***
Чтобы не отставать от Марка, требовалось некоторое привыкание. Конечно, он отличался от Стивена, который был счастлив с книгами, утешением и болтовней почти так же, как и ты. Марк был более занятым, более активным. Несколько дней он постоянно ерзал, но не так нервно, как иногда делал Стивен. Он меньше говорил, видел гораздо больше и чувствовал глубже, чем кто-либо мог ему приписать. Изучение того, как он действовал, как он думал, каковы были сигналы его настроения, было процессом, за который ты с радостью взялась. Ты хочешь знать все о Марке. И в то время как Стивен просто рассказывал тебе то, что ты хотела знать, Марк был тверд и спокоен. Ты научилась, наблюдая за ним. И напряжение в его плечах, то, как нахмурился его лоб, изгиб его рта, сказали бы тебе больше, чем когда-либо могли бы сказать его слова. Но Марк постепенно становился лучше в рассказ тебе о вещах, прилагая усилия, чтобы рассказать тебе то, что он иначе запер бы внутри себя. Доверие, которое он тебе оказывает, заставляет твое сердце болеть, особенно учитывая, сколько времени ему потребовалось, чтобы вообще прийти к тебе. Ты быстро поняла, что Марк был бдителен и осторожен на публике. Даже когда вы были одни, даже когда не было никакой опасности, Марк всегда был уверен, что положит тебе руку на поясницу или сцепит свои пальцы с твоими. Прежде всего, он защищал тебя так, как будто тебя могли похитить в любой момент. Но Марк также был романтиком, хотя тебе было бы неприятно заставлять его признаваться в чем-то подобном. Ты знаешь, Марк не считает то, что он делает, романтичным, а скорее то, что это просто должно быть сделано. Например, он укрыл тебя одеялом, когда ты заснула на их диване, приготовил тебе чашку кофе перед тем, как ты проснулась, купил твою любимую еду на вынос, взял книгу, которая, как он думал, тебе понравится, несмотря на то, что сам никогда ничего не читал, делал тебе комплименты всякий раз, когда видел тебя, всегда открывал для тебя двери, нес твою сумка для тебя по дороге домой из театра каждый вечер. И там, где Стивен болтал с тобой без умолку, Марк не возражал против периодов молчания, поглаживал большим пальцем тыльную сторону твоей руки, иногда указывал тебе на что-то, когда вы шли вместе, или слушал. В этом Марк был похож на Стивена. Он прислушивался к каждому твоему слову и запоминал то, что ты говорила. Он принес бы тебе чашку кофе без спроса из твоего любимого магазина, о котором ты упомянула ему лишь однажды вскользь. Он запомнил марки ингредиентов, которые ты использовала при приготовлении, и купил те же самые. Он помнил названия книг, о которых ты говорила, помнил отрывки, которые ты ему читала, даже когда это было что-то, что его не волновало. Марк заботился о вещах, которые ты упоминала, потому что они имели значение для тебя, потому что они определяли, кем ты была. Его внимательность была сильной, его список всего, что ты делала, был обширным и дорогим для него. Теперь, когда ты идешь по оживленной лондонской улице, ты наблюдаешь за ним краем глаза, как его взгляд никогда не перестает двигаться и оценивать, настороженно и бдительно на грани паранойи. Ты сжимаешь его руку и удивляешься тому, куда он тебя ведет. Когда Марк пригласил тебя пойти с ним на свидание, ты сидела на их диване после концерта, пальцы Марка массировали твои икры, когда ты положила ноги ему на колени, он был странно сдержан в этом. Очевидно, это было очень важно для него. Может быть, потому, что это был первый раз, когда Марк захотел сделать что-то другое, кроме как остаться вместе в квартире, где все было безопасно и контролируемо. Ты думаешь, Марк считает, что это ваше первое свидание вместе, и ты не собиралась противоречить ему, хотя ты обожала все время, проведенное вместе в квартире, хотя вы уже были вместе. Ты уже принадлежала ему. - Что это с вами двумя и тайными свиданиями? - спрашиваешь ты, когда Марк ведет тебя по другой улице, на этот раз гораздо менее людной. Напряжение, из-за которого его плечи приподнялись, исчезло. Если бы ты не проводила так много времени, наблюдая за Марком, никогда не заметила бы разницы, так как перемена в нем была настолько неуловимой. Его пальцы тоже немного ослабевают на твоих. - Так веселее. - Для меня или для тебя? - Для обоих, - он притягивает тебя к себе, вместо этого обнимая тебя за плечи, пока ты идешь, наклоняется, чтобы прижаться носом к твоему виску, коротко целует тебя в щеку. Ты думаешь, что это все, что он собирается сказать, когда ты заводишь руку ему за спину, впиваешься пальцами в его бок и прислоняешься головой к его плечу. Но, к твоему удивлению, он продолжает. - Я знаю, что вы со Стивеном любите вместе ходить в музеи. Но на самом деле это не мое. Вообще моим первым побуждением было сводить тебя на игру "Кабс"*. Но поездка в гребаный Чикаго на свидание показалась мне чересчур. - он наклоняет голову набок, глядя на тебя краем глаза: - Не уверен, что спорт - это то, чем ты увлекаешься в любом случае. Что-то в этом заставляет твое сердце биться чаще, а горло сжиматься, потому что ты знаешь, что Марк так старается. Он пытается открыться тебе, он пытается смириться с тем, что с тобой он уязвим. Ты знаешь, что это нелегко, что есть вещи, которые он, возможно, никогда не расскажет тебе о своем прошлом. Даже такая простая вещь, как сказать тебе, что он хочет сводить тебя на бейсбольный матч, требовала усилий. Как будто ты можешь счесть эту идею отталкивающей и оттолкнуть его. - Бейсбол, - мысленно отмечаешь ты. Бейсбол был важен для Марка. Может быть, он играл в бейсбол в детстве, ходил на игры со своим отцом. - Я бы с удовольствием как-нибудь сходила с тобой на игру ”Кабс", Марк, - говоришь ты. - Знаешь, я тоже танцор. Я больше, чем занудный книжный червь. Марк и вправду смеется над этим, и ты не можешь сдержать улыбку, которая растягивает твои губы, когда ты наблюдаете за ним. - Да, но танцы немного более элегантные, чем бейсбол. - Кто сказал, что я всегда элегантная? Марк снова улыбается, наклоняя голову, когда ты кладешь подбородок ему на плечо: "Кабс играют с Брюэрс через пару дней. Мы могли бы посмотреть это вместе". - Я бы ничего больше не хотела, - говорила ты. - Хотя я могла бы заснуть. Разница во времени означает, что будет довольно поздно. Большой палец Марка прокладывает дорожку вдоль верхней части твоего плеча. - В любом случае, не то чтобы ты не засыпала на мне все время. Ты поднимаешь голову и смеешься, Марк выглядит немного ошарашенным, прежде чем его взгляд смягчается, и он натянуто улыбается тебе. - Если бы твоему плечу не было бы так удобно, может быть, я бы и не стала. - Наверное, могло бы быть и хуже, - размышляет он. - Хуже, если ты отправишься домой до того, как у тебя появится такая возможность. Приятная боль сотрясает тебя от тоски в его голосе. - Если ты хочешь, чтобы я переехала к тебе, Спектор, просто скажи это. - Ты не поверишь, как становится скучно, когда мы вдвоем со Стивеном. Слишком много гребаных книг вокруг, чтобы это было захватывающе. Ты хихикаешь, представляя, как, должно быть, протестует Стивен, когда Марк поворачивается, чтобы взглянуть на свое отражение в окнах, мимо которых ты проходишь. - Стивен, детка, Марк просто завидует, он не смог бы усидеть на месте, даже если бы от этого зависела его жизнь. Ты какой угодно, только не скучный. Марк фыркает и останавливает тебя перед зданием. - Это не то оскорбление, о котором ты думаешь. Ты просто улыбаешься и сжимаешь его пальцы, когда снова берешь его за руку. Марк тянет тебя за собой ко входу в здание, через вестибюль, мимо стойки регистрации, к лестнице в задней части здания, винтовой лестнице, ведущей вниз. - Ты собираешься убить меня? - спрашиваешь ты, вглядываясь в темноту. - Я бы не привез тебя сюда, если бы собирался это сделать, - сообщает тебе Марк, ведя тебя вниз по ступенькам впереди себя. Ты спускаетесь по лестнице, в конце которой находится единственная дверь, которую Марк обнимает тебя, чтобы ее открыть. Ты выходишь на ретро-дорожку для боулинга. Есть несколько открытых дорожек из темного дерева. Низкие красные кожаные диваны вокруг прочных столов перед каждой полосой. Свет приглушенный и золотистый, отбрасывающий тени на половицы. Перекатывание и грохот шаров для боулинга эхом отдаются от стен, обшитых деревянными панелями. - О, вау, - говоришь ты. - Я и не знал, что здесь еще есть такие дорожки для боулинга, как эта! Марк, когда ты оглядываешься на него, кажется, что вокруг него витает нервозность. - Тебе нравится боулинг? - На самом деле я ненавижу это, я думаю, нам следует уйти, - язвишь ты. - Ха-ха, - невозмутимо произносит он, тревога вокруг него рассеивается, его плечи расслабляются, взгляд смягчается. - Ты голодна или хочешь начать играть прямо сейчас? Ты киваешь головой в сторону бара и Марк жестом приглашает тебя вперед, следуя вплотную за тобой, его рука снова тянется, чтобы взять твою, а ты борешься с улыбкой.***
Ты с Марком играете несколько раундов, Марк выигрывает каждый из них. Но ты думаешь, что это было не совсем справедливо, учитывая то, что Марк был аватаром древнего бога. У него наверняка было припасено несколько трюков в рукаве, которых не было у тебя. Но ты не можешь слишком расстраиваться, потому что обнаруживаешь, что Марк стал безумно влюбленным и ласковым, когда в его крови появилась капля алкоголя. Он купил тебе корзинку картошки фри, чтобы разделить с тобой, бутылку чистого виски для себя и пиво, которое ты просила. Он и близко не был пьян, не с его терпимостью и всего одним глотком алкоголя. Но он определенно был сердечным, немного более раскованным, чем обычно. Он легче прикасался к тебе, охотнее рассказывал о том, что говорил Стивен, был более склонен смеяться. Ты могла бы отпустить шутку и получить в ответ улыбку вместо дразнящего взгляда. Марк обнимал тебя, когда ты играла в боулинг, отводил твою руку назад, показывал, как нанести идеальный удар. Но ты действительно была отстойно, когда его рука не была прижата к твоей. Так что, может быть, ты нарочно сыграла немного хуже, чем обычно. Просто чтобы он показал тебе еще раз. И он показал тебе, обхватив тебя руками, прикоснувшись губами к горлу и изгибу уха, пока шептал, что делать. Низкий, хрипловатый, протяжный его голос посылает приятные нервные волны. Ты прислонилась спиной к его груди, почувствовала его дыхание на своей щеке. Ты повернула голову, чтобы встретиться с ним взглядом. Его глаза были открытыми и ласковыми, в его взгляде не было и следа настороженности, к которой ты привыкла. Теперь ты садишься рядом с ним на один из низких диванов. Марк захватил с собой колоду игральных карт, явно планируя сыграть всего пару раундов в боулинг. Вторая стопка пустых пивных бутылок стоит на столе перед тобой рядом с недоеденным мягким кренделем. Ты лишь наполовину скрываешь карты в своих руках. Ты бы предпочла быть рядом с ним, когда он был таким, как будто ничто в мире не давило на него. Ты согнула одно колено в пространстве между вами на диване, ваше колено прижато к его бедру, а ты время от времени постукиваешь другой ногой по его ботинку. Свободная рука Марка лежит на твоем бедре, пока он говорит, рассказывая тебе что-то о бейсболе, а ты притворяешься, что понимаешь. Это было справедливо, учитывая то, сколько раз ты рассказывал ему о том, о чем он не заботился и не понимал, но, тем не менее, помнил. Скоро тебе придется купить книгу о бейсболе, начать немного следить за играми, чтобы ты могла бы понимать и вносить свой вклад. Ты задаешь случайные вопросы и Марк, кажется, с удовольствием объясняет - о статистике биты, истории лиги и ценности определенных игроков. Ты изучаешь свои карты и пытаешься решить, на что играть дальше, когда он внезапно замолкает. Ты поднимаешь взгляд и видишь, как сходятся брови Марка, когда он смотрит на тебя. Как его большой палец, которым он проводит по твоему бедру, скользит к колену и обратно. Слабое освещение отбрасывает тень на его глаза, круги под глазами становятся более заметными. Он по-прежнему выглядит прекрасно, как ожившая картина эпохи Возрождения. Но то, как он смотрит на тебя, заставляет твою грудную клетку болезненно сжиматься, ты не можешь себе даже представить, о чем он может думать. - Марк? Ты в порядке? - Порядок. Но ты видишь нежность в его глазах и понимаешь, что он думает о чем-то важном, о чем-то тяжелом. Ты опускаешь свои карты, тасуешь их и откладываешь в сторону, прежде чем дотронуться до его щеки и провести тыльной стороной пальцев по линии его подбородка. - Ты можешь рассказать мне. Если хочешь. Он поднимается, чтобы взять руку, которую ты прижимаешь к своему лицу, просовывает твои пальцы между своими, чтобы притянуть ближе, пока вы не окажетесь бедро к бедру, пока нога, которую ты сложила между вами, не окажется у него на коленях. - Спасибо, - говорит Марк так искренне, что ты не можешь не чувствовать себя смущенной. Он убирает твои привязанные руки от своего лица, чтобы положить их на твою коленку, пока его пальцы судорожно сжимают твои. Если бы ты не знала лучше, подумала бы, что он нервничает. Ты наблюдаешь за ним с минуту, пока он тоже треплет свои карты, аккуратно положив их на подлокотник дивана. - Почему? - осторожно спрашиваешь ты. - Ты не должна была... ты не должна была давать мне шанс. Ты могла бы послать меня нафиг давным-давно, но ты этого не сделала. Я знаю, что ты не ждала меня, - его голос звучит лишь немного самоуничижительно, когда он говорит это, а его глаза устремлены на твои сложенные руки. - Я знаю, что ты заботилась только о Стивене, но... - он запинается и останавливается, как всегда, едва не сказав то, что он действительно хотел. - Черт, мне жаль. Ты замолкаешь на мгновение, позволяя ему собраться с мыслями, чтобы посмотреть, продолжит ли он. Когда он этого не делает, ты постукиваешь пальцем по нижней части его подбородка: - Эй, я вроде как видела твои карты раньше. Я знаю, что выиграю. Он опускает взгляд на свои сложенные карты, прежде чем окинуть взглядом стол. Ты можешь видеть его лицо, отражающееся в пустом бокале. - Похоже, я тебя обыграла, - говоришь ты с улыбкой, протягивая руку через него, чтобы взять его карты и перетасовать их вместе со своими. - Что говорит Стивен? - Он говорит мне просто блять сказать это, - выдавливает Марк, не сводя глаз с твоих пальцев. - Ты не обязан мне говорить, - успокаиваешь ты. - Не сейчас, если ты не хочешь. Он делает вдох и с немалым усилием продолжает: - Просто это действительно важно для меня - его голос ломкий и резкий, но ты знаешь, что он направлен внутрь, а не на тебя. - Для меня важно, чтобы мы получили... чтобы у тебя было... все. Что-то полное, достаточное. Не просто продолжение чего-то, что у тебя есть с... Он снова останавливается и ты можешь видеть, как Марк замолкает и замыкается в реальном времени, как закрывается ставень за его глазами, несмотря на теплоту между вами, ты знаешь, что он хочет сказать тебе эти вещи. - Эй, - мягко говоришь ты. - Для меня это тоже важно. Для меня важно, чтобы ты тоже это понял. Его брови приподнимаются при этом, темные глаза следят за твоими руками, когда ты свободно обхватываешь пальцами его запястье. - Да? - Конечно, малыш, - говоришь ты и смотришь, как его глаза закрываются при ласковом имени на твоих губах. - Конечно, это так. Это наше первое свидание и ты это спланировал. Он кивает и снова смотрит на тебя, нахмурив брови, наконец встречаясь с твоими глазами. - Я так запланировал, - подтверждает он. - Изучил это и все такое. - Первое из многих, - тихо щебечешь ты, проводя пальцем по выпирающей вене, которая лежит по тыльной стороне его ладони. - Сегодняшний вечер был почти идеальным, если бы не одна претензия. Бровь Марка приподнимается, а веселая улыбка, которую ты с таким облегчением видишь, приподнимает уголок его рта: - Да? И что это за претензия, возлюбленная? - Ну, - шепчешь ты, заговорщически наклоняясь вперед, как будто хочешь рассказать ему великую тайну. - Было бы идеально, если бы ты позволил мне выиграть один раунд в боулинг. - Ты хочешь, чтобы я устроил для тебя игру, детка? - его почти ухмылка превращается в ухмылку. - Надо было сказать мне раньше, я бы бросила их все ради тебя . Ты пытаешься не волноваться из-за того, как он называет тебя малышкой, из-за гула, который был в его голосе. Его голос звучал так мило, когда он говорил подобные вещи, когда он называл тебя деткой и возлюбленной. Ты хихикаешь и наклоняешься вперед, чтобы прижаться своим лбом к его, радуясь слабому освещению дорожки для боулинга. Это заставляет тебя чувствовать, что вы наедине, как будто это нормально - быть таким близкими и интимными. Как будто это нормально, когда твое сердце приятно трепещет где-то в глубине грудной клетки. - Обычно это то, чем ты просто хватаешься, Спектор, - говоришь ты ему фальшивым голосом с упреком. Он касается твоей щеки, скольжение его пальцев по твоей коже вызывает у тебя трепет, когда его нос касается твоего, и он, наконец, наклоняет голову, чтобы нежно поцеловать тебя. Вкус губ Марка напоминает виски, привкус меди и что-то более глубокое - что-то вроде облегчения и надежды. - Время еще есть. Хочешь снова поиграть в боулинг, милая? Чтобы я мог исправить эту ужасную ошибку? - ты киваешь. - Я еще не готова идти домой. Рука Марка скользит вверх по твоей руке, его пальцы так легко касаются твоей кожи, что ты едва это чувствуешь. У тебя по спине пробегает дрожь от того, каким нежным он всегда был с тобой. В памяти всплывает воспоминание о Марке в переулке в ту ночь, когда на тебя напали, о том, как осторожно он поднял твои руки, провел пальцем по твоему подбородку. Он проявлял к тебе любовь по-своему с того момента, как узнал тебя. Эта мысль заставляет твое сердце сжиматься, заставляет тебя тихо страдать, заставляет тебя сожалеть о том, что ты не осознала этого раньше. Теперь он кладет ладонь тебе на затылок, его мозолистые и теплые пальцы касаются нежной кожи. Ты чувствуешь, как он мягко сжимает тебя, и от этого ощущения у тебя перехватывает дыхание. - Я тоже, - отвечает он, притягивая тебя еще ближе, чтобы снова соединить ваши губы медленным и мягким поцелуем. Ты прижимаешь руку к его груди, чувствуешь бешеное биение его сердца под твоим прикосновением, почти нервную дрожь, и осознаешь, как сильно Марк хотел тебя, хотел, чтобы все между вами наладилось, как хорошо он это скрывал, потому что пытался идти в ногу с тобой и догнать тебя, стараясь при этом не спугнуть. Ты отстраняешься от него, поднимаешь руку, чтобы ухватить его за локоть, осторожно проводишь большим пальцем по мышцам. - Знаешь, Марк, - начинаешь ты, обязательно наклоняя голову и ловя его взгляд, когда он отводит от тебя взгляд. Он предпочитал смотреть в другое место, когда внутри него бушевало слишком много эмоций, любил вместо этого пялиться на твои руки, но ты ему этого не позволяла. - Может быть, я не совсем тебя ждала. Но ты появился совершенно другим путем нежели чем Стивен, - ты делаешь паузу и делаешь вдох. - Я люблю тебя, ты знаешь. Я люблю тебя по-другому, чем Стивена, но это не значит, что меньше. Я люблю тебя самого по себе. У нас может быть все, что ты захочешь, впервые вместе. Я тоже этого хочу. Его большой палец блуждает по линии твоей скулы, прежде чем он берет тебя за обе руки и мягко отталкивает твое прикосновение. Твое сердце разрывается, ощущение боли распространяется по твоим венам, когда он похлопывает тебя по пальцам, а затем встает. Он прочищает горло, уперев одну руку в бедро и проводя ладонью по лицу. Марк кивает сам себе, Стивен явно что-то ему говорит, прежде чем наклониться над тобой, одной рукой опираясь на спинку дивана, а другой на подлокотник. Ты не отстраняешься, когда он наклоняет свою голову к твоей, его глаза долго ищут твой пристальный взгляд, прежде чем он, наконец, снова целует тебя, его губы мягко и медленно прикасаются к твоим. Напряженность немного ослабевает и ты напоминаешь себе, что он не отстранялся от тебя, но что его эмоции были слишком бурными, чтобы продолжать в тот момент. Что-то заставляло Марка бояться быть уязвимым, даже с тобой, и тебе хотелось бы уничтожить эту штуку, увидеть как она рушится. Потому что он хотел, он так явно хотел быть откровенным с тобой, но что-то всегда заставляло его останавливаться. - Еще пива?- спрашивает он. - Конечно. - Ты хочешь снова поиграть в боулинг? - Да. - Я не собираюсь позволять тебе победить. Ты должна это заслужить, - серьезно говорит он и его голос внезапно становится легким и шутливым. Лучше, чем меланхолия, лучше, чем ненависть к себе. - Конечно, Марк, - киваешь ты с фальшивой серьезностью. - Конечно. Он утыкается своим носом в твой, его карие глаза такие мягкие и теплые, что это было все равно, что окунуться в объятия земли. - Я серьезно. Я не позволю тебе победить. Марк в тот вечер больше не выигрывает ни одного раунда.***
- Это был чертовски ужасный фильм, - говорит Стивен, выбрасывая остатки попкорна в ближайшую мусорную корзину. Он немедленно тянется к твоей руке, переплетая ваши пальцы, пока ты смеешься, и его сердце замирает от этого звука. - На самом деле ужасно, - заключает он, наблюдая, как морщатся твои глаза и трясутся плечи. - Тогда в чем привлекательность ужастика? Кроме того, что ты до смерти напуган чем-то, чего даже не существует на самом деле? Ты снова смеешься и тянешься, чтобы потянуть его за прядь волос: - Я говорила тебе, что ты должен был просто позволить мне посмотреть это с Марком. Стивен притягивает тебя ближе, прижимая к себе, пока ты идешь, знакомое тепло, которое ты приносишь, пробегает по его позвоночнику и тяжело оседает в груди. Это тяжесть, которую он с удовольствием несет, и боль от этого того стоит. - Да, понятно. Но Марк так часто забирает тебя в последнее время. - Нет, он этого не делает, - ты игриво закатываешь глаза, поворачивая голову, чтобы уткнуться носом в его плечо. - Ты видишь меня в равной степени. Стивен заглядывает в витрину магазина, Марк молча наблюдает за тобой с нежным выражением на лице. И Стивен так рад видеть, что Марк стал мягче, перестал, черт возьми, мучить себя без всякой причины, отказывая себе в очень приятном ощущении твоей ласки. Стивен подносит твою руку к губам, оставляя поцелуй на костяшках твоих пальцев, в то время как Марк говорит: - Она определенно проводит с тобой больше времени. Конечно, Марк так бы и подумал. - Полагаю, ты, вероятно, права, любимая. Марк утверждает, что я вижу тебя чаще. - Видишь ли, я всегда знаю лучше. Все очень поровну. Стивен смягчается и нежность расцветает в его груди, когда он оглядывается на тебя. - Да, предположим, что ты это знаешь. - Нам надо было просто сходить в театр, - щебечешь ты, сжимая его руку в своих пальцах. - Могли бы посмотреть пьесу. - О нет, дорогая. Ты и так достаточно бываешь в этом театре, - говорит Стивен, физически ощущая гнев Марка в груди при одном упоминании этого места. Марк раздраженно проводит рукой по волосам: - Скажи ей, чтобы она уволилась. Стивен игнорирует язвительность Марка и вместо этого спрашивает: - Не хочешь заехать поужинать, прежде чем мы отправимся домой? Он также немного уклоняется от темы твоей танцевальной труппы. Он знает, что на данный момент это спорный вопрос между тобой и Марком, и что ему проще не встречаться с тобой сразу после репетиций. Стивен никогда не был тем, кто обхватывал твои лодыжки, массировал ступни и икры, видел боль и страх в твоих глазах из-за того, что тебе было недостаточно, что ты была недостаточно хороша. Не то чтобы он не сделал бы этого для тебя, но Марк настаивал на том, чтобы быть тем, кто это сделает, как будто боль, которую ты несла, была его личным бременем, которое он должен был взвалить на свои плечи, пытаясь защитить тебя от танцев, а Стивена - от свидетельства твоей боли. Марк был кровоточащим мучеником почти во всем и это было мило только в половине случаев. - Не смей игнорировать меня, Стивен. Скажи ей, чтобы она уволилась с этой гребаной работы. Это убивает ее, - рычит на него Марк. - Она думает, что она плоха. Это заставляет ее ненавидеть саму себя. Ты судорожно сглатываешь и твоя улыбка становится натянутой, когда ты встречаешься с ним взглядом, твой большой палец успокаивающе проводит по тыльной стороне его ладони. - Прости. Не следовало упоминать о театре. Я практически слышу Марка. - ты делаешь паузу. - Я просто не их любимица и это нормально. В любом случае, я ищу что-то новое. Марк немного успокаивается, тяжело вздыхая, а Стивен закатывает глаза, глядя на него. Проблема заключалась в кумовстве, которым была пронизана компания, и вы все трое это знали. Но что-то в тебе так не хотело уходить, как будто, если бы ты могла просто достаточно усердно практиковаться, тебя было бы достаточно в компании, которая хотела, чтобы ты играла второстепенную роль при гораздо менее талантливом человеке. В этом ты была похож на Марка и Стивена, невероятно упрямая, когда тебе это нравилось. Но это медленно истощало тебя физически и умственно. - И скажи Марку, чтобы он не волновался, - говоришь ты тоном человека, давно уставшего от одного и того же спора. - Я знаю, что я делаю. Марк насмешливо фыркает и Стивен так рад, что ты его не слышишь. - Мы поддерживаем тебя, дорогая. Мы просто беспокоимся, - решает он сказать вместо этого, потому что, хотя Марку нравилось шипеть и требовать, он никогда бы не заставил тебя делать то, чего ты не хочешь. - Марк расстроен из-за меня? - твой голос звучит тихо и ты сжимаешь пальцы Стивена, мягко переплетая их между собой. - Я еще не готова сдаваться. - Конечно, нет, дорогая. Он просто ведет себя как настоящая задница, потому что ему не все равно. Марк не комментирует это, злобно молча. - Я не злюсь, - раздается его голос после нескольких минут, когда вы со Стивеном идете молча. - Просто не могу видеть, как ей больно”. Стивен передает тебе сообщение и его переполняет облегчение, когда ты улыбаешься и поворачиваешься к ближайшей отражающей поверхности. - Ты не должен быть таким раздраженным, когда тебе не все равно, Марк. - Прости, детка, - и Марк действительно выглядит должным образом наказанным, его пристальный взгляд, которым он всегда щеголял, прожигал в тебе дыры, глядя на тебя из-под сдвинутых бровей. Стивен закатывает глаза, наблюдая за происходящим. - Он говорит, что ему очень жаль, что он расстроил тебя, дорогая. Ты улыбаешься: - Вы двое всегда лжете о том, что говорит другой. - Мы дополняем друг друга, любимая, - говорит Стивен, заставляя тебя улыбнуться шире, сморщив нос так, что ему хочется поцеловать тебя. - Он действительно извинился. - Я знаю, - говоришь ты, сжимая его руку. - Никому из вас не стоит беспокоиться. Но они это сделали, настолько сильные эмоции душат Стивена и заставляют его задуматься, нормально ли вообще любить кого-то так сильно, как он любит тебя.***
Их было двое, а потом в один прекрасный день их становится трое. Ты пялишься на аквариум, скидывая обувь у входной двери квартиры, и наблюдаешь, как три рыбы, а не две, кружат друг вокруг друга. Третья рыба соответствовала размеру Гаса и Приятеля, плавала так, словно всегда была рядом, чуть менее оранжевого цвета, чем две другие. Ты наклоняешь голову и приближаешься к аквариуму, наблюдая, как они радостно плавают. - Привет, - говоришь ты. - Откуда, черт возьми, ты взялся? Новая рыбка подпрыгивает у твоего носа, в то время как Гас и Приятель продолжают свой медленный танец на другой стороне аквариума. - Симпатичный. Думаю, нам придется сообщить в мэрию о твоем имени, чтобы Марк снова не чувствовал себя обделенным. Ты улыбаешься, вспоминая негодование Марка, когда он ворчал о том, какие дурацкие названия у рыб, но при этом терпеть не мог, когда его в чем-то оставляли в стороне. Ты обнаружила, что он хотел быть вовлеченным, но это не помешало бы ему ворчать по этому поводу. На мгновение ты задумываешься, не Стивен ли или Марк купили это для тебя, но что-то в этом кажется неправильным. Когда вы все в последний раз говорили об этом, было решено, что двух рыбок более чем достаточно. Стивен все равно рассказал бы тебе об этом, возможно, заставил бы тебя пойти с ним в зоомагазин, чтобы выбрать ее. Стивен, вероятно, тоже настоял бы на чем-нибудь новом для аквариума, но там только все обычных камнях, никаких новых пирамид или сфинксов. Марк, с другой стороны, недостаточно заботился о рыбке, чтобы сделать все возможное, чтобы купить другую, и, конечно, не посоветовавшись с тобой и Стивеном, когда он знал, насколько важна рыбки для вас обоих. Рыбы были главным хобби Стивена и, кроме того, его обязанностью. Даже когда Марк был главным, тебе часто приходилось оставлять записки и напоминания о том, как кормить рыбу, чтобы не повторилась ситуация с одно плавниковым чудом. - Итак, откуда же ты тогда взялся? - ты спрашиваешь новую рыбку, которая парит у стекла рядом с твоим лицом. Ты отворачиваешься от аквариума, озадаченная внезапным появлением третьей рыбы. В квартире устрашающе тихо, странная энергия заставляет тебя нервничать и быть настороже, тебе кажется странным, что Стивен до сих пор не пришел к тебе. Обычно он встречал тебя у двери. Может быть, его вообще не было в квартире. Ты смотришь на часы, как будто знание времени может заставить Стивена внезапно появиться. У вас были планы вместе сходить в его любимый книжный магазин, который он никогда не пропускал. - Стивен? - ты зовешь его. - Ты здесь? - спросила ты. Никто не отвечает, половицы зловеще скрипят у тебя под ногами. - Марк? - ты шепчешь, твой голос немного тише. - Не совсем, - говорит чей-то голос. Акцент американский, походка точно такая же, как у Марка и Стивена. Ты выглядываешь из-за аквариума, направляясь к кровати в другом конце комнаты, когда из ванной выходит фигура. - Привет, солнышко, - ты останавливаешься и смотришь, твое дыхание учащается в легкой панике. Хотя акцент американский, он отличается от акцента Марка - скорее Нью-Йоркский, чем Среднезападный. Это тело, которое ты знаешь, это тело Стивена и Марка, но человек, который смотрит на тебя, не является ни тем, ни другим. Ты моргаешь, быстро обводя его взглядом. Он стоит так же, как Марк, расправив плечи и выпрямив спину, но как-то мягче, свободно, как будто ему было совершенно комфортно в своей шкуре. Марк был слишком напряжен, чтобы когда-либо выглядеть непринужденно, а Стивен всегда слегка сутулился, держа руки перед грудью. - Привет, - говоришь ты, роняя свою сумку на пол, стараясь не паниковать из-за того, что, по-видимому, произошло третье изменение, о котором ты не знала. - Я не думаю, что мы встречались. Он приближается к тебе, шагает медленно и уверенно, пока не проходит мимо тебя и не останавливается у кухонного стола. Он выдвигает стул и кивает тебе, чтобы ты присела, положив руки по обе стороны от спинки стула. Ты колеблешься. Это не тот человек, которого ты знаешь. Невозможно было предсказать его поведение или то, чего он хотел от тебя. С Марком ты чувствовала, что знаешь его по историям, которые рассказывал тебе Стивен, потому, что он всегда был рядом с тобой и Стивеном. У тебя не было такой выгоды от общения с этим человеком. - Я не собираюсь причинять тебе боль, - говорит он, растягивая слова с акцентом. - Иди сюда. Ты делаешь шаг к нему, что-то в нем заставляет тебя хотеть доверять ему, когда ты медленно приближаешься, чтобы сесть на стул, который он тебе предлагает. Он на мгновение останавливается у тебя за спиной после того, как ты садишься, все еще держа руки на спинке стула. Ты поднимаешь голову, чтобы посмотреть на него в ответ. Его глаза бездонны. Теплый коричневый цвет, который ты так хорошо знаешь, был таким темным, что казался почти черным. Он не отводит от тебя взгляда, как будто может видеть тебя насквозь. Это было не похоже на пристальный взгляд Марка, как будто он пытался разгадать тебя, но больше похоже на то, что он уже знал о тебе все и только ждал, когда ты поймешь. Ты отводишь взгляд, смотришь вниз на дерево знакомого кухонного стола. Легкое давление на твои плечи и затылок, его прикосновение ускользает так же быстро, как и появилось. Он обходит стол и садится напротив тебя, наклонив голову, продолжая наблюдать за тобой. Ты ждешь, предполагая, что у него есть что-то, что он хотел бы тебе сказать, что была причина, по которой он решил выступить и поговорить с тобой сейчас. - Этим двоим действительно повезло с тобой, не так ли? - внезапно спрашивает он. - Они оба ходячие катастрофы. Думаю, ты бы сбежала в горы. Ты улыбаешься ему, показывая зубы, наклоняясь вперед: - Полегче, ты говоришь о моих мальчиках. - Разве я этого не знаю? Обвел их вокруг своего мизинца, - фыркает он, откидываясь на спинку стула и скрещивая руки на груди. - Ты меня знаешь? - спрашиваешь ты, наблюдая за морщинкой на его носу, когда уголок его рта подергивается, поблескивая зубами. Он кивает: - Конечно, знаю. - Его глаза снова скользят по тебе, прежде чем он отводит взгляд. Ты полагаешь, что он, должно быть, появился прямо перед тем, как ты вошла в квартиру, что он планировал это и хотел поговорить с тобой. Он одет так, как был бы одет Стивен, в рубашку с обалденным принтом, а его волосы разделены на пробор. У тебя сжимается сердце при мысли о том, что Стивен готовится только к отключке. Ты можешь только предположить, что он испытывает то же, что когда-то испытывал с Марком. В тебе закипает беспокойство из-за того, что Марку и Стивену приходится проходить через это, Стивен переживает это во второй раз - опасаясь за их рассудок. - Они меня слышат? - спросила я. - Они в отключке. Блять. Ты киваешь и стараешься сохранять спокойствие. - Хорошо. Они не знают о тебе? Ты не уверена, что было бы хуже. Перспектива того, что у Стивена и Марка была личность, о которой они не знают, или что они знали, но никогда не доверяли тебе настолько, чтобы рассказать о нем. - Нет, - говорит он, немного ослабляя стеснение в твоей груди, внезапно снова наклоняясь вперед, широко расставляя ноги и упираясь предплечьями в стол. - И ты им тоже ничего не скажешь. - Почему нет? - Им лучше не знать. Я могу защитить их лучше. Что подводит меня к моей точке зрения, - его глаза прикованы к твоим, опасная энергия клубится вокруг него, когда он наклоняется еще дальше вперед. - К лучшему это или к худшему, но сейчас ты им очень нужна. У тебя нет времени обдумывать, что это значит, потому что он тянется вперед и берет твою руку в свою, его прикосновение мозолистое и знакомое, и в то же время совершенно новое. Ощущение его пальцев на твоих настолько шокирующее, что у тебя кружится голова. - Итак, ты могла бы видеться со мной время от времени. Чтобы защитить их, я должен защитить тебя сейчас. Понимаешь? - Не совсем, нет, - признаешься ты. Он издает разочарованный звук, но его пальцы нежно касаются твоей кожи, его пылающий черный взгляд удерживает тебя совершенно неподвижной, как кролика, попавшего в ловушку. - Если с тобой что-то случится, они рассыплются. Они не могут рассыпаться, потому что тогда рассыплюсь и я. Ты гребаная обуза, понимаешь? Ты киваешь, хотя и не уверена, о чем он говорит. - Значит, это ты на них ставишь синяки? - ты проводишь большим пальцем по обесцвеченной коже его костяшек, по новым фиолетовым и синим синяками на фоне теплой коричневой кожи. - Только изредка, - говорит он. - Только когда я должен. - Как тебя зовут? - спросил я. Он колеблется, твердая стена в его глазах слегка дрожит, черные, как смоль, глубины чуть смягчаются. - Джейк. - Приятно познакомиться с тобой, Джейк. Похоже, ему не нравится, что ты с ним фамильярна, похоже, ему не нравится слышать, как ты произносишь его имя. Джейк убирает свои руки из твоих. - Мне тоже, принцесса. Ты сдерживаешь улыбку, это ласкательное прозвище одновременно снисходительное и располагающее к себе. - Не называй меня так, Джейк, - говоришь ты ему, наблюдая, как раздражение распространяется по его лицу, как от стиснутой челюсти на щеке подергивается мускул. - Как мне объяснить третью рыбу? Если ты не хочешь, чтобы они знали о тебе? У них перед носом, не так ли, три рыбки в одном аквариуме? Он закатывает глаза: - Не думай, что я не знаю о твоей тяге к метафорам. Ты приподнимаешь бровь, услышав, что он был мухой на стене в жизни Стивена и Марка, но они совершенно не подозревали о нем. - Это может быть нашим секретом. Наша рыбка. На данный момент. - Стивен будет расстроен тем, что я купила ее без него, - предупреждаешь ты. - Я ненавижу видеть Стивена расстроенным. И Марк отнесется к этому с подозрением. Он знает, что я бы не сделала этого без Стивена. Джейк закатывает глаза: - Не нужно так драматизировать это. Они переживут это. - Джейк, - говоришь ты, наблюдая, как он снова замирает при звуке собственного имени. Ты задаешься вопросом, использовал ли кто-нибудь когда-нибудь его имя. - Знаешь, они были бы рады тебе. Его губы подергиваются: - Ах. Теперь я понимаю, почему ты им нравишься. У тебя есть мозги. Смогла так быстро добраться до сути дела, да? Ты не отвечаешь, просто смотришь, как он наблюдает за тобой, как он складывает руки на груди и улыбается тебе. Несмотря на излучаемую им энергию, хаотичную, дикую и слегка опасную, ты его не боишься, вы чувствуете себя в безопасности. Ты чувствуешь себя в безопасности с Джейком, кем бы он ни был. Чтобы защитить их, я должен защитить тебя сейчас. - Пока это останется между нами, mi vida***, - говорит он. - Рыбка и все такое. Считай это подарком. Испанский, слетающий с его языка, удивляет тебя, но у тебя нет времени ответить, потому что в мгновение ока Джейк исчез, а Стивен оказался рядом. - О, привет, любимая, - он вскакивает, чтобы обойти стол и подойти к тебе. - Так странно, я не помню, чтобы ты входила. Ты готова идти? От внезапной разницы кружится голова, приятная жизнерадостность Стивена резко контрастирует со все еще рассеивающейся атмосферой опасности, которая сопровождала Джейка. На мгновение ты удивляешься Джейку, который так долго смирялся с прошлым Марка как закоренелого наемника. Энергия Джейка была дикой и опасной, но не темной, не пугающей. И ты знаешь, без сомнения, он сжег бы мир дотла, чтобы сохранить систему в безопасности, чтобы принимать трудные решения, чтобы оставаться в безопасности и сохранять систему, чего не смогла бы сделать самоотверженная натура Марка. И теперь, очевидно, эта маленькая орбита, этот маленький мир включал в себя и тебя. Ты была неотъемлемой частью их внутренней жизни. От этого у тебя кружится голова, мир переворачивается. Тебе хотелось бы сказать им, насколько они были важны и для тебя, что совсем по-другому ты бы тоже перестала существовать без них. Ты встаешь и обнимаешь Стивена, который болтает с тобой, болтая о чем-то, что он прочитал вчера, о какой-то книге, которую он хотел взять сегодня из-за нее. Прием, любимая. Ты в порядке? - он тут же обнимает тебя. - Да, - шепчешь ты, прежде чем отстраниться. Ты прикасаешься к его щеке, проводя пальцем по всей длине скулы. - Я... Стивен, я просто люблю тебя. Я так сильно тебя люблю. Я надеюсь, ты это знаешь. Стивен смягчается, его плечи расслабляются, как будто маленькие бумажные сердечки могут начать кружиться вокруг его головы, а щеки немного розовеют. - Я тоже тебя очень люблю. Очень сильно.***
Ты не видела Джейка несколько недель после того первого раза. Ты не видела его так долго, что начинаешь задаваться вопросом, не было ли все это странным сном из-за стресса. Объяснение Марку и Стивену, откуда эта рыба, прошло так хорошо, как ты и ожидала. Марк был с притворным раздражением, втайне довольный тем, что у тебя есть рыба, и Стивен с легкой обидой, что ты не включила его в помощь по доставке рыбы домой. Джейк остается отчужденным и исчезает, а синяки на коже Стивена и Марка исчезают. Ты воспринимаешь это как хороший знак того, что у Джейка не было причин притворяться, не было причин защищать систему от чего-то. В тот день, когда ты решаешь уволиться из своей танцевальной труппы, после неудачного падения на репетиции и растяжения лодыжки, и тебе говорят, что даже когда ты поправишься, тебе не вернут место, ты решаешь приготовить суп с шариками мацы - еще одно любимое блюдо Марка с детства. Это непреднамеренно стало и твоим тоже. Хотя он тебе еще не сказал, а Стивен только намекнул, в детстве Марка было "до" и "после", о которых он не хотел думать или говорить. Однако там было немного вкусного - и многие из них были связаны с едой, поэтому, естественно, изучение того, как готовить эти продукты, стало приоритетом. Марк часто помогал тебе, исправляя и добавляя там, где в рецептах, которые ты находила, не хватало того, что он считал необходимым. В тот день, когда ты уходишь из своей танцевальной труппы, ты превращаешь рубашку Марка в салфетку с огромным количеством пролитых на нее слез. Ты знаешь, что это заставляет его нервничать, что сильные негативные эмоции заставляют что-то внутри него сжиматься от страха, но это было свидетельством его стремления общаться с тобой, а не замыкаться в себе, то, что он остается с тобой вместо того, чтобы позволить Стивену утешать тебя. Марк был тем, кто предложил приготовить суп, когда ты поняла, что у вас закончились и лук, и сельдерей. Он гладит большими пальцами твои щеки, когда баюкает твое лицо, хотя ты перестала плакать несколько минут назад. - Я сейчас вернусь. Тебе следует присесть, пока меня не будет. Перенеси вес с лодыжки. Ты можете сказать, что он не хочет покидать тебя, не тогда, когда ты была эмоционально нестабильна, его рубашка все еще была мокрой от твоих слез, он беспокоился о состоянии твоей лодыжки. - Я в порядке, Марк, - ты слегка шмыгаешь носом, на что Марк приподнимает бровь. - Со мной все будет в порядке. Я буду. Он кивает и неохотно отстраняется, одаривая тебя долгим поцелуем, прежде чем отправиться к выходу с твоими ключами, зажатыми в его ладони, брелок в виде полумесяца болтается у него в кулаке. Ты упрямо не следуешь его совету, стоя у кухонной стойки, чтобы нашинковать морковь и пропустить чеснок через мясорубку, пока его нет. И даже несмотря на то, что твоя лодыжка ноет от боли, новой боли вдобавок к обычному напряжению, ты не двигаешься. Было не похоже, что ты когда-нибудь снова станцуешь, ни с компанией, ни в одиночку. Эта часть твоей жизни закончилась, решаешь ты, яростно взмахнув ножом. Марк вернулся меньше чем через десять минут, стуча ботинками по полу, прежде чем пересечь кухню и направиться к тебе. Но человеком, который вернулся, был не Марк. Ты знаешь, что это Джейк, в ту же секунду, как поворачиваешься и видишь его глаза. Ты не хочешь этого, но раздраженный вздох покидает тебя. Доверься Джейку, он появится сейчас. Он колеблется, когда слышит, как ты вздыхаешь, приподнимая брови, но ты ничего не говоришь. Он выкладывает на стол лук и сельдерей, которые ты просила. Что-то мелькает на его лице, но так быстро исчезает так, что ты не успеваешь опознать это. Что-то похожее на боль. - Знаешь, я тоже люблю суп с шариками мацы. Замечательно, думаешь ты. За саркастической мыслью немедленно следует стыд. Джейк был частью системы, частью Стивена и Марка, ты должна попытаться поприветствовать его, но после того дня, который у тебя был, все, чего ты хочешь, - это дружеского общения Стивена и Марка. Все, чего ты хочешь, - это иметь возможность свернуться в них калачиком и барахтаться. Боль пронзает твой позвоночник и сжимает сердце, и ты прерывисто дышишь. - Ты в порядке? Ты проглатываешь комок в горле. - Хорошо. Темные глаза Джейка следят за тобой, когда ты берешь сельдерей и лук и начинаешь промывать сельдерей в раковине. - Спасибо, что принес это. Я ценю это. Танцы так долго были такой важной частью твоей личности, что тебе кажется, будто ты оплакиваешь себя, как будто часть тебя ушла, а на ее месте остался кратер. Джейк все еще наблюдал за тобой, и когда ты слишком сильно давишь на левый бок и твоя лодыжка подкашивается, он оказывается рядом и обнимает тебя за талию. - Да, ты, кажется, в порядке, - поддразнивает он тебя. - Высший класс. Ты качаешь головой и отстраняешься от его прикосновений. - Я в порядке, - настаиваешь ты. Ты возвращаешься к разделочной доске, чтобы продолжить измельчение, когда букет цветов аккуратно кладется рядом с твоими ингредиентами. Ты останавливаешься и поворачиваешь голову, наблюдая, как Джейк наблюдает за тобой. - Я заметила, что ни один из них никогда не дарил тебе цветов. Такой хорошенькой девушке, как ты, следует дарить цветы. Ты прикусываешь губу и стараешься не заплакать, протягивая руку, чтобы прикоснуться к одному из нежных цветков. Это был букет твоих любимых цветов, и ты можешь сказать, что он остановился в одном из подходящих цветочных киосков, вместо того чтобы купить дешевые в продуктовом магазине. Они красиво упакованы, завернуты в газету и перевязаны бечевкой. - Мои любимые цветы. Откуда ты узнал? - Я слушал. Твое горло сжимается, слезы снова чуть не брызгают из глаз, когда ты делаешь дрожащий выдох. - Я уволилась сегодня. Я не думаю, что когда-нибудь снова буду танцевать. Джейк придвигается ближе к тебе, его голова наклоняется вплотную к твоей. - Да пошли они к черту. Ты была слишком хороша для них, черт возьми, - его глаза вспыхивают внезапным жаром, таким обжигающим, что почти обжигают. Ты шмыгаешь носом и поднимаешь цветы. - Спасибо тебе, Джейк. - Хочешь, чтобы я кого-нибудь убил? Внезапно у тебя не возникает сомнений в том, что если бы ты сказала "да", он бы так и сделал. - Нет, все в порядке. В любом случае, может, это и к лучшему, мои лодыжки и колени почти разрушены. Мне все равно пришлось бы рано уйти на пенсию, что бы ни случилось. - Тебе не нужно работать, чтобы танцевать, - говорит он странно нежным голосом. - Черт возьми, пусть Стивен подвинет что-нибудь из этого дерьма, и ты сможешь потанцевать здесь. - Полагаю, это правда, - говоришь ты, обходя Джейка, чтобы взять стеклянную банку и наполнить водой, прежде чем осторожно опустить в нее цветы. Но ты знаешь, ты знаешь, что больше никогда не будешь танцевать, сегодняшний день слишком сильно разбил твое сердце. - Еще раз благодарю тебя. Он кивает, и ты замечаешь, что его руки парят, уже давно парят, возле твоей талии, как будто он беспокоится, что твоя слабая лодыжка может снова предать тебя. Это заставляет смущение растекаться по твоим венам. Тебе интересно, что Джейк думает о тебе, о Марке и Стивене, за то, что ты влюбилась в кого-то такого слабого. - Мое предложение остается в силе. Просто скажи мне, - настаивает Джейк. - В любое время. Это не обязательно должно быть убийство. Возможно, трагический несчастный случай, упал со ступенек театра и сломал ногу. Ты фыркаешь на это и поворачиваешься, обнаруживая Джейка очень близко от себя, от него волнами исходит дикая хаотическая энергия. Несмотря на то, что они находятся в одном теле, Джейк, казалось, выделял больше тепла. Он кажется горячим, его кожа так близко к твоей. - Только не другой танцор, - размышляешь ты. Джейк входит в твой мир, пригвождает тебя взглядом, который ты не можешь расшифровать, его руки тянутся к стойке по обе стороны от тебя, прижимая тебя к себе. Черные, непроницаемые глаза скользят по твоему лицу. - Конечно, нет. Это не ее вина, и она бы ни хрена не изменила. Надо идти за боссом. Может быть, директор. В то время как брови Марка всегда были опущены над глазами, сосредоточенно нахмурены, а у Стивена они всегда были приподняты, его глаза округлились и расширились, Джейк был совершенно другим. Его взгляд был открытым, он не пытался ничего скрывать. Но для расшифровки того, что скрывалось в этих темных глубинах, требовалось больше понимания человека, стоящего перед тобой, чем ты сейчас обладаешь. - Верно. Какой-нибудь режиссер или что-то в этом роде. Джейк на мгновение задумывается, его челюсть сжата. Ты протягиваешь руку и касаешься его подбородка, не уверенная, что заставляет тебя это делать. Но разговор о нанесении телесных повреждений учреждению, которое ты так ненавидела, каким-то образом заставил тебя почувствовать себя немного лучше. - Спасибо тебе, Джейк. - Локли, - говорит он. - Что? - Джейк Локли. - Джейк Локли - повторяешь ты. - Большое тебе спасибо. За цветы и проверку связи. Я давно тебя не видела. Он принюхивается и внезапно отодвигается от тебя. - Я не делал этого. Просто подумал, что тебе стоит время от времени дарить цветы. Прежде чем ты успеваешь ответить, он спрашивает: - Ты хочешь вернуть своих мальчиков? Ты киваешь: - Да. Джейк мгновение пристально смотрит на тебя, бормоча что-то себе под нос по-испански, что подозрительно похоже на проклятия, на пробормотанную молитву, прежде чем Марк моргает, хмуря брови и напрягаясь. - Спасибо, что принес мне цветы, малыш, - говоришь ты ему, чтобы он не был смущен, чтобы он не паниковал, просыпаясь посреди разговора. Но ты надеешься, что Джейк слышит тебя, ты надеешься, что он знает, что это значит для тебя.***
Джейк после этого часто приносит тебе цветы, настаивает, что ему нужно это делать, потому что Марк и Стивен этого не делают. Ты никогда не сможешь предсказать, когда он появится и в каком состоянии. Но постепенно ты привыкаешь к нему, к тому, как дерзко он все делал, к случайным ругательствам и потокам испанского, к его просьбам приготовить ему что-нибудь, что он любил есть. Еда была чем-то, что связывало тебя с Марком, книги - чем-то, чем ты делилась со Стивеном. И у тебя начало складываться отчетливое впечатление, что Джейк ревнует, что он хочет от тебя чего-то особенного. Ты относишься ко всему этому с недоверием. Джейк был ужасным флиртовщиком, бурлящим клубком энергии, которому требовалось нечто большее, чем то, что он постоянно искал. Но однажды утром ты просыпаешься и слышишь новость - любопытный несчастный случай, что один из режиссеров, отец твой соперницы, упал со ступенек театра и сломал ногу. Джейк никогда не упоминал тебе об этом, но ты знаешь, что произошло. Ты также видишь фотографии и понимаешь что это больше, чем просто падение с нескольких ступенек - у него сломан нос, разбита губа. Однажды ночью, когда ты ждешь звонка Стивена, твои пальцы болят, когда ты плотнее закутываешься в одеяло Хонсу, Джейк вальсирующим шагом входит в дверь твоей квартиры, забрызганный кровью, с букетом цветов, зажатым в кулаке. - Локли, - вздыхаешь ты и встаешь, забирая у него цветы. - Ты сведешь меня с ума. Он отвечает тебе на быстром испанском, следуя за тобой через всю квартиру в ванную. Он не перестает болтать с тобой, пока ты толкаешь его на закрытое сиденье унитаза и берешь аптечку первой помощи. - Ты же знаешь, я не понимаю ни слова из того, что ты говоришь, - съязвишь ты на него. - Тогда, может быть, тебе стоит выучить испанский, милая? Ты закатываешь глаза и разглядываешь его руки, царапины на них, синяк на щеке. - Разве ты не можешь призвать костюм, чтобы он помог тебе исцелиться? - Зачем мне делать что-то подобное, cariño****? - А почему бы и нет? Вы с Джейком ссоритесь больше всего, но это приятная перебранка, похожая на дружескую завязку разговора. Там, где Стивен был чувствителен, а Марк замыкался в себе от гнева, Джейку, казалось, это нравилось. Ему нравилось нажимать на твои кнопки, и ты знаешь, что ему нравится, когда ты закатываешь глаза и отпускаешь что-нибудь саркастичное в ответ. Ты знаешь, что ему нравится, когда ты поддаешься ему и позволяешь ему быть язвительным без последствий. - Чтобы ты исцелился? - ты подсказываешь, когда он не отвечает. Джейк протягивает руку и осторожно приподнимает твой подбородок согнутым пальцем с того места, где ты сидишь на корточках на полу перед ним. - Нет, гораздо лучше, когда меня латает хорошенькая девушка. - Хорошенькая, да? - Да, - говорит он и оставляет все как есть. Ты очищаешь и латаешь его раны нежной рукой, не встречаясь с ним взглядом до тех пор, пока тебе не придется встать и вытереть кровь, запекшуюся на переносице. Он хватает тебя за запястья и прижимает к себе. - Ты такая чертовски хорошенькая, mi vida. Я когда-нибудь говорил тебе это? Ты игнорируешь его флирт, то, как его глаза расширяются и обводят взглядом черты твоего лица. - Что это значит? Мi vida? - Много чего. Дорогая, милая, сладкая, любимая. Это значит и моя жизнь тоже. Ты смягчаешься, осторожно прижимаясь к Джейку, чувствуя, как он обнимает тебя за бедра. - Ты моя девочка. Он говорит это не в первый раз и не в последний - чувство без определения, без смысла. Стивен приходил к тебе медленно, в течение нескольких месяцев, делал все правильно, приглашал тебя на свидания и целовал в нужное время. Марк отказал себе в твоей любви, был колючим и непривычным к привязанности. Джейк просто говорит тебе, кто ты есть. Но это то, чего не может случиться. Это мысль, которую ты не станешь лелеять. - Это так? - спросил я. Он такой кокетливый, с такой дикой, хаотичной и опасной энергией, что ты никогда не уверена в том, когда он искренен, когда издевается над тобой. Ты не уверена, шутка это или ему просто нравится видеть тебя взволнованной. - Тогда лучше иди и расскажи другим своим подружкам - язвительно замечаешь ты, высвобождаясь из его хватки. Он хмуро смотрит на тебя, склонив голову набок, как будто мог бы разгадать тебя, если бы просто посмотрел на тебя под правильным углом. - Так и есть. Ты моя единственная девочка. - Хорошо, - говоришь ты, отталкивая его руки от себя, чтобы убрать медицинские принадлежности. С Марком все было по-другому, влюбиться в него было по-другому, потому что одобрение Стивена было таким явным. Сейчас у тебя этого нет, Марк и Стивен были в полном неведении, и поэтому прикосновения Джейка иногда кажутся слишком интимными, слишком близкими и сложными, и тебе не нравятся чувства, которые с этим связаны. Но это также вызывает приступ боли, разрывающий твои вены, когда ты наблюдаешь, как его взгляд закрывается, его поза меняется от неприятия, как будто он действительно что-то чувствовал к тебе, как будто ты разбивала его сердце снова и снова. Это не шутка. Он хочет тебя, но ты не знаешь почему. Ты хочешь его, и ты знаешь почему. И то, и другое - это проблемы, с которыми ты не хочешь иметь дело.***
Джейк влюбился в тебя давным-давно. Он знает это, он знал это уже давно. Проблемой были Марк и Стивен. Они не знали о нем и, вероятно, никогда не должны знать, так что он сможет делать свою работу, так что он может заботиться о них, заботиться о ублюдках, которые могли бы причинить им боль. Но ты все усложняешь. Потому что ты - часть их мира, их микромира во вселенной. И Джейк не может допустить, чтобы с тобой что-нибудь случилось, не потому, что это сломало бы Марка и Стивена, хотя это часть проблемы, а потому, что это разрушило бы и его тоже. Он был лишь наблюдателем в их жизни достаточно долго, чтобы понять, что он тоже хочет тебя. И, черт возьми, он пытается. Он очень старается с тобой. Флиртует с тобой, борется за тебя, делает тебе комплименты и дарит цветы. И ты отмахнулась от него, ты была резка с ним в то время, как была добра к Марку и Стивену. И он догадывается, что они для вас что-то значат, в то время как он сам - ничто, но он ожидал, что со временем ты к нему потеплеешь. А ты этого не сделала. Ты любишь Марка и Стивена одинаково, это очевидно. Но ты любила их по-разному, относились к ним по-разному, потому что они требовали другого обращения. Джейк никогда не ожидал, что ты будешь любить его так, как они, даже немного, и уж точно не так сильно, как они. Но он ожидал, что в конце концов он тебе понравится, что ты сможешь терпеть его. Иногда он чувствует внутри себя ужасный гнев из-за того, что, кажется, не может заставить тебя понять, что он искренне заботился о тебе, что весь его мир вращался вокруг тебя, к большому неудовольствию Хонсу. Но ты, похоже, не склонна когда-либо разбираться в этом - ты выдаешь все, что он делает, за бессмысленный флирт. Он думает, что ты знаешь о том, как он пригласил на свидание одного из коллег Стивена - ты умная, и теперь, когда ты знаешь о нем, ты ни за что не поверишь, что Стивен или Марк сделала это. Это была жалкая неудачная попытка увести Стивена от тебя до того, как ты разбила ему сердце - как будто ты, черт возьми, когда-нибудь это сделала бы. Теперь Джейк знал лучше, знал, что ты полюбила Стивена первой, так искренне, с самого первого дня, что было больно видеть. В тот день, когда он решил наконец поговорить с Марком и Стивеном, он понял, что тебе грустно. Ты была сама не свой. Тебя там давно не было, с тех пор как ты бросила танцевать. Ты больше не читала, ты избегала квартиры Стивена, ты была совершенно апатична к своей новой работе, хотя это была библиотечная работа, которая должна была тебе нравиться, твоя лодыжка убивала тебя, но ты больше не позволяла Марку помогать тебе с этим. А потом наступает день, когда ты забываешь свою любимую куртку на подлокотнике дивана, и Джейка охватывает паника, которую он не может игнорировать. Ты никогда не была без этой гребаной куртки, с тех пор как Марк и Стивен подарили ее тебе. Ты отдалялась от них, от всего остального. А двое других, казалось, совершенно не обращали на это внимания. Поэтому он подавляет страх, который носил в себе, причину, по которой он никогда не давал им знать, что он был там, что он был молчаливым, гневным альтером, и что его сожители не захотели бы иметь с ним ничего общего, и прокладывает себе путь к их сознанию. Ты была важнее, чем страх. А Джейк никогда не был из тех, кто отступает. Он проклинает их по-испански, смятение, исходящее от Марка и Стивена, доставляет ему порочное удовлетворение, когда он заставляет себя контролировать тело, поворачиваясь, чтобы впервые взглянуть на их отражение в зеркале на другом конце комнаты. - У нее гребаная депрессия, придурки. Она скучает по танцам и никогда не скажет об этом. Ничего больше не объясняя, он начинает передвигать мебель, с безрассудной самозабвенностью переставляя стопки книг. Он может это исправить, он может помочь тебе. Объясняться со своими помощниками во время работы было почему-то легко, объяснять себя и свои отношения с тобой, свою любовь к тебе и то, что ты не ответила ему взаимностью. Объяснить, что ты уважала его желание, чтобы они не знали о Джейке, было легко. Марк был более чем взбешен, но Стивен понимал, и Марк всегда брал моральное руководство у Стивена в любом случае. - Пошел ты, Локли, - рычит на него Марк. Да, ему, вероятно, придется привыкнуть к этому чувству.***
Тебя удивляет настойчивость Марка и Стивена в том, что ты в тот же вечер проделала весь этот путь обратно в их квартиру, чтобы забрать свою куртку, сообщения затмевают все остальные уведомления. Честно говоря, ты удивлена, что не заметила, что забыла куртку. Ты по-настоящему не чувствовала холода, пока не поняла, что ее там нет. Ты возвращаешься к ним пешком, вместо того чтобы взять такси, хотя знаешь, что Марк будет раздражен из-за этого. И когда ты идешь по коридору к их квартире, ты можешь услышать одностороннюю перебранку еще до того, как откроешь дверь. Сцена, которая встречает тебя, шокирует тебя. Вся мебель в квартире, книги и груды вещей, безделушек, старых текстов и записных книжек, были сдвинуты в один конец комнаты. И на мгновение все, что ты можешь сделать, это оплакать часы, которые вы провели, в основном со Стивеном, пытаясь создать систему организации всего этого. Ты вздыхаешь, а когда поворачиваешься, то с удивлением обнаруживаешь, что Джейк смотрит на тебя в ответ. Ты моргаешь, а затем снова смотришь на квартиру, гнев скручивает твои вены. - Джейк, - выдавливаешь ты. - Я... я... Как я должна им это объяснить? Что ты сделал? Зачем ты это сделал? Стивен возненавидит меня... - Я рассказала им о себе. Ты замолкаешь, нахмурив брови, когда оглядываешься на него, на наклон его головы. - Что? Он бормочет что-то по-испански, так тихо, что ты улавливаешь только невнятное бормотание, прежде чем шагнуть вперед и втащить тебя в дверь, мягко закрыв ее за тобой. - Я рассказала им о себе, mi vida. - Почему? Но взгляд Джейка устремлен к зеркалу, фокус потерян, он явно не привык обращать внимание на болтовню своих подменышей. - Джейк, - огрызаешься ты. - Почему ты разгромил квартиру? Зачем тебе делать что-то подобное? Я сделала что-то, что тебя расстроило? - Я не... это не... черт возьми, ты действительно веришь в худшее во мне, да? - Джейк проводит рукой по волосам. - Это танцпол. Это для того, чтобы ты могла, блять, снова танцевать, потому что я устал смотреть, как тебе, блять, грустно. Его темный взгляд надломлен, как будто он пытается и не может сказать тебе что-то, что гораздо глубже танца и мебели. - Э... - запинаешься ты, все еще сбитая с толку. - Ох. Окей... - Знаешь, - говорит он, переплетая свои пальцы с твоими. - Я не совсем деликатничаю. - По поводу чего? Он притягивает тебя немного ближе, но ты немного сопротивляешься ему, Марк и Стивен наверняка наблюдали, тоже смотрели на тебя. - Что я люблю тебя, mi vida. Я сказал тебе, что ты моя девушка, но ты полна решимости быть чертовски упрямой в этом. Ты можешь только смотреть на него, и паника начинает разливаться по твоим венам. - Мне нужно поговорить с одним из них, Джейк, - настойчиво говоришь ты. - Сейчас. Ты наблюдаешь, как его взгляд темнеет, как исчезает выражение надежды на его лбу. Он вздыхает и отступает назад: - Да, я знал, что ты не чувствуешь того же. Все в порядке. Мы можем забыть об этом. - Джейк, - требуешь ты. - Позволь мне поговорить с одним из них. Джейк кивает, глядя вниз, морщит нос, принюхиваясь, и подпирает рукой подбородок. - Черт. Блять. Да, я так и думал, - бормочет он. Прежде чем ты успеваешь ответить, его плечи расслабляются, рот расслабляется, и широко раскрытые карие глаза Стивена смотрят на тебя. - О, любимая, - бормочет он, обнимая тебя, когда ты ломаешься, слезы текут по твоим щекам. - Ты была такой храброй. Он осторожно гладит тебя по плечам, его рука скользит вниз по позвоночнику. - Почему ты нам ничего не сказал? Насчет этого я расстроен. - Я в порядке, - хрипишь ты, - так хорошо. - Но это не так, дорогая. А этот персонаж Джейк? Хранить так много секретов в наши дни. И даже если ты знаешь, что он шутит, это все равно заставляет чувство вины разливаться по твоим венам. Твоя нижняя губа дрожит: - Стивен, мне так жаль. - За что? - Мне кажется, я люблю его, - шепчешь ты. - Я думаю, что люблю его. Он мягко успокаивает тебя: - Мы знаем. Он рассказал нам. Ты думаешь, мы с Марком расстроены из-за тебя? Что другая часть нас влюбилась в тебя? И ты с ним? Никогда. Ты заслуживаешь каждой капельки любви. Джейк рассказал нам все о последних двух месяцах и о том, что было до этого. Посмотри, что он для тебя сделал - постоянно приносит тебе цветы, понял, что что-то не так, раньше, чем кто-либо из нас, разрушил мою чертову квартиру, столкнул этого ужасного мужчину с лестницы - с чем я не согласен, да? Но если это уже сделано, тогда мы рады... Глаза Стивена закатываются, а Джейк снова пристально смотрит на тебя, и ты хмуришься, видя, как он напряженно держится. - Ты не должна так с ними поступать. Вам придется поладить... - Ты любишь меня. - Джейк... - Я говорил тебе, что ты моя девочка. - Джейк, - настойчиво произносишь ты. - Ты потанцуешь со мной? Он фыркает, но его дыхание было прерывистым, как будто он собирался бежать забег или только что закончил его, ты не можешь решить, какой именно. Его взгляд был диким и напряженным, пронизанным напряжением и неизвестностью. - Черт возьми, да, милая, я потанцую с тобой. Это самый мягкий голос, который ты когда-либо слышала от него, как будто, если бы он двигался слишком внезапно или говорил слишком громко, ты бы убежала. Ты сжимаешь его руку в своей и позволяешь ему притянуть тебя ближе, веря, что Марк и Стивен были не против этого. - С ними все в порядке, - бормочет Джейк, крепко прижимая тебя к себе. - С тобой все в порядке. - Ты уверен? - Ты думаешь, теперь, когда Марк знает обо мне, он не стал бы пытаться держать тебя подальше от меня? Джейк кружит тебя, гораздо легче держась на ногах, чем двое других, танцуя под музыку, которую ты не слышишь. - Нет, с ними все в порядке, mi vida. Ты киваешь и позволяешь себе прислониться к нему, лишь слегка протестуя против того, что Джейк принимает на себя часть твоего веса, чтобы твоя лодыжка не была так напряжена. Его дыхание снова выровнялось, его голова склонилась над твоей, глаза цвета смолы пристально наблюдают за тобой. - Спасибо, - говоришь ты, когда слезы снова подступают. - Я скучал по этому. Я скучала по танцам. Очевидно, это не одно и то же, но, может быть, так лучше. - Я... мы будем танцевать с тобой каждый вечер, - обещает Джейк. - Нужно сделать так, чтобы наша девочка была счастлива. Ты удивляешься тому, как быстро Джейка приняли, но ты думаешь, что часть из них всегда знала, что Джейк был там. Провалы в памяти, из-за которых люди умирали, кроме того, в последнее время часто случалось, что они просыпались посреди разговора с тобой. И ты помнишь свои собственные слова. Знаешь, они были бы рады тебе. Может быть, все было так просто. Требовательный взгляд Джейка ищет твой. - Не надо со мной разговаривать. Может быть, Стивен подходит больше. Но ты не одинока. Только не с нами. Ты скучаешь по танцам. Мы можем помочь с лодыжкой. Просто скажи. Ты улыбаешься тому, как легко он перешел на "мы". - Да? - Да. И никогда больше не забывай об этой чертовой куртке. Она пуленепробиваемая. И это ты. Ты киваешь, скользя ладонью по его руке, пока он бормочет что-то себе под нос по-испански, обводя тебя взглядом, пока ты медленно кружишь по комнате. - Джейк, - говоришь ты, потому что знаешь, как ему нравится слышать свое собственное имя. Имя, которое, ты так уверена, не произносил ему никто, кроме, может быть, Хонсу. - Поцелуй меня. Он ухмыляется тебе и говорит: - О, детка, теперь ты знаешь, что я у тебя есть, ты хочешь использовать меня... И ты так рада, что к тебе вернулся этот резкий, отрывистый голос, милый, игривый флирт, что ты целуешь его. Это было намного лучше, чем когда Джейк был в панике и неуверенности, так непохожий на себя. Ты проводишь рукой по его плечам, обхватываешь пальцами его затылок, перебираешь волосы и крепко целуешь. Он отстраняется, когда ты хватаешь ртом воздух у его губ, улыбаясь так широко, что становится трудно продолжать. - Скажи своим парням, чтобы заткнулись, - говорит он, прижимаясь лбом к твоему, хрипло дыша тебе в губы. - Почему? О чем они говорят? Напряженный взгляд Джейка распахивается, чтобы встретиться с твоим. - Я не привык к шуму, не привык их слышать. Но они говорят... они говорят, что теперь все кажется завершенным. Стивен счастлив. Марк - чуть в меньшей степени. У вас возникает ощущение, что ты точно знаешь, что это означает, как будто последняя деталь встала на место. - А ты? - спросил я. - Да. Мне тоже так кажется.