Скунсы

— Леви! Сколько могут дать за убийство в состоянии аффекта? Пять? Десять? Двадцать? Леви согласен на пожизненное, лишь бы голос, что сейчас раздаётся с улицы и не планирует умолкать, сделал бы это раз и навсегда. — Коротышка, черт тебя дери, а ну поднимайся! Ты ведь меня знаешь, я и в окно могу залезть! Леви вымученно стонет и накрывает лицо подушкой. Очкастая. Ясно. Значит сегодня не спим. И какого, спрашивается, она приперлась в такую рань? Первая суббота июня — святой день. Все адекватные люди не встают раньше обеда. Ах да, точно, адекватные. С трудом поднявшись с кровати и нацепив первую попавшуюся футболку, Леви подходит к окну и жмурится от яркого утреннего солнца. Погода сегодня отличная. А вот настроение не очень. — Очкастая, назови хоть одну причину не отрывать тебе башку прямо сейчас, — Леви высовывается в окно и видит подругу, что, кажется, уже давно торчала у него во дворе. Остаётся только надеяться, что мама от её криков не проснулась. — И отойди от клумбы! Если ты затопчешь бархатцы, Кенни нас двоих на сухпаек пустит! — О, спящая красавица, доброе утро! Я уж думала лестницу искать! — тц, время идёт, а она все не меняется, так же бесит. — Спускайся давай, у меня для тебя сюрприз есть! Что? — Какой еще к черту сюрприз? На солнце что ли перегрелась? — Леви в полном непонимании, спросонья голова совершенно не работает, а изречения Ханджи в принципе не способствуют ускорению мозговой деятельности. Ханджи ухмыляется и продолжает заговорческим тоном, что точно не предвещает ничего хорошего: — Ну если ты хочешь, чтобы я раскрыла карты прямо сейчас, то будь готов к тому… …что все, блять, соседи будут в курсе. Нет, такого счастья ему точно не надо. — Стоп, стоп, стоп! Я понял, понял. Я уже спускаюсь, только заткнись, прошу тебя, — подчиниться в разы проще, чем потом ещё неделю ловить на себе косые взгляды знакомых. В их небольшом городке слухи распространяются просто с космической скоростью. Леви отскакивает от окна и принимается быстро собираться. Плеснул в лицо воды, почистил зубы, пригладил волосы… Впопыхах накинув рубашку, выбежал на улицу. Ханджи, чересчур довольная собой, тут же выходит ему навстречу. Леви окидывает её хмурым взглядом из-под чёлки, готовый в любой момент исполнить все свои угрозы. — И не смотри на меня так! На дворе одиннадцать утра, а ты все дрыхнешь! — вот именно, Леви не доспал как минимум четыре часа и остался без бодрящей чашки чая, ещё бы он смотрел по другому. — Сам потом благодарить будешь! Пошли давай! Благодарить? — Тц, ты точно перегрелась, очкастая. Пытаться что-либо понять было бесполезно, и Леви просто поплелся за Ханджи, параллельно окидывая взглядом несчастные бархатцы. Когда Кенни вернётся из командировки, то Леви закопают в паре метров от этой самой клумбы. Даже цветы на могилу приносить не придётся. Как только калитка оказалась позади, Леви понял, что ошибся, думая, что все будут дрыхнуть до обеда. В городке уже вовсю кипела жизнь, прямо как в Ханджи, что бежала вприпрыжку, периодически останавливаясь, чтобы подбодрить Леви и заставить его ускорить шаг. По дороге на велосипедах и всевозможных самокатах неслись отбитые на голову подростки, предположительно их с Ханджи ровесники, но и совсем малышни было предостаточно. Где-то работала газонокосилка. У кого-то видимо сломалась автоматическая поливалка, и её владелец неистово матерился, проклиная коммивояжеров, что частенько сюда заглядывали в надежде впихнуть очередную хрень. А вот Кенни обычно не церемонится, просто выгоняет пинком под зад. После такого радушного приёма количество смельчаков, готовых рискнуть жизнью ради прибыли, значительно снизилось. — Может ты все-таки ответишь в чем дело? — Леви совершенно не нравилось, что его держат в неведении относительно его собственного недалекого будущего. Ханджи на его вопрос лишь неопределенно улыбается и сверкает озорным взглядом из под линз. Леви, даже если бы и попытался, не смог бы вспомнить, когда последний раз видел её без очков. Но, правды ради, подруге они очень шли. Когда они были помладше, Леви даже расщедрился на комплимент, после чего Ханджи чуть не задушила его в своих объятиях. С тех пор он больше не рискует. — Дай хотя бы подсказку, — Леви смирился с тем, что сегодня не он контролирует ситуацию. — Подсказку? Ну, раз уж ты так просишь… — Ханджи! — Ладно, ладно, не кипятись! — Ханджи подняла руки в знак капитуляции. — Помнишь, перед каникулами нас активно зазывали на всякую внеклассную деятельность? Тогда ещё Оруо ныл, что подобной ерундой никто не будет заниматься. — Ага, потом Петра отвесила ему подзатыльник, и он больше не высовывался, — взаимоотношения этих двоих Леви мало волновали, он в тот момент мысленно был уже на каникулах, на свободе, не обремененный школьными заботами и тяготами. — К чему ты это рассказываешь? — А к тому, что я записалась на летнюю программу по изучению и оказанию помощи вымирающему виду восточных пятнистых скунсов… Чего блять?! Леви резко затормозил и чуть не врезался в пожарный гидрант. — Очкастая, ты совсем сбрендила?! Какие ещё скунсы? Ханджи, с трудом сдерживая смех, обернулась и посмотрела на Леви. По его лицу было понятно, что идти дальше он не собирается. — Восточные пятнистые. — Всё, с меня хватит, я домой. Леви резко развернулся, намереваясь сбежать, но крепкая рука Ханджи останавливает его, хватая за предплечье. — Леви, успокойся, я клятвенно обещаю, что ни один скунс к тебе не притронется, — по ней было видно, что она очень сильно старается не заржать. — Мы с Моблитом за этим проследим. — Значит, он тоже ввязался в эту авантюру? Помянем парня, — бедняга готов следовать за Ханджи куда угодно, однажды это его погубит. Леви вырвал руку, но остался стоять на месте. Допустим, он ей поверил. — Хватит ворчать, коротышка, мы почти пришли, — куда? Куда, мать его, мы почти пришли? Леви оглядывается по сторонам и понимает, что они стоят у ворот городского парка. И когда только успели? Ещё совсем недавно проходили мимо супермаркета… Хотя чему он удивляется, городок действительно крошечный. Ханджи тем временем промчалась вперёд и уже шла между раскидистых деревьев, по одной из немногочисленных дорожек прямиком к пруду. Это было её излюбленное место для проведения собраний с такими же чокнутыми, как и она сама, во время которых они обсуждали какую-то биологическую муть, которую Леви было не дано понять. Как только Леви нагнал её, Ханджи продолжила свой занимательный рассказ: — Так вот, благодаря этой самой программе я познакомилась с кучей классных ребят, которые готовы летом приезжать в нашу школу на общие сборы, для того… — Чтобы изучать ебаных скунсов. — …чтобы заниматься исследованиями в кругу единомышленников и просто здорово проводить время… — С ебаными скунсами. — …в приятной компании! — Ханджи было абсолютно наплевать, что Леви уже давно растерял даже крохи энтузиазма и следовал за ней за неимением альтернативы и возможности сбежать. — То есть, ты хочешь сказать, что в данный момент тащишь меня знакомиться с очередным сумасшедшим, что добровольно готов терпеть твое общество? — Леви окинул ее скептическим взглядом. — Именно! — Пиздец. Леви издал вымученный вздох как раз когда они подошли к пруду. Водная гладь была похожа на огромное зеркало, смотря в которое солнце наводило красоту, а утки, что периодически проплывали мимо, наводили только суету, тем самым препятствуя утреннему ритуалу. Ханджи сразу же направляется к красному клену, в тени которого предположительно и находится причина всех сегодняшних Аккерманских неприятностей, и Леви ничего не остается, кроме как шагать следом и продолжать язвить: — Очкастая, если ты действительно считаешь, что очередной ботаник смахивает на сюрприз, то… Леви не договаривает. Он просто встает как вкопанный и на мгновение забывает моргать. Какой-то парень, чей цвет волос мог бы легко посоперничать с солнцем, сидит под кроной красного клёна и увлеченно читает книгу. На его плечах пляшет игривая мозаика тени и света, проскальзывающего сквозь крону деревьев. Склоненная вбок голова; расслабленная поза. Он замер, прислонившись к широкому стволу спиной, и казался частью неповторимой картины — или даже сам был ею. Осознав, насколько странными были его мысли, Леви тут же почувствовал как щеки обдало жаром, а сердцебиение пустилось в пляс. Он бы и дальше стоял каменным изваянием, если бы Ханджи не ударила его локтем в бок. Наклонившись к его уху, с лыбой на все лицо, она прошептала: — Ну что, как тебе сюрприз? Леви, представляя, как глупо он сейчас должно быть выглядел, краснеет ещё сильнее и мигом отворачивается. — Тц, иди к черту. — Обязательно пойду, — этот блеск в глазах не предвещает ничего хорошего, как и всё, что связано с Ханджи. — Как только вас познакомлю. Леви в ужасе таращится на нее, вмиг побледнев, и предупреждающе шипит: — Даже не… — Эрвин! Эй, Эрвин! Приветик! Твою ж мать.