Берегите тех, кто вас любит: они приходят внезапно, а уходят неслышно.
Ванна освещалась лишь светом от светодиодной дуги на зеркале. В помещении, казалось, было настолько душно, что даже стены давили, стискивая виски. Руки тряслись с неимоверной силой. Две красные полоски теста мелькали перед глазами, и, по правде сказать, Нур вовсе не была готова к такому развитию событий. Сегодняшняя ссора с Джонни только прибавляла неопределенности. Казалось, все кончено, если бы он только знал… Нет. Никогда. Он сделал свой выбор. Работа важнее, контракты и гастроли — вот все, что ему нужно. Семья для Деппа не имеет значения, во всяком случае так это видела в данный момент Феттохоглу. И от этого боль стискивала сердце с невиданной силой. Почему все вновь повторяется, что она сделала не так? Беззвучные рыдания содрогнули тело, и девушка отбросила тест в другой конец ванной комнаты. Приложив руку к груди, единственное, о чем могла думать рыжеволосая, это спасательный вдох, перед глазами плыли красные пятна. А голос возлюбленного эхом разносился в ушах: «Если ты не способна понять, что помимо тебя в моей жизни, есть еще хобби и работа, нам стоит поставить на паузу наши отношения». Слезы текли по щекам пламенными водопадами, обжигая кожу. Куда ей теперь идти? Она не сможет работать с ребенком на руках, да и что она могла ему дать? Вся ее жизнь крутилась лишь только вокруг одного человека уже третий год. С тех самых пор, как они познакомились на фестивале в Нью-Йорке. Сколько всего они пережили вместе. Нур бросила всю свою прошлую жизнь и переехала к возлюбленному, благо английский язык вовсе не сложный и девушка быстро освоилась в новой стране. Она слишком хорошо помнила их ночные прогулки на катере, которые заканчивались страстными ночами. Помнила она, и как Джонни через весь город нес ее на руках, когда у рыжеволосой сломался каблук. Слишком явным все еще был вкус его поцелуев на губах, такой сладкий и в то же время терпкий. Помнила она, и как Деппа сбила машина и она месяц не отходила от его постели, делая все, чтобы мужчина всей ее жизни как можно быстрее поправился. И эти воспоминания грели осколки сердца, все же заставляя улыбаться сквозь слезы. Однако сейчас у рыжеволосой нет ничего. Всю себя она посвящала Джонни, а теперь он ушел. Ушел раз и навсегда. Оставил ей эту квартиру, но зачем теперь Нур вся эта бездушная утварь. Без любимого ей было ничего не нужно. Рука машинально потянулась к зеркалу. Открыв его, Нур взяла с полки баночку с таблетками. Джонни часто пил их от головной боли после долгих рабочих дней. Выкинув на пол щетки из стакана, Феттохоглу налила туда воды из-под крана. Оперевшись руками о раковину, девушка опустила голову. Она плакала навзрыд. Ни Нур, ни ее ребенку нет места в этом отвратительном мире. А у Джонни не будет лишних проблем, Феттохоглу он примет за чокнутую истеричку, а о ребенке не узнает — даже если узнает, виновата во всем будет она. Несмотря ни на что, Нур было страшно. И она ненавидела себя за это. Темноволосая презирала свою слабость. Ненависть захлестнула с новой силой, девушка высыпала почти все таблетки в ладонь и залпом выпила их. Теперь у нее есть еще немного времени. Кто-то все равно рано или поздно найдет ее, и нужно упростить полиции задачу. Оказавшись в спальне, Феттохоглу взяла со стола ручку и вырвала из блокнота желтоватый лист бумаги. Руки тряслись с неистовой силой, осознание того, что совсем скоро все закончится раз и навсегда, будоражило все внутри. Буквы получались нечеткими и кривыми, но в целом суть была вполне ясна. Где-то на середине ее письма все перед глазами стало мутным. Нур безмерно сильно клонило в сон. Но нужно было закончить, она должна успеть. Ускорившись, девушка продолжила изливать душу на желтоватом листе, а слезы, катившиеся из глаз, только мешали, оставляя на бумаге мокрые круги. Тошнота подступила к горлу, и сдерживать ее не представлялось возможным. Наскоро поставив точку после своего имени в левом нижнем углу, рыжеволосая с неимоверной скоростью оказалась в ванной, сжимая в руке тот самый лист. Организм все же боролся до последнего, упорно не желая погибать. И Нур казалось, что всю ее вывернуло наизнанку в тот момент. Боль физическая соединилась в ужасающем дуэте с болью моральной. И самое страшное во всем этом то, что где-то в глубине души Феттохоглу ждала Джонни, ждала, что сейчас откроется дверь и все наладится. Но она не дождалась, через тридцать минут девушка вовсе не контролировала происходящее. Тело содрогалось судорогами, в одной из которых Нур, ударившись об острый край ванны, безвольно упала на пол. И одинокая слеза скатилась по виску — он не пришел, не спас их, за секунду до того, как мир перед глазами потух.•••
Джонни поднимался на третий этаж, сжимая в руках шикарный букет алых роз. Весь день он корил себя за то, что вспылил, и сейчас, переступая свою мужскую гордость, шел все же примириться с возлюбленной. Ведь, если смотреть правде в глаза, никто и никогда не любил его так сильно, как Нур. Но ведь и Депп ее любил с самого первого взгляда. Жить не мог без ее улыбки и смеха, больше всего в жизни мечтал о семье. У них был бы прекрасный малыш, и к черту все контракты, в кармане его атласного пиджака лежало кольцо в красивой бархатной коробочке. И вот, повернув ключ, мужчина оказался в квартире. — Нур, любимая, ты дома? — поинтересовался Депп снимая обувь, ключи рыжеволосой с брелком в виде алого сердечка лежали на журнальном столике, однако ответом ему была тишина. Пройдя в спальню, он не обнаружил там ровным счетом ничего, вся эта ситуация его насторожила. Только сейчас Джонни услышал тихое журчание воды, и это его порядком успокоило, но лишь на долю секунды. Дверь в ванную была открыта нараспашку, а Нур лежала на полу, из под поникшей головы растекалась лужа крови. Его таблетки были разбросаны по полу, как и щетки. На секунду Депп замер в оцепенении, однако тут же пришел в себя, поднимая рыжеволосую. — Что ты натворила?! — голос разрывался, а мужчина в истерике тряс худые плечи. Около двух минут актер пытался найти пульс, но все тщетно. Откуда ему было знать, что Феттохоглу перестала дышать уже как почти тридцать минут назад. Слезы текли по щекам мужчины, и он прижимал к себе Нур в надежде на чудо. —Ну зачем? Зачем ты это сделала?! — продолжал мужчина, каждое слово срывалось с губ, источая неимоверную боль, он все еще чувствовал ее тепло. И так бы он и сидел на полу в ванной, под шум воды прижимая к себе бездыханное тело возлюбленной, если бы в глаза не бросился лист бумаги. Аккуратно уложив рыжеволосую на пол, словно она просто спит, мужчина метнулся туда. Рядом с листом он заметил тест. Две полоски. Господи, это что кошмар? Когда он проснется? Этого просто не может быть, не может. Он потерял в одну секунду не только любимую женщину, но и ребенка, его родного ребенка. Блуждающим взглядом он пытался сосредоточиться на строках. Дрожащими руками Депп взял письмо, возвращаясь к Нур. Мужчина поправил выбившиеся пряди за ухо, бледное лицо было спокойно, однако все еще мокрое от слез. Она все так же неимоверно прекрасна, его единственная настоящая любовь. Ненависть к себе стискивала сердце от воспоминаний об их ссоре и о том, как Нур плакала, в спешке стараясь уйти, чтобы он не видел ее слез. Депп должен был пойти за ней сразу же, ведь он все знал, знал, что его слова ранили Нур в самое сердце. Понимал, что вспылил и сказал вовсе не то, что думал, а теперь она мертва. И больше ничего не вернет ее к жизни. Больнее становилось и от того, что Джонни прекрасно знал о всех планах возлюбленной. О ее мечтах путешествовать, написать книгу, ставить собственные спектакли, завести кошку. Знал он и о том, что больше всего на свете девушка хотела родить ему ребенка. Но теперь ее больше нет, и всего этого уже никогда не будет. Все же совладав с собой, мужчина начал читать:Дорогой Джонни,
Если ты читаешь это, значит вероятнее всего, меня уже нет на свете. Нас больше нет на свете. Я не хочу, чтобы ты винил себя в чем-то, это было мое решение. Я понимаю, что ты разлюбил меня, возможно, у тебя даже кто-то есть, и я вовсе не хочу, чтобы мы с малышом мешали тебе. Для меня нет ничего важнее твоего счастья. И если для этого мне нужно умереть, так тому и быть. Знай, я ни о чем не жалею, ты был, есть и всегда будешь любовью всей моей жизни. Прости, что так надоедала тебе все это время, но просто не могла иначе. Ты вся моя жизнь. Я покажусь тебе неимоверно глупой, но сейчас, когда я чувствую, что с каждым написанным словом мне все труднее дышать, все, о чем я могу думать, это ты. Я так мечтала однажды пойти с тобой под венец, быть рядом и в горе и в радости, но все оказалось вовсе не так. Для нас скоро все кончится, я это чувствую, и, по правде сказать, мне так страшно, но я уверенна, что для тебя все только начинается. Я не знаю, что ждет там, за чертой, думаю, что ад, однако же я это заслужила. Прошу, будь счастлив. Прости меня за все, не вини себя.
Нур.