных волос и бледной кожи над ней уже давно издевались одноклассники. Вынося все обидные прозвища, а иногда даже и мелкие побои, она старалась прилежно учиться, чтобы не расстраивать отца, работающего на двух работах. Но смерть матери будто что-то в ней оборвала, и, казалось, она сломалась: школьные занятия перестали что-либо для неё значить, и теперь вместо высоких оценок в её дневник начали попадать записи о прогулах. Драко же старался оберегать свою сестру, но ему тоже приходилось несладко: частые оскорбления и побои группой одноклассников. Хоть он и давал не раз отпор противным детям маглов, но они так и не успокоились. И так покалеченная психика ребенка грозилась дать трещину, но лучший друг, оказавшийся рядом так вовремя, помог избежать стихийного выброса, и фамильяры смогли забрать избытки магии. Беллатриса же приходила к нему во снах, как и при жизни гладила по белобрысой макушке, прижимая к себе племянника, ставшего ей сыном. Каждая ночь сопровождалась криками мальчика и его слезами, а проснувшийся отец, всегда его успокаивающий, в этот раз накричал на него, так как из-за того, что Драко закричал во сне, проснулся Себастьян, и Малфою старшему приходилось долгое время укачивать младенца, который не желал успокаиваться. — Значит так, с сегодняшнего дня ты, сын, спишь в другой комнате, твои крики будят весь дом, — прокричал взбешённый Люциус. — Поставь заглушающее заклинание или верни мне мою палочку, я сам поставлю, но я не пойду спать в дальнюю комнату, — копируя манеру общения проговорил Драко. Вышедший из себя Люциус схватил своего сына и потащил по тёмному коридору в дальнюю комнату. Открыв дверь, он швырнул Драко во внутрь темной комнаты. Драко лишь через время понял, что отец пьян, а предательские слёзы покатились по его щекам, он стал вспоминать о том, как отец ещё пару месяцев назад укладывал его спать. Как отец помогал ему пережить потерю друга и повёл их на аттракцион, а как он сидел у его кровати, переживая за состояние сына, но это кажется было так давно, сейчас отец изменился…***
Гарри услышал крики и, встав со своей кровати, пошёл по коридору, направился к двери в комнату Драко, но поняв, что там Люциус, мальчик подумал, что стоит вернуться в свою комнату. Его остановил резкий крик Люциуса, адресованный Драко, а услышанное повергло Гарри в шок. — Значит так, с сегодняшнего дня ты, сын, спишь в другой комнате, твои крики будят весь дом, — прокричал взбешённый Люциус. Юный Перлл еле успел скрыться в темном углу, и как раз вовремя: дверь распахнулась, из комнаты вышел Малфой старший, таща своего сына, как щенка за шкирку, а Гарри ничего не оставалось, как проследовать за ними, скрываясь за углами и темных нишах. Когда Малфой старший ушёл, Гарри подобрался к двери и повернул ручку, но она не поддалась ни первый, ни второй раз, а после Гарри вспомнил о своей палочке и прошептал: — åpne opp [откройся]. Пройдя в комнату, он обнаружил Драко в дальнем углу, напуганного до ужаса, как показалось сперва, но присмотревшись, он увидел, как неизвестный домовик обрабатывает раны на теле Драко. — На мальчишку ебоки напал, — прошептал ниссе. — Он без сознания долго будет? — спросил Гарри. — Пару часов, а он ведь говорил отцу, что комната эта опасна, — прошептал домовой. Гарри был уверен, что у Люциуса есть весомая причина, но вот как её выяснить, он не знал. Идея пришла сама собой, он поговорит об этом с Люциусом, а если причины нет, то они уйдут отсюда. Но он зря рассчитывал на конструктивный диалог, ведь отец Драко был уже в отключке от количества выпитого горячительного напитка, и поскольку мальчик никогда не сталкивался с пьяными, он не нашёл ничего лучшего, как просто разбудить пьяного Люциуса. Пожалел ли он об этом решении? О да, пожалел в туже секунду, как тот проснулся и с заплывшими глазами, шатаясь, Люциус подошёл к ребенку, подняв того за шиворот, швыряя того в стену, бессвязно что-то пробормотал и снова погрузился в пьяный сон. На грохот прибежала проснувшаяся Цефея и увидела душераздирающую картину: спящий пьяный отчим, который по началу стал ей отцом, а после смерти её матери, превратившийся в пьяного мерзавца, издевающимся над своим сыном, и теперь ещё над крестником, который сейчас лежит без сознания в неестественной позе. Быстро и тихонько подбежав к своему другу, она прощупала пульс — он был слабый, но он был, и это уже хорошо. Она бы попыталась его поднять, но сил от недоедания совсем не осталось, единственное, что она могла сделать — это пойти к Драко и тогда они уже смогут его дотащить до комнаты. Поднявшись по лестнице, она увидела ниссе, тот уже шёл проверять, что чёрт возьми происходит с его местом обитания. Как же она была счастлива, что они в доме не одни, а домовой думал о том, что из-за таких родителей дети перестают быть детьми. — Ты поможешь ему? — спрашивала Цефея. — А у меня выбор есть? Естественно помогу, дети не должны страдать от рук таких уродов, — осматривая мальчика, проговорил домовой, а обнаружил он у Гарри сотрясение мозга — тут уже он не помощник. — Нужно скорую вызывать или лучше всего соседку вашу, она медик, не раз уже приходила в этот дом, поможет, — закончил он говорить и пошёл к Драко. Цефея в одной ночнушке побежала к соседке, которая частенько их подкармливала — у женщины тоже когда-то были дети, но они погибли во время войны, и она не понимала отца этих детей, как может он так обходится с ними? Они прибежали в дом, женщина сразу подбежала к Гарри, а после всё-таки позвонила в скорую — в течении десяти минут они приехали, а глядя на пьяного отца семейства, поняли, в чем проблема и вызвали полицию. — Что тут у нас? — спросил стажёр, входя в дом. — Домашнее насилие, у ребенка предположительно сотрясение мозга, — проговорил врач. — Могут ли дети пока у меня побыть? У них есть ещё родственники, я могу с ними связаться! — уточнила миссис Кром. — Вообще-то не положено, — сообщил стажёр. — Так стажёр, если у детей есть родственники, то пусть эта женщина присмотрит за детьми, — начал разговор приехавший шериф. — Да и скорее всего дети смогут остаться с отцом, это ведь его первое нарушение, а вот этот мальчик не его сын, насколько я знаю? — поворачиваясь к доброй соседке, задал вопрос шериф Нокс. — Гавриил Перрлл его крестник, приехал пожить у своего родственника, — сообщила она. Гавриила отвезли в больницу, сделав все снимки и убедились, что у мальчика всё-таки сотрясение, а Люциус заплатил залог и вернулся в дом, но вот радости у него не было из-за того, что их семья теперь на контроле у шерифа.***
Люди должны как-то ладить с этим опустошенным миром, который достался нам в наследство. В ту ночь, проснувшись вдруг от своего обычного сонного кошмара, он долго лежал с открытыми глазами, думая о докторе Майхаме. Утром же он не знал что делать. Ночью поднялся сильный ветер и пошел дождь. Он тихо барабанил по крыше и стекал по стеклу, превращая мир за окном в размытое пятно. Потоки воды смывали пыль с деревьев и тротуаров, журчали в водостоках, остужали и так замёрший город. И те, кто не спал, закрывали окна, дабы не вдыхать влажную прохладу и подставляли лица ледяным каплям. Дождя в городе ждали ещё осенью, и теперь, когда он пришел, люди молча и угрюмо смотрели, на плачущее небо… Ничего не оставалось делать кроме того, чтобы идти в школу, но как всегда за эти пару месяцев Драко придется попродавать листовки, дабы скопить денег на школьные обеды, а была бы рядом Беллатриса, нет не так: была бы рядом мама (он её давно перестал считать тетей), она бы не позволила отцу так поступать с ними. Но её уже не вернёшь и от этого щемило в груди, он знал, что будь она жива, то отец бы не опустился до такого поведения, но увы, назад не вернуться. За два часа он раздал почти все листовки, люди проходили мимо и спрашивали: откуда синяк и почему тот не в школе, но молча совал им листовку, и те уходили дальше по своим делам. В школе как всегда его наругали за опоздание, но хуже уже всё равно не будет: его друг в больнице, а виноват в этом его отец. «Что может быть хуже?» — спрашивал сам себя Драко. Оставшиеся уроки прошли быстро и он направился домой. Вздохнув, Драко открыл дверь в дом. Сползавшие, покорябаные обои грязно-желтого цвета уставились на вновь пришедшего. Парень знал, что отец снова напился и даже шериф не мог на это повлиять. Сняв верхнюю одежду и положив ключи на стойку, Драко решил проверить своего предка. Тот сидел на стуле, полностью облокотившись на спинку. Полупьяное состояние отца делало из порядочного человека свинью и жестокого придурка. — Что там со школой? — спросил отец своим басом. — Три по литературе. Папа встал. Его трясло, он пропах этим неприятным запахом алкоголя. Он подошёл ближе к своему отродью, с силой дав пощёчину. Он начал кричать, какой же тот дурак, и что школа — самое главное, и каким тупицей можно быть, чтобы три, да по литературе. Парень всё выслушивал. Это было не впервой, всё желание спорить и сопротивляться просто закончилось. Сердце, душа пустовали уже несколько месяцев. А лживая улыбка исчезала с лица мальчика, стоило переступить порог дома. Нейтральный взгляд, терпеливо ждущий, когда это закончится. В итоге правая рука отца потянулась за пустой, стоящей рядом бутылкой из-под огнепива. Замахнулся, кинул стекло в тело сына. Рефлекторно вытянул руки, закрывая лицо от осколков. — Прекрати! — кричит парень, а после тихо добавляет: — мама бы не допустила такого. Отец не выносит разговоры о маме, но всю жизнь терпевший Драко больше просто не мог выдерживать, хранить злобу в себе. Зрачки, кажется, расширились. От раздражающего молодого лица. Они с сыном не одного роста, старший член семьи, наклонившись, хватает младшего за волосы. Больно. Хватка сильная, кажется, что волоски вот-вот оторвутся. Он тянет парня прямо к входной двери. Драко пытался вырваться, однако всё тщетно. Люциус быстро открыл дверь и вышвырнул сына из дома. Он стучался, пытался вернуться, но дверь уже была заперта. Теперь их разделяли не только отношение друг к другу, но и деревянная стена под названием дверь. Ему некуда идти, это совсем другой мир, чужой и чуждый его сердцу, но и Драко тут чужой — тут никому нет дела до его проблем, как в принципе везде, будь то магический мир или магловский, все живут и не обращают внимания на тех, кому нужна помощь и поддержка. — Почему никто не слышит детей? — в отчаянии прокричал Драко. — Голос ребёнка ничего не значит для тех, кто разучился слышать, — проговорила миссис Кром, уводя его к себе домой, где его уже ждали его брат и сестра.