Моя черная душа вся для тебя

Андрес де Фонойоса уехал и вся жизнь в монастыре словно замедлилась: дни вяло сменяли ночи, минуты превратились в часы, солнце почти не грело, а звезды на небе светили уже не так ярко. По крайней мере, такой жизнь стала для Мартина. Он старался занимать себя чтением книг по термодинамике, чтобы хоть как-то убить время, а заодно и решить сложнейшую задачу – как вывести золото из банка. Да, они превратят его в крошку размером с рис, но что дальше? Он читал и читал, иногда прерываясь для того, чтобы перекусить и снова погружался в мир физики. Ему очень хотелось к приезду Андреса найти решение. Он хотел его удивить. Ведь в конечном итоге это ограбление, весь этот план – это история любви. К Адресу. Так прошла целая неделя. Семь дней пролетели как один. Потому что они все были одинаковые. Однако, на восьмой день Мартин как обычно после многочасового «погружения» в науку сидел за столом и пил кофе. Вид у него был потрепанный – волосы торчали в разные стороны, спальные штаны, белая майка и небрежно накинутый халат создавали впечатление будто он «не просыхает» всю неделю. Он сидел так минут сорок, уставившись в одну точку, пока его лицо резко не оживилось, будто его осенила какая-то гениальная идея и он резко бросился к своим записям, будто боялся потерять мысль. Ну конечно. Формула Дарси — Вейсбаха! Почему он раньше не вспомнил про нее? Наконец-то решение есть! Мартин был так возбужден: он носился по комнате, тяжело дышал и не мог поверить, что ответ уже был в его руках. Ему так не терпелось рассказать об этом Андресу. Когда же он уже вернется? Теперь время начнет двигаться еще медленней. Должно быть, он в эту минуту с Татьяной грабит бриллианты или они трахаются как в последний раз. Мартин отмахнулся от мрачных мыслей, словно от назойливой мухи, стараясь не представлять любимого человека в чужих объятиях, лучше заняться совершенствованием плана, отшлифовать его, довести до совершенства к приезду Фонойосы. ******* Эта ночь была серой и мрачной, шел сильный ливень с громом и грозой. Мартин сидел за столом и обводил чертежи карандашом уже в третий раз, не зная чем еще занять себя. Прошла еще неделя с того дня, как он нашел решение по выводу золота из банка и Мартин уже, кажется, миллион раз повторил весь план, убеждаясь насколько этот план идеален. Их план. Идея Андреса и воплощение Мартина. Две части одного целого. Одно не существует без другого. Если бы так было и в их отношениях! Мартин отдал бы все за это. Так мысли плавно перешли к Андресу и Мартин подумал о том, как сильно он соскучился за эти две недели по своему другу. Берроте поднялся по лестнице и встал возле комнаты Фонойосы. Он осторожно прикоснулся к двери и легонько ее толкнул, словно боялся потревожить того, кого в той комнате не было, он это знал, но священный трепет перед всем, что принадлежит Андресу, не позволил ему резких движений. Дверь распахнулась, и Мартин оглядел комнату: небольшой письменный стол из дорогого красного дерева – за ним испанец любил увлеченно читать, повесив пиджак на спинку стула и закинув ногу на ногу; на стенах висело несколько абстрактных картин, написанных Андресом в минуты вдохновения, Мартин бы с радостью повесил хотя бы одно его произведение искусства в своей комнате, сколько раз он просил друга нарисовать что-то дня него, но Андрес давненько ничего не рисовал и холст пылился в углу. Возле стены стояла большая кровать. Мартин медленно подошел к ней, осторожно сел. Как ему хотелось, чтобы сзади на его плечи сейчас легли немного грубые и теплые руки Фонойосы, ощутить на шее жаркое и тяжелое от желания дыхание, а через секунду влажное прикосновение мягких губ и языка, переходящее в посасывание, которое становилось бы всё интенсивнее. Представляя это, Мартин закрыл глаза и тяжело задышал, чувствуя жар по всему телу. Член в брюках уже начал болеть от тесноты и напряжения, поэтому он расстегнул молнию и высвободил его, оттягивая и начиная поглаживать. Мартин вспомнил их поцелуй, произошедший несколько недель назад, и представил, как бы он повторился. Как страстно бы Андрес его поцеловал, вкус его языка, то, как он оттянул бы зубами его нижнюю губу, при этом расстегивая рубашку и спускаясь губами всё ниже, целуя его грудь. Представил, как бы Андрес прошептал своим низким тембром «Я так хочу тебя, Мартин!», целуя при этом шею и обхватывая член Мартина своей рукой. Берроте всегда представлял, как нежно его друг обращается со своими любовницами, как ласкает их словно цветы, боясь навредить, медленно доводя их до экстаза. Но каким бы Андрес был с Мартином? Нетерпеливым? Властным? Что бы он сделал после всех этих прелюдий? Мартин уже жадно хватал ртом воздух и всё сильнее поддавался бедрами вперед, усиливая хватку, представляя, как бы Андрес расстегнул свои брюки, поставил Мартина на колени и посмотрел бы на него сверху вниз как на падшего ангела, которому не надо говорить что и как делать. Мартин бы не заставил себя ждать – он бы вытащил уже твердый член Фонойосы, посмотрел на него, облизнулся и принялся сосать его так, словно от этого зависело спасение планеты. Хотя плевать Мартину было на планету и вообще на всё живое в этом мире. Всем, что когда-либо имело значение, был Андрес. Андрес и его член в Мартине. Разве может быть что-то лучше? Разве есть что-то еще, ради чего можно было жить и не жалко умереть? Итак, что последовало бы после потрясающего минета со стороны Мартина? Андрес поднял бы его с колен, страстно поцеловал, не смущаясь собственного вкуса на языке Мартина, затем развернул бы Берроте, положил его лицом на стол, раздвинул его ноги и, дав Мартину облизать его пальцы, засунул их в Мартина, чтобы слегка растянуть его. Мгновение спустя, будучи уже не в силах больше ждать, Фонойоса заменит пальцы своим членом, с силой войдя в друга и будет трахать Мартина так, как никогда не трахал ни одну женщину. Мартин выдержит, он не сломается. Наоборот, Мартин жаждет этой силы. Он хочет слышать, как громко Андрес будет стонать, не сдерживая похоти, как крепко он будет держать его за бедра, говорить Мартину о том, как давно он мечтал об этом, затем сделает еще несколько сильных толчков и кончит в Мартина. От последней картинки в голове Мартин ускорил движение руки и, издав громкий стон, почувствовал, как горячая жидкость начинает растекаться в его кулаке. Давно он не испытывал такого сильного оргазма. Берроте лег на кровать, чтобы отдышаться и уткнулся в подушку, которая все еще пахла Андресом. Мартин вдохнул этот запах и устроился на кровати поудобнее. Кажется, сегодняшнюю ночь он проведет здесь. Париж. Елисейские поля. Андрес сидел на кровати, держа между пальцев бриллиант и безразлично глядя на него. Они с Татьяной прятались в квартире, которую по своим каналам нашел Серхио, в которой они были бы в безопасности, ожидая человека, который мог переправить их в Италию с краденными бриллиантами. «Как красиво!» - Татьяна подошла к жениху, склонившись над его плечом «Красиво. Очень красиво» - всё также безразлично ответил Фонойоса «Ты не рад нашему успеху?» - с сомнением спросила Татьяна, мягко массируя его плечи «Отчего же не рад? Я в восторге!» - Андрес произнес это без особого интузиазма в голосе. «Правда? По тебе не скажешь! 400 бриллиантов у нас в руках, на нас ни единой царапины, мы еще более богаты, чем были вчера, все еще молоды и красивы, а у тебя лицо, будто тебя заставили эти камни в шахте двадцать лет добывать и теперь ты не хочешь на них даже смотреть, хотя они просто восхитительны» - почти осуждающе произнесла Татьяна. Она в самом деле не могла понять почему ее возлюбленный, который с момента их знакомства так грезил об этом ограблении, так удачно его совершив, всё еще оставался неудовлетворенным. Даже когда они сразу после кражи занялись любовью, Андрес словно был не с ней, не было той страсти, так свойственной ему, не было того обожания в глазах. И если совсем честно на этой смотреть, Андрес был таким все время их пребывания в Париже. «434 бриллианта. Да, они действительно восхитительны» - Андрес еще раз повертел камушек в руке, пока свет не отразился в нем голубым оттенком. - «Особенно их голубое мерцание. Как небо. Как цвет самых красивых глаз, которые я когда-либо видел» - сказал Андрес и это был единственный раз за две недели, когда в его голосе появилась нежность «Только у меня зеленые глаза, любимый» - Татьяна ласково провела рукой по щеке испанца, снисходительно прощая мужчину за его невнимательность «Да….у тебя зеленые…» - все еще глядя на бриллиант, ответил Андрес, чувствуя как по венам растекается тепло. Ему вдруг захотелось как можно скорее вернуться в Италию. В монастырь. К голубым глазам. К нему.