Расширение территории

Лань Чжань с детства твердо знает, что ему нравится – некоторое количество привычных вещей, знакомых и потому хороших: ломящая боль в кисти от того, как долго он держит ручку, пока пишет конспекты. Чтение. Упражнения в игре на гуцине с дядей и последующая усталость в загрубевших пальцах. Твёрдость мышц после отработки стоек. Голос брата. Сон на жесткой прохладной постели с белыми простынями. Запах дома – свежий и легкий. Сад за окном, который цветет весной и облетает осенью, и можно сидеть под той сливой, читая, упражняясь в игре на гуцине или говоря с братом, потому что у него нет развлечений, кроме этих. Лань Чжань нравится то, что он знает: все это имеет определенный порядок, подчиняется логике, оно понятно и правильно. Лань Чжань любит правила: правила семьи, пунктуации, ему нравится даже твердая уверенность в том, что дорогу нужно переходить на зеленый – правила дорожного движения. Его мир прост и последователен, и ему нет нужды выходить за его пределы, заводя знакомства, находя увлечения или новые места, которые однажды могли бы стать п р и в ы ч н ы м и. Он не жаден, пусть все это останется тем, кому мало того, что они имеют. Лань Чжань не хочет большего. Лань Чжань даже по сторонам не смотрит. *** Лань Чжань не хочет большего, поэтому боги воздают ему за смирение сторицей. Только он не понимает сначала, наказали его или наградили. Вэй Ин шумный, намного более, чем ветер в саду, чем голос брата и звуки гуциня. Вокруг него что-то кружится и мелькает, как будто он – глаз бури, как будто домик Элли в самом центре урагана. Он всегда чего-то хочет, потому что он-то как раз из породы тех ненасытных людей, которым Лань Чжань всегда оставлял весь мир, за исключением своего маленького и понятного правильного кусочка. Вэй Ин прилипает к Лань Чжаню намертво, как липнет тягучая смола сливы к волосам. Здоровается каждое утро, хохочет, обнимает, не обижается, получая шлепки по рукам, и оказывается рядом в любое мгновение, стоит только о нем подумать. (Стоит ли о нем думать?) Вэй Ин любит животных и таскать за собой Лань Чжаня, который иногда покорен только потому, что оглушен. Лань Чжаню, оказывается, нравятся кролики. Он узнает об этом, когда Вэй Ин приводит его кормить животных на местную ферму, подводит к вольеру и сует в ладонь куски моркови. У кроликов длинные мягкие уши и смешно дергаются розовые носы, а Лань Чжань глупый, потому что всегда жил без этого знания. (Как, как он жил?) Вэй Ин приглашает его на обед, знакомит с сестрой и угощает супом. Лань Чжань, прежде невнимательный к таким вещам, редко смотрящий людям в лица без особой нужды, замечает его взгляд: он немного взволнованный, выжидающий и п р и в ы ч н о воодушевленный. Суп первой ложкой выжигает Лань Чжаню ротовую полость, становится жарко, из носа начинает подтекать, увлажняются глаза. Вэй Ин напротив шмыгает и проводит над верхней губой ладонью. И смотрит. Под этим взглядом Лань Чжань понимает, что ещё никогда не ел ничего настолько острого, что так привык к простой и пресной пище, что не уверен, что его желудок выдержит и меньшее количество перца, ему не нравится, но он зачерпывает вторую ложку. Вэй Ин улыбается. Вэй Ин ведёт его в парк аттракционов, потому что Лань Чжань даже в детстве не катался на американских горках. Вэй Ин подпрыгивает рядом с ним от нетерпения, пока они стоят в очереди в билетную кассу – ровесник, юноша, но все же сущий мальчишка. Лань Чжаню нравится высота, он чувствует, что сердце подпрыгивает где-то между горлом и желудком, как саранча в пустой банке – тоже шутка Вэй Ина. Вэй Ин смеётся и визжит всю поездку, потому что "не я придумал правила, Лань Чжань, кричать – это хороший тон". Это тоже Лань Чжаню нравится. Лань Чжаню нравится Вэй Ин целиком, хотя он непредсказуем и совсем непохож на все остальное в жизни Лань Чжаня. Он иногда спрашивает себя: почему? Потому что, когда Вэй Ин закрывает ему глаза ладонями, спрашивает: "Угадай кто?", Лань Чжань наконец начинает видеть