Не суждено быть вместе

После того, как Влад Кобяков ушел со съемок, сказав что больше не вернется, все валилось из рук, и упавшее подобрать было некому. Однако меня это не особо трогало, ведь, несмотря на то, что зрители думают что все мы дружны одинаково, это не совсем так. Конечно, мы очень хорошие приятели и много времени проводим вместе, будь то съемки или редкий отдых, но мне он не особо нравился. Я всегда видел в нем какой то подвох. Как оказалось, не зря. Больше всего мне нравилось быть с Владом, но сейчас… Нет, мне все еще очень хочется быть рядом с ним, смотреть в его глаза, цвета чистого неба, зарываться пальцами в белоснежные волосы, говоря о том какие они мягкие, или что их нужно вернуть в прежний вид, потому что краска портит их. Или просто лежать рядом, держать его за руку, и говорить какую то несуразицу чуть дрожащим от смущения голосом. Смотреть как уголки его губ чуть приподнимаются, прорисовывая на идеальном лице легкую улыбку. Особенно я любил то, как он зовет меня своим ясным голосом. На съемках и в реальной жизни мы так же называем друг друга прозвищами, что бы не путатся. Да и так даже привычнее, что ли, так что я не особо был против. С замиранием сердца я смотрел как он, крепче переплетая наши пальцы, произносит уже такое теплое, почти родное «Глент»… - Глент, можешь пожалуйста быть серьезнее, мы одну и ту же сцену которая длится буквально 3 минуты, переснимаем уже шестой раз! - уже не так нежно, даже скорее раздраженно сказал Влад. - Прости…- тихо шепчу я, зная, что действительно сам виноват. После того, как Кобяков ушел, я стал чаще отдаватся мыслям и мечтам покидая не такую радостную реальность, потому что отвлекатся было не на кого. Вернее, притворятся тем, что отвлекаешся, тем самым не давая одному беловолосому блогеру увидеть слишком частые взгляды в свою сторону. - Ладно, попробуем еще раз, а потом на отдых! - стараясь казаться бодрым и веселым скомандовал Влад, одновременно даже не пытаясь скрыть усталость и какую то невероятною тоску в голосе. Мне было необычайно больно видеть его таким уставшим, с кругами под глазами, и посеревшими глазами, в перевес тому сказочному клону, который не выходил из моих снов. А стал он таким после того как ушел тот енот. Теперь я почти ненавидел его из-за этого. Хотелось встретится с ним и хорошенько его встряхнуть, что бы на обычном беспристрастном лице проявилась хоть капелька человеческих эмоций, хотелось побить его с каждым ударом зло спрашивая «почему?». Почему он посмел красивой, узорной снежинке практически расстаять, подув на нее и смяв в ладонях и не почувствовав абсолютно ничего. Несмотря на злость, я уже давно понял, что ничего из того что я видел в своих мыслях не будет. Было бесмысленно смотреть на совместные фотографии, где они с Владом стояли совсем рядом, иногда даже приобнимая друг друга за плечи, хриплым от рыданий голосом шепча, что все будет в порядке. Лелея хрупкую надежду, что на мои чувства ответят. Несмотря на это, он видел во мне лишь лучшего друга. Когда блондин говорил с Кобяковом, мне казалось что для последнего он может, и будет очень даже рад пересмотреть свои взгляды. В такие моменты хотелось разрыдатся, как никогда желая, что бы беловолосый прижал меня к себе, стискивая в крепких объятиях, и тихо говоря что это было просто недоразумение. Но это не было им. Все просто закончилось, даже не успев начатся. Если существует такая вещь как судьба или вселенная, то она явно либо жестока, либо просто-напросто глупа. Она как будто издевалась надо мной, избавляясь от Кобякова и указывая на теперь уже свободное, желанное место, неосознанно делая мне еще больнее, от того что больно ему. Я опять настолько задумался что практически пропустил мимо ушей, когда меня снова позвали. Я очнулся лишь тогда, когда знакомая рука легко тронула меня за плечо, а голубовато-серые глаза встретились взгядом с моими, отчего то делая мой пульс чаще, а дыхание немного сбившимся. - Все в порядке? - обеспокоено спросил Влад. Опять показная забота, ставшая привычной,но от этого не казавшаяся искренней. Все было в относительном порядке, но почему то захотелось завыть и разрыдатся от безысходности и отчаяния, обнять теплое тело блондина и прижатся к нему до боли, как будто желая убедится что тот не исчезнет. Вот только вряд ли Влад оценит этот порыв. Сейчас он отчего то казался таким недостижимым и далеким, но как-бы вот он, живой стоит перед ним и внимательно смотрит на него, ожидая ненужного ответа. Я ощущал, что не прав, обвиняя его, ведь он даже ни о чем не догадывался. Но от этого не становилось легче. Все это время я ходил по тонкому канату, по чьей то шутке развешеному над пропастью. Аккуратно, с болью в ногах, но верно продвигаясь по сантиметру веревки жизни. Сейчас как никогда, хотелось сдатся и упасть в бесконечною пропасть, насвегда абстрагировавшись от боли. Но от меня ждал ответа чуть ли не самый дорогой человек в моей жизни. Не нужно волновать его. Скрипя зубами, и чувствуя покалывание в области сердца, чувствуя как слезы наворачиваются на глаза и что то теплое стекает по щеке, я как будто сквозь пелену ощущаю как шевелятся мои губы и будто не мой голос хриплым шепотом произносит уже надоевшее и ложное, но горько-сладостное: Да.