Ты простишь мне все мои карточные долги?

На следующий день Хиро приходит в театр с утра пораньше, отложив не самые срочные дела с прошлого вечера на завтра. Надо было разобрать весь реквизит, принесённый из дома, снова по полочкам - на лето никто не рисковал его оставлять в театре. Светило солнце, ещё не затуманенное облаками, однако роль облаков сегодня выполнял недовольный Сергей. Он ещё не смирился с мыслью о работе с неприятным себе человеком, хотя и понимал, что это суровая необходимость, и он никуда от неё не сбежит (ну, разве что на новое место работы). Проходя мимо актового зала несколько раз, он и не замечал, глубоко погруженный в свои мысли и музыку в наушниках, что там кто-то есть. Однако, был. Никто иной, как Паша. Выглядел он довольно забавно: на голове надет ободок с заячьими ушами, ниже футболка с некогда бывшим ярко-апельсиновым, но потертым временем принятом мультяшного Гарфилда, и ещё ниже пара черных джинс с вытянутыми донельзя коленями. Конечно, цветные носки и кроссовки. Он тихо ходил по сцене взад и вперёд, внимательно вчитываясь в текст своей новой роли, стараясь запомнить хоть что-то, а потом сумбурно бубнил себе под нос зазубренные слова. В какой-то момент он могу остановиться и, встав в какую-нибудь нелепо-горделивую позу, начать с пафосом, но по-прежнему тихо декламировать выученное. А когда наставало время песни, то просто "пробовал" на вкус несколько нот из разных отрывков и возвращался к прозе. Над сценой находилось маленькое окошечко в потолке, и было забавно наблюдать, как, останавливаясь под ним, Стукалов щурился, как кот, объевшийся сметаны. Ну, или снова начинал с пафосом зачитывать свои слова на манер "Быть или не быть" Шекспира. Кажется, его присутствие и не раскрылось бы, как пионы в августовскую пору, Сереже, но внезапно уши соскользнули с головы Стукалова и с ужасным грохотом шмякнулись о дощатый пол сцены. Вполне может статься, что, будь в здании больше людей, их бы заставили его покинуть от такого кошмарного грохота. Паша застыл от испуга в какой-то нелепой позе, а Веселов поскорее поспешил в зал, подумав, что там урон не меньше, чем обвалившийся потолок, но после обнаружив просто скрюченное тельце, стоящее на цыпочках, а позади него (на удивление) целые уши. Сказать, что Паша испугался последующего оклика сзади-ничего не сказать - он прям конкретно охерел. - Ну и что ты тут так рано делаешь, а, кроличье горе? - посмеиваясь и вынув наушники из ушей, поинтересовался Серёжа. Банальный вопрос - наверно, репетирует, но надо же как-то разрядить обстановку. - Роняю ваш реквизит на пол. - морская звезда, отомри; откликнулся Паша. Он медленно поворачивается к Хиро, расплываясь в полуулыбке. - Серёжа. Помнишь меня? - начинает улыбаться ещё шире, как будто вместо Сергея - главного его обидчика из университета - смотрит как минимум на корзину котят. - Помню конечно, как тут тебя забудешь. - все ещё с тенью иронии в глазах протягивает руку для приветственного рукопожатия. Воспоминания копошатся внутри неприятным клубком змей. Хиро осознаёт (и всегда осознавал, может, не признавал, но осознавал), что поступал неправильно. - Тебе нужна какая-то помощь? А то убьёшься ещё ненароком, если не поинтересуюсь. Ему очень хотелось услышать ответ "нет, спасибо" и вернуться к неконфликтным бумажкам на столе и куче пыли в ячейках шкафчика, но Паша оживился и прямо-таки засиял под солнцем, что объективно выражало абсолютно противоположное желание. - Расскажи мне о каких-нибудь тонкостях игры Кролика. Я пытаюсь уловить персонажа, но образы с настолько сильной энергетикой для меня в новинку, поэтому никак не могу поймать нужную волну. А ты так шикарно его играешь - я видел на записи в тиктоке и Инстаграм. Всегда поражаюсь и восхищаюсь, натыкаясь на очередное видео. Если начало фразы ещё можно было согревом пополам предугадать, то конец получился совершенно неожиданным для Хиро. Да, это очень польстило его эго, но настолько же сильно и засмущало. Безусловно, он этого не показал - ещё чего, такие эмоции с человеком, с которым вы знакомы на отметке "я его пиздил в школе".... Но, в любом случае, Серёжа, не светясь от перспектив, в отличие от своего напарника, принялся объяснять. В каждом деле есть возможность срезать углы, пролезть в тоннель, поиграть в шашечки, сэкономив пару минут и нервов - главное, о них знать. Это как когда ты для того, чтобы закрыть сессию в художественном, включаешь проектор делаешь набросок по готовой картиночке. И никому не станет открытием, что Веселов знал своего персонажа как себя. Кролик буквально был его альтер-эго, но не настолько антонимичным, как обычно принято считать. Скорее даже наоборот. Сергей погрузился в объяснения, показывая чуть ли не каждый шаг и движение руки, хотя в спектакле приветствовалось небольшая часть импровизации. Но для Хиро все было максимально четко отмерено и здесь - он знал, где и как пощекотать так, чтобы было смешно и родителю, и ребёнку. Роза? Что ж, откинуть Шляпнику, чтоб тот вышел из-за кулис с коронным "Зая подарил!". Грустный момент описания отсутствия достоинств перед Красной Королевой? Встать так, чтобы рука была согнута, а после прощения долгов, незаметно для Королевы, удовлетворенно ей махнуть. Первая встреча с Алисой? Подойти сзади и "случайно" напугать бедную девушку. И абсолютно все эти моменты он внимательно описывал Стукалову, вальяжно расхаживая по сцене и иногда принимая необходимые для демонстрации позы. С выражением при прочтении текста проблем практически не было - Паша постепенно проникся и начал делать так, как надо. Хотя по началу он исполнял роль слишком по-ребячески, чем случайно довёл своего учителя до белого каления. Как это выглядело? Извольте, продемонстрирую. Хиро сидит в первом ряду, положив обе руки на спинки близстоящих кресел, придирчиво изучая прыжки по сцене Стукалова. Тот из кожи вон лезет, обхаживая "гриб с Алисой" (временно настоящие декорации заменяла груда запылённых коробок, что Серёжа достал откуда-то из под сцены). Время от времени гулом по залу раздаются возгласы "тут надо направо, закрутись" или "веселее, веселее, что ты скукожился, как прошлогодний физалис", от которых Паша незаметно хихикает в кулачок, не уведомляя Веселова и веселости его фраз. И слава Богу - иначе ему было бы совсем не жить. Потому что созерцая одни и те же ошибки, на которые он тыкал колоссальное количество раз, Сергей начинал распаляться. Народ требует хлеба и зрелищ, а Хиро требует невозможного - вот девиз сегодняшнего дня у Павла Стукалова. И постепенно Серёжа начинал все более и более чувствительно относиться к смешкам и ребячеству Паши, постепенно теряя самообладание. Да, он перечеркнул свои принципы и устои, когда поинтересовался, не нужна ли тому помощь, но он надеялся на повзрослевшего человека, а увидел то же, что было на первом курсе! Захотелось снова поднять Стукалова за грудки и припереть к стене, но Сергей просто остановил репетицию и с полыхающим сердцем начал допрос. - Вот скажи мне, Паш, ты же взрослый человек. Какого хуя ты не понимаешь, что я от тебя требую, и продолжаешь просто угарать вместо того, чтоб собраться в кучу, освободив и себя от моих комментариев, и меня от головной боли? Я-то уж понадеялся, что ты изменился с первого курса, а похоже, что абсолютно нет. Из дерьма человека вывели, а дерьмо из человека - нет. Как же я уже жалею, что спросил, не нужна ли моя помощь... Под конец тирады Хиро сдувался, как лопнувший воздушный шарик, и последнюю фразу произнёс чуть не плача. Паша конечно помнил о сумбурности личности Сережи, но этот приступ произвёл на него впечатление. Да, он не был удивлён или напуган, скорее, расстроен впечатлением, которое произвёл. Можно было отреагировать не менее агрессивным "Ты ебанулся? Считаешь меня блять ребёнком? Я просто веселюсь, высокомерное чмо", но ведь он просто хотел создать немного уютной и веселой атмосферы, а получилось толко ухудшить все то, что начинало зарождаться. Не сказать, что ему было не все равно на последствия конфликта, но он все равно прилёг на край сцены, подпер щеки кулаками, по-детски надул губы и прошептал "прости". Безусловно, это тоже было актом инфантильности, но выглядело так забавно в купе со всем растрепанным пашиным видом и кроличьими ушами на его голове, что даже самое суровое сердце - сердце Сергея - растаяло, и он усмехнулся в ответ, бросив короткое "прощаю" и потрепав провинившегося по голове. Больше таких моментов не повторялось. Когда же они перешли к пению, дело окончательно пошло на лад. Они ведь учились в одном ВУЗе, да ещё и небольшом, так что преподаватели у них были одинаково классные. Да, были некоторые пиковые моменты, которые стоило обговорить, но больше никакой драмы. Может быть, Паше было совестно после случившегося и он старался стараться, или может быть Веселову уже конкретно надоело поправлять и шлифовать каждую шероховатость и погрешность, но, как бы то ни было, тут они сработались и поработали на славу. К концу их личной репетиции начинали подтягиваться люди, ведь время рабочего дня нещадно (не то, что подступало) подлетало, и мальчикам-зайчикам пришлось закругляться в срочном порядке. Ведь Сергей так и не закончил все вчерашние отложенные дела, а Стукалову предстояло убрать со сцены все, что они натащили в качестве декораций и буквально замести следы их преступления, взявшись за метлу с совком. Сцена не была особо большой - не учебный МХАТ, но Серёжа очень радостно свалил обязанность подметать её на хрупкие плечи Паши, ведь не понаслышке знал, как можно здорово запыхаться, станцевав очаровательный вальс с веником. "Да, меня, пожалуй, все ещё тревожит его инфантильность, но, кажется, он понял, что со мной такие штуки лучше не выкидывать. Осталось поднять все остальные наши проблемы - встретиться, поговорить, что ли, в нерабочее... Надо как-то налаживать контакт, хотя неприятные воспоминания не рассосутся сами по себе" - думал Веселов, разбирая свои оставшиеся документы и версии сценария.