***
Ночь кино была его идеальным шансом. Каждый понедельник и среду, кто бы ни был в здании, всё собирались в огромном домашнем кинотеатре Старка, чтобы спорить о фильмах, бросаться попкорном, и, по сути, вести себя как кучка тупиц. Если бы мир мог увидеть, как Мстители вели себя на вечере кино, то коллективно бы наложили в штаны, потому, что эти разгильдяи, казалось, НЕ были способны никого спасти. Стоит сказать, Баки чертовски нравилось это. Это было так…нормально. Никого не спасать или преследовать, никаких дел или разборов полетов – просто люди, притворяющиеся обычными, смотря плохие боевики (если Наташа выигрывает битвы) или сопливые романтические комедии (как ни странно, если это был Клинт). Баки выбрал вечер кино по двум причинам. Во-первых, домашний кинотеатр был заполнен гигантскими мягкими диванами, расставленными на многоярусных уровнях. Обычно всё заканчивалось минимум втроем на диване, поэтому было бы не странно, если бы он сел рядом с кем-то. Во-вторых, Стив всегда опаздывал на киновечер – так как это были те самые вечера, когда он планировал посетить встречу ветеранов. Баки знал, что у него будет немного времени, чтоб привести в порядок выбранного приятеля по объятиям, прежде чем появится Стив и встанет у него на пути. — Эй, Сэм, что мы смотрим сегодня вечером? Настала очередь Сэма выбирать фильм, так что Баки вёл пустую беседу, осматривая комнату. Для своей первой попытки Баки собирался попробовать Наташу. Главным образом потому, что она была женщиной. Ему говорили, что теперь всё по-другому, что мужчины могут открыто вступать в отношения, но он всё ещё не знал, как отреагирует любой из парней в команде, если он попытается инициировать физический контакт. Пеппер всегда была с Тони, поэтому Наташа была его лучшим выбором. Он знал, что должен быть аккуратным, последовательным и осторожным, и был почти уверен, что сможет маневрировать, чтобы получить от неё прикосновения. Не много. Ему не нужно было много, достаточно лишь вспомнить, что значит быть частью мира. Баки тщательно рассчитал время своего прибытия; он не хотел быть очевидным, ожидая, пока Ната усядется, но он также не хотел, чтобы место рядом с ней было занято. Барнс занялся тем, что взял газировку и немного конфет с полностью укомплектованного буфета Старка, когда Сэм ответил: — Титаник. Чувак, это будет эпично – величайшая история любви. Баки понял, что это был довольно глупый вопрос, поскольку он всё равно никогда не слышал ни об одном из фильмов, но ему было интересно, как кто-то может сделать историю любви из тонущего корабля. Сэм заверил его, что «будешь плакать, как младенец, а потом песня, чувак, песня… она разобьет тебе сердце», и вау, это звучало как то, что Баки, определённо, не нужно. Наташа наконец устроилась в углу второго дивана, так что Баки смог переместиться и упал рядом с ней – чуть ближе, чем обычно, стараясь не вторгаться в её личное пространство слишком явно. — Итак… эммм… привет, Нат, — она подняла бровь, и Баки попытался что-нибудь добавить. — Сэм выбрал «Титаник» на сегодняшний вечер. Как только он сбросил эту бомбу, Наташа радостно накинулась на Сэма за то, что он предпочитает «эпичные сопли, настолько сочные, что их можно продать как сироп», в то время как Баки внутренне содрогнулся из-за отсутствия у него утончённости джентльмена. Было время, Баки Барнс был в этом профессионалом. Он мог пригласить девушку потанцевать, и к концу ночи она уже сидела у него на коленях, убеждённая, что это была её идея. Теперь он задавался вопросом, куда, чёрт возьми, подевалась вся его «гладкость». Очевидно, он потерял способность даже разговаривать с женщинами. Возможно, было бы проще, если бы он на самом деле пытался залезть к Наташе в штаны — может быть, он вспомнил бы как это делал раньше, — но он не собирался никого трахать. Боже... нет, он ещё никоим образом не был готов к этому. Он просто хотел почувствовать себя немного более… связанным… с этим миром, в котором проснулся. Просто прижаться к ней и чувствовать себя немного менее одиноким. На самом деле он должен был быть чертовски аккуратен, чтобы она не подумала, что он пытается раздеть её, потому что это бы навлекло на него целое ведро неловкости и, возможно, надирание задницы (чего, конечно, не хотелось бы). Тони и Пеппер прибыли с Клинтом на буксире, и шутки по поводу выбора Сэмом фильма набрали обороты. — Нет, Сэм, нет… не снова… не после «Стальных магнолий» и «Мулен Руж»!… это потому, что я отказался поставить ракетную установку в твои крылья? Это твой способ наказать меня, — пожаловался Тони. Пеппер приветствовала выбор Сэма, потому что, очевидно, ей всегда нравился какой-то актер по имени Лео, из-за чего Тони еще больше выходил из себя, бормоча что-то о вечеринке в канун Нового года и «соревнуясь с гребаным Гэтсби». Клинт взял пиво и добавил: — Тони просто ненавидит проводить каждую следующую неделю в слезах каждый раз, когда Сэм выбирает фильм, — за что получил от Тони шлепок по затылку. Баки хранил молчание, не зная достаточно о фильмах, чтобы по-настоящему присоединиться к ним, но ему нравилось, что он вообще был там. Это напомнило ему о днях, которые он со Стивом провели с Ревущими. Барнс повернулся к Наташе и спросил: — Неужели фильм Сэма такой плохой? Нат рассмеялась и потянулась за попкорном из гигантской миски, которую Клинт только что небрежно поставил на стол. — Плохой – это неправильное слово. Скорее смешной. Мягкий. Сентиментальный, — она подмигнула ему и Баки догадался, что, может быть, Наташа действительно любит сентиментальные любовные истории, но она никоим образом не собиралась сообщать об этом Сэму. Он задавался вопросом, поможет ли эта сентиментальная жилка его делу? Он чертовски надеялся на это. Потому что, учитывая его недавно пропавшее обаяние, ему требовалась любая помощь, которую он мог получить. Деликатность была ключом. Каждый раз, когда Баки наклонялся вперед, чтобы взять попкорн из миски, он усаживался чуть ближе к Наташе. Каждый раз, когда он скрещивал ноги или менял положение, он немного отклонялся вправо. Впрочем, не очень далеко и одним движением – этого было достаточно. На экране Джек учил Роуз плеваться — у этого парня движения были ещё хуже, чем у него, — и Баки снова переместился. Он был достаточно близко, чтобы почувствовать запах фруктового шампуня, который она использовала… всего на пару дюймов, так близко… когда она тихо пробормотала: «Барнс». Баки встретился с ней взглядом, и чёрт, деликатности и осторожности было недостаточно с Наташей Романофф. Ничего не ускользнуло от этой женщины, и её приподнятая бровь говорила, что она знала о каждом его действии и просто ждала, чтобы увидеть, куда, черт возьми, он клонит. Осторожный подход, по-видимому, тоже не сделал внезапного возврата к своему набору навыков, потому что он просто открыл рот, а затем закрыл его пару раз. Что он мог сказать? «Я понимаю, мы не так хорошо друг друга знаем, но пожалуйста, прижмись ко мне?» Единственным спасением было то, что они сидели на заднем диване, так что никто больше не видел его идиотизма. Наташа с минуту смотрела на него, в его глаза, и он покорно ждал заслуженного выговора. Но затем ее лицо смягчилось, как будто она увидела что-то, чего не ожидала, и она… она подняла руку. Святая Мария. Это было явное приглашение прижаться к ней, и чёрт возьми, он ни за что не отказался бы от этого. Каким-то образом она поняла, что ему нужно и предложила дать ему это. Баки соскользнул вниз, прижался головой к её плечу и боком, и это было всё, чего он так жаждал. Он вдыхал её запах и впитывал то, как её рука легонько легла ему на спину. И эти дружественные касания были идеальными. Черт, он хотел этого. Он мог, наконец, отпустить ситуацию, перестать так сильно себя сдерживать и позволить сделать это кому-то другому. Всего на несколько минут, пообещал он себе. Он сядет до того, как остальная банда заметит, и до того, как это станет странным…***
Стив снова опоздал на вечер кино. Он увлекся обменом историями об Италии с ветераном Второй мировой войны и не мог позволить себе уйти, пока тот не закончил. Он прикинул, что пропустил первый час того, что они смотрели, но к этому он уже привык – он просто гуглил на своем телефоне сюжет фильма и выяснял, что происходит. Однако, он был рад, что Баки чувствовал себя комфортно, собираясь в кино без него, что остальная часть команды так легко приняла его. Он был особенно рад, так как было чертовски очевидно, что Баки не чувствует себя с ним комфортно. Его лучший друг вернулся несколько недель назад, но почему-то его друга… его всё ещё не было. У Баки были свои собственные воспоминания, и он говорил, смеялся и вёл себя так, будто всё было в порядке, но тот Баки, которого он знал, никогда осторожно не ускользал от руки Стива на его плече. К тому же, всей команде было известно, что Баки Барнс не спит. Он бродил по Башне ночами, иногда смотрел телевизор, иногда искал что-то в Интернете, иногда просто ходил по этажам. Стив как-то спросил Джарвиса, спит ли Баки вообще, и он подтвердил, что Барнс немного поспал, и когда его выносливость достигнет предела, он упадет на час или около того, где бы он ни оказался. Тем не менее, было очевидно, что с его другом не всё в порядке, и более того, Баки закрывался от него. Стив проскользнул в кинозал и был удивлён тишиной. На экране шёл показ фильма «Титаник», который он видел раньше, но не было ни насмешек, ни летящего в воздухе попкорна, ни обычного хаоса, который он ассоциировал с ночами кино «Мстителей». На самом деле никто, похоже, не смотрел фильм – все обернулись и уставились на… Наташу? Он придвинулся ближе, пытаясь понять, что такого очаровательного в Романофф сегодня. Однажды он уже пропустил комментарий по поводу её новой стрижки, и она надрала ему задницу на трехдневной тренировке в качестве наказания. Но оказалось, что они смотрели не на Наташу; это был Баки, спящий, положив голову на её колени. Он выглядел как одеяло из мускулов, его руки слегка обвивали Нат за талию, а ее пальцы мягко расчесывали его волосы. Стив был ошеломлен. Мало того, что Баки кого-то трогал, так ещё и спал. С закрытыми глазами, стресс от того, через что он прошел, исчез с его лица. Баки выглядел точно так же, как когда Стив рисовал его спящим в их квартире в Бруклине. Это разбило ему сердце, но также дало ему надежду — что возможно, всё вернется на круги своя, что бы ни значило нормальное для двух мужчин, которые были так далеко от дома и никогда не могли вернуться. Стив с благоговением посмотрел на Наташу и выдохнул единственное слово, которое пришло ему в голову: «Как…?» Она пожала плечами и тихо произнесла: — Он продолжал приближаться ко мне, поэтому я просто… позволила ему. А потом… — она снова пожала плечами и свободной рукой указала на спящего мужчину у себя на коленях. Стив лишь удивленно покачал головой. Может быть всё, что нужно Баки, чтобы отпустить прошлое – это женское прикосновение? Усилие Тони держать рот на замке истекло, и он вмешался со своего места, где он прижимался к Пеппер на переднем диване: — Оууу, похоже всё, что нужно большому плохому убийце – это немного времени на объятия. Сэм вытянул ногу, чтобы пнуть его, но ухмыльнулся, потому что было забавно видеть смертоносного Зимнего Солдата, свернувшись калачиком на коленях Наташи, как сонный котенок. Они все привыкли к Баки, приняли его как друга, но видеть его таким уязвимым было совсем другое. Во сне он выглядел молодым и невинным, и Тони должен был сказать последнее слово. — Ты не хочешь просто ущипнуть его за щеки? Стив не знал, что делать. Его друг явно нуждался в утешении и объятиях, и ему было непонятно и больно: «почему Баки не обратился к Стиву?». Все следили за его реакцией, поэтому он сделал единственное, что мог – устроился на диване у ног Баки, прихватил попкорн и сделал вид, что судьба Джека и Роуз – самое интересное, что только может быть.***
Баки проснулся отдохнувшим, что было странно. Похоже он был в кинотеатре, и блять, он что, заснул во время фильма? Быстро поднявшись, он понял, что экран темный, а комната пуста. Ну, в основном пустая – Стив сидел на другом конце дивана, держа в руках книгу, но смотрел на Баки с выражением, говорящим, что это всё, что он делал какое-то время. Баки откашлялся, но не мог сообразить, что спросить, так что всё, что он произнес, было растерянным: — Эээм?..? — Стив улыбнулся, закрывая книгу, и объяснил: — заснул во время фильма, и лучше дать тебе отдохнуть. Подумал, что ты можешь быть дезориентирован, когда проснешься, поэтому я просто… — Стив пожал плечами и воздухе повисло недосказанное — «...остался». Взглянув на часы, Баки понял, что отсутствовал почти четыре часа — самое долгое время, которое он спал за один раз с тех пор, как пришел в себя. Он не помнил, как ложился, и уж точно не помнил, как схватил мягкое одеяло, укрывавшее его ноги. Последнее, что он помнил, это… он взглянул на Стива, задаваясь вопросом: «на что именно наткнулся его друг?» Стив встретил его взгляд с кривой улыбкой. — Да, ты использовал Наташу как подушку. Она выскользнула, когда фильм закончился, вместо этого накинув на тебя одеяло. Это было очевидно – вопросительный взгляд Стива, приглашение поговорить и легкая обида, что Баки свернулся калачиком с Романофф, а не с ним. Но Баки не мог, он просто не мог сесть рядом и вести душевные беседы. Вместо этого он отошел ещё на шаг, потянулся и кинул одеяло в Стива. Не в силах встретиться взглядом с другом, Баки пробормотал: — Спасибо, что остался со мной. Думаю, теперь я поползу в свою постель. Они оба знали, что это ложь — Баки больше не будет спать этой ночью, — но Стив не стал его останавливать. Он просто молча сидел на диване, когда Баки выскользнул за дверь, держа в руках одеяло, которое пахло его другом и жалея, что Баки не накрыл его.***
«Обнимашки Баки» довольно быстро стали рутиной. Как только Наташа садилась, Баки сворачивался рядом с ней и, не досмотрев фильм до конца, засыпал у неё на коленях. Конечно, так не могло продолжаться вечно. И наступила ночь, когда Чёрная Вдова ушла на задание, а Баки колебался в дверях, не зная, что делать. Сэм увидел его, улыбнулся и рухнул в угол, ставший обычным местом Наташи. — Эй, чувак, — позвал он, — возьми попкорн из микроволновки, а? — Он поднял руку и жестом пригласил Баки присоединиться к нему. Высыпав попкорн в миску и присыпав немного сыром пармезан, от которого Сэм был зависим, Баки с благодарностью уселся. Оказалось, что это не обязательно должна была быть Наташа – ему просто нужен был человеческий контакт, чтобы успокоиться, помочь ему почувствовать связь и безопасность достаточно долго, чтобы ослабить бдительность и уснуть. Довольно скоро образовалась такая себе очередь, потому что обниматься с Баки было всё равно, что гладить очень свирепого котенка. Он счастливо клал голову на плечо Клинта или на колени Пеппер и позволял гладить себя по волосам, пока засыпал. Тони завидовал прогрессу Пеппер, требуя: «Если Сердитый Кот действительно хочет, чтобы его подержали, почему он никогда не преследовал меня?». Баки только пожал плечами и в следующий раз прижался к Железному Человеку. После был Брюс, наконец вернувшийся из долгого путешествия по тропическому лесу, собирая образцы, и с удивлением обнаружил, что у него на коленях тихонько похрапывает внушающий страх убийца. Он поднял руку, чтобы разбудить парня, но Тони остановил его, покачав головой и прошептав: «Просто позволь этому случиться». Это и стало причиной добавления в расписание фильмов пятничные вечера. Никто не сказал ни слова, никто его не дразнил, просто все приняли тот факт, что это то, что нужно Баки, и они готовы дать ему это. Следующие несколько недель Баки по очереди обнимался со всеми – то есть со всеми, кроме Стива. К тому времени, как Стив приходил, Баки уже спал у кого-то на коленях, выглядя милым, ранимым и доверчивым. Каждый раз Стив торчал рядом, пока Баки не просыпался, но Барнс практически выбегал из комнаты – он явно не собирался объяснять, что происходит. В конце концов Стив перестроил свой график, чтобы приходить вовремя и занял угловое место. Когда появился Баки, Стив спросил: — Эй, Бак, не мог бы ты принести мне «Доктор Пеппер»? — это была глупая уловка, но она могла приблизить его, и Стив убедился, что его язык тела открыт – рука лежит на спинке дивана, расслабленная. Баки схватил газировку из холодильника, но передал ему через спинку дивана. Наклонив голову, он избегал взгляда Стива и прятался рядом с Тором. Это разбило Стиву сердце. Его друг — чёрт возьми, человек, которого он любил, если уж на то пошло — говорил, шутил и вел себя как старый Баки вплоть до момента, когда Стив приближался физически. Если бы он даже задел его в коридоре, Баки уклонился бы, осторожно, но очевидно. Стив не знал что, чёрт возьми, он сделал, потому что Баки, казалось, принимал утешение, свернувшись калачиком как теплое одеяло, на каждом из их друзей, но он не позволял Стиву даже дышать рядом с собой. Его разрывало на части от того, что Баки был готов принять помощь от кого угодно, кроме Стива.***
Это был вечер пятницы, и как только Стив проскользнул в комнату с домашним кинотеатром, всё стало ясно. Он не знал, благодарить ли своих друзей, надрать им задницы или спрятаться от смущения. Очевидно, все заметили, что единственным человеком, с которым Баки не хотел сидеть, был Стив, и очаровательные идиоты решили что-то с этим сделать. Они растянулись, прижались друг к другу, заняв всё доступное место на кушетках, за исключением одной небольшой секции на переднем диване, достаточно большой для двух взрослых мужчин, если бы они хотели сидеть очень, очень близко друг к другу. Стив решил держать рот на замке и воспользоваться этим шансом. Он благодарно улыбнулся Наташе, устроившись в углу дивана, оставляя между ними очевидное Баки пространство. — Что мы смотрим сегодня вечером? — спросил Стив и его встретили обычным хором стонов и жалоб. Тони, очевидно, выбрал что-то этакое под названием «Завет». — Это фильм ужасов, Стив! Мы попросили его найти комедию, а он выбрал про ведьмочек-подростков, — захныкала Наташа. При всей своей жесткости она не была поклонницей фильмов ужасов, настаивая на том, что в их собственной жизни и без того достаточно ужасов, чтобы смотреть их в кино. Тони смеялся так сильно, что расплакался, пытаясь объяснить Пеппер важность «оргазмов издевательств в раздевалке» или что-то в этом роде — Стив был уверен, что ослышался. Клинт покачал головой. — Нат, я уже видел это раньше… это определенно комедия. Речь Маленькой мисс Маффет? Золото комедии. Никто не может бояться этого фильма. Сэм разговаривал по телефону, проверял свой любимый веб-сайт «Триггеры фобий в кино» и бормотал что-то о пауках, мести, ракетных установках и «черт возьми, Тони». Стив взглянул на экран, все актеры были невероятно сексуальны — без сомнения, этот фильм вызывал фантазии у гомосексуальных подростков, — так что он решил, что сюжет не имеет большого значения. Кроме того, он надеялся отвлечься на комфорт для Баки. Что бы ни было на экране, это было неважно. Баки вошел через несколько минут, и да, он тоже хорошо научился наблюдать. Он одним взглядом окинул комнату, затем быстро отвернулся, чтобы выпить, так что Стив понятия не имел, о чем он думает. С газировкой в руке, с не выражающим ничего лицом, Баки направился в сторону Стива, небрежно поставил свой напиток на стол, а затем свернулся калачиком на полу у ног Наташи. В комнате было тихо, но Стив почти чувствовал коллективное: «Какого хрена тут происходит!?» Это было слишком. Баки прошел через ад, который Стив даже представить себе не мог, и он сделал всё, что мог, чтобы быть рядом с этим парнем, но это было уже слишком. Стив вскочил на ноги — что бы ни происходило, Баки обязан рассказать ему сейчас, прямо сейчас, и они решат это немедленно. Нагнувшись, он схватил Баки за запястье и дернул вверх, всё-таки его чертова сыворотка суперсолдата чего-то стоила, потому что он успел протащить Баки на полпути к двери прежде, чем друг успел возразить. Однако, слов не прозвучало. Просто молча высвободил запястье из хватки Стива, не встречаясь с ним взглядом. Что бы это ни было, это чертовски больно, но даже после того, как он отстранился, Баки все ещё следовал за ним, так что они собирались это исправить. Башня была огромной, и Баки не раз терялся. Если бы Джарвис не был подключен повсюду, готовый отвести его туда, куда ему нужно, он, вероятно, до сих пор бродил бы по «четвертый этаж, южная сторона, секция А» или как там, чёрт возьми, это называл Тони. Несмотря на это, он узнал маршрут в комнату Стива, хотя взял за правило никогда туда не ходить, а проводить время со Стивом только в местах общего пользования. Баки просто не мог не запомнить это место. По пути Стив не сказал ни слова, и даже когда они остались одни в его гостиной, он просто молча ходил взад-вперед. Каждое его движение излучало гнев, боль и замешательство. Баки было стыдно чувствовать ответственность за это. Да, сейчас он жил ради моментов общения с новыми друзьями — всю неделю ждал тех часов, когда он сможет прикасаться и к нему прикасаются, — но он никогда не хотел причинять Стиву боль. Наконец, Стив встретился с ним взглядом и задал очевидный и единственный вопрос. — Почему, Бак? Баки не знал, что сказать. Он слишком нервничал, чтобы сесть, поэтому он прислонился к стене рядом с дверью и попытался сложить слова в предложения. — Стив, я… — начал он, но не мог понять, что нужно сказать дальше, как объяснить. И будь он проклят, если он снова не может выразить свои чувства в словах. Как, черт возьми, Гидре удалось выморозить из него каждую унцию бойкости? Баки Барнс был известен своим красноречивым обаянием, и теперь он даже не может извиниться перед своим лучшим другом. Он расстроенно провел рукой по волосам, мягкое металлическое жужжание руки контрастировало со вздохом, когда он попытался начать сначала. Стив замедлил шаг, засовывая руки в карманы своих брюк цвета хаки, когда он подошел. Выражение его лица из гневного превратилось в озабоченное. — Что такое, Бак? Ты знаешь, что можешь поговорить со мной. Он потянулся, чтобы положить руку на плечо Баки, но заметно сдержал себя и отстранился. И, черт возьми, последнее, что Баки когда-либо хотел сделать, это стать причиной такому выражению лица Стива, но что, чёрт возьми, он должен был сказать? Баки закрыл глаза. Почему-то было легче разговаривать со Стивом, не глядя в его встревоженные голубые глаза. — Послушай, мне жаль, Стив. Я знаю, что… расстроил тебя… и я никогда этого не хотел. Мне просто нужно было… — он сделал паузу, но не мог объяснить, — Неважно, я остановлюсь, хорошо? Я сяду один. Просто вернись и пообщайся с нами, — и тут он открыл глаза, прежде чем добавить: «Пожалуйста». Он не мог прочитать выражение лица Стива. Он думал, что многое было очевидно, но Баки понятия не имел, как он это воспринял. Наконец Стив спросил: — Это что-то, что я сделал? Я имею в виду, ты, кажется, хочешь… ты, кажется, хочешь, чтобы тебя обнимали, чтобы к тебе прикасались и утешали, и это… никто не смотрит на тебя свысока из-за этого. Никто. Но ты, похоже, не хочешь этого от меня, и ты знаешь, что я дам тебе всё, что тебе нужно, Бак. Что угодно. Стив встретился с ним взглядом, умоляя объяснить. Баки покачал головой. Он не мог позволить Стиву подумать, что он сделал что-то не так, поэтому ему придется быть честным, а это было почти последним, что он хотел делать. — В этом и проблема, Стив, — устало выдохнул Баки. — Я знаю, что если я пойду к Наташе или к Сэму, а они захотят — скажут. Они оттолкнут меня. Ты… блять, Стив, я знаю, ты чувствуешь себя виноватым. Ты не должен, но я знаю, что ты сделаешь. И даже раньше, — он помолчал, потому что, как бы это сказать? — Даже раньше всего этого, я знаю, ты дал бы мне всё, что я бы попросил. Ты всегда возносил меня на какой-то чёртов пьедестал. Вот почему я не могу просить тебя ни о чем, потому что ты дашь мне это, хочешь ты этого или нет. Он встретился взглядом со Стивом, отчаянно желая, чтобы тот понял. Выражение этих голубых глаз сразу сменилось от беспокойства к раздражению, и неожиданно, капитан совсем разозлился. — Серьезно, Бак? Вот о чем ты думаешь? Ты не позволяешь мне обнять тебя, ты не позволяешь мне быть рядом с тобой, блять, — и теперь Баки удивился, потому что это было его слово, а не Стива, — ты даже не позволяешь мне врезаться в тебя в коридоре, потому что ты думаешь, что я этого не хочу? Теперь Стив снова ходил взад-вперед, настолько взволнованный, насколько Баки когда-либо видел его, сделав несколько крутых поворотов, прежде чем снова остановиться перед Баки. Теперь его голос был низким, напряженным, едва контролируемым, как будто он на грани, но пытается полностью скрывать свои чувства, иначе он взорвется. — Ты серьёзно думаешь, что всё, что я делаю для тебя, было только из-за вины, или лояльности, или чего-то еще, в чем ты там себя убедил, даже не спросив меня, что я чувствую? Должно быть, я был чертовски дерьмовым другом, если ты действительно думаешь, что я не хочу давать тебе всё, что тебе может понадобиться из-за любви, тупица. Это не имеет ничего общего с чувством вины. Баки, я любил тебя с тех пор, как мы были детьми. Черт, я могу тебе это доказать. Стив схватил его правую руку — ту, которая все еще была из плоти, — и потянул ее вниз к передней части его штанов, накрыв своей собственной, чтобы плотно прижаться к тому, что определенно, без сомнения, было твердой как камень эрекцией суперсолдата. Стив по-прежнему смотрел Баки прямо в глаза, и он увидел тот самый момент, когда к его другу начало приходить понимание, что он только что сделал и что он показал. Баки никогда раньше не видел такого ужаса на человеческом лице, даже после всего того, что он делал, будучи Зимним Солдатом. Стив отбросил руку Баки, как раскалённый уголь и быстро попятился, подняв руки вверх, словно на него наставили пистолет. — Черт, — тихо выругался Стив, и это было дважды за одну ночь. — Прости, Бак… Мне не следовало… блять. Это произошло три раза, и Баки не забудет отметить этот день в календаре, но прямо сейчас он просто наблюдал, как его лучший друг торопливо отступает на балкон, прислонившись к перилам, его плечи напряглись, а голова опустилась, как будто ему только что сказали, что Германия выиграла войну. Баки даже не мог ясно понимать, что происходит. Это было так далеко от его ожиданий, как пройдёт вечер, как будто он действительно заснул в кинозале и это был какой-то странный сон. Однако, он должен был с этим справиться, он должен был это исправить, потому что они явно были двумя самыми большими идиотами на планете. Стив всё ещё стоял, прислонившись к перилам, когда Баки направился к балкону, проскользнул к нему сзади и уперся руками по обе стороны рук Стива. Его друг глубоко вздохнул, его плечи напряглись ещё больше, но он ничего не сказал, явно ожидая реакции Баки на откровение. Баки уткнулся лбом в спину Стива и пробормотал, но, видимо, слишком неразборчиво, потому что Стив тихо спросил: — Что? Я тебя не слышу. Баки поднял голову. Если когда-либо и должно было наступить время показать хотя бы часть своего обаяния, которое у него когда-то было, то этот момент настал сейчас, и он надеялся, что не испортит это полностью. Он прочистил горло, затем повторил: — Всегда. Я сказал всегда. Глубоко вздохнув, он объяснил: — Я всегда хотел тебя. С той минуты, как я понял, что мне делать со своим членом, я захотел сделать это с тобой. Когда мы были подростками, когда мы были мужчинами, до сыворотки, после сыворотки — всегда. Стив повернулся к нему лицом, всё ещё зажатый между руками Баки, когда он прислонился к перилам с выражением… осторожной надежды?… на его лице. — Я не прикасался к тебе потому, что хочу от тебя больше… нет, гораздо больше, чем должен. Понимаешь, Стив, — глядя в глаза произнес он. — Когда я впервые вернулся, как только ты обнял меня, я знал, что если ты вообще прикоснешься ко мне, я буду стремиться к большему и большему. У меня десятилетия воспоминаний без тебя, Стив, и теперь благодаря какой-то долбанной игре времени, Бога, Эрскина и Гидры, мы оба вместе оказались в одном и том же месте? Это было всё, что я мог сделать, чтобы не наброситься на тебя прямо там, на пороге. Но я не мог, — и он подозревал, что это снова разозлит Стива, но лучше сказать сейчас. — я не мог, потому что боялся, что ты просто дашь мне то, что я хочу. Что ты дашь мне всё, что я захочу, из чувства вины или верности, но не потому, что ТЫ этого хотел. И он оказался прав. Стив разозлился, но сохранял спокойный тон: — Ты мог бы спросить, Бак. Ты мог бы спросить, чего я хочу, вместо того, чтобы просто избегать меня и идти к каждому человеку в этом проклятом здании и свернуться у них на коленях, как самая опасная домашняя кошка в мире, чтобы получить то, что тебе нужно. То, что ты должен был получить от меня. Баки сглотнул, потому что Стив был прав, и потому, что следующая часть была самой страшной из всего, что он когда-либо говорил. — Спрошу сейчас. Чего ты хочешь, Стив? — Наконец он поднял глаза, но не смог прочитать взгляд Стива в темноте и понятия не имел, о чём думал его лучший друг – его первая любовь, его единственная настоящая любовь. Стив не сказал ни слова. Вместо этого он оттолкнулся от перил, наклонился ближе и провел рукой по затылку Баки. Он медленно опустил голову, явно давая Баки время возразить или отступить, но, чёрт возьми, Баки ни за что не собирался никуда сбегать. Не сейчас. И это случилось. Стив прикоснулся к нему, и это было намного лучше, значило гораздо больше, чем любые объятия с его друзьями. Это был не просто комфорт, безопасность и способ почувствовать связь, это был дом и, о Боже, Святая Мария, наконец, после стольких лет желания, отрицания и игнорирования всего, что он чувствовал, их губы соприкоснулись. Это был мягкий и неуверенный поцелуй, который давал надежду, что ему будут рады, и Баки поспешил ответить, дав понять Стиву, что да, он тоже этого хочет. Баки вовлек Стива в более глубокий поцелуй, и был ли Стив когда-нибудь с кем-нибудь на самом деле? Он хотел знать, но не хотел спрашивать, и уж точно не оторвет губы от Стива, чтобы узнать это сейчас. Каким бы ни был ответ, у Стива определенно не было достаточной практики в этом, поэтому Баки осторожно вел его. Мягкое прикосновение его языка к нижней губе Стива заставило его вздохнуть, а затем Баки оказался внутри и, чёрт возьми, да, это было даже лучше, чем он себе представлял. Баки вступил во владение, прижимая Стива спиной к перилам балкона, пока их тела не прижались друг к другу, всё ещё осторожно. Он зарывался руками в волосы Стива и просто целовал его. Это заводило до чёртиков. Его язык снова и снова проникал в рот Стива, пробуя на вкус, исследуя, лаская всё, до чего мог дотянуться. Господи, он чертовски долго ждал этого, чертовски долго. Стив быстро догнал его, скользнув обеими руками вниз, чтобы схватить Баки за задницу, и прижал к себе ещё сильнее, пока они не почувствовали члены друг друга прямо сквозь одежду. Баки пару раз толкнулся бедрами, низко постанывая от идеального ощущения, и он хотел этого так сильно, но… чёрт. Он не может больше сдерживаться, он должен был это сделать. Стив мог убить его за дурацкие вопросы, остановка могла убить его, но он должен был спросить. Баки медленно оторвался от поцелуя, отстранившись, чтобы посмотреть Стиву в глаза. — Это… потрясающе… — разве это не преуменьшение века? — но ты так и не ответил на вопрос. Чего ты хочешь, Стив? Как далеко ты хочешь, чтобы это зашло? Он видел недовольство на лице Стива, но глубоко вздохнул и заставил себя продолжить. — Мне нужно знать, — нужно убедиться, — что я не подталкиваю тебя туда, куда ты ещё не собирался идти. Или вообще не хотел. И да, он заставил себя говорить. Это нужно было им обоим, он задал вопрос и, по крайней мере, Стив не выглядел таким уж злым, как Баки боялся. Стив вздохнул и начал нежно гладить плечи Баки. — Я хочу этого, Бак. Я провел всю свою жизнь наблюдая за тобой, когда ты не смотрел, желая быть вместо всех тех женщин, которые прикасались к тебе. А потом ты вернулся, и это было похоже… на то, что, может быть… у нас должен был быть второй шанс, и с нами всё может быть по-другому. Но тогда ты, похоже, не хотел иметь со мной ничего общего… — Он прервался и покачал головой, затем схватил Баки за подбородок и заставил встретиться с ним взглядом. — Я хочу это. Всё. Что бы ты ни дал мне. Я никогда… ничего… ни с кем, — и вау, Капитан Америка сильно покраснел, но член Баки подпрыгнул от мысли быть первым. — Но я хочу с тобой. Всё это, всё, что бы ты ни хотел научить меня или сделать со мной, просто… я хочу всё это с тобой. Хорошо? Это было то, что нужно Баки, чтобы раз и навсегда убедиться, что это не его фантазия, навязанная Стиву. И, чёрт возьми, он должен был быть первым, он должен быть для Стива всем, и он не знал, почему это было так чертовски горячо, но это было так. Это просто сработало для него. Баки прихватил Стива за волосы и дернул к себе, чтобы снова поцеловать. Это было ещё жарче, чем в первый раз, потому что на этот раз он знал, что они идут до конца, что этим поцелуем не ограничатся. Стив снова притянул его к себе и это было так, будто они никогда не переставали целоваться. К слову, им нужно было убраться к черту с замерзшего балкона, чтобы он мог быстро раздеть мужчину. Баки потянул Стива на себя, пытаясь затащить внутрь комнаты так, чтобы их губы не разомкнулись, а потом они оба рассмеялись, потому что это было чертовски нелепо. После целой жизни, когда они не касались друг друга, ни один из них не хотел останавливаться даже на короткое мгновение, чтобы добраться до спальни. Стив схватил Баки за бедра и просто поднял его, и Барнс прервал поцелуй, чтобы проворчать: — Укуси меня, суперсолдат, — прежде чем нырнуть прямо обратно, глубоко в рот Стива. Но на самом деле он не был зол, потому что, эй, смотрите, они снова были в гостиной, и руки Стива усиленно стаскивали с Баки рубашку.***
То, чего ему не хватало в опыте, Стивен более чем компенсировал рвением, и его руки поглаживали по всей груди Баки, его спине, рукам, просто исследуя и касаясь и, чёрт возьми, это было так приятно. Это было то, чего Баки действительно добивался, больше, чем просто объятия, больше, чем ощущение безопасности – чтобы кто-то прикасался к нему с любовью, потому что это было именно так. Выражение удивления и благоговения в глазах Стива, когда он исследовал тело Баки руками, было всем, чего Барнс не осознавал, что ему нужно. Роджерс не стеснялся прикасаться к металлической руке, и пусть Баки не мог чувствовать с этой стороны всего, что он мог чувствовать рукой из плоти и крови, но важно было то, что Стив принимал это, принимал и боготворил каждую частичку его тела, даже части, которые буквально были созданы, чтобы убивать. Он сдёрнул рубашку партнёра через голову, и если его руки немного дрожали от того, что он, наконец, коснулся Стива, ну и что? Он ждал этого больше жизни и не торопился, изучая каждую мышцу, каждый изгиб. Баки так сильно хотел быть ближе к Стиву, пробраться под кожу, что едва мог дышать от этого желания, но он слишком долго ждал, чтобы поторопиться. Он слегка коснулся своими человеческими пальцами его сосков, и руки Роджерса опустились, его голова откинулась назад, а глаза закрылись, когда из него вырвался всхлип. Баки повторил движение другой рукой, и на этот раз у него резко перехватило дыхание. Барнс быстро поднял взгляд, но выражение лица Стива выражало чистое удовольствие, а не отвращение, когда он пробормотал: — Боже, Бак… Это происходило. Это происходило на самом деле. И когда Баки наклонился, чтобы ущипнуть и лизнуть шею партнёра, руки Стива легонько зарылись в его волосы – не контролируя, просто разминая и лаская его, как кота. Баки подставлялся к этим прикосновениям, крутя головой и наслаждаясь ощущением рук Стива, играющих с его волосами. Барнс медленно продвигался вниз по его груди, целуя каждый твердый, как камень, дюйм мышц, прежде чем, наконец, взять один из сосков Стива между губами. Он заметно дёрнулся и Баки тихонько засмеялся, прежде чем начать сосать и лизать его языком, а руки в его волосах дрожали, когда Стив издал тихий стон. Баки с ухмылкой отстранился. — Понравилось, да? — Он высунул язык ровно настолько, чтобы ласкать его, как кот, и он зарычал, прежде чем схватить Баки за волосы, чтобы направить его туда, куда он хотел. Барнс усмехнулся, но дал Стиву то, что ему было нужно, слегка полизав один сосок и сжав другой пальцами. На этот раз стон, исходивший от Стива, был именем Баки, и от одного звучания голоса мужчины по телу прокатилась волна дрожи, прямо в и без того твердый член Баки. Двигаться медленно – это одно, но им не нужно было больше стоять посреди гостиной, потому что Баки отчаянно пытался снять с них остатки одежды. Он зацепил пальцами пояс штанов Стива и потянул его к двери, которая в его собственной квартире вела в спальню. У Роджерса это, по-видимому, был шкаф для верхней одежды, чего Баки не замечал, пока не оказался наполовину в нем. Стив буянил. — Правда, Бак? Вышли из шкафа на пять минут и готовы вернуться? Барнс провел достаточно исследований в Интернете (и действительно, что это говорит о его надеждах?), чтобы понять отсылку, и внезапно он тоже расхохотался. Как-то помогло. Смех разрушил отчаянное напряжение и потребность завладеть каждой частичкой мужчины напротив прямо сейчас. Он снова мог дышать, напоминая себе, что этого у него не отнимут – у них было столько времени, сколько они хотели, чтобы это сделать. Барнс прислонился к Стиву, положил голову ему на грудь и тихо спросил: — Отведи меня к себе в кровать, хорошо? — Роджерс поцеловал его в макушку, скользнул рукой вниз по протезу руки Баки, схватил его и осторожно потянул к двери на другом конце комнаты. Как только они оказались в спальне, Барнс, не теряя времени, принялся снимать штаны со Стива. Он уже много раз видел его голым, как до, так и после сыворотки – двое мужчин на войне не могут отказываться от большей части своей личной жизни. Тем не менее, на этот раз всё было по-другому. Понимание, что он имеет право прикасаться ко всему, что видит, будоражило кровь. Он мог смотреть вдоволь, не беспокоясь о том, что его поймают. Он стянул со Стива штаны и боксеры вместе, затем легким толчком мужчина оказался на спине на кровати. И какое-то время Баки мог только смотреть. Медленно облизнул губы и услышал низкий стон, исходящий из его собственного горла, потому что, чёрт. Каждый дюйм его тела был чистым мускулистым совершенством. К тому времени, как его взгляд добрался до лица Стива, бедняга сильно покраснел и Баки вспомнил, что никогда раньше этого не делал. Что он был первым любовником Стива, и ему нужно было убедиться, что он помнит об этом. Он заполз на кровать, лег на бок рядом со Стивом и легонько положил руку на идеальный пресс. — Ты все еще справляешься с этим? Стив кивнул, добавив: — Было бы проще, если бы я не был один голым. Баки ухмыльнулся и вскочил на ноги, быстро сбросив свои штаны и боксеры на пол, потому что исправить это определенно легко. И, чёрт возьми, то, КАК этот мужчина смотрел на него, могло заставит его кончить прямо здесь и сейчас. Глаза Стива блуждали по его обнаженному телу, как будто он был лучшим десертом когда-либо приготовленным, и Стив не мог дождаться, чтобы съесть его. Когда эти голубые глаза остановились прямо на его члене, Баки не мог не взять себя в руки и сделать несколько медленных движений по возбужденному органу. На этот раз Стив облизал губы и глубоко вздохнул, и когда Барнс увидел, как член его друга дернулся просто от его взгляда, из собственного вытекло в ответ. Они заводили друг друга так быстро, так сильно, даже не прикасаясь друг к другу. Как, чёрт возьми, хорошо это будет чувствовать, когда у них будет плоть к плоти? Не было лучшего времени, чем сейчас, чтобы узнать. Баки забрался обратно на кровать, снова растянувшись рядом со Стивом. На этот раз он не положил руку на его живот, вместо этого направившись прямо к его члену. Наблюдая за реакцией Роджерса, он осторожно обхватил орган рукой и начал поглаживать его – легко, медленно, чувствуя каждый дюйм, к которому он так давно хотел прикоснуться. Веки Стива закрылись, и он прикусил губу, немного всхлипнув, и снова покраснел. Он сказал, что у него никого не было, но… неужели он действительно имел в виду, что вообще ничего? — Кто-нибудь делал с тобой это раньше? — Баки не беспокоило вроде бы, но вроде как волновало. Он должен был знать, как далеко зашел Стив. Глаза Стива оставались закрытыми, но его румянец усилился, и он выдавил: — Нет, только… целовался. Это всё. Только поцелуи — И, чёрт возьми, это возбудило гораздо больше, чем Баки ожидал; он наблюдал, как его собственная рука двигалась вверх и вниз, и осознавал, что это была единственная рука, кроме руки Роджерса, которая делала это. Баки издал непотребный стон, и глаза Стива распахнулись, на его лице появилось озадаченное выражение. — Чертовски заводит, Стив. То, что я единственный, кто прикасался к тебе так. Это не должно иметь значения, но это просто… да. Сводит с ума. Зная, что я могу заставить тебя почувствовать это в первый раз. Баки не мог оторвать глаз от члена Стива, наблюдая за тем, как его собственная рука скручивается, тянется и трётся, и от того, как член Стива начал течь в ответ. Очарованный. Он не мог сдержать слов, которые лились изо рта. — Раньше я представлял, знаешь, кто будет твоим первым. Может, какая-нибудь дама наконец посмотрит на тебя и увидит то же, что и я, и захочет, чтобы ты был таким и сделала это для тебя… Я мечтал сделать это сам. Убедиться, что ты знаешь, на что это похоже, думал о том, чтобы предложить это тебе, особенно когда я уезжал. Но я просто… — Баки немного встряхнулся, он не хотел переключаться на депрессивный настрой, но это было самое большее откровение, которое он говорил с тех пор, как проснулся. Он мог уловить бруклинскую нотку в своем голосе, но главным было, чтобы Стив понял. Он заслуживал понимания. — Я думал об этом каждую ночь, когда лежал в постели в одной комнате с тобой. Каждый раз, когда я дрочил, я думал об этом. О прикосновениях к тебе. Каждый раз, когда я был с кем-то, я представлял, что это ты. Каждый чертов раз. Стив больше не мог это выносить. Он наклонился и схватил Баки за запястье, убирая его руку с члена. Баки в замешательстве взглянул на него. Но Стив просто схватил его за плечи и перекатил так, что Баки оказался сверху и, Святая Мария, это было не похоже на то, что он когда-либо мог себе представить. Теперь они, как пазлы, идеально совпадали, и ощущение, как твердый член Стива Роджера трется о его собственный, было предметом очень-очень многих фантазий Баки. Он застонал, низко и долго, а потом Стив осыпал его лицо поцелуями. — Боже, Бак, наконец. Я провел каждую ночь, желая этого с тобой. Ты всегда был с женщинами, и я думал, что этого никогда не случится, и я никак не мог рассказать тебе об этом, потому что я не мог потерять тебя. Я не мог. Но каждая моя фантазия была о тебе. Даже когда я получил сыворотку и был в туре, а женщины хотели быть с Капитаном Америкой, это не имело значения, потому, что они были не тобой. А потом я потерял тебя… — Стив глубоко вздохнул, отгоняя эту мысль, прежде чем она успела закрепиться. — И когда я очнулся здесь, это всё ещё не имело значения. Даже в этом веке, где каждый может быть с кем хочет, единственный человек, с которым я хотел быть, был ты, поэтому я просто… не стал. Он замер, став серьезным, и взялся обеими руками за лицо Баки, чтобы посмотреть ему прямо в глаза. — Как будто какая-то часть меня знала… Я знал, что ты там, и я просто… ждал. Жду, пока это будешь ты. Баки осознавал, глядя в сверкающие голубые глаза Стива, что это был тот самый момент. Не сводя взгляда со Стива, он наклонился и нежно поцеловал его в губы. — Я тебя люблю. Всегда любил. Всегда буду любить. Неважно, в каком веке. Глаза Стива закрылись, улыбка озарила его лицо, и в порыве чувств, крепко обнял Баки. Перекатившись, Стив оказался сверху глядя в глаза друга. Он снова осыпал поцелуями всё лицо Баки, засмеялся и произнес: — Я тоже тебя люблю. Я ждал всю нашу грёбаную жизнь, чтобы услышать, как ты это скажешь. Я тоже люблю тебя, Бак. Да, этот день был таким же знаменательным в календаре, как день, когда Капитан Америка полностью потерял контроль над своим словарным запасом, но сейчас это не имело значения, потому что в одно мгновение всё изменилось от серьезного к игривому и снова чертовски горячему. Внезапно бедра Стива прижались к его бедрам, и Баки просто обхватил ногами задницу Стива и оттолкнулся назад, и когда их члены скользнули друг к другу, весь смех превратился в прерывающее дыхание и чертовски горячие стоны. Баки решил снова взять инициативу в свои руки и, перекатившись в их исходное положение — Стив на спине, Баки вытянулся рядом с ним. Он лизнул свою руку, затем обернул её вокруг члена Стива, на этот раз его движения были быстрыми и уверенными, и вскоре бедра Стива двинулись вверх, и он пробормотал: — Баки… о Боже… это так… да… не надо… не останавливайся. Но, чёрт возьми, им, возможно, придётся остановиться, потому что: — Стив, у тебя есть…? Я не ожидал этого, я же не брожу со смазкой в кармане на всякий случай. Стив только рассмеялся. — Джеймс Бьюкенен Барнс. Это место было построено и обставлено Тони Старком. Ты ещё не исследовал ящики в своей ванной? Ты действительно думаешь, что в каждой квартире не будет всего, что может понадобиться для секса? Серьёзно, проверь свой компьютер — в закладках уже загружено порно. Стив вскочил и исчез в ванной. Не прошло и минуты, как он вернулся со смазкой и коробкой презервативов. Указав на последнее, он вопросительно поднял бровь, спросив: — Нам нужно…? — на что Баки лишь отрицательно покачал головой. За последнее время они оба прошли достаточное количество медицинских обследований, чтобы понять, что они в безопасности, и он не хотел даже такого тонкого барьера между собой и Стивом. Да и, в конце концов, суперсолдаты они или кто? Заползая обратно на кровать, Стив протянул ему смазку и с любопытством посмотрел на него. — Бак, мне никогда раньше не приходило в голову удивляться из-за женщин, а ты?... В смысле, с парнем? На этот раз Баки покраснел и медленно кивнул. — Да, просто чтобы… мне интересно, понимаешь? Если бы это был только ты, или если бы женщины действительно были тем, что мне нужно. Всё было в порядке, но это была та же проблема — всё, о чем я мог думать всё это время, был ты. Баки нервно сглотнул. — Это беспокоит тебя? Стив ухмыльнулся и покачал головой. — Конечно, нет. Я чувствую облегчение, потому что хотя бы один из нас должен знать, что мы делаем. Он снова лег на спину и притянул Баки ближе. — Ты главный – на этот раз. И не было ли это интересной идеей для изучения позже? Но пока Баки сосредоточился на поцелуях Стива, затаив дыхание, когда тот потянулся за смазкой. Что бы он ни делал, он собирался сделать так, чтобы первый раз Стива был идеальным. Выдавив смазку на ладонь, он снова начал гладить член Стива, и тот застонал от удовольствия. В следующей части он был менее уверен, — он делал это всего пару раз — но он собирался действовать медленно и осторожно и просто следить за каждой реакцией Стива. Сдвинув руку с члена Стива, Баки добавил ещё смазки. Его пальцы аккуратно приласкали вокруг тугой дырочки Стива. Он вздрогнул и, раздвинув ноги шире, давал Баки полную свободу действий. Почувствовав ответное желание, Барнс осторожно скользнул одним пальцем внутрь. Стив тяжело вздохнул, но на его лице не промелькнула ни секунда боли, только удовольствие. Медленно и осторожно Баки начал двигать пальцем. Входить и выходить, слегка изгибаясь и задавая ритм, который вскоре заставил Стива в ответ вздымать бедра. Баки воспринял это как намек, чтобы добавить второй палец, и Стивен издал серию проклятий, которые раньше заставили бы его покраснеть, если бы он хотя бы осознавал, что произносит их. — Всё ещё в порядке, Стив? Говори со мной, — пробормотал Баки. Он хотел сделать так хорошо для Стива, так чертовски хорошо, а это означало, что ему нужно было знать, что чувствует другой мужчина. Стив лишь несколько раз кивнул головой, прежде чем выдавить: — Не останавливайся, Бак… не смей останавливаться. Баки этого не делает. Вместо этого он добавил третий палец, и на этот раз Стив издал низкое горловое рычание, которое затронуло все нервные окончания в теле Барнса. Стив Роджерс издавал этот звук, а Баки причина его возникновения. Это было как все его самые горячие фантазии, которые у него когда-либо были, прямо здесь. Он не мог больше ждать; он чертовски надеялся, что Стив чувствует то же самое. — Ты готов? Можем ли мы сделать это? Глаза Стива открылись, и он выглядел разбитым, когда ответил: — Я был готов с тех пор, как впервые увидел, как ты дрочишь, когда ты думал, что я сплю. И это было совершенно правильно, потому что член Баки подпрыгнул, и он потянулся за смазкой. Однако Стив добрался до этого первым и, скользя по своей руке, крепко обхватил пальцами член Баки. — Я хочу… сам. Бля, как они это пропустили? Как он мог даже не подумать о том, чтобы Стив прикоснулся к нему? Его рука дернулась немного неуверенно, но, видимо, тяжелое дыхание Баки и то, как его пальцы забыли, что они должны двигаться внутри Стива, придали Стиву необходимую поддержку. Он начал гладить Баки быстро и, очевидно, уделял пристальное внимание тем ночам, когда якобы спал, потому что точно знал, что Баки больше всего любит. — Черт, Стив… ты должен остановиться, или я… — прошипел он. Стив рассмеялся и отпустил, выглядя очень довольным собой. Затем Баки оказался между ног Стива, направляя его член туда, где он должен был быть. Проталкиваясь сквозь тугое кольцо мышц и, чёрт возьми, наконец, о боже, он был в Стиве, и это было всем, что ему когда-либо было нужно. Он медленно скользнул внутрь, наблюдая за лицом Стива, но каждое выражение, которое он видел, было чистым удовольствием, и Стив так плотно обнимал его, а затем он оказался внутри, полностью, и это было похоже на возвращение домой. Это было то, чего он ждал всю их жизнь. Никогда не думал, что он на самом деле это получит, но теперь он медленно скользил внутри своего лучшего друга – единственного мужчины, которого он когда-либо любил, единственного человека, которого он когда-либо любил. Любовь. Это было причиной всего и совершенством его мира. Каким-то образом, вероятно, по глупой случайности, потому что он чертовски уверен, что не был достаточно опытен в том, чтобы сделать это намеренно. Его член умудрился попасть в нужное место, чтобы вызвать у Стива напряженный стон. Баки запомнил угол и глубину этого движения и сделал так снова… и снова… и снова, пока Стив не схватил его за плечи и не застонал: — Бак… БАК… БАКИ… Снова и снова. Затем Стив схватил его металлическую руку и направил к своему члену. — Пожалуйста, Бак… так близко… И это было всё, что Баки мог сделать, чтобы не кончить прямо здесь и сейчас. Потому что Стиву действительно было наплевать на его чертову руку, а это, возможно, была самая сексуальная вещь в мире. Так что он нежно обхватил рукой уже смазанный член Стива и начал поглаживать, продолжая толкаться, так как нравилось им обоим, теперь немного быстрее. Стив не лгал – он был близок, и потребовалось всего пять глубоких толчков, прежде чем он кончил, хрипло выкрикивая имя Баки. Это сработало, этого было достаточно, чтобы подтолкнуть его, потому что он провел слишком много ночей, представляя, как Стив выкрикивает его имя, а сперма брызжет ему на грудь, и теперь у него есть визуальный ряд, сопровождающий это... Баки толкнулся в Стива последний раз и просто потерял контроль, свой разум и все чувства ко всему, кроме Стива, наконец, Стива. Он пришел в себя, рухнув на грудь тяжело дышащего друга, и не мог поверить, он действительно не мог, и пробормотал: — Да здравствует Капитан Америка, — Стив рассмеялся и шлепнул его по заднице, заставив член Баки дернуться, он все ещё был внутри него, и по выражению лица Стива стало ясно, что он отложил эту реакцию на потом. Баки медленно выскользнул и рухнул на кровать, а Стив повернулся к нему лицом. Схватив его за подбородок, Роджерс нежно поцеловал его в губы. — Я люблю тебя, Бак. И с этого момента ты будешь прижиматься ко мне на вечерах кино, ладно? Баки рассмеялся, но кивнул. Ему больше ни с кем не надо было обниматься. Теперь только Стив и он собирался начать немедленно. Он свернулся калачиком рядом со Стивом, и Баки понадобилось всего несколько минут, чтобы крепко заснуть, зная, кошмары сегодня не побеспокоят.