***
— Я так не хочу умирать, мам — уже дом Света лежала на коленях у матери. — Ты не умрешь, я тебе обещаю. Мы сделаем для этого все. Скажи мне кто же этот человек? — темноволосая женщина ласково погладила подростка по голове — Ты посчитаешь меня сумасшедшей — грустно вздохнув она почти шепнула — Арсений Попов. — И все? Я уже запереживала, что ты влюбилась в какого-нибудь Джонни Деппа — женщина нервно засмеялась под недоуменный взгляд дочери. — Все будет хорошо. Нужно выпить таблетки, а потом я куплю торт и мы попьем чай.***
Хорошо не было. С каждым днем становилось только хуже. Кашель душил все больше, а в один день во время просмотра импровизации Света закашлялась настолько сильно, что кажется выкашляла легкие, но на самом деле выплюнула в руку кровь в перемешку с лепестками белой астры и фиолетовой сирени. Какое отчаяние и уныние окутало девушку.***
Ходьба к врачу стала каждодневным делом, боль становилась просто невыносимой. Обезболивающее Света пила пачками и если бы только это. Любовь к артисту Импровизации с превосходным чувством юмора и что скрывать лицом крепла все больше. А с любовью росло отчаяние, такая юная, так не хочется умирать. Света думала, что мама на сто процентов уверена, что болезнь исчезнет и даже не переживает на этот счет, до того момента как в очередной раз вернувшись от врача девушка обнаружила мать стоящую на коленях у подаренный бабушкой иконы и громко рыдая моля Бога не забирать у нее дочь.***
В какой то момент все стало ужасно плохо, приступ кашля мог длиться до получаса, а за раз такого приступа получалось около килограмма окровавленных цветов. Девушку срочно положили в больницу. Хотя в чем смысл? Все знали, что она умрет. Света знала что умрет. Так к чему же это все? Эти капельницы, таблетки, микстуры. Свету тошнило от жалеющих взглядов медсестер, от нескончаемых советов забыть «своего мальчика и жить дальше». В один из таких нескончаемо долгих дней Света лежала и отсутствующим взглядом глядела на дождливую улицу. Ветер гнал листок клена который то пекировал вниз то вздымался вверх за которым она и следила. В палату постучались и вошла практически такая же изможденная мама в руках она несла карамельные конфеты и литровую бутылку Pepsi. Женщина подошла к лежащей дочери и присела на краешек кровати. — Привет, заяц, ну как ты? — Темноволосая хотела положить принесенные вещи на прикроватную тумбу, но она оказалась занята различными вкусностями которые женщина приносила до этого. Нетронутые . — Я умираю, как я могу себя чувствовать? Конечно же супер. Женщина прикусила внутреннюю сторону щеки. Повисла тишина. — Светочка, мое солнышко. Ты даже не представляешь как я тебя люблю — женщина взяла худенькую руку девушки — я готова ради тебя на все, знай это. — мать наклонилась и поцеловала бледную руку. — Я знаю, мам. Спустя пару дней в палату заявилась мама и сообщила, что к ней в гости кое кто пришел. — Я не хочу никого видеть, ма. — апатично сообщила Света и отвернулась к окну. — Неужели даже меня? — послышалось? Да, скорее всего. — Свет, смотри, что у меня есть для тебя. — Совсем близко. Света ошеломленно повернулась и приоткрыла рот от шока. Возле нее, буквально в двух метрах стоял ОН. Мужчина стоял с накинутым на плечи белым халатом в одной руке держал небольшой букет белых хризантем, а в другой небольшую коробочку. Арсений молча улыбается и излучает такое тепло, какое не излучает солнце в самый теплый день. А мамы нигде не было, наверное представив гостя сразу ушла. Еще минуту назад у Девушки не было сил даже сесть на кровати, а сейчас она подскакивает и бесстыдно вешается на Арса. Он приобнимает ее рукой в которой держит коробочку. — Простите … Арсений Сергеевич…простите меня… пожалуйста — шепчет Света и не верит, что это реальность — Верно я уже умерла? И за мучения в рай попала? — спрашивает она отпустив мужчину и сев по турецки на кровать. Арсений смеется и садится рядом. — Не думаю, что я попаду в рай — с улыбкой сообщает мужчина, а потом спохватившись вручает коробочку в которой Света узнает коробочку love is состоящую из двадцати пяти жевачек со вкладышами — Я не знал, что бы тебе такого принести, поэтому принес их. Тебе нравится? — Нравится! Очень нравится! — глаза сверкают радостью и неверием. Да так светло на душе, что сильный приступ кашля девушка подавляет в два счета. — Можно? — спрашивает она прежде чем раскрыть коробочку. Жевачку сразу кидает в рот, а вкладыш с интересом читает вслух. — Любовь это… быть частью общего будущего… достаточно алегорично, не считаете? — впервые за долгое время Света улыбается. — Так и есть. — Арсений берет жевачку распаковывает ее и подносит к губам девушки — Не люблю жевачки — быстро поясняет он — Любовь это… договориться похоронить прошлое Жевачка взятая из рук Арсения особенно сладка, а прочитанный Поповым вкладыш кажется до неприличия забавным и Света звонко смеется. Кажется жизнь такая простая и никаких забот нет. — Так странно становиться клумбой — выдает девушка и надувает жевачку — Я верю, Свет. Хочешь я тебе завтра что-нибудь принесу? — Арсений поправляет двумя пальцами очки — Желания юной дамы должны быть исполнены — Вы и завтра придете? — восторженно воскликает Света. — Конечно. Хочешь сыграть в дурака? Я принес картишки… — Арсений достает колоду и перемешивает ее — Я не умею в дурака… — Правда? — удивляется мужчина — ну это ничего, я научу …только маме не говори — заговорчески шепчет Арсений придвинувшись чуть ближе. — Ага — лишь на это хватает Свету. Арсений пришел и на следующий день и через день и через три. Света была так счастлива, что приступы неконтролируемого кашля сократились практически до нуля. Это было просто невозможно. Как Арсений Сергеевич сказал, мама написала ему и он захотел приехать к ней. Захотел. На третий день Арсений принес браслеты с магнитами и пообещал не снимать его до самой смерти. Так мило с его стороны. В один из дней Света уже ждала как обычно Арсения и он пришел принеся монополию. — Врачи говорят, что такими темпами я скоро перестану становиться клумбой и смогу поехать домой и даже отпраздную свой день рождения — увлеченная монополией сообщила Света Арсению — Вот как? Я очень рад за тебя… — Я ВЫЙГРАЛА! — закричала девушка подняв руки вверх***
Спустя две недели Света умерла. Просто взяла и умерла. Она не дожила четыре дня до своего шестнадцатилетия. Мама пришла ее проведать, а там сосвем бледнющая дочь, с открытым ртом из которого торчали цветки белой астры и фиолетовой сирени.***
Женщина в черной повязке на лбу стояла возле совсем свежей могилы. Красные глаза выдавали в ней нескончаемо скорбящую мать. Она то и дело шмыгала носом. Совсем измученная, неудевительно. Она похоронила своего единственного ребенка. К женщине подошел Арсений Попов, тот самый из-за которого дочь спит вечным сном и встал рядом, смотря на могильный камень. — Вы ненавидите меня? — Удивительно, но нет. Я ненавижу себя. Не уберегла мою Светочку — Женщина вновь горько заплакала — Я верну вам деньги, Екатерина. — Да что мне эти чертовы деньги, пускай горят пропадом! — Екатерина махнула рукой Чуть успокоившись женщина взглянула на Арсения. — Светочка так рано ушла, спасибо, что не отказали мне и скрасили ее последнии дни. Деньги оставьте себе. — Екатерина развернулась и нетвердой походкой стала уходить с кладбища. Арсений долго вглядывался в улыбку Светы Зыкиной на холодном камне, а потом снял браслет со своей руки и положил на могилу. — До самой смерти.