Светлый мальчик

« Почему ты плачешь? » Мама говорит это, а я еще сильнее жмусь к ней. Мне страшно и обидно. Она сжимает мою руку, почти царапая и скрипит зубами. « Ты меня не любишь. » говорю я ей где то в ключицы. « Ну конечно я люблю тебя. » И я бы поверил, но это отвратительное, почти не скрываемое раздражение в голосе. Мне становится обидно и я всхлипываю. « Да что тебе опять не нравится?! » Срывается мама. « Я и так потратила столько времени на тебя! Маленький ублюдок! Неблагодарный. Я столько впахиваю что бы ты рос счастливым и здоровым! » Она толкает меня, и мое тело с грохотом падает с дивана. Мне больно, но эта боль— ерунда по сравнению с обидой и непониманием. Мамы никогда не было. Были няньки, воспитательницы были, а мамы нет. В моем детском восприятии эти женщины тыкающие книжками с правилами этикета в лицо приходили сами, а вовсе не были наняты мамой. Я поднимаюсь, с красными глазами и опухшим лицом произношу несвязное «Мама» после чего она встает сама и отпихивает мое маленькое тело в сторону, царапая щеку. Я вновь падаю, захлебываясь слезами я на коленях ползу за ней. Мои блондинистые волосы вспотели и намокли. Перед глазами все плыло из-за слез Уже лежа на холодном полу и вздрагивая в мелких конвульсиях я обнимаю себя двумя руками. Голова болит и больно думать. Дверь распахнулась и мамочка подошла ко мне. На уже сухих веках моих вновь наворачиваются слезы. Она рывком поднимает меня и обнимает. Крепко-крепко прижимая к себе. «мамочка» шепчу я когда она вновь содрогается в рыданиях. Она не отпускает меня, но я вырываюсь и несусь на кухню за водой. Набрав чистой жидкости я вновь несусь назад. Она истерично глотает и поставив кружку на пол вновь притягивает меня для объятий. Я люблю эти моменты после ссор. Она так нежно поглаживая мою спину шепчет. « Я так устала от них, прости меня, мой милый, светлый мальчик.» Бывало по-другому. Бывало, что она уйдет в свою комнату и рыдает на взрыд. Тогда я все также бежал на кухню, стуча босыми ногами по полу. С кружкой воды я возвращался к маме, которая завидев меня рыдала еще больше. « Ублюдок, я ненавижу твоего отца, скотина! Оставил меня с этим подонком! Да лучше б ты сдох в моей утробе! » я не плакал при ней, старался. Подавал кружку, а сам гладил по ее чистым и красивым волосам, невзирая на оскорбления и грубые просьбы уйти. Потом уходил и уже слезы сами катились по моим щекам. Она взывала и звала меня. Я приходил, весь в слезах обнимал ее. Она шептала извинения и плакала сильнее. Я плакал тоже. К счастью, так проходили не все вечера. Обычно я сидел и рисовал. Тогда я просто хотел встретить тебя, нарисовав что-то милое. Ты даже не взглянула на меня, мама. А помнишь, я сделал венок, кривой и некрасивый, но я подарил его тебе. Тебе понравилась, ты смеялась и обнимала меня, гордо одев его на голову. Потом мы пошли за мороженым. Ты любила пломбир а я клубнику. Я до сих пор помню, как ты обняла меня на прощание. Как твои очки запотели, а мою руку крепко держала воспитательница. Интернат. Это именно то, что должен был получить любимый сын? Мама, я знаю тебе плохо. Я так хотел помочь. Ты могла бить меня и бить, и я бы не чего не посмел сделать, но почему отдала? Я срываясь кричу вслед твоей убегающей фигуре: « Мама! Мамочка! Куда же ты?! Мамочка!!» ты ушла, оставив меня в ними. Ужасными людьми, которым нет дела до чужих чувств. Сейчас я понимаю, что ты сделала это что бы уберечь меня от своих рук. Или это лишь отмазка для тебя? Должно быть ты сейчас в немом шоке. Встретив меня таким через четыре года— шок. Высокий блондин с глубоко-зелеными глазами. Ты почти на изменилась, мама, лишь на твоей голове появились седые пряди а морщины от усталости и слез сделали тебя бледнее. Я люблю тебя, мама. Почему вы плачете? Я сделал что-то не то? Я ведь победил Оверлорда. Победил же? Краем глаза замечаю, как из под руин здания выносят мое тело. Такое молодое но мертвое. Неужели это правда я? Я не готов умирать. Я не хочу! Ребята! Смотрю на друзей. Они еще не поняли что произошло и спрашивают сенсея где я. Я тут! Слышите? Тут! Мамочка! Дядя! Мои руки становятся холодными и я замечаю в небе тень. Сквозь черноту надвисшей фигуры различаю ярко горящие фонари глаз. Отец. Ты пришел за мной? А как же мама? Я оборачиваюсь и вздрагиваю. Она согнулась на земле, дрожа от слез. Я срываюсь. Я хочу добежать, обнять ее, но крепкая рука отца держит меня за плечо. Он закрывает мне глаза и гладит по волосам. «Идем, мой светлый мальчик.»