Искреннее приветствие

Бывать в настолько густом лесу Джошуа не доводилось никогда. Двигаться обычным шагом невозможно: приходится продираться сквозь высокие ветви под тревожный крик затаившихся в кронах ворон. Джошуа шепчет молитвы — да только услышит ли их Господь в этом проклятом месте? И хотя густые деревья не пропускают лунный свет, Джошуа точно знает, куда идёт. В какой-то момент лес расступается, приглашая на небольшую полянку, что так заманчиво сулит долгожданный отдых. Джошуа пытается понять: устал ли он? Вместо тела отвечает разум: конечно, устал! Как можно не устать после стольких часов пути? «А скольких, кстати?» — Джошуа морщит лоб в напряжённой попытке вспомнить, однако ничего не выходит. Откуда он идёт? Как долго он идёт? Эти вопросы более не имеют значения: важен лишь конец маршрута. Но всему своё время, а сейчас — отдых. Грезя о том, как опустится на мягкую землю и погрузится в долгожданный сон, Джошуа делает шаг вперёд — и его тотчас засасывает притаившаяся под ломкими травинками алчная трясина. Не ожидавший такого Джошуа резко переносит вес на свободную ногу, и это становится роковой ошибкой: теперь он полностью погружается в болото. Попытки освободиться делают лишь хуже: трясина нашла свою жертву и ни за что не отпустит. С отчаянием взывая к Господу, Джошуа что есть сил рвётся на свободу. Громче и громче звучат его молитвы — и, наконец, болото сдаётся. Со всех ног мчится Джошуа обратно, под защиту глубокого леса. Сложив ладони, он шепчет слова благодарности Богу. Сколько времени проходит за молитвой, Джошуа не знает. Ночное небо чернеет ещё сильнее: лохматые тучи закрывают луну. Откуда-то дует ветер, и шёпот отвечающих ему многовековых деревьев звучит громче. Лес наблюдает. Внимательно следит за чужаком, который направляется в Город Спящих — тех, кто покоится меж извилистых корней, терпеливо дожидаясь Страшного суда. Человеческой жестокостью отданный во власть природы вместе со своими жителями, — теперь Город принадлежит лесу, в честь которого носил он когда-то название. Остаётся совсем немного. Громче звучит приветственный хор цикад, а порыв ветра разгоняет тучи, вновь одаривая холодным лунным светом. Перешагнув через поваленный ствол, Джошуа оборачивается. Никого. И всё же за ним наблюдают — не природа, но нечто иное. Ощущение присутствия заставляет мягко ступать на влажную землю и следить, чтобы не хрустнула под ступнёй сухая ветка. Меж деревьев мелькает чёрный силуэт, заставляя резко повернуть голову. Никого. Боковое зрение улавливает движение справа — и вновь лишь листва монотонно покачивается на ветру. Джошуа собирается сделать следующий шаг, и в этот момент появляется он. Нечеловек, облачённый в судейскую мантию, стоит напротив. Не нападает — вообще не шевелится, лишь осторожные порывы ветра колышут полы его одеяния. Чёрные глазницы рад-оленьего черепа, что давно занял место человеческой головы, изучают чужака, посмевшего явиться в святая святых. Затихает ветер. Смолкают кроны. Прекращают свою песнь цикады, и не слышен даже шёпот травы. Наконец Судья выносит вердикт. — Добро пожаловать в семью, Грэхем. Грэхем-Винчестер, — издавая глухие звуки, похожие на смех, нечеловек протягивает руку, и в этот момент Джошуа распахивает глаза. Осознание, где он, приходит не сразу. Одеяло, что почти соскользнуло на пол, сбившаяся простыня и тихое сопение слева. Отдышавшись, Джошуа укрывает себя и Дану, которая меньше десяти часов часов назад надела на его палец обручальное кольцо. «Всего лишь дурной сон», — успокоившись, Джошуа двигается ближе к Дане. Тепло любимой успокаивает, а её размеренное сопение плавно погружает в сон. Не желая противиться, Джошуа закрывает глаза. Кошмары ему больше не снятся.