Ртуть

      Джису шла по дороге, стуча своими каблуками, смотря в телефон, где в общем чате однокурсники снова спорили по поводу какой-то темы, суть которой она упустила ещё около сотни сообщений назад. Это было не столь важно — она лишь хмыкала под нос, уже давно перестав удивляться, как Дженни и Юнги предъявляли друг другу новые аргументы, доказывающие, что именно они правы, тем самым передёргивая туда-сюда всех остальных.       Она вышла из-за угла, оказываясь на перекрёстке среди многоэтажек, которые почти все пустовали из-за скорой реконструкции. Это место возвращало её на пару лет назад, когда она вместе с семьёй здесь жили. Тогда её отец работал на стройке почти что в другом конце города днями и ночами, лишь бы заработать побольше денег на лечение мамы, больной раком. Она не могла даже позволить себе лежать в больнице, от химиотерапии настоятельно отказывалась, а операция дорогостоящая. Они тогда переехали, потратив почти все собранные деньги, ибо терпеть все выходки людей по приказу директора компании, который купил территории, было просто невозможно. Родители продержались не больше двух месяцев, успев увидеть, как дочка пойдёт в университет и станет совершеннолетней.       Джису ужасно хотела плакать, стоя на похоронах, в чёрных одеяниях, когда люди приходили и говорили слова сожаления, но сдерживалась, как могла, сама не зная, почему. В тот день она плакала только по одному поводу, о котором поклялась себе не вспоминать. Именно с того момента всё в её жизни перевернулось, а она сама поменялась, словно той прежней её и не было. Раньше она часто плакала, закрываясь у себя в комнате, понимая, что ничего не может сделать, ведь даже те пять подработок, на которых она работала до полуночи, особо ничем не помогали. А сейчас она вовсе забыла, что это такое.       Она вздохнула, снова осознавая, что пришла в это место непроизвольно. На телефоне всплыло новое сообщение от Дженни, и Джису, быстро прочитав его, дала краткий ответ, а после подняла голову, устремляя взгляд на пятый этаж, где всё так же на подоконнике сидел её игрушечный мишка. Она усмехнулась, доставая из кармана мятную жвачку, и, закинув её в рот, ушла.       Прошло уже почти три года, а это место всё такое же. Директор той компании, как раскрылось после, не уплачивал налоги, за что его и повязали, а компания вскоре из-за неумения нового представителя директора обанкротилась. В итоге это место никому не стало нужно, а все те, кто потерял дом и что-то подороже, остались ни с чем.       Джису подошла к зданию, возле которого уже стояла злая Дженни. Её кошачьи глаза так и стреляли недобрыми искрами, а пальцы рук, на которых было слишком много разных колец, всё щёлкали — ещё один не очень хороший знак, который давал понять — пытается успокоиться и отвлечься.       — Я не читала конец переписки, но уже вижу, что ты в пролёте, — тут же произнесла Джису, останавливаясь рядом с девушкой, которая в ответ кивнула. Джису хмыкнула, вытягивая из кармана пачку жвачек, протягивая её Дженни, которая махнула рукой, отказываясь. — Как знаешь, — тут же сказала та, кладя её на место.       — Бросаешь? — как-то даже не удивлённо спросила Дженни, намекая на курение.       — Ага, — со смешком ответила Джису, смотря на вход в университет, из которого начали выходить студенты, что значило перемену.       — В который раз? — скептически прозвучало из уст Дженни, которая особо не церемонилась и достала свою пачку сигарет, и недолго думая, зажгла. Джису промолчала, сверля взглядом место отдыха у небольшого фонтана. — Ты куда смотришь? — спросила Дженни, замечая, как подруга сжала край своей белой юбки, чуть выше колена. Она тут же осмотрелась, останавливаясь на целующуюся парочку, узнавая там парня Джису Сэхёка. — Вот же подонок! — прошипела та, собираясь двигаться в ту сторону, но Джису схватила её за руку, не позволяя этого.       — Он того не стоит. К тому же мне не впервой, — спокойно проговорила Джису и отвела взгляд. — Я пойду домой, сегодня не в настроении быть на парах, — не давая шанса подруге вставить и слова, развернулась и ушла.       Она уже потеряла счёт тому, сколько раз её предавали и сколько раз она прощала. Несмотря на то, что она не плакала, она была подавленной, словно недавно склеенное сердце снова разбили. Джису уже сомневалась, что его вообще можно будет склеить — слишком маленькие кусочки — почти порошок. Сколько раз можно открывать своё сердце, несмотря на то, как с ним отвратительно обращались? Она шла по дороге, а вокруг словно картинки прошлого, в которых всё повторялось, снова причиняя страдания. Лишь один вопрос волновал её настолько, что дышать было тяжело — «почему он ушёл?», и он появлялся именно в такие моменты.       Джису остановилась посреди дороги и подняла голову вверх, смотря на голубое красивое небо, пытаясь дышать ровно. Всё вокруг уже давно начало казаться ей фальшью, и она старательно пыталась этого не видеть, но оно прорывалось сквозь щели, заставляя грязнуть больше и больше, предупреждая, что она просто задохнётся. Джису уже очень давно тяжело дышать всей грудью, смотреть высоко и надеяться, что лучшее впереди, она будто плыла по течению, которое должно нести в хорошую сторону, но почему-то несло в обратную, другую — плохую.       Она не знала, хватит ли ей сил и духу однажды, зайдя в галерею своего мобильного, в скрытую папку с паролем, обозначающим дату его ухода, удалить все те совместные видео и фотографии. Наверное, не скоро, учитывая, что она снова смотрела в те бездонные карие глаза и улыбалась в ответ на его лучезарную улыбку, проводя пальцем по экрану.       Чонгук был единственным человеком, который в тёмной мире осветлял ей путь, поддерживал лишь одним присутствием, но и он ушёл в самую трудную минуту, как и многие другие. Она не раз задавалась вопросом, почему, но ответа не услышала ни от самой судьбы, ни от самого парня, который не брал трубку и не отвечал на сообщения. Сейчас Джису вновь ненавидела себя за то, что не могла отпустить того, кого давно должна была.       Мир, кажется, сошёл с ума, раз связал её с людьми, которые бросали её, как ненужный мусор. Или же, быть может, она в прошлой жизни натворила ужасных дел, раз в этой жизни всё так плохо. Одиночество следовало за ней по пятам, словно тень, и она не знала, в какую секунду кто-то из ближнего круга снова уйдёт, не предупредив. Джису просто знала, что всегда нужно быть к этому готовой.       Когда экран телефона потух, и на нём показалась пара капель дождя, она вдруг осознала, что в её жизни он не прекращался всё это время. Года летели, но Джису не ощущали этого. В её жизни до сих пор один и тот же дождливый июньский день, когда она ехала на велосипеде с подработки к нему домой, упала, сдирая коленки, и застала пустой арендованный дом, чтобы потом услышать от хозяйки, что жильцы уехали, не сказав ни слова. В тот момент часы остановились и мир застыл.       Джису лишилась опоры и упала вниз, пробивая дно. Ей казалось, что все внутренности горели, а сердце разрывалось на части в попытке понять и осознать, что это тот самый конец, когда у неё ничего и никого не осталось. Вся дальнейшая жизнь была, словно оболочка, которую очень хотелось, но и та не вечна.       Капля дождя накрывали девушку, которая словно приросла к земле, но двигаться вовсе не хотелось, потому что в голове, словно кино, проносились кадры за последние три года. Джису ощутила, как кто-то схватил её руку и дёрнул на себя, в сторону, под навес какого-то здания. Она смотрела пустыми глазами на парня, который в ответ смотрел негодующим взглядом, пронизывающим похлеще прохладного дождя. Кажется, на секунду Джису привиделась иллюзия Чонгука, которого она так жаждала увидеть. Она до сих пор разрывалась на две части того, что сделает первым делом: даст пощёчину и накричит или обнимет, радуясь его появлению. К сожалению или к добру, эта иллюзия быстро исчезла, как только парень потормошил её за плечи, приводя в чувства.       — Ты с ума сошла?! Хочешь совсем промокнуть и заболеть? — прокричал он ей, кивая на погоду вне навеса.       — Тебе какое дело? — в ответ тихо, спокойно, но довольно холодно спросила Джису, заглядывая в чёрные, как омут, глаза, которые смотрели всё так же в самую душу, заставляя внутри всё холодеть. Или же это Джису казалось, ибо она спиной ощущала, как блузка прохладно прикасалась к коже, оставляя там мокрые дорожки. — Всем в этом мире плевать! Так почему тебе нет?! — срываясь на отчаянный крик, произнесла Джису и резко рухнула вниз, заливаясь горьким плачем. Всё внутри ныло так сильно, словно там бесконечные язвы, которые уже ничем не вылечишь. Джису впервые с тех пор чувствовала себя настолько гадко, что не могла передать это словами. Будто это душевная боль, материальная, и сейчас просто разрывала её на кусочки, совсем не жалея. Парень сел так же на корточки напротив и легонько дотронулся до подбородка, поднимая его, чтобы смотреть прямо в её заплаканные глаза и легонько улыбнуться.       — Слезами ничего не изменишь, потому что миру нет дела до твоих слёз, — спокойно и горько произнёс парень, вытирая большим пальцем дорожки из слёз на розовых щеках.       — Именно поэтому я и плачу, — прошептала Джису и остановила парня, чтобы подняться. — Это странно, ибо мы не знакомы…       — Ким Тэхён, — перебивая её, тут же проговорил парень, протягивая руку в знак знакомства. Джису удивлённо захлопала мокрыми ресницами, смотря на такую же искреннюю, подбадривающую улыбку, и пожала руку.       — Ким Джису, — представилась она, а после опустила голову, закусывая губу, переминаясь неловко с ноги на ногу. — Он обещал помочь мне, но оставил ещё более разбитой, чем я была прежде, — произнесла Джису, сама точно не зная, зачем. Просто хотела сказать кому-то то, что на душе.       — А ты подумай… в твоих трещинах ведь золото.       — Даже если и так, я больше не хочу любить. Это больно и бессмысленно, — голос дрожал, как и сама девушка, которая всё ещё не могла полностью прийти в себя. Парень хмыкнул, обращая на себя большее внимание, а после осмотрелся, будто специально выжидая, когда её любопытство достигнет высшей точки. Дождь всё так же шёл, и парень протянул руку вперёд, подставляя её под капли.       — Очень жаль. Бояться любви — значит бояться жизни, а тот, кто боится жизни, на три четверти мёртв, — грустно проговорил Тэхён, а после снова устремил свой взгляд на Джису, которая на мгновение потерялась от его слов.       — К сожалению, я мертва уже давно, так что это вовсе не имеет смысла, — горько ответила Джису, а после приблизилась к уху и прошептала: — Любовь как ртуть, можно удержать её в открытой ладони, но не в сжатой руке, — и, снова натягивая улыбку на лице, ушла, отрывая их сплетённые между собой пальцы, совершенно не понимая, в какой момент они переплелись.       Джису в очередной раз шла по дороге, набирала его номер на телефоне и в очередной раз услышала автоответчик.       — Знаешь… я никогда тебя не прощу, Чонгук. Никогда.       Джису отключилась, а после удалила всё на телефоне, что имело хоть какой-то намёк на него. Казалось, что в этот момент дышать стало легче. Чего судьба от неё хотела?