И вновь я живу

Холодная вода омывала худое бледное тело, смывая всю кровь и грязь, что прилипли к коже. Мужчина сидел под водопадом медитируя, восстанавливая свою ци и по пути ещё исцеляя себя. Тёмные волосы с несколькими белыми прядями закрывали лицо, мешая посмотреть на совершенствующегося. Молодой слуга с лёгким благоговением наблюдал за мужчиной. Парнишка слышал, что этот человек расправился с тремя яогуаями в одиночку! Следует, что совершенствующийся этот не обделён силой, возможно и красотой. Ведь говорят, что люди, что пошли по пути совершенствования, красивее всех! Кожа, словно нефрит, гладкая и белая без лишнего пятнышка; правильные черты лица и красивое подтянутое тело. Высокие, прекрасные и гордые, словно журавли, что летят сквозь облака, облетая горы и идя против ветра; каждый взмах руки был подобен маху крыла, в нём была сила и плавность. Эти крылья могли перевернуть горы, заставить реки вернуться в русло, а леса расступиться перед ни- — Ах, не знал, что меня застанут в таком компрометирующем положение. Мне даже как-то неловко. — Мужской мелодичный голос со смешинкой разнёсся по округе. Молодой слуга не мог не вздрогнуть, ведь его поймали за подглядыванием. Стыд и срам! — Уважаемый даочжан! Простите этого слугу за наглость. Этот всего лишь хотел посмотреть на милостивого даочжана, что откликнулся на зов о помощи и помог нам справиться с нечистью! — Так вы, молодой человек, хотели посмотреть на омовение этого старика? Ах! Сейчас молодые люди стали смелее! В моё время увидь кто маленький участок кожи, что должен быть покрыт одеждой, так сразу называют распутником и извращенцем. — Зелёные глаза наблюдали за парнишкой, где-то на дне плескалось веселье. Уголки губ дёрнулись, но Ши Цинсюань подавил улыбку и с наигранным возмущением в голосе разговаривал со слугой. — Ч-что? Нет-нет! Ни в коем случае! — Я всего лишь шучу. Не волнуйся так. Но на будущее тебе стоит запомнить, что так делать не следует, ведь для других это может быть позором или дерзостью. Потом не сможешь доказать, что в твоих действиях не было злого умысла, — Цинсюань вышел из воды и накинул на себя халат, благо он был в штанах, а то было бы и вправду неловко, и слугу можно было спокойно обвинить в непристойностях. — так что, если хотел увидеть кого-то, то стоило застать этого человека в публичном месте. — Благодарю за совет! Этот слуга сейчас покинет вас. — Быстро поклонившись, мальчишка красный как мак убежал восвояси. Ши Цинсюань хмыкнул и пошёл в выделенную ему комнату. С рассветом он покинет поместье. *** После того как Цинсюань попрощался с хозяевами поместья, двинулся в путь. Точно пункта назначения у него не было, он давно так бродил, помогая людям чем мог. Сначала помощь младшего Ши исходила из чувства вины, что грызло его наивную до тупости душонку. Ведь из-за него, из-за того, что он был слабаком, пострадало большое количество людей. Ведь не поменяй ради него гэгэ его судьбу с Молодым Господином Хэ, семья Хэ Сюаня не умерла бы так мучительно, а жила и процветала. Если бы не он, то Хэ Сюань не убил бы тех людей. Если бы не он, Мин И был бы жив. Так что, первое время, он действовал из эгоистичной цели, пытаясь искупить свои и гэгэ грехи, но без искренности ничего не получиться. Он просто хотел, чтобы грудь перестала болеть, поэтому старался облегчить своё бремя. Так разве мерзко то, что он пытался убрать груз ответственности с себя, помогая другим? Это так низко и отвратительно, что он заботился о других, тем самым лелея свои жалкие чувства? Да, эти мысли сами по себе убоги и жалки, и понял Цинсюань это только через год своего бродяжничества и от человека, что стал его другом. — Люди, что действуют из чувства вины, принимают неправильные решения. Они не доверяют своей голове, из-за чего ищут светлой мысли у других людей, не спросив жертву, что она сама хочет. — Хэй Мао сурово посмотрела на старину Фэн и продолжила. — И ведя себя как тряпка, стараясь угодить, ты можешь ещё больше навредить человеку, перед которым провинился. Ясно? — Д-да. А что делать, Хэй-цзэ, если ты сам не знаешь как поступить, так и жертва не понимает что хочет? — Не лезть в её жизнь больше. Перед этим, правда, стоит искренни принести извинения. А потом уйти в закат. — О, понятно. С того дня что-то в Ши Цинсюань начало ломаться. Этот разговор засел у него в голове, не покидая его мыслей, напоминая о себе прямо перед сном. Падший Бог обдумывал смысл того разговора очень долго и кропотливо. Часто заходил в тупик из-за эмоций, что застилали рассудок. Но потихоньку, маленькими шажками он распутал клубок из него, его гэгэ и Молодого Господина Хэ. Этот процесс был долгим и очень болезненным. Сгусток эмоций давил на лёгкие, не давая вздохнуть полной грудью, так ещё при выдохе выходили лишь всхлипы. Глаза были красными, а слёзы водопадом лились по щекам и падали на пол. Цинсюань пытался заставить себя заткнуться и перестать плакать, но он только размазывал по лицу сопли и горько мычал в руку, коря себя за то, что посмел скорбеть по семье Хэ. После таких ночей он был уставшим, а глаза красными от слёз. Но младший Ши старался справиться с этими эмоциями. Не всегда удачно правда, но он больше не хотел находиться в пучине вины, отчаяния и само ненависти. И так, про исповедь бывшего Повелителя Ветров могла знать только луна, что всегда наблюдала, но ничего не предпринимала. Луна как собеседник лучше, чем живой человек, она не сможет осуждающе смотреть на тебя, когда ты скатывался в жалость к себе; она лишь мягко сияет на небе, не давая окончательно погрузиться во тьму. Ши Цинсюаню со временем стало проще дышать, он перестал вздрагивать при виде огромного пространства воды, он также потихоньку начал прощать себя за: наивность, невнимательность, слабость. Как бы странно это не звучало, но именно это Цинсюань и делал, ведь для семьи Хэ и других людей он ничего не может сделать сейчас — прошли столетия со дня их смерти. Лишь искренне извиниться перед ними и пожелать наилучшего в следующих жизнях. И он это сделал — простоял в храме перед алтарём две палочки благовоний с молитвой на устах. Он так же попросил прощения у гэгэ. За всё. В ту ночь он снова плакал, все эмоции разом навалились на него, удушая своей силой. Он рыдал всю ночь, на рассвете же трясся от икоты. Через какое-то время стало не так плохо. Горе и вина никуда не делись, но он стал лучше справляться с ними. Цинсюань не пытался больше закрыться от воспоминаний и откровений, что он получил, он кропотливо распутывал клубок из чувств. С таким же трудом и терпением бывший Повелитель Ветров убирал нити прошлого с себя, больше не цепляясь за то, что было. Некоторое время он и вправду думал, что все те воспоминания, созданные им и Мин-сюн, что-то да значили для Молодого Господина Хэ. Может какие-то воспоминания с участием Ши Цинсюаня и были дороги Хэ Сюань, но это известно только Хозяину Чёрных вод. Решение вернуть себя на путь совершенствование далось с трудом. Цинсюань, после всей эмоциональной встряски, что длилась чуть меньше года, хотел помогать людям уже искренне, не таща за собой груз в виде мёртвых людей. Но вот как, он не представлял. Младший Ши владел четырьмя искусствами, но сейчас ему это никак не поможет и он не сможет использовать свои умения — на нужные вещи денег нет. Решение пришло, когда один беспокойный призрак прицепился к их группе бедняков. Проблем масштабных он не доставлял, но головная боль была у всех из-за него — делать мелкие пакасти он любил. Чтобы избавиться от нежелательного соседа и помочь душе уйти в круг реинкарнации, Цинсюань кинул в призрака талисман. Бедняки были в восторге, а почему нет? Ведь на их стороне есть совершенствующийся! Его умения точно облегчать их жизнь. Цинсюань под таким напором сдался, не смея возразить, ведь так он может кому-то помочь. И прошло двадцать три года, прежде чем он стал совершенствующимся выше среднего. Было трудно. Неправильно срощенные кости тормозили, а внутрение демоны не помогали. Справляться со своими демонами он научился, так же как и с чувствами. Навязчивые мысли появлялись только в определённые моменты, и он достаточно наловчился, чтобы они не так сильно влияли на его жизнь. Кости же вернули подвижность по мере того, как Ши Цинсюань увеличивал уровень своего совершенствования. За это время некоторые его знакомые умерли, некоторые ушли. После смерти Хэй Мао Цинсюань решил бродить по миру. Так он сможет чему-нибудь научиться, узнает много нового, но также Ши Цинсюань сможет помочь людям. Он сможет быть полезным. Цинсюань откинул свою наивность, стал более внимательным к своему окружению и мелочам, он перестал быть слабым — физически и душевно. Он закалил своё тело и сердце. Не так, чтобы он перестал сочувствать или любить, а так, чтобы при виде волны не захлебнуться в ней. За время всего пути он много потерял по своей глупости, даже посмел мечтать о смерти и умолять о ней, но Цинсюань справился, он принял судьбу, что изначально была его. Трудности, что были на дороге, не делают его сильней, нет-нет! Ши Цинсюань научился справляться со всем, что даёт ему жизнь, через много проб и ошибок, но это привело к тому, что он смог стать счастливым. Для Цинсюаня стало важно счастье его, и он нашёл его в своём путешествии. Ведь и гэгэ желал ему только счастья. Так что… — Я надеюсь, что ты рад за меня, гэгэ.