Юрчик, может хватит хуесосить кошку?

Если у кого-то утро начинается с кофе или с ярких лучей солнца, пробивающихся сквозь неплотно закрытые занавески, а у Юры оно началось с того, что по тонким худощавым ногам, ступают четыре маленькие лапки. Парень морщится и поворачивается на бок, пытаясь скинуть с себя это животное. Удачно, но не надолго, вскоре холодный и мокрый нос утыкается в лицо. Нехотя Татищев раскрывает глаза и видит перед собой довольную рыжую морду. - Что, сволочь, как носиться ночью так это блять всегда, и только я заснул как ты припёрлась? - хрипло говорит Юра, смотря на кошку. Они выбирали её вместе с Екатеринбургом, спустя месяц после "начала" их отношений. Начала конечно громко сказано. Юра опять напился, когда они сидели на гаражах и вырубился у него на коленях. Он не помнит как оказался дома, но помнит, что, когда снова открыл глаза, даже лица не смог разобрать, потому и спросил: - Анька, ты пришла? - в его тогдашнем понимании прийти к нему могло лишь два человека, а судя по нежным поглаживаниям по голове, логично предположить, что это была Аня. - Нет, тут Ани - послышался в ответ красивый и мелодичный голос. - Ну похуй, ты баба? - все также не разбирая лица спросил Татищев. - В какой-то мере - проговорил голос... - Давай засосемся, а то так плохо и одиноко. Я блять иногда смотрю на этого пидора. Вроде пидр, а вроде красивый, даже не знаешь что с ним нахуй делать, понимаешь? - его прямо прорвало на откровения. Конечно, отвращение к Екатеринбургу у него было из-за его ориентации, но игнорировать жалкие уколы сердца, которые с каждым становились все сильнее. - Понимаю, давай - Продолжал отвечать голос, а потом Татищев притянул и почувствовал чужие губы на своих, чужой язык у себя во рту и стало жарко, даже горячо, а потом... - Юр, тебе бы протрезветь. - А что? Я протрезвею и выяснится, что ты и есть тот самый пидр, хаха - многозначительный вздох напряг Юру. Он ещё чуть просмеялся и до него дошло. Конечно, ни какая это была не Анька, а суровый русский уральский рабочий с именем Константин. А утром когда Юра проснулся Екатеринбург услышал все матные слова в свой адрес. А потом они не общались. Не долго, около двух дней, а потом пьяный Челябинск пришёл к своей дорогой Катюхе и не ушел. Вообще он вдруг стал практически ручным, что удивительно, а ещё не мог спать без Уральского. Представьте удивление Кости, когда он вернулся домой и увидел Челябу сидящего на подоконнике и курящего, судя по окуркам, 6 сигарету. С тех пор они и купили эту довольную рыжую морду и назвали её максимально логично: "Кошка". Сейчас она тыкалась мокрым носом в бледную серую кожу Юры. Он недовольно начал отчитывать животное за шум по ночам. - Ну, что пизда рыжая? Припёрлась? Носилась пол ночи. Скотина мерзкая. А в это время Юрий опускает руку на мягкую шерсть кошки и с лёгкой улыбкой на лице. - Вот придёт Катька, все ему расскажу, он тебя быстро воспитает. Кошка довольно бухнулась на бок и стала мурчать, осыпаемая всеми мыслемыми оскорблениями. Просто произносились они таким ласковым и, в какой-то мере, нежным тоном, что ей казалось, что это что-то приятное. Татищев ухмыльнулся и чмокнул животное в лоб, после чего заявил: - Пидорасина ты рыжая, разве так можно? Так он и лежал обзывая кошку: "Скотиной", "Сволочью" и другими очень похожими на то словами, пока в двери не зашумел ключ. Кошка сразу навострячила уши, а Юра ухмыльнулся и сказал: - Ну все, пизда тебе, сволочуга мерзотная. - с еле заметной улыбкой проговорил Челябинск, на что услышал ответ входящего в комнату Екатеринбурга. - Юрчик, может хватит хуесосить кошку?