лакост

      — вот уж семейный светлый праздник, — ядовито усмехается Соня, сидя на краю кровати. за окном метель. в комнате Ржевский. он уже с час летает туда-сюда, как блядская елочная игрушка на ветру, и здорово мозолит Потёмкиной глаза. его призрачный флёр доносится во все углы комнаты, оставляя зыбкое ощущение непонятной прохлады и вязкости. Соня живёт одна, не считая парочки привидений, которых она вечно таскает за собой. даже чёрные ей не доверяют. нет никакой причины, по которой молодая семнадцатилетняя ведьмочка будет вошкаться с заплесневевшими призраками, недалеко отошедших от некоторой нежити. на душе не радостно. новогодний ужин уже как полтора часа закончен, поздравления сказаны, лапша на уши навешана, а преподаватели давно в зюзю. где-то за стеной неуловимым эхом слышится отблеск только начавшегося празднования — в конце концов, последний новый год в изначальном составе. пятый курс — как последний шаг по ступени на эшафот, добровольное складывание красивой головы на гильотину. соне это все мерзостно и пакостно. конечно. радостно на душе быть не может. — что ты думаешь о Гроттер? — спрашивает Соня и жмурится от прогорклости своего же вопроса. эта Гроттер скрипит на зубах как песок. Потёмкиной она не нравится. — что я могу о ней думать? в сущности, ничего, — отзывается Ржевский с неясной интонацией. скользит по комнате, разбрасывает побрякушки, не посчитав вопрос достойным даже секундной остановки своей деятельности. — ничего хорошего или ничего плохого? поручик в ответ молча усмехается. — девчонка молодец, что в прошлом году спасла тогда Даму, только едва ли это заслуживает обсуждения, — поясняет Ржевский. в густом голосе слышатся фальшивые нотки, по ощущению близкие к двухдневным холодным макаронам. — вечно этих беленьких тянет кого-то спасать, — язвит Соня, наблюдая, как поручик потрошит ее шкатулку с мелочью. все ее вещи пропускали Ржевского. конечно, ее черномагические защитные заклинания ему побоку, но она все равно перезаговорила все шкатулки и ящички. убить убитого не получится. но мало ли. — спасение — неблагодарное, но благородное дело. во всяком случае для женщины, — серьезно изрекает поручик, демонстрируя Потёмкиной все свои тринадцать ножиков в спине. у Сони руки чешутся выдернуть один и повертеть его в руках. чревато. — резонно, — хмыкает Потёмкина. — может, мне тебя тоже спасти на досуге? — спасать непонятно кого — негигиенично. хотя, дорогая, скоро у тебя для этого будет прекрасная возможность, — усмехается Ржевский, выкидывая за спину какие-то безвкусные бусики, привезённые из лопухоидного мира. бусы отлетают прицельно Соне в лоб. Соня очень удивлена. — когда полночь? — спрашивает Ржевский, когда все безделушки безжалостно выпотрошены и разбросаны по полу. — пятнадцать минут, — отвечает Соня. стрелки на настенных часах на секунду оборачиваются змеями и предупреждающе шипят. Потёмкина достаёт пачку сигарет, привезённую с Лысой горы. выуживает палочку и поджигает ее простой красной искрой. плевать, что скажет Поклеп. он сюда не зайдёт. такая компания ему и с доплатой не нужна. зажимает сигарету между губ и затягивается, следом выдыхая тонкую струйку дыма. свободной рукой натягивает безразмерную серую футболку на голые колени. ставит на них подбородок. передаёт Ржевскому сигарету чисто из вежливости — ему она уже ни к чему, но приятно порой вспомнить былое. он благодарно затягивается и возвращает её обратно, а Соня видит, как внутри его полупрозрачного тела разливается дым. что-то в этом есть. время течёт чересчур медленно, как сквозь неадекватно узкую серединку песочных часов. и песок при этом сыпется тебе на голову. атмосфера стоит немногим лучше, чем на кладбище. худшее, что может случиться с болтливым человеком — его полное молчание. Соня неестественно резко поднимается с кровати и кружит к большому зеркалу на шкафу. поднимает руки, видит свои трусы в горошек и обременённую обстоятельствами рожу Ржевского за спиной. поворачивается к нему, упирает ладони в бока и смотрит то ли строго, то ли сочувствующе. поручик смотрит в ответ. — ты жалеешь, что не ушёл в Потусторонний мир? — спрашивает Соня с сопутствующей чёрной ведьмочке наглостью. но спрашивает серьезно. Ржевский пристально смотрит на неё. ухмылка не сходит с его лица, как прилипшая. тонкие губы вечно сходятся в этой эмоции. точнее, ничего другого они не могут выражать. глаза не смеются. — неужели хочешь выслушивать заунывное нытьё старого спятившего призрака? — брось, Ржевский, мы с тобой далеко не чужие люди. если сильно надоест — так и быть, дрыгну тебя разок-другой, мол, топай отсюда, постылый, — отвечает Соня, пытаясь разрядить обстановку шуткой. спустя секунду ей кажется, что она какая-то неуместная. и Потёмкина, и шутка. когда продолжительность молчания переходит границу, Соне становится не по себе. — поручик, все нормально будет. мне тоже страшно. — мне до безумия страшно, — с внезапной серьёзностью отвечает Ржевский. Потёмкину пробирает до костей. остаётся стоять, как вкопанная, не в силах даже дотянуться до пачки сигарет. нужно закурить. хотя бы одну, чтоб расслабиться. а лучше две, чтоб наверняка. — знаешь, без тебя в этой школе было бы совсем тухло. густые полупрозрачные брови Ржевского изгибаются в смазанной эмоции. губы Сони подрагивают в неясной жалости, и она слегка дуется, выражая недоумение. машинально тянется к призрачной руке, чувствуя то ли тепло, то ли холод, но совершенно отчётливо онемение. ей как-то по-болотному противно на душе. полупрозрачные пальцы проходят сквозь ее собственные, не оставляя и слабого намёка на реальное прикосновение. поддержка не удаётся. все хуйня. — может, самое время для сопливых прощаний и признаний во всем, что совершил, и что не совершал на всякий случай тоже? — ухмылка вновь наползает на лицо Ржевского, как надоедливый таракан. Соня неохотно смеётся в ответ и отдергивает руку. — ага, в стену тебя не ввинтить, дорогой? — с усмешкой спрашивает Потёмкина, но тут же становится серьёзной. время подходит. то ли слышится, то ли мерещится звон бокалов. её передёргивает. — может, прогуляемся по саду? бьёт полночь. в белках Сониных глаз отражается жабий рот. — нам сегодня, конечно, лучше дома остаться.

увидев нас вместе

перекрестится сатана.