Ритм сердца. Ты его сбиваешь.

Знаешь, столько всего есть на свете неподвластного. Неустойчивого. Хаотичного. Жестокого. Но все эти вещи рядом с Тобой пух и прах - ты есть их воплощённая концентрированная эссенция. Просто жестокость, или твоё сердце - есть сердце дьявола? Готов поспорить, ни у кого больше в этом мире я не найду сердца более холодного и ледяного, чем твоё. Убийцы, маньяки, мучители, иуды, просто люди, чья мораль мертва - все они бесчисленное облако пыли, грязь на твоих лакированных чёрных сапогах. Они - тысячи застывших в порыве жизни планет, пустых, по-дурацки жестоких, беспричинно жестоких. А твой мир - это пылающая звезда, сверхновая, пожирающая пустые атмосферы. Твой мир - есть чистое зло, но твоё сознание - есть чистая справедливость. Ты... Я утопаю в твоём мире. Он затягивает меня, и я с радостью позволяю ему это. Мир мрачных дум, вселенная извращённых, изысканных пыток. Иногда мне кажется, ты разгадаешь страх любого, кто встанет пред тобой. Ибо всякий боится неизвестности, которую ты несёшь. Одним ты дашь покой. Других бросишь в царство их кошмаров. А третьих оставишь себе - как меня. Хотя, больше третьих и не было. Наверное. Иногда ты меня пугаешь. Иногда, вглядываясь в твои острые черты лица, я спрашиваю себя - как можно обладать столь страшной душой? Твоя человечность кончается там, где начинается твоя мера справедливости. То есть, не начинается вообще. Ты заламываешь мои руки, заставляя выгибаться навстречу воздуху, которому никак не попасть в лёгкие. Так проверяешь мой страх перед болью. Ты строишь вокруг меня интриги, заставляющие крутиться волчком, то безрассудно отбиваясь, то бестолково пытаясь скрыться за какой-нибудь маской. Тебя веселит моё облегчение, когда ты сообщаешь, что всё, что сказал или сделал - ложь. Так ты проверяешь мой страх перед твоим словом. Но иногда ты не говоришь так - снисходительно-поучительно, словно я несмышлёный ребёнок-даун: "Я соврал. Успокойся." Иногда ты вообще ничего не говоришь, и мне становиться до чёртиков страшно. А вдруг на этот раз взаправду?... Так ты проверяешь мой страх перед молчанием. Самый сильный людской страх. Но всё же случаются моменты, когда даже этот - мой самый безбашенный и голый страх меркнет. Перед страхом одиночества. Иногда ты грозишься забыть меня. И ничего страшнее в этот момент для меня не существует в принципе. Ибо если я исчезну в твоих глазах, то исчезну совсем. Что я, как не отражение в твоих глазах? Вот моё лицо. Не сказать, что красивое. Осунувшееся, с выраженными скулами. Мои глаза, цвет яркого арктического льда. Но ты только презренно кривишь свои тонкие аккуратные губы, глядя в их прозрачное дно, потому что знаешь, что всякий лед можно растопить. Всякий лед ненадёжен, пусть даже самый северный - как мой. Я бы хотел твои глаза - цвета блестящей благородной стали. Пронзительный, строгий. Жестокий. Или мне так кажется только потому, что это твои глаза? Серый - цвет тех, кто ни на чьей стороне. Серый - цвет тех, кто сам создаёт свою сторону. Серый - цвет нефилимов. Я восхищаюсь им потому, что его носишь ты. Вестник страха.