Прикосновение

«Пока остальные купались и веселились, он сидел, чуть ссутулившись. Взгляд, обычно полный злости или хотя бы недовольства, сейчас был мягок и задумчив. Рука покоилась на колене. Он сидел так… сколько? Минут двадцать? Может, с самого утра? Он разглядывал ладонь. Вроде бы обычная, светлая кожа, но на ней осталось кое-что. Фантомное тепло чужой руки. Такое приятное и будоражащее, после сменяющееся безжалостной прохладой. Ему пришлось несколько раз сжать и разжать пальцы, чтобы снять наваждение, захлестнувшее в очередной раз. Этого уже не вернуть. Они по разные стороны баррикад. «И вообще, какие, к чёртовой матери, люди? Пусть называет себя сильнейшим магом, но он – всего лишь человек, букашка, рождённая, чтобы сдохнуть без какого-либо смысла. Почему он просто не мог оказаться в смертельной ловушке или сгореть заживо?» - прищурившись, злобно думал одноглазый. Раздражительно. Вулкан на голове выпустил клубок тёмно-серого дыма. Джого, злой, но задумчивый, достал трубку и, как обычно, закурил. Штопанный что-то обсуждал с каким-то парнем, проклятье с ветками вместо глаз ходило у самой кромки воды. А он сидел в тени, пускал дым и смотрел на них так злобно, как смотрят обычно учителя на нелюбимых учеников. После стычки с Годжо Сатору он вернул голову обратно, но, кажется, её отпинали слишком сильно. То, как белобрысый мягко взял за руку, как сплёл их пальцы вместе – всё это поселилось на затворках сознания паразитом, которого не вытащить, не выжечь изнутри. И даже произошедшее дальше не могло изменить течение мыслей. Подобно лаве, они сметали всё остальное на своём пути. – Ты чего такой злой? Всё ещё бесишься, что он тебе навалял? – В широкой улыбке штопанного чётко прослеживался оскал. Шипящее бульканье на голове Джого ничего хорошего не предвещало, а потому белобрысый, покачав руками в примирительном жесте, убежал к другому проклятью. Оно-то куда более спокойное. И верно, чего это так погано? Чёртов Годжо просто должен заплатить за то, что сделал. И мнимое тепло, воспоминанием оставшееся на руке, словно ожог. Предупреждение. Внезапно кто-то, стоявший сзади, лёгким движением откинул трубку на пол. Джого готов был взорваться от такой наглости, если бы не одна маленькая деталь: это была та самая рука. В тёмной одежде, с длинными светлыми пальцами. Пока одноглазый находился в смятении, ловкие человеческие пальцы приблизились, опасно легли на подбородок, чуть сжав его. Такие тёплые и приятные, почему-то успокаивающие, хотя на деле от них исчезло не одно проклятье. Вторая же рука мага легла на плечо сидящего в ступоре. – Мы не договорили, приятель. – Голос спокойный, мягкий, как разливающаяся по земле лава. Даже сквозь плотную повязку (Джого был уверен, что его противник в ней) чувствовался пристальный взгляд. – Тебе не убежать, как бы ты ни хотел. Ведь я… Страх сковал разум. Они слишком близко друг к другу. Вулканоголовому не сбежать, не вырваться из хватки, вдруг ставшей стальной. Паника нахлынула внезапно, крик застрял в горле. И вот, чужое дыхание уже опалило губы: Годжо был в паре сантиметров, даже убрал бесконечность, навалившись на проклятье. Позволив тому почувствовать жар собственного тела даже через множество слоёв одежды. Так тепло, так ощутимо и в то же время опасно, как на кончике ножа. Маг что-то сказал в самые губы проклятья, и они…» – На этом моменте Сукуна мне врезал, и я проснулся. – Совсем-совсем проснулся? На самом интересном? – Каком, мать твою, интересном?! Фушигуро хмыкнул, не удостоив Двуликого, появившегося на щеке Итадори и злобно сверкающего глазом, вниманием. Сам Юджи, сидевший на кровати друга в четыре утра, хмурился. Не то из-за странного сна, не то из-за выходки Короля Проклятий. – В следующий раз я тоже буду будить тебя на снах с Годжо или Фушигуро. – Сказал обиженно розоволосый, на что хозяин комнаты развернулся на пятках. – Что? – Спросил он, прищурившись. – Ничего! – Ответили ему хором два рта.