Разреши себе

Комната, которая была пуста ещё десять минут назад, наполняется тяжёлым воздухом, ибо Фенг дышит непрерывно, а Эдгар, казалось, замер. Внутри Эд уже ржал до потери сознания и остатков рассудка, но снаружи держал непреклонное, не выражающее никаких эмоций лицо. И хотя поза разворота позвоночника от ящика на 90° вправо не давала ему особого шанса двинутся, он сделал полный проворот от него и стал прямо. Задышка синеволосой гниды сошла на нет после смены положения эмо гея, ибо он ожидал тотального унижения и того, что Эд побежит рассказывать всей группе о его проёбе. Да, Фенг проебался. Да, сейчас он готов понести ответственность. Да, он больше никогда не оставит ключ на видном месте, зная, что за стеной находится неравнодушный к его шкафным скелетам человек. —»Геи—низшее звено общества», —посмотрев на комнатные тапочки и пнув невидимую пылинку лёвой ногой, Эд ступил на неё же, —»они будто мусор, путающийся под ногами», —цедив эти слова с невысказанной ранее оскомой, эмо медленно сокращал расстояние. Фенг не выразил ни одной эмоции. Он стоял, потупив взгляд на электронные часы на стене. Табло пробило 12 дня, и он, очухавшись от паруминутной комы, выровнял спину и приготовился слушать дальше. Ему нечего было сказать, и пусть же мальчик-гей терзает его совесть дальше. —А после этих слов ты трахаешь себя резиновыми дилдо? —почти заорал Эд, неожиданно вскочив с места и сковав шею синеволосой гниды своей рукой, тем самым резко прислонив его затылок к дверному косяку. Да, в мышечной массе он уступал, но рост Эдгара был значительно выше и, поэтому, сейчас он выглядел как никогда внушительно. Рука Эда почти саднила от того, насколько шея была горячей. Возмущение, злость вспыхнули внутри, но ко всему этому примешалось ещё и возбуждение — такое сильное и горячее, что Фенг, превозмогая себя, шагнул в сторону, избегая его прикосновения. Тот лишь мимолётно улыбнулся и тут же отвернулся, потянулся другой рукой в сторону, не давая путей к отступлению. —Завидуешь, что вместо твоего члена там были искусственные розовые с блёстками? — извращенно улыбнувшись, как тушка, что решила изводить хищника, уже находясь в его лапах, Фенг наконец подал голос. Его последняя нервная клетка давно канула в лету, а именно тогда, когда он начал бить панику, что звуки копошения доносятся далеко не из соседней комнаты. Эдгар всё ещё в ступоре, таких сюрпризов он не ожидал и не хотел бы вовсе, уж увольте. Но судьба решила уничтожить его тотально, ибо повинуясь неведомым причинам, Фенг свободной рукой схватил выбритый висок и наткнул губы Эда на свои. Мокро, неуверенно и с некой осторожностью, синеволосая гнида отдаёт свой первый поцелуй со своим полом. Эд же не собирался цепенеть ещё несколько минут, поэтому, не пальцем деланный, он ловко разворачивает их обоих, и буквально роняет на кровать, которая скрипнула от веса двух двухметровых индивидуумов. Отстранив Фенга от себя, Эд наклоняет голову первого, который неуверенно сидел на нём, и говорит то, что никогда не должен был: —Я вытрахаюиз тебя всё, что томилось в твоей голове, что, вылетая из твоего рта, не давало мне спокойно передвигаться по универу, —с этими словами он начал избирательно снимать на синеволосом одежду, кое как стаскивая белую плотную футболку и нарочито медленно спуская синие спортивные штаны. Свою же он снял сам, Фенг был слишком смущён интимностью происходящего и снова замер. Не желая ждать, Эдгар со спины вдавил его лицом в кровать, настойчиво вжимая своё возбуждение между ног, как бы намекая, что трахает тут он и неженкой сегодня никому не позволено быть. Фенг кивнул. Эд, поджав губы, смутился, но тут же, отстранившись от него, потянулся к тумбочке. И сразу же вернулся к его губам. А потом Фенг вдруг надавил ему на плечо, укладывая на спину, и перекинул через него ногу, при этом изъяв упаковку. Пластиковая крышка скрипнула при открытии и Эд понял, откуда был такой явный запах клубники, —смазка. Чёрт, а он же даже принюхивался. Сидя на нём, Фэнг раскачивался и смотрел сверху вниз, не разрывая зрительного контакта. А Эд всё равно словно продолжал спать — будто это не он сейчас смотрит ему прямо в глаза, будто настоящий он стоит за спиной. И тут же вспышкой в мозгу возник кадр: Фенг в центре класса сидит на парте и через всю аудиторию разрывается от шутки о том, что геи же дырявые в квадрате. Эдгар будто оказался заложником этих образов — касаясь пальцами груди Фенга, придерживая его за бока, толкая глубже, не мог избавиться от мыслей, что это же человек буквально гнобил его за собственный выбор. А теперь, сначала обнаружив его коллекцию игрушек, а после внаглую завалив, они буквально нашли общий язык. Несколько раз толкнувшись от головки до яиц, при этом шлёпнув по загорелой заднице, Эд говорил ему что-то о том, чтобы «ты начал скакать на этом члене, как на родео», и Фенг, недомогая от нехватки воздуха, коленями упёрся в мокрую, смятую простынь и начал. Но этого было мало, даже пошлые хлопки лишь искажали процесс. Не выдержав медленного темпа, он опрокинул Фенга на кровать, навис над ним, потянул за растрёпанный хвост и грубо, глубоко поцеловал. После же, грубо заткнул его о кровать, вдавив лицом. Фенг то ли застонал, то ли возмутился, вжался в него, позже вцепился руками в простынь. А подняв голову, увидел в зеркале на стене на коже красный след — будто метка. Завтра это расцветёт букетом побоев, но ведь это сейчас не важно. Правда же? Возбуждение ударило по нервам с новой силой, их обоих затягивало в жаркую, тесную темноту. Образы из видения рассеялись, сменившись одной-единственной пульсирующей мыслью: «разреши себе, не скрывайся больше». Уже не по-прежнему неглубокими, а высокоамплитудными, основательно сильными толчками, он вытряс из Фенга, глушащего стоны о подушку, что получалось из рук вон плохо, рваный скулёж и невнятное бормотание. Эд понял, когда его член сильно сдавило, глаза потемнели, руки покрылись мурашками и, отпустив себя, оба кончили. Фенг опустил бёдра, игнорируя стекающую по бедру сперму и безмолвно лёг. Эд упал рядом с ним и пару минут просто молча лежал. В голове царила звенящая пустота, взмокшую кожу холодил сквозняк из приоткрытого окна. Фенг натянул на себя одеяло, но почувствовав, что оно влажное и липкое, отбросил его на пол. Эд никак не отреагировал. Мысли снова ворвались в голову. Что он только что сделал? И, главное, почему? Он, как бы выразиться, отодрал врага, потому что… почему? Потому что понял, что хотел мстить? Хотел отодрать врага? Да хуй его знает. Зато обеим хорошо, только теперь Фенга ждёт длительный кризис ориентации. Хотя, при покупке больше пяти резиновых членов, он, кажется задумывался о сущности своего сознания, или хотя бы понял, что теперь он тоже «дырявый в квадрате» Не до конца осознавая мотив, Эдгар лениво буркнул: —Пидор. —Что, блять? —на локтях поднялся до это минуты не подававший признаков жизни Фенг. Эд посмотрел на его лицо. Красный, с мокрой чёлкой, прилипшей ко лбу, такой…затраханный. —Теперь ты тоже пидор, —констатировав этот факт в потолок, Эдгар начал ржать с иронии происходящего, ибо некоторые обстоятельства ранее не дали ему этого сделать. Досадно простонав, Фенг завалился на спину, закрыв лицо руками и тоже рассмеялся. Наконец он разрешил себе.