Двойная подмена

Так пойдем, дитя людей, В царство фей, к лесной воде, — Крепче за руку держись! — Ибо ты не понимаешь, как печальна жизнь. Уильям Батлер Йейтс — Похищенный "Никогда не оставляйте детей после захода солнца на улице в ночи умирания природы, и все время следите, не подменил ли кто ваших малюток через открытое окно. Так велю я вам, потомки мои, учить всех в своих селениях, ибо подменыши ненавидят человеческий род, и горе тем, кто не распознает их в течение четверти Луны, подросший подменыш уже ничем не определяется, и великая беда придет на его взросление".       Гарри вздохнул и отложил "Писания Гектора Поттера", эту книгу он подобрал около спящего пьяницы в парке Литл-Уингинга летом. Она вывалилась из сумки, подсунутой под голову приятеля мисс Фигг, и привлекла его внимание совпадением фамилии на обложке с его собственной. Про свою фамилию он узнал три года назад, когда пришел в первый класс, а до этого был уверен, что его фамилия Дурсль, как у всех живущих в доме номер четыре на Тисовой улице. То, что мистер Флетчер спит на скамейке в парке, его не удивило, мисс Фигг не любила пьяниц и наверняка выгнала приятеля, едва учуяла от него запах перегара.       Книга была его единственной собственностью, не считая оловянного солдатика, потерявшего руку в боях между Дадли и его друзьями. Дадли, у которого было много игрушек, выбросил солдатика в мусорное ведро, а Гарри забрал себе, мусор считается уже ничьим.       Книга вначале не читалась никак, она даже не открывалась, Гарри ее снова забросил на верхнюю полку стеллажа и достал только спустя месяц. Когда зарядили унылые дожди и работы в саду тети Петуньи не стало, она велела после школы сидеть в своем чулане и не высовываться. На второй день сидения в чулане стало скучно и голодно, в школе разразилась эпидемия гриппа и всех распустили на десять дней. Незапланированные каникулы были для Гарри мукой, не хватало школьных ланчей, а он не сделал запасов. Чтобы отвлечься от бурчания ненасытного желудка, Гарри Поттер, восьми лет от роду, племянник и лохматик, как его называл добродушный дядя Вернон, дармоед и мальчишка, как его называла злая тощая тетя Петуния, или фрик-очкарик, как его называл кузен Дадли, опять снял книгу с верхней полки стеллажа, не заметив, как оцарапался о саблю солдатика. Его Гарри тоже прятал на верхней полке, хотя в последний год Дадли не заходил в чулан, он пугался милых паучков, живущих тихо и скромно по соседству с мальчиком.       Гарри подтянул книгу на колени и увидел, как набухла капля крови на ладони, но не успел ее слизнуть. Капля тягуче плюхнулась на обложку книги, впиталась за одно мгновение и вспыхнула нестерпимым блеском, от которого Гарри зажмурился. Он еще не нацепил свои перемотанные скотчем очки, и шарил по тумбочке, окончательно ослепнув. Очки все не нашаривались, книга с шелестом страниц соскользнула с коленей, и Гарри вначале даже не понял, что это за звук. Он остановился и крепко зажмурился, иногда после такого упражнения зрение немного улучшалось, а на этот раз вышло как нельзя лучше - Гарри внезапно прозрел.       Это тоже было ненормальным, как позавчерашний его полет под порывом ветра на крышу школы, после которого тошнило до вечера, и Гарри еще раз зажмурился. Но зрение осталось таким же острым, как после первого зажмуривания, к тому же никто про это не узнает, не то что про полет на крышу, хорошо еще, что все считали Гарри хулиганом и подумали, что он туда влез по пожарной лестнице. Гарри с восторгом впервые рассмотрел какие у паука-главаря красивые мохнатые лапки, спохватился, что старается не думать о той вспышке, что исцелила его глаза, и взял раскрытую посередине книгу.       Рисунок изображал обыкновенного толкиеновского эльфа, красивого, длинноухого и длинноволосого, так что Гарри обрадовался еще одной фантастической истории, которая, судя по толщине книги, будет очень длинной. Он решительно открыл книгу на первой странице и моргнул, книга вроде была написана на арабском языке.       Ну ничего, может рисунков много, а истории к рисункам он сам придумает, и Гарри стал листать книгу. Постепенно арабская вязь заменялась на английский язык, немного вычурный, но вполне понятный, и Гарри прочитал о подменышах. Из-за этой книги у него пока не было неприятностей, и Гарри, что услышал окрик тети, зовущей его к столу, спрятал ее под матрас, после обеда еще раз почитает.       Гарри точно не запомнил, где была история про подменышей, и потому стал медленно и с самого начала листать книгу, как вдруг понял свою ошибку - не было никакой арабской вязи, с первой строчки этот Гектор рассказывал на простом и понятном языке про Тонкие Миры и Планы, про свои опыты по проникновению туда за служками, про битвы и все такое героическое. Гарри увлекся мирами меча и магии, как и все в их школе, даже играл на переменах с Родериком против Дадли и Пирса, и поэтому описание сражений на мечах читал внимательно, как и про чары. Мечники и маги в Писаниях носили смешные имена, вроде Грыха Кривозубого или Улле Полотняные Штаны, но все умели словом вызывать ветер и огонь.       Слово, вызывающее ослепительный свет, было похоже на начало в названии светящихся рачков, "люминофоры" и "Люмос", наверняка корень один. Глаза, несмотря на то, что читал Гарри недолго, устали, и мальчик отложил книгу, прилег на тощую подушку и медленно протянул "Люююмооосссс", живо представляя, как вспыхивает шарик света. И шарик вспыхнул. *** Первый Тонкий План нашелся за стенкой чулана. Теперь Гарри был рад, что необходимое условие для рисунка круга-перехода у него нашлось, благодаря тетушке, до сих пор не закончившей ремонт в его комнате на втором этаже, и потому он жил в окружении деревянных стен в чулане.       Круг следовало рисовать собственной кровью, для чего ее пришлось на растущей луне сцеживать по восемь капель в сутки в стеклянную посуду, следом капать восемь капель сока лайма и восемь капель меда, и повторять эти действия четверть луны, что составляло неделю в переводе на нынешнее измерение времени.       Там, за опалесцирующим кругом, стояло лето, по цветам порхали бабочки и крошечные феи, но будильник прозвенел далеким звоном и Гарри с сожалением вылез из круга назад, Гектор Поттер предупреждал о необходимости постепенного привыкания к Тонким Планам и рекомендовал ставить отзыватель на два пальца по солнцу. Пришлось читать книги про астролябии и секстанические измерения, два пальца по солнцу оказались двадцатью минутами, его два пальца, может, взрослые дают больше времени, но Гарри рисковать не стал. *** Через три года, когда Гарри Поттеру пришло письмо с известием, что ему предоставляется место в школе чародейства и волшебства, он уже шлялся по трем ближайшим и безопасным Тонким Планам в любое время и из любого места, но наотрез отказался перебираться наверх в отремонтированную спальню из чулана, все-таки из него легче ходить на чаепития к Мартовскому зайцу и играть в карты с Чеширским котом. Королева Алиса носила бейсболку и шортики, Алиса сто седьмая, она учила Гарри шулерским штучкам, и он обыгрывал котяру влегкую, у того и глаза толком не проявлялись.       Вот это и было волшебство, а его хотели заставить колдовать и чародействовать, что ему не нравилось. Колдуны и чародеи извращали саму суть волшебства, применяя подпорки, а не волю и воображение, по крайней мере первые три курса. Да, он прочитал все учебники за три курса, некоторые чары даже понравились, но палочка, господин наш Оберон, магам нужна палочка, а не посох или жезл, на худой конец. *** Паку нравились Грубые миры и он с удовольствием примерял облик Гарри Поттера, даже перенес со лба Ограничитель к себе. Ограничения его не пугали, все равно после окончания Хогвартса, выполнив контракт за Гарри, он сразу перенесется назад, а так было даже интереснее, с ограничениями. И игра началась.