***
Артёму никогда не хотелось жить в общаге, тем более в коридорной. Здесь с этим повезло: она была не очень коридорная. Душ, туалет и кухня на восемь комнат — такой средненький блок. Общага получилась недоблочно-недокоридорной. Любишь есть, люби и тарелки мыть. В комнате раковины не повесили, к огромному социофобному сожалению Артёма, поэтому вылазить из кокона всё-таки приходилось, взывая к высшим силам с просьбами о мытье посуды в одиночестве. Этим вечером по классике представив, как быстренько помоет свои пожитки и свистнет оттуда, Никитин вздохнул и вышел из комнаты. В коридоре было темно, свет струился только из кухни. Видимо, блок на вечер вымер, а на кухне свет горел ради приличия. С грязной тарелкой в руках, в шерстяных носках (холод разгулялся не на шутку, хотя был сентябрь) и свитере ака общага стайл, Артём, напевающий что-то себе под нос, влетел в кухню, где аккуратненько, опёршись на подоконник, стоял его староста. Гриша, мать его, Ляхов. Черт бы и его побрал заодно с грамматикой. Прекрасный пример студента, которому хочется задать вопрос: «Что ты-то тут забыл?». Олимпиадник-бюджетник в извращённом представлении: взбалмошный, необязательный, легкомысленный и ещё куча таких вот прилагательных. Артём часто думал, почему именно этого человека выбрали на суперважную должность, но узнав, что именно Гриша был победителем республиканской олимпиады по венгерскому (где он его вообще откопал?), вопросы отпали сами собой. В его вузе предпочтение отдавалось победителям. От неожиданности Артём дёрнулся, но быстро опомнился, натянул покер фейс и принялся яростно намывать тарелку, делая вид, что его ни хренашеньки не колышет, что этот кощей делает здесь со своей приятной музыкой. Стоп, это чё такое играет? Только сейчас Никитин услышал знакомый волшебный голос. Но тарелка уже скрипела от чистоты, поэтому парень собрал свою волю в кулак (опять) и с лицом лица быстрым шагом ретировался, отгоняя мысли о том, как же кончено он себя ведёт именно при Грише. Добежал до комнаты, небрежно поставил тарелку на стол, схватил телефон, дабы зашазамить песню, открыл дверь, но она закончилась! Намереваясь с разочарованием захлопнуть дверь, Артём услышал, как заиграла другая песня…тот же голос. Кажется, сегодня ему всё-таки немного повезло. Узнаваемый мелодичный, он не давал покоя. Викенд что ли? Ага, точно он. Несколько манипуляций с аудиозаписями вк и вуаля: wasted times играла в наушниках. Пока она играла, пробежался взглядом по епишке: шесть песен, можно и поискать. Артём жадно вслушивался в каждую песню, мотая по кругу. Тоска одолевала, а уверенность в том, что тогда играл именно викенд, слабла. Откинулся на спинку кровати и сжал губы: той волшебно-романтично-грустной песни не было. Продолжал слушать, будто она могла появиться из воздуха. Парень не заметил, как все шесть слились в одну, а в голове возник образ Ляхова, который последнее время занимал мысли всё дольше. Полупустой блок, еле освещённая кухня, викенд со своими чарующими тембрами, да ещё и постоянный объект мыслей — сплошная романтика, черт бы и её побрал и отнёс туда, где уже должны были гореть грамматика и Гриша. Воображение продолжало подбрасывать куски той трехминутной встречи, как дрова в огонь: вот серые спортивки, а вот эстетичненько облокотившаяся на подоконник худощавая фигура Ляхова. Его непослушные тёмные волосы, задержавшийся на нём, на Артёме, (а может это и выдумка) взгляд. Был бы Артём девчонкой, точно бы с ним встречался, а так… хотя погодите… Так, Никитин, откуда такие мысли? Открыл глаза, вырвал наушники из ушей. Хватит думать о всяком…лучше просто сходить, да спросить у него, что за песня. Страх облажаться, конечно, так не думает, но кто его спрашивает? Артём вздохнул и пошёл на кухню, прихватив еще одну тарелку и сковородку заодно, так, на всякий случай, — он же не конченый, чтобы просто ходить там и слушать музыку. Здесь везение и испарилось: Гриша уже куда-то смотался. Парень принял вид очень расстроевшегося. В глубине души он правда был расстроен, но снаружи души лишь облегченно выдохнул: не пришлось позориться и спрашивать, чё почём. Внутренний голос принялся его отчитывать, говоря, что он чурбан неотесанный, дурачок тупой и все в таком духе, но сокрушаться долго не хотелось, поэтому Артём просто забил и пошёл в душ.***
Свет был выключен, комната приготовилась ко сну, но мочевой пузырь (привет, дружочек) позвал на прогулку до туалетной кабинки. Видимо, пузырь Ляхова тоже решил действовать, и парни оказались в одной комнате, правда не пересеклись, к счастью или сожалению. Знакомое шкрябанье тапок вернули мысли о песне, о хрупкой фигурке Гриши (кощеем его, кстати, прозвали соседи, а Артём подхватил) на фоне кухонной утвари. Поссать спокойно нельзя. Даже здесь этот Ляхов. Вернувшись в комнату, Артём залез вк, написал Лёше о том, как «на кухне играла охуенная песня, но я хз, чё это за песня», а он ему и посоветовал в личку стучаться к тому, кто слушал. Мозг отказывался это воспринимать: Одиннадцать часов вечера, не спросил, когда приперся на кухню, а сейчас буду написывать? Ха-ха. Ну не дурачок? Гриша был онлайн. Артём раз десять перезагрузил приложение. Ничего не поменялось — ну ладно, позориться, так до конца. Вдохнул, выдохнул. Полежал минут семь. В конце концов, это всего лишь Гриша, а я всего лишь спрашиваю его про песни, а не предлагаю встречаться. От этого, если честно, не становилось легче. Никитин не выдержал и залез вк. «Не мог бы ты скинуть песни, которые слушал на кухне» было успешно прочитано, а сам ответ написан через минуту: «ок, щас в душ сгоняю и скину». Родненькое шкрябанье донеслось из-за двери. Проебанный режим, он у всех такой. Артём уснул после двенадцати.***
Проснулся за час до будильника. Пронизывал холод, не спасал даже плед, привезённый из дома. Мысли о физре на улице тоже ни хрена не грели, замерзал только больше. Что могло спасти ситуацию? Правильно, песни, которые скинул кощей (зачеркнуто) Ляхов: восемь штук, отлично. Артём пробежался по названиям – две песни викенда, одна из них wasted times. Значит, нужна вторая, privilege. По телу разлилось тепло: это была она, та самая песня. Кухня, приглушённый свет, хрупкий Гриша и она. Парень дослушал и перевел дыхание. Минут сорок есть до подъема. Казалось, что потеплело, будто песня его укутала. Если бы сейчас Ляхов был здесь, Артём точно не сдержался бы и стиснул его в объятиях. Если бы он только был здесь…