Пустынная роза

Ханамия открыл глаза и тут же зажмурился от резкой боли. Непроизвольно потекли слезы, и парень проморгался, все еще морщась от рези, будто в глаза насыпали песка. Он пошевелил пальцами, и те тоже будто бы были под чем-то сыпучим. Ханамия повел обеими руками по поверхности, на которой лежал, и к своему удивлению действительно обнаружил под собой песок. Рядом с ним что-то зашуршало, но Ханамия все еще не мог открыть глаза, чтобы посмотреть. Он попытался встать, но тело слушалось плохо. Макото приподнял руку, подумав, что песком его засыпало полностью, но это было не так. Кроме того, в глаза явно светило солнце, а при наличии песчаного барьера свет бы не пропустился. Что ж, по крайней мере он не погребен заживо. Рядом снова кто-то закряхтел и хрустнули кости. Кажется, его сосед смог сесть. - Песок? - спросил хриплый голос, и Ханамия не сразу узнал его. - Где я? Ханамия смог поднять руку и стряхнуть песок со своего лица, наконец размыкая веко одного глаза. После нескольких морганий, чтобы вымыть остатки песка и привыкнуть к свету, он встретился взглядом с пораженным Киёши Теппеем. Макото не сказал ни слова, ему было нечего сказать. Он мог выругаться громко и мощно, мог обвинять Киёши во всех грехах, мог напомнить тому о боли в колене, но сейчас его больше беспокоило не то, с кем он, а то, где он. Ханамия повернул голову, та неохотно поддалась, и огляделся. Вокруг был один сплошной песок и никакого признака зелени или моря. Сверху будто над каким-то пылевым барьером светило солнце, но не палило в лицо. Ханамия осмотрел себя. На нем была обычная повседневная одежда, будто он только что вышел в магазин, с той разницей, что кроме одежды не было больше ничего. Ни сумки, ни пакета, ни денег в карманах, была только ткань на коже и больше ничего. Киёши же был одет в домашнее, и Ханамия полагал, что у него также пусто, как минимум потому что на одежде не было карманов. - Привет, что ли? - с неуверенной улыбкой поздоровался Киёши. Ханамия сплюнул на песок, показывая всем видом полнейшее презрение к попыткам завести разговор. Он снова осмотрелся, вокруг все также не было ничего, один сплошной песок. - И какова же твоя цель, Ханамия? - спросил Киёши вновь, и Макото прорвало. - Заманить пай-мальчика в экстремальную ситуацию, чтобы он показал свое истинное лицо, - выплюнул он. - Если твой IQ больше десяти, то ты мог бы догадаться, что я сам понятия не имею как сюда попал. - Я никогда не делал тест на IQ, - рассмеялся Теппей. - Тебе и не надо, все итак видно, - фыркнул Макото и попробовал подняться. Легкий ветер трепетал футболку и нес с собой песок, который тут же попадал и в рот, и в нос. Все еще не было жарко, несмотря на палящее солнце сквозь пелену пыли. Ханамия вообще потел редко, только после длительных физических тренировок, а жара ему была нипочем. Он звал себя хладнокровным во всех смыслах. Киёши же вспотел так, что на его отвратительно розовой футболке начали проступать тёмные мокрые пятна. Макото скривился и пошел в сторону солнца. - Куда ты? - Киёши, еще секунду назад лежавший в песке, мгновенно поравнялся с Ханамией. - Туда, где нет тебя, - огрызнулся Ханамия. Он не любил ситуации, которые не контролировал, а нахождение в неизвестной пустыне с Киёши Теппеем было подобно аду. - И все же интересно, что это за место, - задумчиво проговорил Теппей, не обратив ни малейшего внимания на реплику Ханамии. Ханамия мог бы ответить что-то вроде "Это пустыня, идиот", но он пообещал себе не разговаривать с идиотами и не отвечать на идиотские вопросы. Но по правде говоря, Ханамия тоже пытался понять их местоположение. Была ли это какая-то африканская пустыня? Но как они могли выдержать долгий перелет без последствий для организма? Ханамия не чувствовал себя голодным, не чувствовал головной боли и других признаков акклиматизации. Кроме песка его организм больше ничего не беспокоило, будто он все еще в родной Японии идет в магазин через дорогу. Ханамии это не понравилось. Может быть, где-то в Японии находилась пустыня? Он судорожно вспоминал уроки географии. Точно, есть такая. Дюна Тоттори, шириной всего пару километров, а длиной шестнадцать. Звучало громко, но если они находились где-то в середине, то должны были в скором времени выйти к морю или к лесу. Макото прислушался, но не услышал никаких звуков. Пустыня Тоттори ведь была экзотическим местом в Японии, там не может быть так тихо. Возможно, в ушах Ханамии все еще был песок и поэтому тот глушил все посторонние звуки. В любом случае ему нужно было двигаться, чтобы куда-то да прийти, потому что стояние на месте ни к чему не приведет. - Ханамия, - позвал голос, и Макото злобно обернулся, чтобы услышать еще один идиотский вопрос, как вдруг замер. На горизонте стремительно поднималась пыль, и это означало лишь одно, что уже через минуту она будет здесь. Укрытия не было, возвышенностей тоже. - Ложись на песок, - скомандовал Ханамия, - майку на лицо натяни, прикрой лицо и глаза, - и сам он сделал то же самое, жмурясь и чувствуя, как буря приближается все быстрее и быстрее. По оголенной коже живота полетел песок, и Ханамия перевернулся, чтобы песок не летел в лицо, и чтобы избежать попадания возможных посторонних предметов, принесенных ветром. Буря бушевала некоторое время, Макото не считал, он лишь хотел выжить и покинуть это место. Несмотря на футболку, песок все равно проникал в рот и нос, и парень жмурил глаза изо всех сил, потому что они еще не отошли от прошлого вмешательства сухого климата. Киёши закашлялся, и Макото тоже почувствовал потребность кашлять, но подавил в себе этот позыв, потому что если он откроет рот, то наестся песка. Когда песок перестал бить по голой коже, Ханамия позволил себе немного расслабиться. Все тело болело, в ушах стоял шум, вся одежда была усыпана песком, а от пыли хотелось чихать. Макото поднял одну из рук вверх, проверяя состояние ветра. Кажется, буря миновала. Он аккуратно поднялся, отпуская футболку. Рядом лежал Теппей и не шевелился. Ханамия фыркнул. Если сдох, то так ему и надо. По доброте душевной ему дали все указания, а он все равно не справился. На горизонте было абсолютно чисто, будто пылевой бури и не было, но песок в штанах и даже трусах говорил об обратном. Ханамия еще раз осмотрелся и начал раздеваться, чтобы вытряхнуть из одежды все лишнее. Когда он наконец вытряхнул песок из всех карманов и потряс бедрами, пытаясь вымести песок из трусов, сзади раздался голос. - Ого, Ханамия, я не знал, что ты так можешь. Злость застелила глаза не хуже песка, и Макото обернулся на Теппея, который сидел на песке так расслабленно, словно они были на дружеском пикнике. - Любой человек, который носит одежду, так умеет, - фыркнул он, нарушая обещание не разговаривать с идиотами. - Я думал, ты сдох. - Не дождешься, - спокойно ответил Киёши, а потом резко встал и оттянул резинку трусов Ханамии, рукой стряхивая песок с его голой задницы. Макото подавился возмущением, когда резинка ударила его по бедру, а Киёши демонстративно обтер руки об свои штаны, а потом тоже начал раздеваться, вытряхивая песок из одежды. Ханамия не стал комментировать выходку Теппея и быстро оделся, шагая по песку как можно быстрее и пытаясь сбежать от бугая как можно скорее, пока тот не очухался. Но Киёши в три шага догнал его, закинув штаны на плечо и щеголяя в одних трусах и футболке. - А теперь серьезно, Ханамия, где мы? - Я сейчас открою тебе страшнейший секрет, но я понятия не имею. Тот, кто закинул меня сюда с тобой, обладает просто отвратительным чувством юмора. Киёши промолчал, и Ханамия подумал, что тот ему не поверил. Что ж, пусть думает как хочет, Ханамия просто должен сам найти выход, нужно всего лишь идти на солнце, и рано или поздно оно куда-то приведет. Счет времени Макото успешно потерял, сначала он пытался примерно считать секунды, но сбился после очередного чиха Киёши, который все также шел за ним следом, действуя на нервы. Они оба понятия не имели, куда идут и сколько они уже здесь, но по прикидкам Макото прошло уже несколько часов, а чувства голода так и не появилось. Как и чувства справить нужду. Как и чувства жажды. Будто их организмы застыли во времени. - Ханамия, - крупная ладонь легла на плечо, останавливая парня, и тот поморщился, но все же обернулся вопросительно. - Солнце не движется. Ханамия, прикрыв глаза рукой, посмотрел на солнце. Оно действительно было на том же самом месте что и до этого, не сдвинувшись ни на сантиметр, будто все это время они шли вне пространства и времени. - Блядь, - громко выругался Ханамия. Идея идти на солнце обернулась провалом, и теперь ему нужен был новый план. Вокруг все еще стояла полнейшая тишина, даже ветер не гонял песок по земле. - Опять буря, - вздохнул он, снимая футболку. Она была катастрофически сухой, никакая жара не брала Макото ни на йоту. В бурю бы мокрую одежду, чтобы песок задержался на ткани. В голову пришла безумная мысль просто нассать на нее, но Ханамия скривился от ужаса. Лучше потерпеть песок, чем прикладывать воняющую мочой вещь к лицу. Судя по состоянию организма, ему ничего не угрожало, а потому Макото мог не волноваться и не впадать в крайности. - Идет, - сказал Киёши, и Ханамие не осталось ничего кроме как снова лечь на песок, скручиваясь и пряча лицо в коленях. По спине полоснуло прикосновением, он повел плечами, и началась буря. На этот раз ветер был чуть слабее, чем в прошлый, и Ханамия подумал, что возможно эта буря должна была догнать ту, которая прошла раньше, но что-то пошло не так. Песок не хлестал по обнажённой спине, и Ханамия пошевелил рукой, поднимая ее, как ее вдруг что-то схватило. Макото не смог пошевелиться, ведь буря все еще шла, но что-то крепко держало его за запястье, и Ханамии оставалось только надеяться, что это тепло не принадлежит какому-то хищнику. Спустя некоторое время Макото вырубился, так и не освободившись из хватки. Ему привиделось, что он кружится в эпицентре урагана, в котором ничего кроме песка, он попадает ему в рот, волосы, глаза, нос, и везде. Ханамию мутит от постоянного вращения, пока он не замечает протянутую ладонь. К ладони не прилагалось тело, но она тянулась к Ханамие, а ему ничего не оставалось, кроме как ухватиться за свой шанс на спасение. Он очнулся резко, сжимая в своих руках громадную ладонь Киёши Теппея. Буря миновала, и сколько после нее они так пролежали, было неизвестно. Макото вновь поднялся и осмотрелся. На этот раз на горизонте он увидел силуэт дерева, и это вселило в него надежду. Он тут же вскочил и побежал в ту сторону, падая буквально почти на каждом шагу и проваливаясь в песок на слабых ногах, которые еще не включились в работу после сна. Макото обернулся. Теппей все еще валялся на песке, а его футболка казалась еще мокрее, чем до бури. Ханамие не было никакого дела до придурков, которые вырубаются на песке, поэтому он вновь посмотрел в сторону дерева и направился к нему, на этот раз уже не ускоряясь, а спокойно преодолевая песчаные преграды. Солнце все еще стояло на своём месте, убеждая Макото, что они будто застряли где-то в сингулярности, где нет ни пространства, ни времени. Однако это было не совсем правдой, потому что пылевые бури все еще были, да и песок вокруг давал понять о пространстве немало. А вот время застыло. Ханамия не мог понять, они в этом месте несколько часов или уже несколько дней. Стоящее на месте солнце светило будто настольная лампа, но по крайней мере теперь на горизонте появилось дерево. Макото все еще сомневался в том, что оно действительно существует, но голода и жажды все еще не было, а значит голодных галлюцинаций быть не могло. Но это была единственная видимая цель, к которой Макото потихоньку приближался. Что-то подсказывало ему, что это дерево ключ к их возвращению. - Ты футболку забыл на песке, - как гром среди ясного неба сзади подкрался Киёши, сжимая в руке кусок ткани. Макото кивнул, но не высказал ничего, еще не хватало благодарностями разбрасываться. Кроме того, его все еще интересовало это место и все вокруг. - Может быть, это мне снится? - задал он вопрос в пустоту, но Киёши бойко отозвался: - Мне нравится такой вариант. Потому что я бы точно тебя не смог придумать в своем сне. Ханамия фыркнул. Он не просил излишних комментариев. Но наличие во сне Киёши Теппея портило саму концепцию здорового сна. Возможно, не будь здесь его, Ханамия бы намного быстрее выбрался из пустыни. Дерево приближалось медленно, и Макото уже видел крону, удивительно зелёную для дерева посреди пустыни, где нет никаких признаков воды. К тому же ему все еще не давало покоя состояние его тела. В таком сухом климате даже пять минут приводят к желанию промочить горло, но Ханамия, даже валяясь в песке, не испытывал ни малейшего желания пить. Когда они с Киёши наконец-то приблизились к дереву, то увидели, что оно здесь не одно. - Дерево и цветок, - сказал Киёши. - Символично. Ханамия фыркнул и подошел ближе, протягивая руку к коре дерева. Ему было интересно, каким оно будет на ощупь, ведь его крона все еще была неестественно зеленой для пустынного пейзажа. - Не трогай, - широкая ладонь Киёши перехватила тонкую руку Макото на полпути. Она была громадной, горячей и немного мокрой, Ханамия выдернул свою руку и брезгливо потряс ею. - Не трогай меня, - сказал он, сделав акцент на последнем слове. - Придется, - сказал Киёши, и изо всех сил навалился на Ханамию, придавливая того к дереву. Ханамия забился в объятиях, а потом почувствовал - буря. Он уткнулся носом в футболку Киёши, чувствуя, как его громадные ладони закрывают доступ ветру и пыли с обоих сторон. От Киёши не пахло потом, несмотря на обилие влаги на майке. Ханамия закрыл глаза и вздохнул, а потом резко открыл и увидел, как за плечом Киёши трепещется цветок, но не сдается сильному ветру. Все это попахивало безумной фантастикой, но вот они - Киёши и Ханамия, обнимающиеся во время пылевой бури посреди пустыни под зелёным деревом и рядом с цветком. Когда буря стихла, Ханамия еще некоторое время не мог перевести дыхание, а Киёши все ещё не отлипал от него, на этот раз руками водя по спине - его громадные ладони были величиной с лопатки Ханамии, и буквально одна ладонь могла объять половину спины, а Ханамия выдохнул сквозь зубы и закашлялся. Наконец-то у него пересохло в горле. Правда, лучше не стало, ведь воды поблизости не было. - Отвали от меня, - он с силой оттолкнул Киёши, но тот не шелохнулся. Макото фыркнул и ударил локтем в живот. Киёши выдохнул, но стоял на месте. В ход пошла тяжелая артиллерия. - Щелк, - прошептал Макото в самое ухо Теппею, и изо всех сил пнул его коленом в колено. Свое тоже заныло, но результат оправдал себя - Киёши тут же упал на песок, хватаясь за ногу. - Я просил по-хорошему, - отряхивался Ханамия. - Просто это твоё желание, - вдруг отозвался Киёши, застыв. - Ты хотел отомстить за поражение. Ханамия хмыкнул, потом еще раз, а потом рассмеялся от души, хватаясь за сердце, а потом притянул Киёши к себе за его чертову мокрую футболку. - Мне глубоко срать на ваши победы и поражения, понятно? Кирисаки Дайичи сильная команда, мы еще отыграемся, впереди годы. А вот ты уже... - широкая ладонь закрыла лицо Ханамии, и Киёши тоже наклонился к нему поближе. - Нет, Ханамия, ты проиграл не Сейрин. Ты проиграл мне. И ты хотел бы ломать мне колено из раза в раз, чтобы я никогда больше не вставал. Но я, - он демонстративно поднялся с колен, - буду вставать снова и снова. Пока я жив. - Тогда мне останется только тебя убить, - фыркнул Макото, укусом освобождаясь от руки Теппея. Тот, впрочем уперся ладонью в дерево, а потом прошептал прямо в лицо: - Мы уже оба мертвы, - и утянул Макото в поцелуй. Ханамия попытался сопротивляться, но рот его приоткрылся, а большие руки снова начали оглаживать его тело, и оно отзывалось. Это тело не просило воды, еды или гигиены, оно просило... Человеческого тепла и ласки. Ханамия вдруг застонал в поцелуй, когда Киёши огладил его позвоночник и проследил его пальцами. - У тебя кости торчат, аж страшно, - сказал он шепотом. - Пошел нахуй, - почему-то тоже шепотом ответил Макото, а потом Киёши снова приблизился, а Ханамия снова не смог воспротивиться. Ханамия открыл глаза, чтобы проморгаться, и вновь уставился на цветок, что будто смотрел на него в ответ. - Это роза, - вдруг сказал Макото, когда Киёши отстранился. - Не просто цветок. - И что это меняет? - не понял Киёши. Он встал рядом, будто они не целовались в попытках сожрать друг друга еще минуту назад. - Не знаю, но мне кажется, что все, - Ханамия присел поближе к цветку. Тот затрепетал словно от дуновения ветра, но Ханамия порыва не чувствовал, и бури на горизонте не было. - Роза не знает, что она мертва, - прошептал Ханамия, а потом поднял взгляд на Киёши. - Кажется, ты был прав. Если это дерево - ты, а этот цветок - я, то ты жив и здоров, а все это, - он обвел рукой окружающую пустыню, - лишь мои предсмертные видения и ничего больше. - Чистилище, - сказал Киёши. - Это не просто видения. Это чистилище. Это твое испытание. - И я его с треском провалил, - расхохотался Макото. - Впрочем не то чтобы мне когда-то светило попасть в рай. Киёши промолчал, глядя на солнце. Ханамия все еще рассматривал розу, а потом дотронулся до неё. Та мгновенно истаяла, превратившись в песок, а голову Макото будто пронзили насквозь. - Ну, пришла пора мне умирать, - сказал он, - до встречи в аду, Киёши Теппей. Парень усмехнулся, а потом прижал Ханамию к себе еще раз и вновь поцеловал, оглаживая того по волосам и сдирая руки в кровь от шипов, что обвили голову, словно венок. - Он ближе, чем ты думаешь, - сказал Киёши и изо всех сил толкнул Ханамию в дерево. Тот впечатался в него спиной, дыхание тут же перехватило, а потом все вокруг закружилось, руки схватились за голову и тоже были изранены терновым венком, Ханамия содрал его с головы и выбросил прочь, почему-то не переставая смеяться. Он смотрел на кровь на своих руках, а потом перестал чувствовать свое тело вообще. В уши ударил мерный писк, который впрочем резко сменил свой темп, и Ханамия закашлялся. Казалось, будто весь песок, который был в той пустыне, сейчас находился в его горле. Глаза тоже слезились, он не мог пошевелить руками, ему хотелось пить и понять, где он и кто рядом с ним. - Спокойнее, - произнес голос рядом, и Ханамия устремил взгляд невидящих глаз на звук. - Киёши? - прохрипел он из последних сил. В ответ никто ничего не ответил, а в руках Ханамия почувствовал ладонь. Но это была не привычная уже большая ладонь, а чья-то небольшая, даже мягкая и... Женская. - Мама, - понял Макото. Женщина шмыгнула, а после сказала, что сейчас вернется. Ханамия лежал и пытался осознать себя. Он не умер. Тело ломило от боли, глаза не видели, во рту было сухо. Судя по настроению матери, он провел в больнице несколько дней. Возможно, даже недель. - Добрый день, - сказал чей-то голос. Ханамия повернул голову, но ничего так и не видел, в глазах стояла пелена. - Ханамия Макото, вы меня поразили. С такими травмами не каждый смог бы выкарабкаться, я почти думал, что пора вас отключать. Отключать? Ханамия задумался. Так как тело его не слушалось, кроме головы, он вполне вероятно был подключён к аппарату исскуственной вентиляции или еще чему. - Но теперь я вижу, что ваше стремление жить сильнее, чем у многих. Это ваша вторая жизнь, не упустите свой шанс, - сказал снова незнакомый голос, а потом снова заговорила мама, будто не слышала всей тирады, которую высказал сейчас этот человек. - На какой срок можно рассчитывать? - Трехмесячная кома срастила переломы, но его глаза все еще в плохом состоянии, к тому же мозг еще не полностью функционирует, и парень утратил контроль над телом. Нужно будет делать гимнастику, чтобы к нему вернулась чувствительность. Мама и доктор разговаривали еще, но Макото больше не слушал. "Ад ближе, чем тебе кажется", - сказал Киёши Теппей. Что ж, Ханамия покажет ему ад.