Перед тем, как...

Он дрался, как тигр, как великий воин! И плакал, как маленький мальчик, испуганно оглядывая поле боя и видя, как медленно рассыпаются пеплом его друзья. — Мистер Старк, я не хочу умирать… я не хочу… мистер Старк, пожалуйста… Я пытался успокоить его, как мог. — Тони. Зови меня Тони, — шептал я ему. И он повторял за мной, как ребенок повторяет названное ему имя. — Тони… пожалуйста… — Ты не умрешь, слышишь? Ты не умрешь! Только посмей, и тогда я больше не сделаю для тебя ни одного костюма! Никакой паутины! Твоя тетя запрет тебя под домашний арест и будет совершенно права! А я… я лично отшлепаю тебя, маленький вояка. Так и знай, сниму твой крутой костюм и отшлепаю по голой заднице… — Правда? — он всхлипывал, испуганно жался ко мне, а в глазах все равно стоял вызов. Ох, как же ты похож на меня. Похож и не похож одновременно. — Правда. Я заберу тебя в свой кабинет и прямо там, сидя в кожаном кресле, уложу тебя себе на колени голым задом кверху и отшлепаю, а потом… насажу твою горячую попку прямо на свое восставшее эго. И поверь мне, тебе будет не до разговоров. Он даже сумел несмело улыбнуться. — П-почему вы не сделали этого до сих пор, мистер… Тони? Я запнулся. Придумывать сексуальные игры, стоя одной ногой в могиле и не зная, кто из нас уйдет, а кто останется оплакивать ушедших — это было довольно просто. Цинично, как почти все, что я говорил или делал. И никто не знал, что там, глубоко внутри, мне до кровавых точек в глазах больно именно из-за этого мальчика, так доверчиво прижимавшегося ко мне сейчас. Но вот ответить на его вопрос было чертовски сложно. — Тебе нужно было подрасти… — Не лгите мне. Только не сейчас, сэр, пожалуйста. Я вздохнул. И ответил. Честно, как мог. — Я боялся, что ты не поймешь… не примешь такие отношения. Мы похожи скорее на отца и сына… — Никогда! Никогда я не считал вас отцом! — горячо прошептал он мне прямо в губы. — Может быть, в самом начале — наставником, учителем, но не отцом. И я… я бы согласился… на все… Его голос испуганно прервался, и я понял, что именно сейчас произойдет. И что он тоже почувствовал это. Его испуганный взгляд в ужасе застыл... а потом он исчез. Медленно растаял у меня в руках. И тогда я завыл, взрывая кулаками землю. Никогда еще я не испытывал такой ненависти, как в тот момент. Никогда в жизни я так сильно не желал убить. Этот мальчик, еще ничего толком не видевший, такой умный, такой ласковый, такой добрый… и погиб из-за замысла одного чудовища! А сколько еще таких же детей сейчас рассыпаются пеплом? И сколько людей кричит и ненавидит так же яростно, склоняясь над их телами? Так почему же он до сих пор жив? Если бы только наша ненависть могла убивать… * * * Я знал, что мы всех вернули к жизни, и что мало кто помнил что-то из последних мгновений. Вот почему я не очень-то боялся нашей встречи. И вот почему я просто потерял дар речи, когда открыл дверь, и этот мелкий наглец лукаво глянул на меня и скромно спросил: — Так вы действительно накажете меня в своем кабинете, сэр… Тони?