О мстительности хомячков

      Несмотря на всю внешнюю простоту и даже некую грубоватость, Шан Цинхуа был тонкокож. Его доводили до слез злобные комментарии и агрессивные тролли, оставшиеся в прошлой жизни, его до икоты пугали отважные боевые братья и их прямолинейное желание разбить лбы о любую преграду, а собственноручно созданный мир оказался не слишком приятным местом. Стеснение и неловкость были постоянными спутниками маленького лорда, с которыми он так и не смог справиться. Одно дело, если тебя с самого детства воспитывали во влиятельной семье и прививали умение одним взглядом повергать недовольных на колени, и совсем другое — оказаться в теле предателя, да со своим характером затворника, пугающегося даже излишне резкого тона.       Шан Цинхуа был тонкокож и в прямом, и в переносном смысле.       Бледное лицо его стремительно покрывалось нехорошими багровыми пятнами, словно распускающимися по весне цветами. Не в силах произнести ни слова, лорд Шан только полузадушенно выдохнул и перевел гневно указующий палец с Лю Цингэ на Шэнь Цинцю.       — Шиди, мы пришли вовсе не для того, чтобы выказывать тебе претензии! — спохватился Шэнь Юань и выступил вперед, примирительно выставив ладони перед собой. — Но в последнее время твой пик справляется не слишком…       — Вообще не справляется, — отрубил Лю Цингэ и скрестил руки на груди, гневно глядя на трясущегося от злости Цинхуа. — Заказанные мной вещи почему-то так и не достигают пика Байчжань.       — Не достигают, — сипло повторил Шан Цинхуа и хихикнул. — Какие ж вы оба тупые, божечки, какие же вы оба непроходимо тупые!       Шэнь Юань нахмурился. Лю Цингэ надменно приподнял бровь.       В обычное время этого вполне хватило бы, чтобы угомонить полыхание имени Шан Цинхуа, но сегодня лорды невольно плеснули масла в самый огонь.       — Твои вещи не доставили, потому что твои ненормальные ученики снова поймали моих и избили, а посылки так и остались валяться где-то в грязи, но разве это моя вина? Раз уж твои подопечные не уважают чужой труд и собственного лорда, то куда мне с ними бороться? Хочешь новую одежду и подогрев воды — воспитывай своих припадочных!       Лю Цингэ на гневную отповедь вовсе не отреагировал, глядя на Шан Цинхуа… ну, ровно так, как и глядел десятки лет до этого — как на внезапно принявшегося митинговать таракана.       Невовремя покачав головой, Шэнь Юань переключил внимание беснующегося лорда на себя.       — Ты! — Шан Цинхуа ястребом бросился к опешившему лорду пика Цинцзин и принялся тыкать его в грудь с такой силой, что тому оставалось только отступать шаг за шагом. — Твой! Чертов! Демонический муж! Открывает дверь! Голым!!!       Проорав последнее слово, Шан Цинхуа с неясным удовлетворением заметил полыхающие от стыда уши собрата-попаданца, и на этом весь конфликт был бы исчерпан.       — И все-таки я намерен поднять вопрос о смене лорда, — бросил Лю Цингэ.       — Поссорились с Мобэй-цзюнем? — сочувственно спросил Шэнь Юань и даже руку протянул, собираясь потрепать Шан Цинхуа по плечу.       Красная дымка безумия поглотила и светлые стены, и узорчатую ткань нарядов, и озадаченные физиономии лордов.       — Вон!!! — на пределе своих возможностей проорал Шан Цинхуа, указывая на дверь. — Все нахрен, нахрен отсюда!       Метнувшись к столу, он дрожащими руками подтянул поближе лист бумаги, обмакнул кисть в чернила и криво, решительно, толсто вывел слова “ЗАКРЫТО ОТПУСК”. Удерживая подсыхающий лист в левой руке, он шагнул к обескураженным лордам и выставил перед собой кисточку, словно меч.       — Вон, вон, вон! — беспорядочно бормотал он, нанося точечные удары в воздух. Мелкие брызги усеяли нежно-зеленое ханьфу Шэнь Цинцю уродливыми веснушками. Шипя рассерженным индюком и заляпав чернилами пол собственного кабинета, Шан Цинхуа наконец изгнал лордов в коридор.       Проделав в бумаге некрасивую дыру, он нацепил лист на дверную ручку, свирепо осмотрел коридор и с грохотом захлопнул за собой дверь, оставив лордов в раздражении и недоумении. Самодельная табличка самым краем угодила между косяком и дверным полотном и перекосилась, жалко помахивая уголком.       — Я вам всем еще устрою, — бормотал Шан Цинхуа, вихрем проносясь по комнате. Ровные стопки книг кренились, опасливо избегая урагана, мебель в испуге жалась к стенам.       Протоптав изрядную часть ковра и слегка утомившись, Цинхуа выглянул в коридор, кликнул ученика, наказал никого не впускать ни при каких условиях и снова заперся. Наглухо закрыв окна, он сжевал грушу и лег спать.       Проснулся лорд глубокой ночью. Ему хотелось есть, творить и убивать.       Утолив голод второй грушей, он рассеянно обтер пальцы об обивку стула, приготовил свежую порцию чернил и пододвинул к себе стопку бумаги.       — Я вам сейчас такую клишированную чушь понапишу, что всем плохо станет, — пообещал Шан Цинхуа в пустоту и в задумчивости почесал кистью ухо. — А потом подкину по экземпляру на каждый пик. Да.       Вдохновенно взмахнув руками, он вывел первую строчку.       Бинхэ было не до сна.       Перевернувшись десяток раз вокруг собственной оси и сбив постель в неопрятный ком, Ло Бинхэ душераздирающе вздохнул.       — Учитель, — робко позвал он в темноту. — Я не могу уснуть.       Перекатившись поближе, Шэнь Юань положил прохладную ладонь на полыхающий лоб мужа и уютно засопел ему в плечо.       — Что такое? — немного невнятно пробормотал он и широко зевнул.       Бинхэ уже готов был ответить, что внутри засело какое-то странное чувство и вроде бы ничего не случилось, но все равно так тоскливо и маетно, но вместо того пробормотал хрипловато-низким и сексуальным голосом:       — Как я могу спать, когда рядом лежит такая горячая крошка, м?       Договорив, Бинхэ зашелся приступом изумленного кашля, старательно зажимая себе рот обеими руками. Шэнь Юань по-совиному округлил глаза и ласково погладил мужа по дрожащему плечу.       — Выучил новые комплименты? — неуверенно предположил он. — Давай уже завтра, хорошо? Не надо смущаться, просто…       — А кто здесь смущается? — бархатно выдохнул Бинхэ. Белоснежные зубы влажно блеснули в темноте, обнаженные в провокационной улыбке, а ночное одеяние с треском расползлось, выставляя на всеобщее обозрение выпуклую грудь.       Размеры паники в глазах юноши превысили все допустимые размеры и грозились вот-вот расплескаться по всей комнате.       Шэнь Юань резко сел на постели, выпутываясь из длинных прядей, и опасливо отодвинулся к краю.       — Достали меня эти неразлучники, — пожаловался Шан Цинхуа сочувствующему потолку. — Щебечут и щебечут, так и хочется им тряпку на голову накинуть.       Всем телом ощущая горящий взгляд, Шэнь Юань повел плечами, нахохлился, вытянул губы трубочкой и неуверенно чирикнул. Впервые ему захотелось последовать примеру мужа и залиться горькими-горькими слезами, но возомнившее себя птичьим тело плакать не умело.       — Это какое-то проклятие, — сориентировался Бинхэ, скатываясь с кровати и кидаясь к стопке одежды. Новый приступ застал его посреди комнаты. Медленно развернувшись, он шаг за шагом начал приближаться к Шэнь Юаню, оглаживая ладонями свою обнаженную грудь.       Шэнь Юань задохнулся и даже чирикнуть забыл, наблюдая за ослепительно-прекрасным телом, подчеркнутым блеклым светом луны.       — Не бойся, я подарю тебе только неземное наслаждение, — заверил демон, сладко щурясь. Правый глаз его начал нервно подергиваться.       — Пиздец, — задумчиво заметил Шэнь Юань и вдруг вскочил на ноги, изогнувшись, как тонкое деревце под порывами ветра. Одну руку он прижал к груди, вторую — ко лбу, а глаза закатил так далеко, что комната расползлась в туманной дымке.       — Ах, вы так нетерпеливы, мой демонический супруг, — тоном престарелой нимфоманки забормотал он и в отчаянии закусил губу.       — Нам нужно позвать на помощь, — буркнул Бинхэ и стиснул отчаянно кокетничающего Шэнь Юаня в объятиях.       Ведомый огненной страстью, лорд карабкался по стене навстречу своей роковой запретной любви, начал Шан Цинхуа новую страницу и злорадно ухмыльнулся.       Надсадно пыхтя от злости, Лю Цингэ уверенно взбирался по высоченной башне к самому верхнему окошку. Он был уверен, что еще вчера эта башня была обычным двухэтажным строением, а лезть туда вовсе не было никакого смысла, потому что можно было войти через дверь.       Добравшись наконец до раскрытого настежь окна, Лю Цингэ прищурился от яркого света и перевалился через подоконник, на ходу выплевывая полупрожеванную розу.       Юэ Цинъюань, меланхолично заплетающий длинные черные волосы в тугую косу, испуганно взвизгнул, но с места не сдвинулся и только устало прикрыл глаза.       — Злобные ученики и жадные лорды заточили вас в этой башне, надеясь присвоить себе вашу красоту, силу и мужество, — Лю Цингэ встал в горделивую позу и стукнул себя кулаком по груди, мимоходом отметив, что оная грудь по пояс обнажена. — Но я не в силах сдержать своих чувств!       — Ах, все это так трогательно, ты пришел спасти меня, мой прекрасный принц?— сквозь зубы процедил Юэ Цинъюань, скривился и потянулся к столу.       “Нужно дать знать Му Цинфану”, вывел он твердой рукой и внезапно пририсовал сбоку романтичное сердечко со стрелочкой.       Лю Цингэ согласно кивнул и сплюнул прилипший к губам листок.       Шан Цинхуа возбужденно потер ладони и склонился над густо исписанными листом. Глаза его покраснели от усталости.       Почуяв чужое присутствие, гордая заклинательница потянулась к кинжалу, спрятанному под подушкой. Но узкий силуэт замершего посреди комнаты незваного гостя показался ей немного знакомым…       — Если ты посмеешь пырнуть меня ножом, я придушу тебя твоей же вуалью! — алые глаза Ша Хуалин разгорелись во тьме двумя угольями. Этой ночью она билась с двумя сильными демонами, посмевшими бросить ей вызов, и поющее в крови упоение боем до сих пор щекотными отголосками бродило внутри.       — Я даже не знаю, откуда у меня нож, — ошарашенно пробормотала Лю Минъянь, разглядывая растрепанную и невменяемую демоницу.       — Что за злое колдовство притянуло меня сюда? — продолжила допрос Ша Хуалин, медленно приближаясь к постели и плавно покачивая бедрами. Не дойдя всего одного шага, она опустилась на колени и с мольбой протянула руки. — Сквозь любое расстояние я услышу твой зов и тоску и вернусь к тебе, о возлюбленная!       — Я пырну тебя ножом, — предупредила Минъянь и подтянула ноги к груди, спасаясь от загребущих когтистых пальчиков.       — Даже яд я приму из твоих рук, — покладисто согласилась Ша Хуалин, распласталась на полу и хихикнула. — Какая интересная игра. Не понимаю, кто и зачем навел на меня этот морок, но чувствовать себя зависимой и уязвимой так… будоражит.       Приподнявшись, демоница оперлась ладонями о постель и гибко проскользнула поверх одеяла, всем телом прижимаясь к оцепеневшей Лю Минъянь.       — На тебе нет вуали, — мурлыкнула она, и алое пламя в глубине зрачков разгорелось жарче.       Шан Цинхуа отложил кисть и от души потянулся, закинув руки за голову.       — Слезь с меня, — сдавленным шепотом предложила Лю Минъянь, косясь на слишком низко склонившуюся демоницу. Ша Хуалин поерзала и раздраженно вздохнула.       — Я бы с удовольствием, но почему-то не могу.       Размявшись, Цинхуа снова взялся за кисть.       — Как ты смеешь?! — вскричала взбешенная заклинательница, взмахнув мечом. Поток светлой энергии снес похотливую демоницу с постели и впечатал в стену.       Даже воздух вокруг Ци Цинци звенел от силы и сдержанной ледяной ярости. Неведомое доселе отчаяние вырвало ее из оков сна. Что-то ужасное надвигалось, и только она могла спасти свою ученицу от страшной беды!       Беда застонала и приняла максимально соблазнительную позу.       — Две заклинательницы куда лучше одной, — игриво заметила она и надула губы.       Ци Цинци задохнулась от праведного гнева.       — Демоница!!! — зарычала она, одним прыжком перемахнув полкомнаты. — Только посмей еще раз приблизиться к моей… к моей…       Слово “ученица” застряло на полпути и свалилось с губ, странным образом превратившись в “любимую”       Шан Цинхуа хлопнул в ладоши.       Мин Фань опустился на пол, во все глаза рассматривая тонкое лицо Му Цинфана. Спящий лорд казался таким юным в своей уязвимости, что где-то глубоко щемило незнакомое чувство заботы. Хотелось коснуться самыми кончиками пальцев нежной кожи, разгладить крошечную морщинку между бровей…       — Фу, с этими двумя никакой порнухи при всем желании не напишешь, — Шан Цинхуа скривился и скомкал начатый лист, метким броском запустив его в угол на груду таких же неудавшихся начал. — А почему бы не треугольник? Что может быть отвратительнее и штампованнее, чем любовный треугольник?       — Он мой! — грозно проревел Лю Цингэ, отчаянно вращая глазами и потрясая мечом. Ноги неудержимо влекли его в глубины темной комнаты, прямо к шевелящейся постели. Скулы Бога войны покрылись нежнейшим румянцем, а во взгляде мелькнула паника. В последней попытке предотвратить катастрофу он вцепился пальцами левой руки в косяк, но было уже поздно.       Одеяло отлетело в сторону, являя изрядно помятого Шэнь Юаня и впавшего в демонический амок Ло Бинхэ.       — Соперник, — процедил тот, с ненавистью глядя на Лю Цингэ. — Я знал, я знал…       Шэнь Юань тоненько ахнул и прижал ладони к щекам.       — Супруг мой, у меня ничего не было с этим диким… диким… варваром!       На последнем слове голос его сорвался на томный стон. Лю Цингэ перестал размахивать мечом и с возросшим интересом уставился на встрепанного Шэнь Юаня. Ло Бинхэ побледнел.       — Квадрат! — возвестил Шан Цинхуа, подчеркивая написанное и разминая пальцы.       — Вы никогда его не понимали, — Му Цинфан смотрел на обоих мужчин с презрением. Они оба были красивее и сильнее него, но только хрупкий целитель знал правду…       — Вы оба — просто неотесанные мужланы и недостойны души прекраснейшего человека на земле, — шепот Му Цинфана казался змеиным шипением. Целитель скрывался в тенях и только теперь вышел в круг неясного лунного света, ступая твердо и открыто. Лицо его было решительным. — Шэнь Цинцю, молю, подумай о своем будущем. Эти два оленя только и могут, что сражаться за твое тело, с грохотом сцепляясь рогами. Им нет никакого дела до твоих чувств. Они даже не понимают, как ранят тебя своим упрямством! Идем со мной, и я сделаю все возможное для твоего счастья…       Шэнь Юань всхлипнул и порывисто вскочил с кровати, прижимая ладони к груди.       — Беги, умоляю! — надрывно закричал он, своим телом прикрывая целителя от медленно надвигающихся демона и Лю Цингэ. — Беги и забудь обо мне! Мне не вырваться из этого плена…       Кусок стены рядом с нараспашку раскрытой дверью треснул и вывалился на пол. В клубах пыли воздвигся Юэ Цинъюань.       …с обнаженным торсом, дописал Шан Цинхуа и высунул кончик языка от усердия.       — Уберите руки от моего А-Юаня, — холодно бросил глава Юэ. Он был похож на неукротимую стихию, заключенную в человеческое тело. Глаза горели, по коже пробегала нервная дрожь, а налитые мускулы казались каменно-твердыми.       — Я заставлю этого хомячка летать без крыльев, — задумчиво обронил Шэнь Юань. — На одной силе целительных пиздюлей будет пронзать небеса. Бинхэ, как только сможешь говорить, попробуй…       Не договорив, горный лорд вдруг вцепился себе в волосы и рухнул на колени в круге полуобнаженных мужчин.       — Прошу вас, не надо! — возопил он, заламывая руки. — Для каждого из вас есть место в моем сердце! Наша любовь столь велика, что никакая ревность не сможет ее погубить. О, я прошу, смирите свою гордыню!       — Если такова воля моего А-Юаня… — задумался глава Юэ и призывно поиграл грудными мышцами.       — Я хочу вырезать себе глаза, — мрачно признался Лю Цингэ и лучезарно улыбнулся.       Шэнь Юань помотал головой и договорил охрипшим голосом:       — Ты же можешь связаться с Мобэем, умоляю, заставь его найти Шан Цинхуа. Пусть найдет его и отберет все, и руки свяжет, и рот заткнет — на всякий случай.       — Мой супруг так щедр, — скривившись, бросил Ло Бинхэ и украдкой кивнул.       Раздавленный внезапно раскрывшимися чувствами, горный лорд дрожал всем телом. Вся его благопристойность и пуританство пали перед вырвавшейся на волю истинной похотливой сущностью. Шэнь Юань призывно облизывал губы и пламенел под жадными взглядами окружающих его прекрасных мужчин, не смеющих и пальцем его коснуться. В глазах цвета цин тлело невыносимое желание. Он понял, что и вправду сможет принять их всех…       — Не сможет, — мрачно заметил Мобэй, нависнув над плечом упоенно строчащего Шан Цинхуа. Выпавший из реальности творец подпрыгнул вместе со стулом и выронил кисть, заляпав конец предложения жирной кляксой.       — Мой король? — пискнул он, сжимаясь в ожидании неминуемой катастрофы.       Мобэй-цзюнь был очень сердит. Злость расползалась по комнате ледяными змеями и кусала Цинхуа за босые пятки.       — Не сможет, — повторил Мобэй и выпрямился, сложив руки на груди. — Ну, не четверых сразу точно.       Шан Цинхуа покрылся красными пятнами.       — Мой король, это была метафора, — пробормотал он. — Я имел в виду его сердце… любовь на пятерых, а не…       — Вот как? — Мобэй приподнял бровь и принялся перебирать рассыпанные по столу листки. — А почему совсем ничего нет обо мне?       — Мой король, я постоянно живу на пике и вас совсем не вижу, — попытался оправдаться Шан Цинхуа, осторожно стекая со стула на пол и готовясь драпать со всех ног. — Я не смею…       Бледная кисть с синеватыми ногтями сжалась, ухватив беглеца за воротник.       — Ты не смеешь, — Мобэй одним взглядом указал Цинхуа на горы недописанных сцен со всеми обитателями пиков, кого только смог припомнить взбешенный лорд. — Конечно, не смеешь.       Подцепив Цинхуа под колени, демон взвалил извивающуюся мягкую тушку к себе на плечо и шагнул в портал.       — Куда вы меня несете?       Отбиваться слишком уж явно Цинхуа не рискнул — так ведь можно и в самом деле отбиться.       — Писателям ведь нужно собирать материал, не правда ли?              — Я хочу умереть, — мрачно заявил Шэнь Юань и накрыл голову подушкой. Вся его фигура являла собой пример глубочайшего отвращения.       Потрогав кончиком языка в кровь исколотые губы, Лю Цингэ сдернул с ровной стопки белья верхнюю простыню и намотал на себя на манер тоги.       — Если кто-нибудь хоть слово произнесет о случившемся, я его убью, — отрывисто пообещал он и исчез, выйдя прямо в окно. Только Чэнлуань сверкающей вспышкой прошил светлеющие небеса, унося своего хозяина зализывать душевные раны.       Му Цинфан потер переносицу и медленно попятился к двери.       — Надеюсь ближайшую неделю не увидеть никого из вас, — утомленно заметил он и растаял во тьме.       Последним комнату покинул Юэ Цинъюань, куда-то в пространство предупредив, что отправится в пещеры Линси на длительную медитацию.       Уныло обведя взглядом разоренную комнату с выбитой дверью и полуразрушенной стеной, Ло Бинхэ опасливо оглянулся на Шэнь Юаня:       — Муж мой…       Из-под подушки донеслось кровожадное рычание.       — Посплю на полу, — покладисто согласился Бинхэ.       Шан Цинхуа вернулся через две недели изрядно отдохнувшим и с целым сундуком новых нарядов и украшений. Он с утроенным усердием принялся наводить порядок, больше не срываясь на других лордах. Лорды, впрочем, тоже теперь не рисковали бесить творца и свои замечания высказывали в крайне корректной форме и исключительно в письменном виде.       О недописанном безвестном фанфике не вспоминал даже сам Шан Цинхуа, и только Ша Хуалин иногда доставала украденные стопки густо исписанных листов, перечитывала их и хохотала до слез, пугая слуг до нервной икоты.