На льду

Сигма — владелец казино, носившее имя «Небесное казино». В преступных кругах уже все о нём что-то да слышали, а в районе, где расположено само казино, Сигма является одним из главных авторитетов. Можно сказать, что он и контролирует всю преступность этого района. Это его территория, и он прекрасно в ней ориентируется, знает нужных людей, на кого и как надавить. Даже мелкие воры отчитываются перед Сигмой, страшась, что если этого не сделают, то им придётся покинуть это место и перебраться куда-нибудь подальше. Однако в последнее время рост преступности во всём городе резко возрос, а конкретно в районе Небесного казино стало ещё хуже — появилась полиция, которая так и норовила сунуть нос в дела Сигмы, тому это не нравилось, однако у него уже был иммунитет от правоохранительных органов, потому ему приходилось лишь вежливо улыбаться, напоминать сотрудникам полиции, что они не в праве находится и обыскивать казино, и с такой же вежливой улыбкой выпроваживать их. В конце концов постоянный контроль его территории стал напрягать. Сильно. Сигма понимал, что продолжись всё это, и многие ребята здесь лишаться работы или сменят место. Потому ему и приходится провести собственное расследование на тему того, что же всё-таки происходит и как с этим бороться. Информаторов у Сигмы много. Потому потребовалось всего два дня, чтобы они выследили, кто и что стали причиной роста преступности. Сигма с удивлением посмотрел на нужный ему адрес — то был спортивный каток, совсем недавно открывшийся неподалёку. И всё встало на свои места: приехавший недавно владелец катка, о котором у Сигмы так и не дошли руки навести справки, внезапное увеличение количества преступлений именно в этом районе, отсутствие посетителей катка, что раньше может и казалось странным, но Сигма думал, что это из-за того, что место только недавно открылось. Уже через пару дней Сигма решает наведаться к владельцу катка, чтобы обговорить условия нахождения его здесь. И Сигма без колебаний готов использовать любые методы борьбы, если тот человек откажется от сотрудничества или назовёт трудновыполнимые и переходящие грань условия. Есть лишь одна цель на этот момент — поговорить. А уже только после этого доставать оружие и угрожать, если это вообще понадобится, всё же Сигма в душе надеется, что им удастся поговорить спокойно, обсудить всё и о чём-то договориться. Внутри здания холодно, Сигма сильнее кутается в свой кардиган и проходит дальше. Они уже созванивались по телефону около часа назад, назначить время визита. Сигма впервые ощущает себя не в своей тарелке, ему отчего-то страшно находиться в этом месте, будто не он один из самых влиятельных преступников этого города, с учётом даже мафии. Переборов ненужные сомнения, Сигма идёт дальше, в сторону кабинета таинственного владельца катка. Мимо самого льда тоже пройти приходиться, Сигма застывает на месте, увидев на катке катающегося человека. То был фигурист, изящно выполняющий какой-то сложный трюк, он повторяет движения снова и снова, очевидно тренируясь. Однако в один момент фигурист поворачивает голову в сторону неизвестного наблюдателя, смотрит с интересом и удивлением, а затем катиться к выходу, где и стоит Сигма. Замеченный Сигма не может уйти, ему кажется, что он нарушил какое-то негласное правило, вроде «не смотри на этого человека, когда он катается», и теперь готовится достать пистолет и защищаться, если его действительно попытаются убить. Но фигурист только дружелюбно улыбается, попутно снимая коньки и подходя ближе. — Прошу прощения, не хотел вам помешать, — вежливо говорит Сигма, уже собираясь продолжить свой путь, но его плечо крепко сжимают. — Не угрожай ему, — шёпотом говорит фигурист, продолжая удерживать Сигму, несмотря на попытки выбраться из хватки. — Не угрожай, не повышай голос, и попытайся предложить сотрудничество. Фёдор сегодня не в духе. Предостережение. Сигма слышит их не в первый раз, и Фёдор Достоевский не единственный, кого так же бояться. Почему именно сегодня Сигма решает поверить на слово этому фигуристу? Почему руки начинают слабо подрагивать, хотя это удаётся скрыть. В любом случае его отпускают, Сигма доходит до кабинета и стучит, дверь ему услужливо открывает какой-то человек с бинтами на голове и чайным сервизом в руке, но он быстро удаляется, закрыв за собой дверь. — Фёдор Достоевский, таинственный владелец катка, наконец-то увидел вас вживую, — начинает Сигма, слабо улыбнувшись. Фёдор смотрит на него внимательно, изучает. — Владелец «Небесного казино», рад вас видеть, — хищно улыбается Фёдор, скрещивая пальцы рук. — Присаживайтесь, я думаю, что вряд ли вы пришли сюда, чтобы покататься на коньках. Сигма садится на кресло напротив Фёдора. Изучает его кабинет. Где-то картины, где-то различные антикварные изделия ручной работы, висящие на стенах, в остальном только кипы бумаг, хаотично разбросанные на каждой горизонтальной поверхности. Сигме непривычно видеть подобный беспорядок, сам он предпочитает работать в более чистом месте, где всё уложено чётко на своих местах. — Как мне довелось узнать, вы работаете с поддельными паспортами, продаёте их русским преступникам и позволяете сбежать сюда. Когда они с идеальными паспортами приезжают, проходят через границу, то выследить их уже не удаётся. Я видел ваши паспорта, и правда превосходная работа. — Вы пришли мне польстить? — ещё шире улыбается Фёдор. Сигма только фыркает, теребя кольцо на правой руке. — Что вы, пожалуй, я бы выбрал более неформальную обстановку для подобного, — махнув рукой, отвечает Сигма. — Предлагаю сотрудничество. Мне не нравится, как по моему району постоянно рыскает полиция, и не нравится, какой беспредел приносит ваш бизнес. Но я могу предложить альтернативу, кажется, выгодную нам обоим. — Тогда я внимательно вас слушаю.

***

Сигма выходит из кабинета выжатый, словно лимон. И какой же это был мучительный диалог, со всеми колкостями, фамильярностью, завуалированными угрозами и всё-таки обсуждением деталей будущего договора, всё это заняла не менее трёх часов. Но там ещё были два настойчивых перерыва на чай, отказаться от которых возможности не предоставлялось. И всё же им удалось решить всё относительно спокойно. Теперь Сигма будет обеспечивать приезжим преступникам место работы в своём или соседних районах, в обмен на это, Фёдор обязуется привозить ограниченное количество человек в месяц, дабы сделать этот бизнес менее заметным. Но там ещё тысяча и одно условие, нарушить хотя бы одно из которых равноценно смертной казни, и ещё много деталей придётся обговорить позже, но Сигма уверен, что это не будет настолько сложно. Он справится. Не зря же он имеет такой авторитет, если бы не умел договариваться подобным образом, то давно бы от его казино не осталось и кирпичика. Кто не рискует, тот не пьёт. Сигма устало бредёт до выхода, поворачивает голову и смотрит на лёд, там уже нет катающегося фигуриста, и это почему-то расстраивает. Сигма думает, что хотел бы поблагодарить за совет, пускай преподнесённый столь странным образом, будто фигурист какой-то чтец судеб. А потом Сигма вздрагивает, потому что повернувшись обратно застаёт широко улыбающегося стоящего перед ним человека. Тот самый фигурист, только теперь в повседневной одежде и удобных кроссовках. — Как прошло? Тебя не убили, а значит уж что-то ты смог сделать. А ещё я уверен, что ты сюда придёшь ещё раз, — хохочет он. — Кстати, я Николай, приятно познакомится. — Сигма, — представляется Сигма в ответ, не зная, что ещё сказать. Но почему-то от чужого такого искреннего смеха и улыбки становится легче. Гораздо легче. Будто всё это время на голову давила ледяная огроменная глыба, а этот человек сумел растопить её и превратить сразу в пар всего за пару секунд. — Ты какой-то хмурый, в этот раз мешать тебе уйти я не стану. Но это только разовая акция, учти! Гоголь удаляется быстро, но его смех не прекращается. Сигма перестаёт его слышать только когда выходит на улицу. И до чего необычный день.

***

Сигма приходит как по расписанию. Каждый вторник в пять вечера. Они разговаривают с Фёдором около двух часов, а потом к Сигме пристаёт Гоголь. Они болтают, совсем непринуждённо, иногда Николай показывает какие-то трюки на льду, и Сигма может только завороженно наблюдать за ним, удивляясь таким идеальным и красивым движениям. В тот день это была последняя их встреча с Фёдором, следовательно и с Гоголем тоже. Сигма с удивлением замечает, что ему почему-то даже грустно, но сперва он скидывает всё на усталость в конце недели. Всё же сложно комбинировать переговоры и работу в казино. Из кабинета Фёдора Сигма выходит на полчаса раньше чем обычно, он собирается попрощаться с Гоголем, сказать тому пару благодарностей, но не находит его нигде. Николая нет ни на льду, ни где-либо поблизости, будто он растворился. Сигма думает, что может у того есть дела, ведь не может же в подобном месте действительно находится простой фигурист. Он хочет уйти, но его глаза кто-то закрывает руками из-за спины. — Угадай кто, — слышится мелодичный весёлый голос. Сигма облегчённо вздыхает и легко убирает чужие руки, оборачиваясь. — Так не честно! Ты не угадал, — наигранно обиженно произносит Гоголь, надув щёки, будто всё это сказано всерьёз. Сигма только тихо смеётся. — И тебе добрый вечер. — Уже уходишь? — спрашивает Николай, переводя тему, когда Сигма кивает, то он мотает головой. — Не пойдёт. Сегодня твой последний визит к нам, а ты даже его не запомнишь! Как неправильно! — Запомню, теперь точно запомню, — спокойно говорит Сигма, тепло улыбаясь. И когда он успел стать таким? Всего пару месяцев назад оставался преступным авторитетом, владельцем казино, наводящим страх на многих преступников одними только слухами. А сейчас он беззаботно улыбается и смеётся с каких-то глупых чужих фраз. — Так я тебе и поверил. Вот, держи, — Николай что-то оставляет в руке Сигмы, и заставляет его сжать эту руку в кулак, не дав посмотреть. — Закрытие катка в десять вечера. С этими словами он исчезает. Как всегда исчезает так быстро, что Сигма не успевает опомниться. Тем не менее он смотрит на свою руку, видит какой-то серебряный жетон, прикидывая, для чего он ему. Сигма уходит, чтобы разгребать работу в своём казино, но ровно в десять он снова стоит у дверей катка, не решаясь войти. В голове проносится «А если это ловушка?», паранойя стала вечным спутником его жизни, так что Сигма несмотря ни на что колеблется. И всё-таки он заходит внутрь, приложив жетон к турникету. Темно. Сигму кто-то хватает за руку, ведёт в определённом направлении, а Сигма позволяет себя вести. Они приходят к освещённому катку, и не приходится сомневаться, что вёл его Гоголь, со своей фирменной улыбкой. — Ты столько раз смотрел как катаюсь я, но я ни разу не видел тебя на льду, — говорит Николай. — Плохая идея, — усмехается Сигма, — я не умею кататься, и коньков у меня нет. Так что… Не дав ему договорить, Гоголь вручает ему в руки пару коньков. Поняв, что выбора у него особо нет, так ещё и его не слушают, Сигма переобувается, осторожно пытается встать и дойти до льда, но спотыкается обо что-то. Мысленно он уже был готов упасть, но его ловят чужие руки, помогающий далее снова удержать равновесие и дойти до катка. Сигма неуверенно наступает на лёд. Боже, он даже на роликах никогда не катался, а тут коньки. Но Николай рядом, он крепко его держит за руки и не даёт упасть. Кажется Сигма впервые видит того настолько внимательным и серьёзным, и от этого становится немного неловко. — Так, теперь попробуй проехаться, — говорит Николай тихо, почти у самого ухо, отчего Сигма невольно покрывается мурашками. Попробовав сделать движения вперёд, у него на удивление немного получается. Сигма проезжает несколько метров, а потом думает, как бы остановиться. Вместо того, чтобы спросить, он просто въезжает в бортик, стукнувшись ногой и тем самым остановившись. — Оригинально, — усмехается Николай. — Ага, мой тренер не сказал ведь, как это делать правильно, приходится импровизировать, — отвечает Сигма, пожав плечами. Николай только смеётся, схватившись за живот. — Да, твой тренер определённо не умеет учить. Но и ты на льду словно оленёнок Бэмби. Сигма хочет возразить что-то, но Гоголь уже хватает его за обе руки и оттаскивает от бортика. Они подъезжают к центру катка, и теперь Сигма ощущает себя вполне беспомощным, и из-за его мрачного выражения лица Николай в очередной раз не может сдержать смеха. А потом он неожиданно оказывается чуть ближе, одну руку перемещает Сигме на щёку, и оба едва заметно краснеют от этого. Сигма предпочитает думать, что это из-за холода, а не чувств. Но он совсем не против, когда Гоголь оказывается совсем близко, гораздо ближе, чем Сигма вообще мог ожидать. — Можно? — хрипло спрашивает Николай, а Сигма отвечает слабым кивком. Поцелуй выходит коротким, неуверенным, но таким чертовски искренним. Сигма неудачно совершает движение ногой, из-за чего теряет равновесие и падает вперёд. Николай, не ожидавший этого, тоже падает, больно стукнувшись об лёд спиной, благо голову защитить успевает. — Прости, прости, — повторяет Сигма извинения несколько раз, прежде чем Николай смеётся. Снова. В очередной раз на его лице только непонятная радость. — Мне стоило лучше обдумать место встречи, — усмехается он, а затем чуть приподнимается и снова целует Сигму. И ещё раз. Они в какой-то момент забывают, что всё ещё лежат на льду, до тех пор, пока не становится совсем холодно. Теперь Сигма уверен, что это не последний его приход на каток.