//
Минхо знает, что он популярен. Нужно быть слепым, чтобы этого не заметить. Все парни и девчонки обращали на него внимание, когда он входил в лекционный зал, а перешёптывания сопровождали на студенческих вечеринках. Минхо умел красиво говорить, каждое слово подбирал тщательно и с нужным количеством сладости или перчинки, которые бы окрасили чьи-нибудь щёки в розовый цвет и заставили смущённо хихикать. И, честно говоря, ему нравилось внимание. Даже когда он надевал обычную белую футболку и джинсы, можно было услышать чужие восхищённые вздохи, что, несомненно, тешило его самолюбие. И Сынмин был единственным человеком, который не падал в ноги старшего и не думал о нём ночами напролёт. Честно признаться, Ким презирал его. То, как парень расхаживал, будто ему принадлежит это место; как приходил на вечеринки (по крайней мере те, которые посещал Сынмин) со своими глупыми идеально неидеальными волосами, или как первые произнесённые им слова всегда сухие и саркастические. Сынмин его презирает. На самом деле, первое взаимодействие между ними произошло примерно так. Сынмину тогда пришлось прийти на вечеринку, на которую он не хотел – спасибо его соседу по комнате, Хван Хёнджину, который утверждал, что ему нужна социальная жизнь. Красный стакан в его руке, наполненный Бог знает чем, был больше для вида. Тем не менее, он делал небольшие глотки время от времени, чтобы хоть чем-нибудь заняться. – Сынминни! Не ожидал тебя здесь увидеть. Ты уверен, что не должен сейчас сидеть в библиотеке, изучая свою анатомию? Младший поворачивает голову, хоть и узнает владельца голоса. Единственный человек, которому он позволял называть себя «Сынминни». – Хён! Невесть откуда взявшийся Со Чанбин стоит с таким же стаканчиком, губы его немного розовые и опухшие. Он был студентом факультета бизнеса на год старше Сынмина, к тому же, они посещали одну старшую школу. Тогда они не были очень близки, но нахождение в одном иностранном колледже помогло им сблизиться. Очень. – Где Хёнджин? Я думал, это он тебя сюда притащил. Легким поворотом головы Чанбин смотрит на танцпол и видит слегка подвыпившего Хёнджина в компании с другим студентом из его факультета – Ли Феликсом. – Ну, – старший снова смотрит на Сынмина, – идём, Сынминни, я познакомлю тебя с новыми людьми. Прежде чем он успел бы возразить, Чанбин продолжил, пытаясь перекричать музыку: – Ты почти не смотришь ни на что, кроме книг! Тебе нужны новые знакомства, может, найдешь себе кого. Чанбин оказался на удивление сильным для человека его роста, и Сынмин глазом не успел моргнуть, как оказался в центре вечеринки рядом с такими особами как музыкальный гений Бан Чан, мягкий дружелюбный Ким Уён и никто иной, как Ли Минхо. И Чанбин чисто случайно посадил Сынмина поближе к Минхо. Чудесно. – Ребята, это Сынминни– То есть, Сынмин. Сынмин, познакомься: это Чан, это Уён, мой сосед по комнате, и Минхо. Внезапно все взгляды приковались к нему. – Привет, – Сынмин помахал рукой, пусть и чувствовал себя некомфортно из-за внезапного внимания. Тишина. Первым, кто ожил, был Минхо. – Господь, Чанбин, откуда ты это взял? – Ли смеётся и делает глоток водки. Сынмин был в паре метров, но всё ещё мог уловить от него запах алкоголя, с примесью чего-то еще. – Минхо, – вздыхает Чан и ударяет ладонью об лоб. – Мы посещали одну школу, это мой милый маленький тонсэн, – Чанбин ласково треплет волосы Сынмина, и их разница в росте уже не кажется такой ощутимой. – Хэй! Я Бан Чан, но можешь звать меня Чан или Крис. – Уён. – Минхо. Сынмин не успевает подумать, как его затуманенный алкоголем мозг выдает: «Ага, я знаю». Это вызывает ухмылку на лице Минхо, ту самую, что Сынмин видел уже много раз. – Хорошее или плохое? – А сам как думаешь? – Сынмин пожал плечами, глядя Минхо в глаза. Его глаза были каштанового цвета, и Мину не плохо было бы перестать пялиться, чтобы не спалиться, потому что, чёрт. Не без причины Ли Минхо был популярен. – Учитывая мою внешность, определенно хорошее, я прав? – Если тебе так будет легче, – парирует Ким, засунув руки в карманы джинсовки. Он почувствовал, как его руки потеют. Минхо моргнул пару раз и цокнул языком. – Беру свои слова обратно, Чанбин, он мне нравится, он дерзкий и милый. Сынмин не был восторге от того, как его внутренности задрожали, услышав такие слова от Минхо. Он совсем не в восторге. – Сынмин, что изучаешь? – Медицину, – Чан присвистывает, а следом звучит вздох Уёна. – Медицина? Вау, я почти не вижу вас, ребята, на вечеринках, тем более во вторник вечером. – Так и есть. Вообще-то, меня притащил мой сосед по комнате, – Сынмин снова поворачивается к Минхо, – Хван Хёнджин. Он тоже танцор, – Киму почему-то показалось необходимым обратиться к Минхо, чтобы не втягивать его в светскую беседу. Сынмин смотрит туда, где видел Хёнджина в последний раз, и видит, как он истерично смеется над чем-то сказанным Феликсом, выглядя гораздо менее пьяным, чем раньше, но всё ещё сверкая красным лицом. – Ах, красавчик Хёнджин, да, я знаю его. Но с твоей красотой не сравнится, Сынминни. – Не называй меня так, – младший почувствовал, как медленно закипает. – О, не будь такой врединой, Сынминни, – Минхо тыкает Кима локтём в бок, но получает лишь хмурое выражение лица в ответ. – Минхо, прекрати флиртовать, ты пугаешь бедного мальчика, – упрекнул Уён. – Да, ты заставляешь нас чувствовать себя лишними, – ноет Чанбин. – Нет, он не флиртует, потому ему нужен я рядом, чтобы это делать, – Сынмин вежливо улыбается Чану и Уёну. – Приятно было познакомиться. – младший поворачивается к Чанбину и нежно щипает его за щёку. – Пока, хён. Последним своё «пока» слышит Минхо, и младший с чистой совестью возвращается к Хёнджину. – Как, ты сказал, его зовут? – спросил Лино, хотя имя его он прекрасно знал. Ему просто хотелось услышать это снова. – Сынмин. Ким Сынмин. – Интересно.//
– Бог мой, Сынмин. – Что? – резко отвечает Сынмин, даже не взглянув на своего друга, слишком занят написанием текста. – Видишь? Вот, он снова идет, – вздохнул Хан Джисон, один из лучших друзей Сынмина, и подпер лицо руками. – Ты в курсе, что так можешь только добавить себе прыщей, знаешь, сколько бактерий у тебя на руках? – А я выгляжу так, будто мне не всё равно? – 1500 на один квадратный сантиметр. – Хорошо, заучка. – Я просто говорю! Ли Минхо та ещё сучка, знаешь? Конечно, Джисон пялился на Ли Минхо. Сынмин отрывает глаза от бумаг и бросает короткий взгляд в сторону парня. – И то, что он знает, что он та ещё сучка, делает его значительно менее привлекательным. – Так ты всё же считаешь его таковым. – Это единственное, что ты услышал? Вы с Чан-хёном одного поля ягоды, – глаза Сынмина закатываются. – Это не значит, что я не способен оценить искусство. – Джисон, при всем уважении, я должен быть слеп, чтобы думать, что Ли Минхо уродлив. Серьезно. Ли Минхо был тем ещё засранцем, но это не означало, что у него не было точеной линии челюсти, или глаз, которые сверкали огоньками, когда он смеялся, или выступающих вен на предплечьях, от которых у Сынмина спирало дыхание. – Я правда не понимаю, что тебе в нем не нравится. – Он дерзкий, раздражающий, слишком саркастичный, шумный, кокетливый, мне продолжать? – Ага, ещё в алфавитном порядке упорядочи, – саркастически произнес Джисон, агрессивно зачёркивая часть своего эссе. – Так и сделаю. Джисон лишь вздыхает и убирает ручку в сторону. – Сынмин-а, – только начинает Джисон, но Ким уже знает, что сейчас на него польется сплошной поток бреда. – Может, есть какая-то другая его сторона, которую ты еще не видел. Вдруг он не такой, каким кажется. Мин в последний раз взглянул на Минхо, который закинул свои ноги на стол и злобно ухмылялся от уха до уха. – Ага, конечно. – Погоди, Сынмин, я думаю, он смотрит на тебя. – Ага, конечно, – бормочет Ким, листая страницы своего «Руководства по анатомии 101». – Нет, я серьёзно, он смотрит прямо на нас, точнее, на тебя и, чёрт возьми, он идёт сюда. Бро, веди себя естественно. – Привет, Сынминни, – прозвучал знакомый бархатный голос. Сынмин глубоко вдыхает и опускает книгу, чтобы посмотреть Минхо в глаза. Сегодня на нем была кожаная куртка поверх белой рубашки, джинсы и черные берцы. Ким старался изо всех сил, чтобы заставить свои глаза не рассматривать его. – Разве я не говорил тебе не называть меня так? Минхо сделал удивлённое лицо, шок медленно заполнял черты. – На самом деле, я не помню, а даже если бы и помнил, не думаю, что меня это волновало бы, – Минхо прислоняется к спинке стула Сынмина и парень чувствует нарастающее в его теле беспокойство от непосредственной близости. – Ладно, Минхо. – Просто Минхо? Не хён? Где твои манеры? – игриво поддразнивает его старший, дергая Сынмина за рукава свитера. – Минхо-хён. Лучше? – Намного. Даже несмотря на резкий ответ, который он, казалось бы, не замечает, а если и заметил, то ему было плевать, Лино лишь удовлетворенного хмыкает в ответ и переводит взгляд на Джисона. – О? Кто твой друг? Прежде чем Сынмин успевает открыть рот, Хан говорит: – Я Джисон. Хан Джисон. – О! Значит, ты рэпер-продюсер, о котором говорил Чан. Джисон от этих слов вдруг краснеет и начинает бормотать, Сынмин может разобрать только «да» и «о». – Так, зачем ты здесь? – Чтобы учиться, – Мин поднимает свою книгу, чтобы показать Минхо обложку. – Значит, Чан-хён не врал, вы, медики, действительно занимаетесь каждый день. – Всяко лучше того, что делал ты, – Сынмин кивнул в сторону группы хулиганов, от которых пришел Ли. Один из них сейчас складывает бумажные самолетики и бросает их в других близ сидящих студентов. – О? Следил за мной, Сынминни? – Я говорил тебе не называть меня так, – Ким мастерски избежал вопроса и Минхо не оставалось ничего, кроме как перевести тему. Сынмин солгал бы, если бы сказал, что ему не понравилось, как звучит это прозвище из уст старшего. – Ну вот снова ты, – Минхо цокает, издав тот поразительно раздражающий звук, который оседает в ушах Сынмина. – До скорого, Сынминни. Он прощается и с Джисоном и наконец идёт к выходу. Перед тем, как переступить порог, он последний раз смотрит на Кима и подмигивает, когда замечает взгляд в свою сторону. Как только шаги Минхо стихают, Хан едва не кричит: – Он на тебя запал! – Ага, конечно, – звучит от младшего уже третий раз за день.//
Пальцы Сынмина стучат по экрану, когда он снова и снова перечитывает смс от Хёнджина со словами: «Почти готов! Дай мне 5 минут!», за которыми следует невероятно длинная цепочка смайликов. Мин ждет его в здании танцевального факультета, чтобы пойти поесть. Он стучит ногой снова и снова, как будто это заставит Хёнджина волшебным образом появиться перед ним, чтобы они могли пойти. Восемь часов лекций и дополнительных вызывали у Сынмина только голод и злость, поэтому он без колебаний идёт в танцевальную студию, в которой обычно можно найти Хёнджина, готовый жаловаться. На подходе к двери, он был готов ворваться и закатить истерику, но решил заглянуть в прозрачное стекло на двери и увидел, что друг внутри не один. Чего он не ожидал увидеть, так это того, что они занимаются танцами самостоятельно. Они стояли спиной к Сынмину и половина их лиц была скрыта черной панамкой. На фоне звучала агрессивная хип-хоп песня с тяжелыми басами, которые стучали по барабанным перепонкам младшего. Взглянув на них раз, Ким не смог оторвать взгляд. Опомнился лишь тогда, когда понял, что стоит снаружи и пялится. Они отбивали каждый бит с точностью, силой и красотой, да так, что у Сынмина чуть челюсть не отпала. Танец продолжал гипнотизировать его еще около пары минут, прежде чем музыка затихла и все, что он мог слышать – их громкое дыхание. Наконец они повернулись лицом к Сынмину, верхняя часть лиц все еще была скрыта панамкой, но мозг младшего зацепился за знакомые черты. Он видел этого человека раньше. Но не мог узнать сейчас. Угловатая челюсть и курносый нос выглядели слишком знакомыми, чтобы быть правдой. – Ни за что... – пробормотал Сынмин. А когда парень снял панаму, то все сомнения развеялись, и Ким выпустил удивлённый вздох. Ли, мать его, Минхо. Ли пропустил волосы через пальцы, вытер пот рукой и неосознанно прошёлся кончиком языка по губам. Его грудь вздымалась, было видно, что эта хореография немного выбила его из спокойного состояния. Сынмин много раз наблюдал за старшим издалека, его поведение перед всеми этими людьми на вечеринках напоминало факбоев и вызывало лишь отвращение. Минхо, которого он видит сейчас, обычный парень, практикующий то, чем увлечен, и в чём очень хорош. Он точно помнит, что Хёнджин сотню раз говорил ему, что Минхо становится совершенно другим человеком, когда танцует, что он лучше их всех, но никогда на самом деле ему не верил. Теперь, увидев это своими глазами, Сынмин понимает. Ему уже доводилось видеть, как танцует Хёнджин, он посещал некоторые его выступления, и он танцевал так, будто завтра не наступит, со страстью и огнем в глазах. Стиль танцев Минхо был другим, мастерство, самообладание и контроль завораживали, и Ким всё бы отдал, только бы увидеть это снова. Он практически слился с ритмом музыки, стал им. Минхо был кистью, а студия его холстом. И Минхо рисовал. Ладони Сынмина вспотели, когда он увидел, как Минхо пьет воды из бутылки, его адамово яблоко двигалось вверх и вниз, и это подействовало на Кима как гипноз, потому что он не мог отвести взгляд, следил за каждым движением. В самое неподходящее время его телефон звенит рингтоном Хёнджина – интро из Финеса и Ферба – и Сынмин отпрыгивает от двери, сердце готово выпрыгнуть из груди, и он очень надеется, что Минхо его не видел. – Ты где? Я думал, ты уже здесь. Я ждал тебя 10 минут! Раздраженный Сынмин смог выдавить только «Иду», желая уйти как можно дальше от танцевальной студии. Ему ненавистно было признавать, но он нашел причину уважать и, возможно, тянуться к Ли Минхо.//
К несчастью для Сынмина, в тот день Минхо заметил его на секунду раньше, чем парень успел спрятаться. Его милое поведение заставило Лино рассмеяться. Он покачал головой и улыбнулся, снова включая музыку, чтобы добавить последние штрихи к своему танцу. На самом деле, после этого инцидента, Ли часто чувствовал чужой взгляд на себе и был уверен, что это Сынмин. Но он ни разу не упомянул, что поймал младшего за подглядыванием в студии. Если бы он хотя бы рот открыл, то увидел бы Кима не ближе, чем на 50 метров от танцевального факультета. Но Минхо не был против. На самом деле, ему казалось милым, что Сынмин больше не презирал его, несмотря на отвращение на его лице каждый раз, когда они общались. С того дня, как Лино заметил Кима, он видит его повсюду. Возле студии, где он ждал Хёнджина, но большую часть времени, конечно же, в библиотеке, в его привычном месте в окружении книг. Обычно он носил эту огромную светло-синюю толстовку, которая полностью скрывала его фигуру и кисти рук по самые кончики пальцев. Рядом с ним неизменно стояла термочашка с кофе, но даже напиток не помогал ему не тереть глаза от истощения. Наблюдать издалека было очень интересно. Хуже стало тогда, когда Минхо начал замечать маленькие привычки Сынмина, которые делали его таким очаровательным, несмотря на сухие оскорбления, которые парень всегда бросал в него. Например, как Сынмин издавал мычание, когда соглашался с кем-то, чтобы не говорить. Или как он мог часами торчать в библиотеке, читая этот чертовски толстый учебник по анатомии, выделяя что-то маркером время от времени и делая маленькие заметки. Или как он тщательно подбирает цвета для своих заметок: красный цвет для нервов, оранжевый для костей, желтый для мышц и так далее. И он почти всегда был в синем. Неважно, была ли это джинсовая куртка, или та синяя толстовка, которую он будет носить даже под страхом смерти, или джинсовая кепка, которую он часто надевал, пока цвет не выстирался. Минхо надеялся, что однажды Сынмин расскажет, почему именно синий. Горящие глаза Кима, когда он находит необходимое, нравились ему куда больше беззаботного саркастического поведения, они посылали тепло по его телу и оседали прямо в середине груди. Это был обычный день в библиотеке, ну, по мнению Минхо написанные 4 слова эссе за час – это нормально. Он лениво вертел ручку между пальцев, то и дело поворачивая голову к столу, за которым сидел Сынмин. В тот день младший был в очках, наушниках и яростно что-то конспектировал в блокнот. Даже цепкий взгляд Минхо не мог заставить его оторваться. И даже его друг, Хан Джисон, который дёргал ногой и вертел ручкой не мог нарушить его мыслительный процесс. Внезапно его внимание сосредоточилось на телефоне. Не колеблясь ни секунды, он берет телефон и уходит. Минхо отодвинул стул, чтобы последовать за ним; всё внутри кричало, что он почему-то должен это сделать. Шпионить за Сынмином было явно неправильно, но любопытство взяло верх. Ли выглянул из-за угла и увидел Кима, пытающегося говорить шепотом, поэтому старший спрятался за стеной и наострил уши. – Алло? Мам? Зачем звонишь? – Сынмин громко вздохнул и выдержал длинную паузу прежде, чем заговорить снова: – Извини, да, я тоже скучаю. Как папа? Дела с магазином идут хорошо? Круто. В колледже тоже всё отлично. Я хотя бы могу понять, что происходит на занятиях, здорово, правда? Неправда. Минхо уже сбился со счета, сколько раз он видел, как Сынмин опускает свои книги в чистом разочаровании, зарывается пальцами в волосы и дёргает за корни. Почему он лжет? – Да, да, я поел. Я все равно собирался сделать перерыв. Минхо сильно в этом сомневался. – Я скоро приеду, хорошо? Я бы приехал ещё на следующей неделе, но у меня скоро проект, и я не могу просто оставить общежитие без присмотра, правила для стипендиантов, помнишь? Минхо не знал, что Сынмин получает стипендию. Но, зная, насколько он решителен и твёрд, не трудно в это поверить. – Я приеду к вам во время следующих длинных выходных. Следующий перерыв для студентов будет зимний, через З месяца. – Мне нужно идти, скоро начнутся занятия. Пока, мам, я люблю тебя. Как только Сынмин убирает телефон, слышится раздраженный вздох. Минхо набирается смелости заглянуть за угол и видит, что Сынмин прислонился к стене. Громкий всхлип доносится до его ушей, и Ли обращает внимание на закрытые глаза младшего, который изо всех сил сдерживает слёзы. Спустя долгую минуту он наконец успокаивается и направляется обратно в библиотеку. Минхо никогда не бегал быстрее. Как только он приземляется на стул, его мысли начинают роиться в голове. Спустя несколько мгновений возвращается и Сынмин, чтобы продолжить свою работу, как ни в чем не бывало. Впервые сердце Минхо отозвалось на этого парня. Он знал почти столько же, сколько и любой другой, но ему показалось этого достаточно. Лино встречает Чанбина вскоре после услышанного и как-то невзначай начинает говорить о Сынмине. – Сынмин? А что с ним? – О, я просто слышал, как он говорил с родителями о магазине. – О, должно быть, они говорили о своём ресторане. Его родители им управляют. Мы должны пойти туда когда-нибудь! Теперь, когда ты вспомнил, я действительно хочу. Я давно не видел маму Сынмина. Интересно, помнит ли она меня. Шестеренки в голове Минхо начали работать и понемногу связывать прошлое Кима и его чрезмерно прилежное поведение. Точно так же, как Сынмин нашёл причину уважать Минхо, в тот момент старший сделал то же самое.//
Полупустая чашка тройного эспрессо остывала в руке Сынмина, но ему некогда было им насладиться; он опаздывал на практику по вскрытию. К лаборатории нужно было добираться через весь кампус, и это заняло бы от двух минут до четырёх. Краем глаза он заметил знакомую кожаную куртку, которая рыскала в переулке возле общежития. Человек перешёл с быстрого темпа на медленный, а затем и вовсе на медленный шаг. Там почти никого не было, тем более, посреди дня. Здравый смысл кричал Сынмину не лезть не в свое дело, чтобы не пропустить занятие. Он долго смотрел на грязную разрушенную стену переулка, наблюдая за человеком и гадая, что он собирается делать дальше. Вонь от мусора была настолько сильной, что Сынмин чуть не оставил там свой ужин, но любопытство взяло верх. Человеком в куртке был никто иной, как Ли Минхо. То, что он делал, было чем-то, о чем Сынмин никогда бы не подумал. Он залез в рюкзак и вытащил небольшую банку кошачьего корма, привлекая внимание постукиванием ногтя по поверхности. Из–за мусорных баков появились три сильно потрепанных кота, которые были явно рады его видеть. Коты? Брови Сынмина взмыли вверх. Он знал, что теряет время, но решил, что может постоять ещё минуту или около того. Он не мог. Но его ноги будто приковали к земле. – Привет, малыши! – прошептал Минхо и потянулся к одному из них. Двое других обернулись вокруг его ног, потираясь мордочками. – Давно не виделись, надеюсь, с вами всё в порядке. Не волнуйтесь, я пришел не с пустыми руками! Принёс ваше любимое. Сердце Сынмина ёкнуло, когда он увидел самую большую улыбку из всех, что Ли показывал. – Суни, не ешь так быстро, подавишься ведь. Хотел бы я забрать вас домой, ребята, но в моей квартире нельзя держать животных, – пробормотал Минхо со вздохом, почесывая котов за ушками почти незаметно для Сынмина. – Нет, я не могу просто нарушить правила, Дори, – тот, которого Минхо назвал Дори, мурлыкнул так, будто понял его. Сердце Сынмина сделало кульбит. Он так сильно опирается на стену, что костяшки белеют. – Да, я бы очень хотел забрать вас, ребята, поверьте. Следующее, что понял Сынмин – Джисон был прав. Может, Минхо не был таким уж плохим парнем.//
Сынмин принимает решение вернуться в переулок пару дней спустя с маленьким пакетиком кошачьего корма, который он неожиданно купил на следующий день после того, как увидел Минхо. Это был не тот корм, который давал им Ли, но это лучше, чем ничего. Сынмин пригнулся и осторожно потряс коробкой, не зная, привлечет ли звук котов. Они появились всего спустя 10 секунд, но не решались подходить, увидев, что это был не Минхо, а какой-то незнакомец. Перед тем, как сделать шаг назад, Мин насыпал на землю немного еды. Но испугался, услышав громкий сердитый голос сзади. – Эй, ты! Отойди от них! – агрессивный голос Минхо звучал ближе с каждым словом. Повернув голову, Ким почти лицом к лицу столкнулся с парнем, который выглядел готовым выбить из него всё дерьмо. Смущение охватило старшего, когда он понял, кто перед ним. Черты его лица вдруг стали мягче. – О, Сынминни, это ты. – Он самый. – Прости, я, эм, – Минхо застенчиво почесал затылок, – не хотел тебя напугать, просто многие люди обижают котов, мне уже пришлось отпугнуть парочку детей. Ты кормил их? Я никогда не видел, чтобы ты так делал. Сынмин колебался, но ответил спокойно: – Ну, теперь да, – его глаза упали на кота с пепельным мехом, который нюхал воздух и фыркал, подступая к маленькой кучке кошачьего корма, которую недавно насыпал парень. – Кажется, я им не очень нравлюсь. – Ну, ты чужак. Конечно, нет. Ты должен заслужить их доверие, знаешь ли, – Минхо подходит к котам и садится, как Сынмин. Их плечи соприкасаются и дыхание младшего почти останавливается. Так близко они ещё не были. Казалось, что звук шагов Лино привлек внимание котов, и они обернулись к нему, мяукая от радости. Один кот, Суни, если Сынмин правильно помнит, подставил мордочку под руки Минхо. – Скажи спасибо, что они не поцарапали тебя в первый раз. Мне вот так не повезло. Они очень много царапались, прежде чем довериться мне. – Ты часто сюда приходишь? – Сынмин не знает, зачем продолжает задавать вопросы, на которые и так знал ответы. – Иногда. Когда у меня есть свободное время. – Ты пришёл сюда, чтобы увидеть и накормить их? Ты даже не живешь в общежитии. – Да, но у меня не было времени сделать это раньше, видишь, они худеют. Никто не кормит их, кроме меня. Если бы Сынмин рассказал Чанбину о том, что Минхо тайно питает слабость к бродячим котятам в переулке, он бы точно получил звание лжеца. Минхо был одет в простую черную рубашку оверсайз и свои неизменно обтягивающие черные джинсы, которые подчёркивали его бедра, и, конечно же, мартинсы, но Сынмин чувствовал себя непринужденно. Вокруг него не было обычной угрожающей ауры, которая вынуждала бы младшего ткнуть в него распятием. Или, по крайней мере, ударить так сильно, как смог бы тощий ботан. – Что? – Минхо заметил, что он пялится, и теперь они смотрели друг другу прямо в глаза с расстояния менее метра между ними. – Ничего, – буркнул Ким и взглянул на руки Минхо, которые чесали одного из котов за ушами. Сынмин не пялился на вены на руках, определенно нет. Они сидели в комфортной тишине, которую нарушил шорох сбоку от Мина. – Вот, им очень нравятся эти угощения, – он достал упаковку кошачьих угощений и жестом приказал младшему протянуть руку. Он повиновался, и вдруг один из рыжих котов подошёл к нему и взглянул своими сияющими глазами, словно просил покормить его. Кто такой Сынмин, чтобы отказывать, но сделал это с небольшой опаской, вспомнив слова Лино. Кот немного колебался, но всё же принял угощение, несмотря ни на что. – Видишь? Ты им уже нравишься. Благодаря мне, – даже не видя его лица, Ким мог поклясться, что слышал ухмылку. – Да, наверное, – один из котов мягко ударил Сынмина головой, и он готов поклясться, что его сердце разорвалось на части. – Ты только что согласился со мной? – Я не собираюсь повторять это снова. – Вредина. – Ты дал им имена? – спросил Сынмин так, будто он уже не знает их имён. Затем Минхо сделал то, что не делал никогда. Он хихикнул. Не фыркал, не насмехался, не ржал. А хихикал. Как школьник. И это была музыка для ушей Сынмина. – Вообще-то, да, но это немного глупо, – Ким ненадолго обернулся, чтобы посмотреть на Лино, и, если он достаточно сильно прищурится, то сможет увидеть кровь, медленно приливающую к щекам Минхо. – Говори, – это был не грубый или дерзкий тон, в котором они обычно разговаривали, а нежный, успокаивающий даже. – Суни, Дуни и Дори, – Минхо показал пальцем на каждого кота по отдельности. – А с фантазией у тебя туговато, да? – Сынмин игриво толкает старшего, от чего тот почти теряет равновесие, грозясь завалиться на грязную землю. – Пошёл ты, – отвечает Ли и глазом не моргнув, но в голосе его нет угрозы. Тем временем в голове Сынмина возникла сумасшедшая идея. Нужно поговорить с Чанбином.//
В следующий раз Минхо увидел Сынмина неделю спустя, в одном из пустых кафе кампуса, и младший, как обычно, не отрывал взгляд от своих записей. – Все студенты-медики такие? – сказал вдруг Ли, чем напугал младшего. – Господи, блять, хён, как ты вообще меня нашел? Я не в библиотеке, – Ким аж за сердце схватился от испуга. – Я вижу, – старший рукой указал в сторону других посетителей кафетерия, в котором поселился Сынмин пару часов назад. – Мне захотелось круассанов, а здесь они лучшие. – У всех студентов-танцоров столько времени, как у тебя? – парировал Сынмин, но уже без язвительности в тоне, как это было раньше. Он точно знал, что Минхо не слонялся без дела, как он утверждал, но было забавно видеть, как огонь в его глазах горит игривой яростью, подобно тому, что появляется в его глазах во время танцев. – Очень смешно, Сынминни. Младший на это лишь закатил глаза. Он давно перестал пытаться исправить Минхо, когда тот ясно дал понять, что не перестанет. Ли не мог сказать, сколько раз Сынмин говорил ему не называть его так, но тайно обожал это. – Много информации, окей? Есть много вещей, которые мне нужно выучить. И если я не сделаю этого до того, как поступлю в медицинскую академию, последствия будут весьма печальными, – Сынмин зарылся пальцами в и без того спутанные волосы. – Кто-то даже может умереть. – Никто не пострадает, если ты неправильно пошевелишь рукой или сделаешь шаг позже. Лино не ожидал ответную колкость от Сынмина. Но от его внимания не скрылся бледный цвет лица младшего, темные круги под глазами и сильно потрескавшиеся губы. У всех студентов-медиков были постоянные мешки под глазами и бледная кожа, но Ким выглядел так, будто только что выполз из могилы. На грани смерти. Невольно Минхо вспомнил телефонный разговор Сынмина с родителями, который он подслушал, и внезапно всё обрело смысл. – Мне жаль, я-, – Сынмин начал извиняться. – Сколько часов ты спал? Глаза парня начали блуждать по его конспектам, разбросанным по столу, лишь бы не смотреть старшему в глаза. – Какая разница? – но Минхо смотрел так пристально, что не ответить было невозможно. – Восемь. – Ну! Это не то, чтобы пло-, – слишком рано обрадовался Ли, прежде чем его прервал Сынмин: – За последние три дня. – Оу... Тебе действительно нужно поспать, – старший сделал акцент на слове «действительно». – Да к чёрту. Я должен выучить хотя бы эту главу перед завтрашней лекцией. – Если продолжишь, ты уснешь на этой лекции. – Ты знаешь о существовании кофе? – Да? И насколько он эффективен? – с вызовом спросил Лино. – Достаточно, – после долгого молчания отвечает младший. И Минхо готов поклясться, что он просто слишком устал, чтобы возразить. – Сколько глав наперёд ты выучил? Ты так много учишься, что точно опередил программу, – Минхо попытался вспомнить, когда он хоть раз видел Сынмина вне библиотеки или общежития. Он не смог. На грани слышимости Ким пробормотал: «Две». – Видишь! Ты определенно можешь позволить себе взять выходной и поспать. Давай, я проведу тебя обратно в общежитие. Младший одаривает его таким взглядом, который Минхо не в силах понять. – Или позволь мне хотя бы позвонить Хёнджину или Джисону, чтобы они забрали тебя, если мне не доверяешь. – У Хёнджина лекция, Джисон с Чаном, поэтому, пожалуйста, не беспокой их. – Ладно, тогда либо тащи свою задницу обратно в общежитие сам, либо позволь мне отвезти тебя, – Минхо пожимает плечами, а его пальцы барабанят по столу. – И я бы на твоём месте выбрал последнее, кожаные сиденья довольно удобны, по моему скромному мнению, – старший откидывается на спинку стула и смотрит. – Отвези меня обратно в общежитие. Пожалуйста. Минхо удовлетворенно хмыкнул и начал помогать Сынмину упаковать его книги обратно в рюкзак. – Поехали, соня, – не успел младший сесть на пассажирское сидение, потрепанной Тойоты, как уснул, забыв даже пристегнуть ремень безопасности. Но он не знает, что Минхо позаботился о его безопасности. – Сынмин? Мы уже приехали, – все, что Ли услышал в ответ – тихий вздох Сынмина, когда он растянулся на пассажирском сидении машины. Нижняя часть его толстовки подтянулась выше, обнажив кусочек молочной кожи. Минхо пришлось заставить себя отвести взгляд. – Пойти с тобой? – Минхо взял рюкзак Сынмина и закинул его на плечо. – Зачем это? – Позволь мне помочь тебе, тупица. Возле двери, Сынмин вынул из кармана ключи, чтобы открыть дверь, или, по крайней мере, попытаться. Минхо не выдержал и положил свою ладонь на его руку. Она была немного больше чужой и неожиданно теплой. Он аккуратно забрал у него ключи, что позволило старшему открыть дверь самому. Сынмин не сопротивлялся. – Вот, – послышался голос Лино, когда младший расположился на своей кровати, и ему вручили чашку чая. – Выпей. – Ты в курсе, что в чае есть кофеин? – Просто выпей грёбаный чай, – без препираний Сынмин сделал пару глотков чая и убрал чашку. – В постель. Живо, – Минхо надеялся, что его строгий тон звучит достаточно убедительно. – Ты еще даже не сводил меня на ужин. Я не такой парень, Ли Минхо, – пробормотал Сынмин, плюхнувшись на подушку и забыв об очках на лице. – И ты говоришь, что это я много болтаю, – Минхо наклонился, чтобы снять с его лица очки, и аккуратно сложил их на тумбочке. Кончики пальцев коснулись скул младшего, прямо там, где была россыпь родинок Сынмина. Когда Минхо укладывал его поспать, Ким снова издал этот мычащий звук, который так любил старший. – Спокойной ночи, хён. Спасибо, – тихое сопение послышалось буквально через минуту. У Минхо зачесались пальцы. Ему хотелось убрать мешающие волосы со лба Сынмина, может даже очертить кончиками пальцев линию его подбородка, но он нашел в себе силы сдержать этот порыв. – Спокойной ночи, Сынмин.//
– Пожалуйста, Чанбин! – умолял Сынмин, дергая рукав его бомбера и следуя за ним по пятам. Со изо всех сил старался уйти от разговора, и раздраженно выдохнул, когда Сынмин преградил ему путь. – Сынмин, – начал Чанбин, спрятав руки в карманы. Что ж, ему многое предстоит сказать, – это не значит, что я тебя ненавижу. Но Уён и я не часто бываем дома, кто будет ухаживать за кошками, кормить их, убирать за ними и все такое. Ты вообще спрашивал Уёна? – Я его уже спрашивал. Он сказал, что не против. Теперь слово за тобой. Клянусь Богом, я сделаю это. И у меня есть друг, который мне поможет. Я просто должен спросить его, – Сынмин вдруг почувствовал необходимость держать в секрете от Чанбина, что тот самый друг – это Минхо. – Ты до сих пор не спросил? – Это должен был быть сюрприз. – Это не просто одна кошка. Три – это много. Они будут большой ответственностью. И не похоже, что у тебя есть свободное время. – Четыре человека будут заботиться о них, ты, Уён, мой друг и я. Тебе даже не нужно делать много! Просто наполнять миски едой и водой дважды в день и изредка гладить их. Клянусь. И я буду приходить как минимум два раза в неделю, чтобы проверить их и внести свой вклад. И я буду иметь дело со всеми процедурами приёма, прививками, всем. Тебе не нужно платить ни воны, – Сынмин схватил его за руку, но старший не выглядел убежденным. – Пожалуйста, Чанбин, я никогда не просил тебя ни о чём, и ты задолжал мне кучу одолжений, когда я позволял тебе списывать домашку по математике в школе. – Ты же знаешь, что у меня плохо с математикой! – возмутился Со и парочка студентов обратила на них внимание. Будь они в мультфильме, испуганные птицы вылетели бы из близлежащих деревьев. – Вот именно! Пожалуйста, – Сынмин прикусил нижнюю губу и надулся, зная, что Чанбин не устоит. Со на пару секунд застыл и в итоге сдался со словами: – Прекрасно, но ты за главного. И пусть они не писают и не гадят на мои вещи, или ты, Ким Сынмин, останешься без головы. – Поверь мне, ты полюбишь их, когда увидишь. – Лучше бы им быть самыми милыми мелкими говнюками на земле. – Не сомневайся. У Сынмина ушла почти неделя, чтобы оформить бумаги на приём, а также стерилизацию и вакцинацию. Это были лишние хлопоты помимо его учёбы, но стоило ему представить улыбку Минхо, как он находил мотивацию. Они встречаются случайно, когда Ким выходит из лаборатории и видит Минхо, говорящего с со своим одногруппником. – Эй! Минхо-хён! – Сынмину пришлось позвать его дважды, прежде чем Минхо заметил его и повернулся с ухмылкой на лице. – О, приветик, Сынминни. Так чем я обязан удовольствию? – Лино попрощался со своим другом, прежде чем сосредоточиться на младшем. Он попрощался с ним, чтобы уделить всё своё внимание Сынмину. – Ты свободен после четырёх? – Почему спрашиваешь? – улыбка Минхо сменилась на скептический взгляд. – Есть кое-что, что я должен тебе показать, – Ким пожалел о своем неудачном выборе слов, увидев взгляд Минхо, который не дрогнул ни на йоту. Он, безусловно, выбрал неправильные слова. – Ага, это совсем не подозрительно. Я просто пойду с тобой, и вот полиция найдет мое тело только через неделю, совершенно без органов, – Минхо пожимает плечами и говорит это настолько серьёзно, что можно начать сомневаться, а шутка ли это. – Я серьезно, тебе понравится, обещаю. – Ладно. Тебе повезло, что последнее занятие отменили. – Встретимся у главных ворот в четыре. Не опаздывай. – Лучше бы тебе не похищать меня, или я подам в суд. Менее чем через пять минут Минхо начал жаловаться. – Куда мы едем, Сынминни? Это похоже на путь в заброшенный лес, где ты накачаешь меня наркотиками и убьёшь ради органов. – Пять минут ещё потерпи. Особенно холодный порыв ветра из окна заставил дрожь пробежать вдоль позвоночника Сынмина. Среди всего утреннего хаоса, он забыл надеть свою толстовку, которая висела на вешалке у двери. – Лучше бы это было что-то хорошее, Сынминни, – с этими словами на плечи младшего опускается спортивная ветровка Минхо. – А ты? – руки Кима плотно прижались к туловищу. – Ты слишком громко дрожал, – хоть слова его и были резкими, но под ними скрывалась забота. – Спасибо. Как Сынмин и говорил, они приехали к Чанбину за десять секунд, и да, он посчитал. – Где мы? – спросил Минхо, оглядываясь вокруг. – Дома у Чанбина. – Хорошо... Почему мы здесь? – Поймёшь, когда увидишь, – Сынмин ввёл пароль от двери и открыл её, чтобы Минхо вошел первым. Тепло квартиры охватило Кима как теплое объятие, которое он с благодарностью принял. Слева от него Дуни лежал на одном из стульев и, очевидно, чувствовал себя как дома. Дори сидел на теплом Wi-Fi-роутере, в то время как Суни был единственным, кто заметил парней и бросился встречать Минхо у двери с ярким мяуканьем. Двое других повернулись на шум и побежали к двери, чтобы сделать то же самое. – Т-ты, – Минхо опустился на колени, чтобы погладить своих котов, не скрывая удивленного взгляда. Дори даже забрался к нему на колени и прильнул к Минхо. – Как? – ему пришлось несколько раз моргнуть, как будто коты были плодом его воображения. – Я их стерилизовал, привил и «усыновил», всё. Квартира Чанбина – единственное место, где можно держать животных, и у него достаточно пространства, чтобы содержать их, к тому же, он сказал, что ему одиноко. Но я по-прежнему несу за них ответственность и должен приходить как минимум два раза в неделю, чтобы кормить и всё такое. Не идеально, но, по крайней мере, они не на улице, знаешь. И ты можешь приходить со мной, если захочешь, – молчание Минхо затянулось. – Хён? Ты ещё здесь? – Ли переключил свое внимание с котов на Сынмина, одарив его таким взглядом, который тот не смог прочесть. Неожиданно Лино заключил его в объятия, обвив руками шею Мина, и опустил голову на плечо. В нос младшему ударил запах древесного лосьона с примесью цветов, который он учуял ещё на первой вечеринке. Он чувствовал запах его кондиционера для белья. Неосознанно Ким сделал глубокий вдох. – Спасибо, – на грани слышимости прошептал Минхо и только слепой бы не заметил, насколько искренними были его эмоции. – Я-я сделал это ради котов. – Плевать. Спасибо, – Сынмин готов поклясться, что он почти чувствовал, как его шея начинает намокать от слез Минхо. Мин хотел сказать «конечно» или «что угодно для тебя», но вместо этого получилось: «Без проблем.» В течение следующих нескольких недель Сынмин находил в рюкзаке разную еду. По крайней мере раз или два в неделю. Первым был сэндвич из магазина с запиской «Приятного аппетита». Следующим был энергетический батончик, а потом банан. Он понятия не имел, как так получалось, что они появлялись тогда, когда он нуждался в этом больше всего, но факт оставался фактом, и Сынмин всегда знал, от кого они.//
– Эй, ты никогда не говорил мне, что друг, который будет заботиться о кошках с нами – это Минхо, – Чанбин подошел к Сынмину сразу после их общей лекции по экономике. Не было места, где Со не смог бы его найти. – О? Да, наверное, это вылетело у меня из головы. – Я думал, вы, ребята, ненавидите друг друга с первого взгляда, – что ж, это не было так далеко от правды. – Мы… – Сынмин задумался, подбирая правильные слова, чтобы у старшего не возникло никаких подозрений, – …не с того начали, но сейчас он кажется мне нормальным. – Просто нормальным? Звучит так, будто ты влюбился. Ты буквально сказал мне, что лучше отрежешь себе левое яичко, чем снова увидишь его на вечеринке, – Сынмин смутно припоминал что-то такое, но тогда говорили два шота водки в нём. – Нет, не говорил, – слишком быстро начал отрицать он, кусая щеку изнутри, на что Чанбин поднял левую бровь. – Ах, да, а помнишь того старшеклассника, в которого ты был влюблён? Ким Вонпиль? Тот, с занятий по биологии? Щёки Сынмина горели при мысли о Вонпиле. Память об его улыбке запечатлелась на подкорке сознания младшего. Он почти покраснел. – Я не был в него влюблен. Теперь они поменялись местами. Теперь не Сынмин преследовал Чанбина, а наоборот. Ким набрал темп, как и Со, который шёл так быстро, насколько позволяли короткие ноги. – Тогда почему ты потратил два месяца на его обучение? – Ему нужна была помощь! Ты думаешь, я могу бросить одноклассника в беде? Сынмин до сих пор помнит тот милый ничего не понимающий взгляд Вонпиля, который появлялся после сложных вопросов. Брови его хмурились, а пальцы сжимали ручку. – Ты просто хотел его член. – Пожалуйста, не говори так. – Сынмин, именно так ты показываешь свою любовь. – Пожалуйста, не употребляй это слово, – младший ускорил шаг, только бы отвязаться от него. – Ты делаешь невозможные вещи и одолжения, просто чтобы увидеть их улыбку или что-то в этом роде. Но потом называешь засранцами. – Неправда, – Сынмин так решительно отрицал это, что не заметил, как вступил в грязную лужу, запятнав девственно белые кроссовки и кончики своих светлых джинсов. – То есть, это не ты усыновил трех бездомных кошек и умолял меня приютить их бесплатно? – Чанбин говорит с сарказмом и складывает руки на груди от негодования. – Я очень люблю котов. – Хватит отрицать. Тебе нравится Минхо. Ты хочешь его член. – Последний раз говорю, Чанбин, Минхо-хён просто-, – гневную тираду Сынмина прервал никто иной, как Минхо, который неожиданно возник между ними, повиснув на плечах. – «Минхо» просто что? – Хён! Я, эм, не заметил тебя, – сдавленный звук вышел изо рта младшего. – Вы говорили обо мне? Сынмин и Чанбин пересеклись взглядами на долю секунды. Младший взглянул на него так, будто был готов закопать на заднем дворе. Только, блять, попробуй. – Да, мы как раз обсуждали, какая ты заноза в заднице, – Чанбин бросил на него взгляд, который кричал: Тебе лучше рассказать ему поскорее. – Да, то, что сказал Чанбинни, – подтвердил младший. Лицо Минхо было так близко, и Сынмину показалось, что он задыхается. – Конечно, ты слишком милый, Сынминни. Кстати, проверь свою сумку позже, я знаю, что у тебя трёхчасовая лабораторная в два часа, – эти слова заставили парня покраснеть. Он никогда раньше не рассказывал Минхо о своем расписании. – У меня занятия через пять минут, так что мне пора. Пока, Чанбин! Пока, Сынминни! – Минхо послал воздушный поцелуй Сынмину и ушел, тем самым подтвердив слова Чанбина и оставив Кима объясняться. – Ну? – теперь в руках Со были все необходимые доказательства его слов. – Черт, я вкрашился в Минхо. – Ты и сотня других людей в кампусе. Но не волнуйся, кажется, ты единственный, у кого это не безответно.//
Говорят, что магическая тишина ночи в сочетании с лежанием на спине – это надежный способ заставить любого рассказать о своих жизненных проблемах, как в кабинете психотерапевта. Может быть, именно поэтому Сынмин внезапно захотел рассказать Джисону о Минхо в один из четвергов в 2 часа ночи. – Хан-а, – начал Сынмин. Он и Джисон лежали на его кровати, сна не было ни в одном глазу. Отсутствие мелатонина у студентов не является чем-то особенными, потому такие ночи были обычным явлением. Россыпь звезд игриво подмигивала Сынмину, то исчезая, то появляясь вновь на безлунном небе. Температура на улице значительно снизилась с тех пор, как Сынмин впервые встретил Минхо. Горячие жгучие лучи сменились на охлаждающий ветерок по утрам и порывы ветра по ночам, которые оставляли маленькие поцелуи на обнаженной коже. Запах улицы после дождя ворвался в комнату через окно, которое оставил Джисон. Сынмин мог почувствовать запах тумана на кончике языка. – Мм? – ответил Джисон. – Кажется, я вкрашился в Минхо. Не отрывая взгляда от экрана, Джисон ответил: «Долго же до тебя доходит.» – Погоди-ка, – Сынмин сел на кровати, – ты знал? – Знал, что ты уже, ну или скоро будешь. Ты вообще его видел? Сынмин сузил глаза, чтобы взгляд его стал более незаинтересованным. Конечно, это же Ли Минхо. Как он мог забыть? – Это всё неважно, я не знаю, что делать. – Что значит, не знаешь? – Джисон сел в позе лотоса и опустил телефон экраном вниз, чтобы полностью сосредоточиться на нём. Музыка из тиктока, который он смотрел несколько минут назад, продолжала играть и служила идеальным фоном для экзистенциального кризиса Сынмина. – Именно это я только что и сказал, придурок. – Ладно, хорошо, – Джисон задействовал руки, чтобы еще больше подчеркнуть свою точку зрения. – Сначала скажи ему, что он тебе нравится, пусть он наконец-то поцелует тебя, потому что с того дня в библиотеке он буквально строит тебе глазки. – Это было несколько месяцев назад. – Вот именно! Он смотрит на тебя так уже несколько месяцев. Значит, ты ему нравишься всё это время. И если он выдержит твой саркастический сухой юмор и эгоизм, то тебе лучше схватить его и не отпускать. Такие парни, как он, на дороге не валяются, знаешь? – воспользовавшись моментом, он тянется к младшему и отгрызает большой кусок полусъеденного кимбапа Сынмина. Парень лишь смотрит в недоумении. – Джисон, не пойми неправильно, но иди нахуй. – Я тоже тебя люблю, – ответил Хан с набитым ртом. Сынмин упал на подушку и громко вздохнул, продолжив: – Так, ты думаешь, я должен признаться. – Да, Сынмин. Ты должен сказать ему, – настаивал на своём Хан. – Знаешь, ты не очень умный для студента-медика. – Но что, если он не чувствует того же? Как ты и сказал, это было несколько месяцев назад. – То есть то, что он буквально уложил тебя в постель, когда ты был вымотан, ничего не значит? – Ну, я не говорил-. Джисон его перебил. – И ты прошел через все эти трудности усыновления котов для него? А потом он схватил тебя в медвежьи объятия и буквально заплакал? – еще до того, как Сынмин успел бы сделать вдох для своих слов, Джисон продолжил: – Или как насчёт того, что он постоянно подсовывает еду в твой рюкзак, потому что знает, что тебе всегда не хватает времени на поесть? Потрепанные концы его поношенной рубашки неожиданно показались Сынмину очень интересными. – Ты и сейчас ешь его еду. В руке Кима действительно были водоросли и кимбап с тунцом, который Минхо подкинул ему. – О. – Он практически влюблен в тебя. Просто скажи ему. Что может случиться плохого? – Джисон пожал плечами и толстовка слегка соскользнула с плеча. – Он отвергнет меня, подумает, что я странный, и мы никогда больше не будем разговаривать. Мысли роились в голове Сынмина, как пчёлы весной. Что если он нравится Минхо не в том смысле, и он суперкокетливый и сентиментальный со всеми своими друзьями? – Ты же понимаешь, что это самый плохой сценарий, да? – обычно уложенные волосы Джисона сейчас падали на его лицо и закрывали глаза, поэтому ему пришлось убрать их рукой, чтобы посмотреть на младшего. Сынмин замолчал и повернулся, чтобы закрыть глаза и зарыться лицом в подушку. – Ты заслуживаешь счастья, Сынмин. И я знаю, что Минхо делает тебя счастливым. Он заботится о тебе. Он подходит тебе. Ты подходишь ему. Его слова стали шоком для Сынмина. Он никогда не слышал, чтобы Джисон говорил что-то настолько серьезное, как это. Никогда. – Так. Хватит. Притворяться. Что. Ты. Его. Ненавидишь. И. Просто. Скажи, – Хан бил его по руке после каждого слова, чтобы получше убедить. От серьёзного Джисона не осталось и следа. – Во-первых, ауч, – Сынмин взял плюшевую собаку со своей кровати и бросил её в друга, – а во-вторых, возможно.//
Сынмин думал, что грохот, который он слышит, – это мигрень, охватившая его час назад. Или, может быть, плод его воображения. Может, недостаток сна в конце концов вызывал галлюцинации. Оказывается, это была просто дверь. Кто-то яростно стучал в неё. Хотя правильно было сказать – ломился. Стук был хаотичным, но с интервалом в З секунды. Если прислушаться, можно услышать, как кто-то громко матерится с той стороны. Поэтому Сынмин взял первую вещь, которая была под рукой, чтобы защитить себя вдруг чего, – бейсбольную биту еще со времен школы. Распахнув дверь и готовясь нанести удар, младший понял, что это не грабитель. – Минхо-хён? – Сынмин ослабил хватку на рукоятке биты. Он вдруг понял, что стоит в огромном свитере и боксерах. Голые ноги кусал холодный ветер, который он впустил, когда открыл дверь. Это был Минхо, но что-то было не так. Он покачивался из стороны в сторону, его лицо и руки были покрыты ранами, а правая рука крепко прижималась к животу. Слабый запах железа донёсся до младшего. – ...не знал, куда ещё пойти... – это все, что он успел сказать перед тем, как упасть в объятия Сынмина. – Хён? Минхо-хён, пожалуйста, очнись. Минхо пришел в сознание только через полчаса, половину из которых Сынмин мерил шагами комнату. Лино был в его комнате побитый и истекающий кровью. Сильный запах водки явно не помогал собрать мысли в кучу. А оставшиеся пятнадцать минут Ким перетягивал бессознательное тело Минхо. – Сынминни? – Минхо попытался сесть, и с его губ сорвался болезненный стон. – Не двигайся, ты сильно ранен. Сынмин поднял рубашку Ли, чтобы проверить повреждения. С левой стороны была большая рана, недостаточно глубокая, чтобы наложить швы, но достаточно большая, чтобы кровоточить. Вокруг было множество различного размера синяков, которые любого человека заставили бы отвернуться. К счастью, Сынмин уже давно привык. – Плохи дела, да? – Мин почувствовал, как Минхо прожигает в нем дыры. Отчасти. – Ты будешь в порядке. – Благодаря твоей заботе? Я в этом не сомневаюсь, – голосу Минхо не хватало остроты, которая обычно присутствовала. – Разве сейчас время флиртовать со мной? – тем не менее, Сынмин подыграл. – Ну, это работает? – сказал Минхо с надеждой в голосе. Он вздрогнул, когда Сынмин решил надавить на рану, чтобы перевязать торс бинтом. – Определенно. Разобравшись с ранами на туловище, Сынмин решил обратить внимание на те, что были на лице. – Можешь сесть? Мне нужно взглянуть на порезы и ссадины на твоём лице, – взгляд Сынмина на долю секунды зацепился за кубики пресса старшего и он почувствовал, как краснеет. – Я-я дам тебе новую рубашку, так как твоя эм… – его глаза снова вернулись к обнаженному торсу Минхо и взмыли вверх, встречаясь с застенчивой полуулыбкой, – вся в крови и всё такое. С трудом Ли удалось сесть, опираясь на подушки, что поддержали бы его, не без помощи его нового врача. Оказывается, Минхо в старой сынминовой рубашке со времён школы нравился младшему куда больше, чем без нее. Лино напомнил ему одного из чертовски привлекательных выпускников-волейболистов, от которых он фанател в старших классах. – Можно узнать, что произошло? – Сынмин принялся дезинфицировать небольшие порезы на лице старшего. Он сел как можно ближе, чтобы без проблем дотянуться до его лица. – На меня напали. Я даже не знаю, кто, но их было много, это неравный бой, понимаешь? Они забрали мой бумажник, ключи, телефон, всё. И то, что я был немного подвыпивший, явно не добавляло мне шансов, – краем глаза Ким мог видеть, как движутся его губы. Он кивнул в знак согласия и сосредоточился на маленьких царапинах. Всё, лишь бы не зацикливаться на том, что Минхо был так чертовски близко, что он почти чувствовал его дыхание на своем лице. – Я не знал, куда еще пойти, – пауза. – Прости, если навязываюсь. Сынмин не понимал, насколько безмолвен он был. Он наклонил голову, чтобы встретиться с широкими стеклянными глазами Минхо. Он был в ужасе. Сынмин никогда не видел Минхо настолько уязвимым. Вместо его обычного пронзительного взгляда, который разжигал ярость внутри Сынмина, был лишь этот, полон страха. Говорят, что глаза – это зеркало души. Минхо обнажил свою душу. Немного странным образом, но Сынмин всё равно оценил это. – Нет, всё в порядке, – это все, что смог выдавить Ким. – Будет больно, – предупредил младший, кивком указывая на массивную рану на нижней губе Минхо. В тот момент, когда Мин приложил ватку к коже, ему пришлось физически удерживать Минхо, чтобы он не дёргался. – Говорил же, что будет больно. – Я не знал, что настолько! – Сынмина его страдания не могли не радовать, и он рассмеялся. Он был как никогда похож на себя. – Это был какой-то хук слева – Мин пододвинулся еще ближе, чтобы лучше рассмотреть лицо Минхо, орудуя ваткой уже на правой скуле Минхо. – Ты даже не представляешь, – ответил старший и подмигнул. Прежний Минхо медленно, но уверенно возвращался. – Смейся чаще. – Что? – Ты никогда так не смеешься рядом со мной, – Минхо попытался выглядеть непринужденным, комкая простыни Сынмина. – Думаю, тебе идёт. Ким не знал, что ответить. Он вдруг стал стесняться своего постельного белья с Дораэмоном, но Минхо, похоже, не было до них дела, иначе он обязательно что-то сказал. – Ты, наверное, ненавидишь меня и думаешь, что я действительно раздражающий. – Я не думаю, что ты раздражаешь, – Мин сделал паузу. – По крайней мере, не сейчас. Он так удачно опустил ту часть, где признавал, что не ненавидит Минхо. Конечно, он ненавидел. – Если бы я думал, что ты меня раздражаешь, я бы оставил тебя истекать кровью за пределами моей комнаты. – Ты бы не смог. – Да, я бы не смог, – признал Сынмин. – Ты был бы ужасным врачом, если сделал бы это, – Минхо ковырялся в дырках на своих джинсах и в голове его, ещё после разговора с Чанбином, был лишь один вопрос: – Почему ты хочешь стать врачом? – Почему? Ты что, сомневаешься в моих способностях прямо сейчас? Пока я забочусь о тебе? – Сынмин поддразнивал его, – Тебе стоит получше подбирать слова. – Ну, это не так просто, тебе точно это тяжело дается. – Ну, – Мин убрал руки с лица Минхо. – Я хочу обеспечивать свою семью. Я первый в своей семье, кто пошел в колледж и смог изучать что-то столь престижное, как медицина. Это престижно, правда? – Сынмин видел, как внимательно его слушал Минхо и кивал, убеждая продолжать. И он продолжил: – И я также хочу помогать людям. Можешь посмеяться надо мной. Ой, помогать людям так банально. – Я не собираюсь этого делать, – Ли потянул его за рукав огромного свитера. – Продолжай. – Но не только в частных больницах, чтобы зарабатывать шестизначный счёт, хотя я бы соврал, если бы сказал, что против, – Сынмин хихикнул и поправил свои очки, которые то и дело соскальзывали с его переносицы. – А чтобы помогать людям, у которых нет денег на медицинскую помощь. Людям, которые в одиночку противостоят целому миру. Миру нужно больше врачей, которые работают не только ради зарплаты, да? – он заканчивает риторическим вопросом, убеждая то ли себя, то ли его. – Я думаю, ты станешь отличным доктором, Сынмин, – Минхо впервые назвал его настоящим именем, и Ким не может отрицать, это звучало очень мило. Мин никогда не видел и не смотрел на Минхо так близко, как сейчас. Он никогда не замечал идеальной линии носа с маленькой родинкой на коже. Его глаза скользнули вниз к верхней губе старшего, которая выглядела идеальной для поцелуев. Они были так близко, что если бы Сынмин наклонился немного вперед, его губы коснулись бы пухлых- – Ради всего святого, поцелуй меня уже, Сынмин. – Но у тебя губа разбита, – только и смог сказать он. – Мне плевать. – Можно занести заразу! Знаешь, сколькими бактериями можно обменяться во время одного поцелуя? Ну, это-, – Минхо заткнул младшего коротким чмоком в губы, оставив Сынмина желать большего. О, и он реально хотел большего. – Ты только что- – Продолжай латать меня, доктор Ким. Сынмин на это закатил глаза, но позволил улыбке расцвести на его губах. – Поцелуй меня еще раз, и ты увидишь, что я сделаю с тобой. – Ты угрожаешь мне? Что ты собираешься сделать? Избить меня снова? – Я могу сделать это, если захочу. – Ты бы не стал. – Ага, – Сынмин наклонился и их с Минхо лбы соприкоснулись, дыхание смешалось, – я бы не стал. В момент, когда губы Сынмина встретились с губами Минхо, он готов поклясться, внутри него что-то взорвалось. Поцелуй длился лишь долю секунды, прежде чем Сынмин отстранился, чтобы посмотреть на выражение лица Минхо. – А ну вернись сюда, – Минхо скользнул рукой по его шее и притянул к себе снова. Мурашки пробежали по телу. Но, прежде чем кто-то из них бы что-то сделал, Сынмин пробормотал: «Уверен?». Их дыхание смешалось, ангелы наверху умоляли их подсесть чуть ближе. – Абсолютно. Губы Сынмина впились в чужие и Минхо незамедлительно ответил, постепенно наращивая темп поцелуя. Старший коснулся языком нижней губы Кима, и тот без колебаний позволил ему. Сынмин презирал Минхо. Он презирал то, что он всегда знает, что ответить. Он презирал то, как старший любил притворяться, что ничто его не задевает, когда даже небольшой глоток алкоголя заставлял его морщиться. Он презирал то, как сладкая улыбка Лино всегда заставляла его внутренности переворачиваться. Он презирал то, как его слова никогда не соответствовали действиям, он мог называть Сынмина идиотом, но потом сделать чай, чтобы он лучше спал. Он презирал, что все остальные (может и он) неправильно понимали его намерения и поведение. Он презирал, что Лино словно глоток свежего воздуха после вечности под водой. Но больше всего его бесило, как хорошо губы Минхо ощущались на его собственных, смешанные со вкусом вишнёвого бальзама для губ, и младший никогда не сможет ими насытиться. Сынмин больше не презирал Минхо.//