Пьяные булочки

      Рейстлин беспокойно ворочался на кровати, тяжело вздыхая и хватаясь руками за все, что было вокруг. За простыни, воздух, Крисанию.       Последняя от вмешательства в ее личное пространство проснулась, в первое мгновение пугаясь, затем недоумевая, затем негодуя. Хотя бы с того факта, что на лице ее без пяти минут мужа было написано самое, что ни на есть настоящее, желание!       - Ах ты ж бабник! - хотела выкрикнуть Крисания и уже замахнулась для заслуженной пощечины, когда ее перебил слабый голос чародея.       - Булочки…       Булочки?! Жрица опешила и часто заморгала, пытаясь осмыслить услышанное. То есть вместо будущей жены, ему снятся… БУЛОЧКИ?!       Рука замахнулась вновь, но потом медленно опустилась.       Это что же я за жена такая буду, что ему уже по ночам булочки снятся? И даже не сказал мне! Я бы только с радостью приготовила… Но почему он должен говорить? Не должен… Сама могла бы догадаться…       Снедаемая совестью, жрица так и не уснула до утра, планируя напечь магу столько булочек, чтобы они перестали ему сниться. Вместо неё.       Она беспокойно лежала, дожидаясь, когда проснётся Рейстлин, чтобы в полной мере насладиться выходными. Но с утра ее ждало жесточайшее разочарование.       - Дорогая, мне нужно в Вайрет, Ладонна заболела, - любой, знающий Рейстлина человек, сразу услышал бы скрытое «надеюсь, и не выздоровеет» в этой фразе. - Кто-то должен провести занятие.       - Но… - она подняла руку, чтобы остановить его и выразить свой протест, но чародей просто поцеловал ее в щеку и исчез. – А… - жрица открыла рот и тут же его захлопнула. – Ладно…       Даже если он и ушел, план все равно оставался прежним. Нужно испечь булочки!       Сменив ночную рубашку на домашнее платье, жрица спустилась на кухню. Там она надела сверху белый передник и принялась выставлять на стол все необходимые ингредиенты. Задумка была масштабной, поэтому на столе оказался огромный мешок муки, сахара, под три десятка яиц, четыре бутылки молока, сыр, творог, разнообразные посыпки и сухофрукты с орехами.       Привычными движениями она начала смешивать ингредиенты в попытке замесить тесто. Впрочем, что-то упорно не получилось. Невыспавшаяся Крисания все никак не могла высчитать правильные пропорции. То слишком много муки – тесто очень вязкое - приходилось добавлять новые яйца, сахар и далее по списку. То слишком жидкое - снова в ход шла мука. Которой снова оказывалось слишком много. К тому триумфальному моменту, когда тесто нужной консистенции все же получилось, его хватило бы, чтобы накормить булочками весь Палантас, не говоря уже об одном Рейстлине, который обычно съедал половину булочки и был таков. Но об этом вдохновенная своей идеей жрица не думала. Она начала лепить первую партию. В которую едва не упала лицом, когда организм решил поспать. Монотонная работа по украшению булочек тем более начала нагонять на неё сон. Глаза безбожно закрывались, и она начинала считать орешки и изюминки, блаженно укладывая голову на стол. Прямо в горку муки.       - Апчхи! - женщина разом проснулась и замерла, глядя, как вокруг кружат мучные снежинки.       Нет… так дальше продолжаться просто не может! Мало того, что не будет булочек!Так Рейстлин ещё и меня найдёт спящей посреди всего этого хаоса, - Отругала себя Крисания. Мне определенно нужно взбодриться.       Она кисло посмотрела на кофейные зёрна и резко развернулась, направляясь в подвал. Всего один стаканчик вина - и она будет бодрая и готовая делать булочки дальше. По крайней мере так думала сама Крисания, откупоривая бутылку. Налив рубиновую жидкость в изящный бокал эльфийской работы, она с чувством пригубила напиток. Да, в винах Рейстлин точно разбирался. У вина был прекрасный легкий вкус и чарующий аромат. Настолько чарующий, что Крисания выпила несколько бокалов и даже не заметила.       - Теперь можно и украшать, - пропела она, гордо оглядывая первые двадцать с чем-то булочек.       Смазав эти будущие чудеса выпечки желтком, жрица принялась изощряться, выкладывая изюминки, орехи и посыпку с восторгающей симметрией и красотой. Закончив, она отправила первые два противня печься, тут же принимаясь за третий.       Пальцы обхватили бокал, и Крисания блаженно улыбнулась, предчувствуя наслаждение, но ничего не случилось. На губы упала одна-единственная сиротливая капелька. Недоуменно пожав плечами и хихикнув, она взяла бутылку, наклоняя горлышко к бокалу, уверенная, что тут-то счастье и начинается. Но из бутылки упала все та же одна-единственная сиротливая капелька.       - Так, это что за б-безобразие? – грозно поинтересовалась она, уперев руки в боки. – У кого хватило совести выпить все и… ик… не оставить мне даже одиииин бокальчик?       Никакого стыда и совести нет у Рейстлиновых друзей. Ходят тут, пугают своими бестелесными видами, еще и вино пьют. Какая наглость! – праведно негодовала жрица, которой даже в голову не пришла мысль, что всю бутылку выпила она сама. Видимо именно по этой причине мысль и не приходила.       Слегка пошатываясь и не забывая обвинять в этом Рейстлина и его черное колдовство, Крисания вновь спустилась в подвал. На этот раз она взяла несколько бутылок. Чтобы духи Башни пили из своей бутылки, а она из своей. Не стоит уточнять, кто опустошил все спустя пару часов.       Напевая матершинную песню наемников, светлая жрица доставала противни, ставя их на деревянные подставочки. С бокалами она больше не морочилась, попивая вкусное вино прямо из бутылки. Один из противней Крисания поставила на пол, не забыв через пять минут наступить в самую середину. Семь булочек, к ее недовольству, пришлось выбросить. Следующие четыре партии отправились поближе к огню, а жрица, споря с невидимыми собеседниками, посыпала пудрой те булочки, что уже были готовы.       - Нет, голова, ты представляешь… ик…, ему снятся булочки вместо меня?! – жаловалась она одному из Стражей. – Вместо меня! Н-н-н-ннеестыыы! Какие-то булочки… - она замерла, так и не закончив. Мешок с пудрой выпал из рук. – Это какие такие булочки ему снились? ЧЬИ?! – если бы перед Крисанией сейчас появилась та, чьи булочки, по ее совершенно нескромному мнению, снились ее благоверному, она бы вмиг убила ее первым, что попалось бы под руку, совершенно наплевав на все правила приличия и заповеди своего ненаглядного Бога.       Мы еще не поженились, а этой тварине уже кто-то другой снится!       Для пьяной жрицы существовала одна заповедь: уничтожить всех конкуренток, будь они ученицами Рейстлина или же Богиней Тьмы и доказать упрямому черному магу, что она лучше всех.       После того, как очередная бутылка закончилась, Крисания праведно решила, что бутылку, принесенную ею для Стражей, совершенно необходимо конфисковать назад. Завязался ожесточенный спор с головой, что исчезла с поля зрения женщины несколько часов назад.       - Отдай, кому… ик… говорю, падла! Рейстлину пьяницы не нужны! – она пыталась отобрать бутылку у воздуха. – Так зачем тебе… ик… это? А я ему булочки на вине приготовлю! А ну отдай! – победа при отсуствии противника оказалась легче, чем предполагала Праведная Дочь. Правда, эта победа едва не стоила ей падения вместе с бутылкой копчиком на пол. Но миловал Паладайн свою пьяную Дочь.       Довольная победой, Дочь села на стол прямо в кучку муки и открыла бутылку.       - А вдруг ему мои… ик… булочки снились? – мечтательно протянула она.       В этот момент настоящие булочки, томившиеся в печи, дали о себе знать тонким, изысканным ароматом подгоревшего теста. Едва не уронив драгоценный напиток, жрица бросилась доставать противни. Сгореть сдоба еще не успела, зато покрылась чудной золотистой корочкой.       - Ну точно, как маленькие Рейстлинята. Уууу, сухарики мои поджааааренные, - сюсюкалась она с булочками, параллельно пытаясь поставить в печь еще два противня.       Убедившись, что оставшиеся пару десятков булочек испекутся, Крисания принялась складывать уже готовые по корзинам и тарелкам, попутно их считая.       - Одна, две, три, четыре, пять, шесть, восемь, девять… - на первых восьми закончилась маленькая корзинка. - Двадцать четыре, двадцать пять, двадцать шесть, двадцать семь, двадцать восемь, двадцать девять, двадцать десять, двадцать одиннадцать, двадцать двенадцать, - самозабвенно считала Крисания, заполняя уже третью корзину.       - Думаю, на этом месте должно было быть тридцать два, - поправил ее Рейстлин, что уже несколько минут стоял у входа в кухню, прислонившись к косяку и сложив на груди руки, и наблюдал за этим погромом творческим хаосом.       - Рейстлин! – взвизгнув, подскочила Крисания, при этом едва не упав. – Скотина ты эдакая!       - С утра ты была мне более рада, - маг наигранно выпятил нижнюю губу.       - С утра я еще не знала всех твоих подлых мыслей, - обиженно отшатнулась светлая жрица, снова едва не падая.       - Видимо мои подлые мысли тебе подсказали твои новые друзья? – чародей красноречивым жестом указал на четыре пустых бутылки, расставленных по кухне, и пятую в материнских объятиях жрицы.       - Тебе, сволочь, - прошипела Крисания, уже давно забывшая и о том, что ему могли сниться настоящие булочки, или все-таки она, пошла на мага, угрожающе помахивая бутылкой, - кто снился ночью? Какие такие булочки тебе снились?       Маг хмыкнул, ловко отбирая вино из пальцев жрицы.       - Явно не те, что сейчас горят в печи. А это уже поближе будет, - он с довольной ухмылкой схватил теплую булочку с тарелки.       Крисания, действительно услышав запах чего-то очень сгоревшего, бросилась к печи и застыла, с ужасом глядя на черные подобия бывших когда-то красивыми булочек. Но вместо того, чтобы достать их, она вдруг упала на пол и разрыдалась. Кляня себя за то, что решила эти булочки сделать, черного мага, которому снится не пойми, что, еще раз черного мага, потому что, где он – там все и чернеет и булочки сгорают.       - Так, ясно, погреб надо запирать печатями, - пробормотал Рейстлин, подходя к жрице. – Ты напекла булочек на весь ближайший месяц, от того, что сгорело штук двадцать, никто не умрет. Так что давай, поднимайся, слезки вытирай, бери булочки и пойдем в кроватку, - чародей впихнул булочку в дрожащие руки и, затушив огонь в печи, повел Праведную Дочь прочь из кухни.       Как не брат, так невеста… И что за напасть? – думал маг, укладывая в кровать Крисанию, что половину булочки съела, а половину теперь разбрасывала по комнате, приговаривая:       - Кушайте, живчики, он вас-то совсем не кормит, вон как исхудали… ик… бедняги.       И совершенно неважно было, что никого, кроме Рейстлина, в комнате не было.       - Спи уже… - устало проговорил маг, отбирая у нее сдобу. – А то завтра весь день краснеть будешь.