И полетели ножи - и стаи упрёков.

Сколько бы ни прошло ночей, Уиллу всегда будет казаться, что внутри Ганнибал деревянный. Что под рёбрами мышцы натянуты на глухой резной чурбан. Очень, очень часто Грэма в этом переубеждают - но ведь нужно касаться сухого торса пальцами и чувствовать гладкую кожу, Ганнибал уже привык к этой его манере. Но когда наступает утро, доктор снова превращается в нечто очень кукольное. Бесит эта его схожесть с манекеном в брендовом магазине. Уиллу это чувство раздражения не мешает задерживать дыхание каждый раз, когда Ганнибал умудряется, почти не меняясь в лице, на людях продемонстрировать всё, что думает. Переговоры тайным шифром микроулыбок и выразительных взглядов через стол в кабинете патанатома - ни разу не этично. Но Ганнибал клал на этику в случае Уилла, и обязательно бы не на шутку рассердился, вздумай Грэм такое при нём озвучить. Ты - мой, я - твой. Отношения по Лектеру. Не требуют уточнений и разбирательств, спасибо, у них достаточно богатые медкарты, чтобы к ним ещё добавлять семейные проблемы. Отношения по Лектеру не предполагают, что интуит-виктим толкует каждый жест своего агрессора тремя разными способами как минимум и не может определиться, что именно значило то или иное слово. К ночным кошмарам Уилла прибавились ещё и краткие сполохи ментальных лабиринтов среди рогов оленя. Просто, когда Ганнибал злится. Тогда он случайно попадает скальпелем себе по пальцу, когда затачивает карандаш, иногда ломает или гнёт вещи, которые находились у него в руках. На кухне есть даже ящик для гнутых ложек. Уилл, который вообще воспринимает кухню доктора, как воплощение его души, думает, что в голове у Лектера есть такой же ящик. Просто, когда остаются порезы и синяки, "вы же понимаете, восемь собак", и Ганнибал несёт аптечку и вегетарианский ужин на двоих вместо извинений. Так что пусть злится. Тогда Лектер окончательно себя отпускает себя и присваивает себе жизнь Уилла. Самому Грэму она давно не нужна, и что с ней делать, профайлер не знает. Поэтому периодически - периодически значит примерно в середине периодов ремиссии - Лектер обнаруживает запах чужого дорогого одеколона на ключице Уилла. Или количество общения, которое дозированно у Уильяма Грэма для каждого персонально, критически приближается к доле Ганнибала. Это в своём роде обоюдная игра - иногда доктор знает точную дату недоизмены Уилла. Есть одно эффективное средство, но Грэм не любит, когда на его коже остаются красноватые пятна-улики. Вообще, профайлер не смеет даже заикаться о предпочтениях в постели, но чувство профессионализма даже в этом аспекте анализа не даёт оставлять Ганнибалу засосы и укусы на бледной шее. Но периодически, примерно в то же время, Грэму срывает крышу именно от всех собственнических замашек доктора. Однажды он точно убьёт Грэма. Один раз по материальному воплощению души Лектера летали кухонные ножи и стеклянные дешёвые тарелки, которые зачем-то привёз из своего дома Уилл. Они всегда начинают вместе, и Уилл доходит до момента, когда Ганнибал занимает всё свободное пространство в комнате серьёзно напуганным. Однажды он не испугается, и ничто не остановит доктора от того, чтобы воткнуть нож в его грудь. И ссорятся они совсем не из-за провокаций Уилла. В какое-то там давнее время они стояли над трупом в комнате, залитой утренним солнцем, и руки Ганнибала были в крови. Уилл кричал ему в лицо, что он отлично, блядь, понимает, не хотел бы понимать, но никогда этого не примет. И много других грубых слов, за которые расплатился всплеском гневливого отчаяния, которому предпочтёт обычное бесчувственное дерево, и шрамом от укуса в том месте, где шея переходит в плечо. Труп сожгли, случай старались не вспоминать. Уильям - тоже неплохой психолог, только скорее бытовой. И считает лучшим решением их вопроса обоюдную, приятную ложь, в которой тяжело запутаться. Они играют, как будто ревность Ганнибала - это действительно то, что он чувствует. Как будто они нормальная пара со своими тайными знаками, ритуалами и прочими милостями. Как будто чёрный человек с оленьими рогами не стоит между ними.