Моя Мудрость

- Леруа, я больше не могу… - Аннабет шмыгнула носом, размазывая слезы по щекам, а ее подруга сочувственно погладила ее по плечу и протянула дочери Афины пачку бумажных платочков. - Я люблю его, - всхлипнула Аннабет, - но иногда у меня просто нет больше сил… Я за него переживаю, а он ни к чему не способен относиться серьезно. Это само по себе было странно, что эта машина по соблюдению правил и чтению энциклопедий на древнегреческом языке могла вот так вот плакаться в жилетку подружке, как обычная девчонка, но Леруа вела себя как и полагается лучшей подруге – обнимала, выслушивала и угукала. Леруа Уинтер, новенькая полукровка, недавно поселилась в домике Аполлона. Прежде она жила с мамой-медсестрой, младшей сестренкой и отчимом, который вел себя просто безобразно – но, как выяснилось, ее мама жила с ним только для того, чтобы его вонью скрыть запах божественной сущности дочери и тем самым защитить ее от монстров. Аполлон признал Леруа тогда, когда она в свои первые дни в лагере смогла вызвать солнце в дождливый день. Кроме того, у нее оказались недюжинные способности к целительству /именно за талант к медицине ее отец и полюбил ее мать/. Леруа обосновалась в домике Аполлона и быстро сдружилась с его обитателями. Также она легко нашла общий язык с Перси – у них оказалось довольно много общего. Поначалу, до признания, Леруа даже думала, что тоже могла бы быть дочерью Посейдона. А вот Аннабет долгое время пугала Леруа своей строгостью – дочь Аполлона никак не могла понять, что веселый парень Перси находит в замкнутой и недоверчивой дочери Афины. Но со временем Леруа смогла проникнуться и к Аннабет – при ближайшем рассмотрении оказалось, что дочь Афины вовсе не такая уж бездушная машина, какой может показаться. До появление Леруа у Аннабет не было в лагере лучшей подруги – подружиться с Рейчел она не могла, так как та имела раньше виды на Перси, бесшабашная и открытая дочь Афродиты Пайпер была слишком не похожа на строгую и рассудительную Аннабет, а дочь Плутона Хейзел, наоборот, оказалась слишком тихой и замкнутой, кроме того, она относилась к римскому лагерю и именно там проводила большую часть времени. А Леруа была словно солнце, рожденное зимой- она обладала способностью обогревать теплом и заботой всех, даже колючую и подозрительную Аннабет. Кроме того, Леруа собиралась в дальнейшем стать психологом – если монстры дадут ей доучиться. Так что пока она практиковалась на Перси и Аннабет, которые по очереди ходили к ней жаловаться друг на друга. При ближайшем рассмотрении, со свойственной ей чуткостью, Леруа сделала вывод, что Аннабет вовсе не была такой уж бессердечной, как хотела казаться, а Перси – таким уж безголовым. Перси и Аннабет действительно любили друг друга, в целом являлись неплохой парой и хотели одного и того же – договориться, найти компромисс. Но сделать это им было сложно из-за диаметральной разницы в характерах, а находить общий язык посредством поцелуев – возможно далеко не во всех случаях. Страсть в этой паре, конечно, била ключом – возможно, из-за того, что они были такие разные, но ведь они хотели и понимания, и родства душ, а добиться этого было уже сложнее. При том, что они уважали друг друга, заботились друг о друге как могли и умели, и даже доверяли друг другу, насколько это возможно – хотя для Аннабет решиться доверять кому-либо вообще было смерти подобно. Именно поэтому малейшим проявлением безответственности Перси, сам того не желая, подтачивал хрупкий росток веры Аннабет в них обоих. Именно на это Чейз сейчас и жаловалась Леруа. - Я сдаюсь, Леруа, - Аннабет решительно вытерла слезы. – Он безнадежен. Мы не можем выкроить время побыть вдвоем, потому что он вечно влипает в переделки, из-за этого у него куча долгов за несделанные задания от Хирона, но досдать их он тоже не может, потому что всякий раз просыпает крайний срок. Хирон велел читать мифы на греческом языке, чтобы изучать матчасть. Ладно, в обычной школе мы все страдали от дислексии. Но греческий-то язык! Мы же на него настроены! Нет, он говорит, что не будет читать, потому что он не сын Афины. Одно слово – Рыбьи мозги. Я сдаюсь, - повторила Аннабет. – Он никогда не повзрослеет. А если он ни к чему не способен относиться серьезно, как я могу верить, что он серьезно относится ко мне? Леруа обняла подругу и погладила по плечу. - Я понимаю твое беспокойство, - серьезно кивнула она, - но, мне кажется, это ты зря. Перси тебя любит. Да, он беспокойный, как море, но он делает для тебя все, что в его силах. Что-то ведь его в тебе привлекло – думаю, он ценит твою ответственность и надежность. - Не знаю, - Аннабет покачала головой. – Я устала, Леруа. Мне кажется, что он вообще не способен думать, быть серьезным и ответственным. Я люблю его, но я так больше не могу. Аннабет распрощалась с Леруа и ушла на тренировку – как всегда, она забывалась от проблем, нагружая себя изнурительным трудом. Леруа невольно восхищалась целеустремленностью Аннабет – дочь Афины будто вообще не отдыхала. Дочь Аполлона, конечно, тоже отличалась упорством в достижении цели, она могла день и ночь корпеть над важным делом, пока не добьется успеха, за что Аннабет ее зауважала и всегда хвалила. Но Чейз как будто хватала все на лету – чем не могла не вызывать восхищения доброй половины Лагеря полукровок, в том числе и Леруа. Сейчас Уинтер подумала, что неплохо бы услышать и другую точку зрения – то есть Перси. И после занятий он не заставил себя долго ждать – наконец-то досдав Хирону долги /как Леруа представляла, после утренней ссоры с Аннабет/, Перси тоже пришел в домик Аполлона за психологической помощью. Он, конечно, не ревел, но был жутко подавлен, что уже само по себе выглядело странно. - Я ее люблю, - начал Перси совсем как Аннабет, - но иногда она такая трудная, просто ужас. Как она сама от себя не сходит с ума? Разве это возможно – никогда не расслабляться? Ну, подумаешь, забыл, проспал – это разве повод устраивать скандал на целый день? А недавно знаешь что мне заявила? Мол, если мы все время ссоримся, то нам лучше расстаться и не утомлять друг друга. Да по мне, лучше тысячу раз на дню поссориться, но быть вместе! Но если бы она хоть иногда позволяла себе быть проще, и ссор бы не было! - Она просто волнуется за тебя, - заметила Леруа с ее неизменным даром понимать каждого из своих друзей и даже едва знакомых людей, стоило ей внимательно послушать рассказы о том, как они себя ведут. – Боится, что ты попадешь в переделку из-за своей… рассеянности, скажем так. А еще ты же знаешь, что ей страшно кому-то довериться. Вот она и боится, что не может доверять тебе, раз ты с такой легкостью все забываешь. Она думает, что ты недостаточно серьезно относишься к ней. - Но это же неправда! – Перси даже подскочил. – Да я с ней чувствую себя так надежно, как никогда в жизни! Пожалуй, Аннабет – это единственное, к чему я отношусь серьезно! Я же знаю, что она гораздо умнее меня, и я это бесконечно ценю… - Вот и скажи ей об этом, - посоветовала Леруа. - Она не станет даже слушать после утренней ссоры, - вздохнул Перси. - Так напиши, - предложила Леруа. - У нас у всех дислексия, ты что, забыла? – угрюмо шмыгнул носом Перси. - А древнегреческий тебе на что? И Аннабет будет приятно, что ты его все-таки выучил, - улыбнулась Леруа. - Но я же не сын Афины, - произнес Перси именно ту сакраментальную фразу, что так взбесила Аннабет. - Я тебе помогу, - пообещала Леруа. В итоге ребята вместе состряпали послание, которое Перси за ужином подбросил в сумку Аннабет, после чего с замиранием сердца следил, как дочь Афины взяла сумку, выронила листок, подхватила его и стала читать. В письме значилось следующее: «Аннабет... Я знаю, что тебе страшно положиться на кого-либо, для тебя это как погладить паука. К сожалению, и я заставляю тебя волноваться за меня... Моя жизнь – она всегда была хаосом, и я никогда не знал, что меня ждёт завтра, иногда терял что-то по мелочи или забывал из-за глупой рассеянности. Но знаешь, когда я смотрю на тебя, мне становится так спокойно. Ты одним своим видом заставляешь меня думать, что у тебя уже есть план и всё обязательно будет под контролем. Если для тебя доверие сродни контакту даже с безобидными паучками, то для меня быть с тобой – это как уверенно рассекать волны на доске. Ты... ты сильнее и храбрее, чем кто бы то ни был. Поверь, твоя надёжность бесценна, особенно для такого раздолбая, как я. Черт, Воображала... спасибо, что была и остаёшься по сей день моей Мудростью.» Когда Аннабет подняла голову и посмотрела на Перси, в ее глазах стояли слезы. Перси сделал несколько несмелых шагов к ней, но Аннабет бросилась ему на шею и расплакалась. - Я думала, что давно уже тебя достала… Прости, что я такая строгая и подозрительная, но я действительно очень переживаю за тебя… - А я, не поверишь, тоже думал, что тебя достал – своим раздолбайством, и что ты найдешь кого-нибудь получше и поумнее, - слабо улыбнулся Перси, гладя ее по голове. - Да ты что? Мне, кроме тебя, никого не надо, - Аннабет счастливо улыбнулась и замотала головой. - А мне – кроме тебя, - улыбнулся в ответ Перси и сжал ее в объятиях. Леруа наблюдала за ними со стороны, и ее сердце наполнялось тихой радостью, что она смогла сделать еще одно доброе дело – согреть своим солнечным светом сердца двух влюбленных.