***
Изуку подрывается, будто от испуга, тяжело дыша и слыша лишь звон будильника. По непонятной причине в голове не отложилось то, из-за чего он проснулся в холодном поту, лишь только зелёная вспышка. Отключая будильник, юноша поднимается с кровати и устало тянется. Вне комнаты слышится шум, вероятнее всего исходящий из кухни. Выходя из комнаты, парень следует в сторону шорохов и заглядывает в проём между залом и самой кухней. Отец стоит спиной к мальчишке, что-то усердно нарезая и приглушённо матерится, резко кладя нож на досточку. Старший промывает ранку под проточной водой из-под крана. Вытирая ладонь, из пальца которой медленно сочилась кровь, рука резко вспыхивает жарящим пламенем и также резко потухает. Почувствовав, что за ним наблюдают, Хисаши обернулся и нежно улыбнулся. Мальчишка, вновь перевёл взгляд на порез, которого уже и след простыл, что, несомненно, вызвало удивление. — Доброе утро, — сказал отец прежде, чем опомнился и рванул к плите. К счастью, завтрак не подгорел, потому, разрезав что-то похожее на омлет на две части, Мидория старший разложил приготовленное по тарелкам, ставя их на стол. Изуку заинтересовано глянул в тарелку, на что тот лишь издал смешок, — Омлет со всем съедобным, что я нашёл у тебя в холодильнике. — Надеюсь, всё съедобное и правда съедобное, — пробормотал юноша, проходя вглубь кухни и присаживаясь за стол. — Не переживай, не отравишься, к тому же я тоже буду есть, — Хисаши возвращает уже грязную сковороду на плиту и усаживается за другую часть стола, — Я знаю, что ты всё ещё мне не доверяешь. — Ничего подобного, — хмурится подросток, подозрительно оглядывая порцию. Парень берёт в руки вилку и пробует на вкус. И правда, это довольно вкусно, даже учитывая то, что он консерватор в еде и не любит пробовать что-то новое. Изуку привык есть только то, что готовила мама или он сам, — Вкусно, — бормочет мальчишка под нос, уплетая всё остальное. Хисаши продолжает улыбаться, так и не притронувшись к своей еде. Поблагодарив за завтрак, школьник моет посуду, поглядывая на сонного Сёгэтсу, который теперь баловал себя кормом, и идёт в ванную. Было всё ещё неловко пересекаться с отцом, да и тот был немногословен. После водных процедур юноша возвращается в комнату собирать вещи в школу. Переодевшись в школьную форму, Мидория смотрит на время. Осталось сорок минут — он ещё успеет зайти в магазин. Беря в руки рюкзак, Изуку выходит из комнаты, следуя в прихожую. — Я… Ты разрешишь остаться? — к нему подходит отец, неловко поглядывающий на сына. — Почему нет, — парень пожимает плечами в ответ, обуваясь и напяливая куртку. — Мне нужно будет кое-что тебе рассказать, — веснушчатый приподнимает бровь в недоумении, но всё же кивает, замечая приближающегося котёнка. — Теперь уж ты точно дома, — грозно говорит Деку, присаживаясь перед рыжим на корточки, оглаживая загривок. Тот извивается в руках хозяина, мурча от удовольствия, и тыкает в ладошку мокрым носиком. Изуку улыбается и нехотя приподнимается, переводя взгляд на отца. Хисаши неловко потирает предплечья, опустив взгляд, не зная, что и сказать. Мидория младший лишь хмыкает и молча разводит руки в жесте объятия. Старший на секунду замирает, но после подходит и по отечески крепко обнимает мальчишку. Отстраняясь, он ласково треплет кудрявую шевелюру зелёных волос, которые и так были непослушными, улыбаясь на прощание. — Удачи, — говорит Хисаши прежде, чем закрывается входная дверь, и он остаётся наедине с рыжим. Квартиру заполнила тишина и лишь тихое дыхание заполняло пространство. Старший молча оборачивается и идёт вглубь апартаментов, а вслед за ним топает маленький рыжий комок шерсти, виляя хвостом.***
Деку успевает забежать в магазин, покупая батончик и картонную упаковку сока, и неспешно идёт в направлении к школе. Мелкий снежок медленно осыпал улицы и дома, не успевая таять. Снежинки неприятно сыпятся в глаза, от чего Изуку жмурится, потирая чувствительные прикрытые веки. На лице вновь появляется румянец, а губы сохнут на морозе, потому юноша усердно облизывает то верхнюю, то нижнюю губу, зная, что это их не спасёт. Сворачивая в сторону школьного двора, он также входит в саму школу и следует в нужный кабинет, где уже вовсю галдели одноклассники. Встречаясь взглядом с красными глазами, парень неловко отводит взор и усаживается на своё место. Его парта, как всегда, пополнилась нацарапанными оскорблениями в виде «задрот» или «прогульщик», на что обращать внимание отнюдь не хотелось и стоило подготовиться к уроку литературы. — Хей, Мидория! — послышался противный голосок одной из одноклассниц, которая входила в так называемую элиту класса. — Чего тебе, Хидэко? — устало вздохнул школьник, медленно оборачиваясь к девушке. — А ты выбился из колеи, — усмехнулась она, — Был таким правильным, послушным, и тут вдруг сбегаешь с уроков? Непорядок, мой хороший, — со стороны свиты школьницы послышались смешки и выкрики, которые подросток смог разобрать с трудом. — А вам-то какая разница? — сощурился в ответ мальчишка, хмыкая на молчание со стороны опешившей девушки, — Занимайтесь своими делами, но меня в это не втягивайте, — Мидория усаживается за парту, складывая на ней руки, а следом кладя на них голову, прикрывая глаза от усталости. Всё же выспаться не удалось, глаза, как назло, слипались, а в теле преобладала усталость. Неожиданно для себя веснушчатый почувствовал крепкую хватку на волосах, что сжали тёмно-зелёную шевелюру и потянули назад, вынуждая его поднять голову и посмотреть на виновника происходящего. — А ты, я погляжу, смелый такой? — Кацуки, как обычно в своей манере речи, стоял, оперевшись ногой о парту младшего, и поднёс свободную руку ближе к осунувшемуся личику, вызывая взрывы. Изуку поморщился, жмуря глаза, и его почти настигает неприятная участь, как звучит звонок на урок, а сверху слышится недовольное рычание, — Я с тобой ещё не закончил, задрот, — блондин выплёвывает эти слова прямо в лицо мальчишке и удаляется в сторону своего места. Деку, как ни в чём не бывало, трёт затылок, где только недавно находилась рука старшего, и смотрит вслед заходящему учителю, который, как обычно, пропадал до начала уроков. На протяжении всего урока в Мидорию прилетали бумажки с содержимым текстом оскорблений и угроз, за что пару раз получил замечание из-за невнимательности. Было сложно сконцентрироваться на конкретной теме, но кое-как записав сказанное учителем в тетрадь на заметку, он благополучно выдохнул, услышав долгожданный звонок, оповещающий о конце первого урока. «Чёрт бы вас побрал», — думает парниша, зарываясь пальцами в собственные волосы и прикрывая глаза. Причина, по которой так сильно хотелось спать, была необъяснима, но оставалась проблемным фактором, что мешал нормально думать. Вспомнив ранее сказанные слова отца, он вздрогнул, а само ожидание распаляло предвкушение. О чём Хисаши хотел поведать знает только он самолично. Юноша, неожиданно для себя, откидывается на спинку стула и с рыком отгоняет несущие головную боль мысли. Сколько бы не пытался, а доверие сомнительно колебалось от отрицания до принятия. Может это всё обман? Ему ещё многое предстоит узнать за время знакомства с Мидорией старшим, но не всё сразу. Вынимая из крайнего кармана рюкзака шоколадный батончик, Изуку медлительно распаковывает обёртку и откусывает кусочек. На языке остаётся сладкий привкус шоколада, нуги и рисовых шариков, а также чего-то кисло-сладкого. На упаковке изображена вишня, на что юноша не обращает внимания, продолжая поедать лакомство. Запивая всё яблочным соком, мальчишка слизывает с уголков губ остатки шоколада и переводит взгляд в окно. Ближе к полудню ранее лёгкий снежок превратился в самый настоящий снегопад, оставляя окружающих в восторге от зимней погоды. К слову, эта неделя последняя во втором триместре, следом Рождество и долгожданные каникулы, в которые он может отдохнуть и выспаться со спокойной душой. Стоило исправить плохие оценки, с которыми конкретно у Изуку проблем не было. Он был на третьем или четвёртом месте по успеваемости в классе, а на ровне с ним, конечно же, Каччан. Как давно он вслух называл его этим прозвищем? Довольно давно, не считая тех дней, в которые он отсутствовал, находясь в больнице. Вообще, после потери матери он стал менее активным и общительным, даже участвовать в каких-либо школьных мероприятиях было в тяготу. Единственное, что у него и правда получалось, так это выполнять задания, что повлияли на нынешние оценки, за что даже хвалили преподаватели. Пока урок не начался, ему на телефон пришло новое сообщение. Включив беззвучный режим, Изуку отложил гаджет, так и не посмотрев содержимое. Когда последний кусочек батончика был съеден, а коробок из-под сока опустошён, подросток выкидывает мусор в урну и отряхивает ладони. Следующий урок родного языка, стоило подготовиться.***
Выбегая из класса как можно быстрее, лишь бы не встретить Кацуки с его компанией, веснушчатый быстрым шагом идёт к выходу, уже слыша позади оклики его по имени. Куртку пришлось натягивать, уже выходя из здания школы, недовольно морщась от летящего снега, что умудрялся попасть даже за воротник, от чего тело вздрагивает от холода. Бакуго и его свита всё ближе и он это чувствует, слышит. Мидория спускается со ступеней, как слышит скрип двери за собой. — Мы не договорили, — громко прозвучало сзади. — Нам не о чём говорить, — резко и грубо отвечает младший, о чём тут же жалеет, понижая тон, — Э. Ладно, прости, погорячился, но нам действительно не о чём с тобой говорить. — Ты уж слишком обнаглел в последнее время, — рыкнул Кацуки, уже спускаясь по ступенькам к однокласснику, который начал пятиться назад. — Изуку! — слышится со стороны выхода, из-за чего юноша непонимающе оборачивается, приподнимая бровь в изумлении. К ним подошёл высокий мужчина, являющийся отцом веснушчатого, но об этом знали только эти двое. Бакуго удивлённо хмыкнул, оглядывая незнакомца с ног до головы. — Чё, нашёл компанию постарше? — губы растянулись в широком оскале, от чего Мидория младший сглотнул вязкую слюну, а затем, проигнорировав слова Кацуки, обернулся к Хисаши. — Ты что тут делаешь? Я же не просил приходить, — как-то недовольно прохрипел мальчишка. — Ты не отвечал на сообщения, вот я и заволновался… — опустив взгляд в следы, образовавшиеся на белом снегу, мужчина почесал затылок. — Что за игнор, а?! — задал риторический вопрос Бакуго, поглядывая то на одного, то на другого. — Я тебя, кажется, знаю, — Хисаши задумчиво перевёл взгляд на вспыльчивого юношу, — А, точно, ты же сын Мицу-... — ему не дали договорить, так как рот закрыла ладошка сына, а сам младший ухватил его за предплечье, утягивая к выходу. — Кто просил тебя приходить? Я просто мог быть занят, вот и не отвечал. Мне не нужна гиперопека, я уже не маленький мальчик, — шагая уже вне школьного двора, Изуку немного раздраженно, можно сказать, отчитывал отца. — Прости, просто… Я не умею играть роль хорошего родителя. Я не знаю, как это, но это по моей вине, — поглядывая на старшего, которому и не скажешь, что за сорок, к тому же если подрисовать опущенные кошачьи ушки, как у Сёго, тот реально будет похож на расстроенного кота. — Ладно уж, я тоже виноват, — из-за такого вида отца веснушчатому стало не по себе. Накинув капюшон на голову, Изуку всё же застегнул куртку и сунул руки в карман. — Так, как день прошёл? Наконец-таки диалог завязался. Деку легко рассказывал про сегодняшний день в школе, даже про те издевательства, которые он вспоминал с улыбкой на лице. Хисаши с искорками в глазах внимательно слушал рассказы сына, иногда вставляя свои возражения или осуждения насчёт его одноклассников. Настроение вмиг поднялось, и уже подходя к апартаментам, они звонко смеялись, пытаясь дойти до самой квартиры. Повозившись немного с дверным замком, Мидория младший отпирает дверь и заваливается в квартиру вместе с отцом. — И всё же нам стоит поговорить о кое-чём другом, более важном. — бормочет старший, закрывая дверь. — Хорошо, я понял, только дай я передохну немного, — на что Хисаши только кивает, следуя на кухню и заваривая две чашки кофе. Под ногами ластиться котёнок, дёргая коготками за брюки, требуя вкусняшек. — У меня ничего нет, отстань, — улыбается мужчина, беря в руки рыжего и гладит за ушком. Сёгэтсу на этот жест кусает за палец, от чего старший ойкает, разжимая хватку, и кот убегает вниз по одежде в сторону выхода из кухни. — Что ты сделал, что Сёго прибежал ко мне как ошпаренный? — следом заходит Изуку с пушистым другом на руках и ухмыляется. — Этот рыжий сорванец укусил меня, а ещё попрошайничал! Ты его разбаловал, определённо, — ругая котёнка указательным пальцем, Мидория старший чуть ли не снова попадает под атаку острых, пока ещё молочных зубов и одёргивает руку, прижимая её к себе, — Ему бы прививку от бешенства, — бормочет отец и отходит подальше от хитрого хищника. — Ну, по правде говоря, я ещё не делал никаких прививок, а надо бы, — поглаживая котёнка, мурчащего от приятных ласк хозяина, юноша улыбается. — Это видно, — фырчит мужчина, — Я могу с ним сходить, но нам нужна клетка, иначе он меня съест… Оба смеются, берут в руки кофе и следуют в зал. Там удобно усаживаются на диван, а Деку аккуратно кладёт Сёгэтсу на колени. — Я внимательно слушаю, — делая маленький глоток горячего чёрного кофе, мальчишка ставит чашку на столик и облокачивается о спинку дивана. — Ну, для начала, думаю, расскажу тебе всё о себе, для начала пойдёт, — серьёзно настроившись на разговор, Мидория старший сложил руки в замок, на что подросток кивает, не желая перебивать, — В общем, родился в Киото, но в раннем возрасте переехал в Мусутафу, где прожил все последующие года, — Изуку бывал в Киото единожды, но не особо запомнил город, — Женился, но пришлось уехать из-за причуды. Я не мог нормально контролировать всплески огня, особенно когда выпивал, но без этого никак, это считалось неуважением к коллегам… Потому уехал в Америку. Там работал и находил способы управлять причудой без вреда окружающим, — на одном дыхании пролепетал мужчина и замолк, — Я честно пытался вам помогать… — Тогда почему хотя бы не позвонил? Что тебе мешало? — вопрос озадачил старшего. А ведь и правда, в чём проблема не позвонить, не поговорить с семьёй? — Да, я не прав, я просто не мог стать хорошим отцом, я не знал, как это, потому что у меня его вовсе не было, — Изуку опешил, ведь узнавать подробности о жизни родного человека иногда приносит негативные эмоции, — Я думал, что того, что я делаю, достаточно, но, похоже, глубоко заблуждался, — хмыкает он, делая несколько глотков кофе подряд. Горький и горячий напиток именно сейчас был по вкусу. Возможно, они предполагали, что разговор будет не из приятных, но когда это только предположения намного проще. — Я ни в коем случае не виню тебя во всех наших с матерью бедах, но мне просто немного обидно, что ты даже не интересовался собственным сыном… — Прости, я… Правда, прости, — Хисаши хватает ладонь младшего и крепко сжимает, — Я исправлюсь, верь мне. — Я верю тебе, просто нужно привыкнуть. И ты так и не сказал, какая у тебя причуда, — переводит тему школьник. — А, э, ну… Мне было четыре, — начал Мидория старший издалека, — И, как случалось с каждым на то время, у меня появилась собственная причуда. Твоя бабушка повела меня на обследование и оказалось, что я дышу огнём, что неудивительно, ведь я пару раз чуть не сжёг стол и диван, — нервно смеётся мужчина, — Но, похоже, что моя причуда развивалась вместе со мной, потому с каждым разом у меня проявлялось всё больше новых возможностей: я могу не только дышать огнём, но и управлять им, но только в радиусе нескольких метров и только моим. Моё тело выдерживало лишь температуру собственного пламени, не учитывая секундной боли, когда я вбираю огонь в себя. Кстати, твой был горячее в несколько раз, даже не могу сказать насколько. В общем, не буду тянуть, в подростковом возрасте я был тем ещё сорвиголовой, и в один такой день я решил побыть в роли героя, даже встретил злодеев, только вот не рассчитал, что сил у них побольше, чем у меня. Помнится, меня тогда загнали в угол и хорошенько избили, но именно тогда я настолько сильно разозлился… Я даже не ожидал, что такое могло случится. В памяти отложилось фрагментами, что очень жаль, но могу с уверенностью сказать, что я покрылся чем-то твёрдым, похожим на чешую, и сжёг их всех к чертям. Я был настолько напуган, что не заметил, как сбежал, ноги сами несли далеко от этого места, и именно тогда я пришел к твоей маме. Мы тогда учились в одной школе, но в разных классах. Она была младше на год. Я рассказал ей всё, что запомнил. Инко была невероятной, этот огонёк в глазах, а улыбка, ммм… И смотря на тебя, Изуку, я вспоминаю её образ, — на глаза навернулись слёзы и, стирая их тыльной стороной ладони, мужчина замолкает. Деку уже не выглядит таким довольным, а в мыслях вспыхнули воспоминания о счастливых днях с матерью, которые женщина пыталась подарить сыну, несмотря на его отстранённость и разочарование. Сейчас ему хотелось именно материнских объятий, но это, увы, уже не возможно, из-за чего он срывается в плачь. Хисаши тянется к нему и крепко прижимает, пытаясь успокоить. Сёгэтсу сначала испуганно спрыгивает с коленей хозяина, а после сам подходит и пытается утешить подростка. Изуку вздрагивает при каждом тихом всхлипе, давно он не плакал так кому-то в плечо, а конкретнее отцу. Парень и не думал, что судьба именно так поступит с ним, растопчет и не пожалеет, хотя чего от неё можно ожидать. На то, чтобы успокоиться, ему понадобилось минут двадцать, а то и полчаса. Глаза покраснели, кожа побледнела, а веснушки, наоборот, стали выразительней. Сейчас его можно было сравнить с отцом, и может, если бы у него был такой же цвет волос и глаз, их можно посчитать близнецами. — Я в порядке, — бормочет Мидория младший, отстраняясь от Хисаши, но всё ещё продолжает хлюпать носом. Сёго успел залезть на шею хозяина и компактно расположиться вдоль всего плеча. Сейчас левую щёку грело теплом, отдаваясь вибрацией, что несомненно вызвало нежную улыбку. Перепады настроения не к добру, но, возможно, так даже лучше, — Так значит, ты что-то по типу дракона? — Да, — кивает старший, потягивая остывший кофе, — И, могу предположить, ты тоже. — Значит, мне нужно просто научиться контролировать причуду и пользоваться ею когда захочу, а не когда нервы сдают? — смеётся мальчишка. — Ну, допустим, — усмехается в ответ старший, — Но не всё так просто, как кажется, — оставляя грязную чашку на столе, Хисаши вытягивает руку, и та впоследствии загорается алым пламенем, — Я могу спокойно контролировать только подобные выбросы огня, могу сделать чуть больше, но не гарантирую, что это будет безопасно. Температура колеблется до тысячи градусов, и чем выше, тем горячее, что логично. Я не чувствую жара только в пределах где-то восьмиста. Могу сказать, что то твоё пламя, которое я перебрал на себя, было свыше тысячи, но слишком уж сильные перепады, поэтому только покалывало. — Видимо, мне по наследству досталось увлечение анализом причуд, — бормочет юноша. — Это ещё только начало, и я сам всё проверял, пока разбирался, а ты, по сути, на всём готовеньком, — усмехается старший, решив продолжить, — Так вот, для начала тебе хотя бы нужно вызвать искру, с которой начинается любой огонёк, потом начнёшь привыкать с самого минимума, а уже когда понаберешься опыта, будем повышать градус. — Звучит так, будто ты хочешь научишь меня пить, — Хисаши срывается на смех и толкает младшего в плечо. — Рановато, не находишь?***
— Начиная с завтрашнего дня ты будешь пробовать «добывать» огонь. Возможно, будет неприятно при первых попытках, потому что ты не привык к высокой температуре и будешь обжигаться. Хотя у нас с самого рождения тело должно было закаляться к этому. К примеру, кожа прочнее, чем обычно, — задумался мужчина. — Может и прочнее, да только вот от ножа это тебя не спасло, — намекая на утреннее происшествие, юноша скептически глянул на палец. — Кстати да, забыл упомянуть, пламя также помогает ранам затягиваться, прижигает, так сказать. Но это потом, — отмахивается мужчина, — Первой отметкой будет спичка, так и назовём, — когда тот успел принести блокнот? — Она, если не ошибаюсь, достигает трёх сотен градусов, так что начнём, пожалуй, с этого. Но завтра! А пока поработай над теорией и попрактикуйся. — В каком плане? Какая теория? Мы об этом не говорили! — Хисаши резко поднялся и направился к выходу, чего однозначно не ожидал Мидория младший, последовав за ним. — Попробуй вызвать искру, — отец натягивает куртку и тёплые меховые ботинки, отпирая дверь. — А ты куда? — вопрошает школьник. — У меня, знаешь ли, тоже есть дела в этом городе, так что не скучай, еда на плите, не забудь потом поставить в холодильник, а я вернусь вечером, возможно, поздно, — перед носом закрывается дверь и Изуку ещё пару раз моргает, прежде чем понимает, что его оставили, грубо говоря, ни с чем. — И каким образом я должен понять, как вызвать эту искру? — он оборачивается к котёнку, который непонимающе смотрит на хозяина, — Сложно, — бормочет веснушчатый и решает не забивать этим и так полную всего и побольше голову. Сейчас лучше заняться чем-то другим, чтобы отвлечься хоть не надолго. Наконец-таки пообедав, хотя уже можно сказать поужинав, Деку направляется в комнату, а вслед за ним пружинит маленький комок рыжей шерсти. Весь оставшийся вечер он выполнял домашнее задание, позабыв о том, что его беспокоило пару часов назад. Отложив на край стола последний учебник с тетрадью, юноша тянется вверх, разминая кости и откидывается на спинку кресла. Зевая, он переводит взгляд на часы. Десять вечера, а отца до сих пор нет. Впрочем, старший сообщил, что будет поздно, потому не стоило переживать. Обернувшись на всё также спящего Сёго, школьник посмотрел на руку. Сощурившись, он начал щёлкать пальцами, будто проявляя искру, но получалось только усердное раздражительное щёлкание. Он и хлопал в ладоши, и пытался как-то шаманить, даже поджигал рядом спичку, надеясь, что искра проявит себя, но все попытки были тщетны и бессмысленны, да и со стороны это выглядело глупо. Возможно, стоит представить эту самую искру. Но, прикрыв глаза, перед тёмной пеленой загорался только огонёк или искра была какой-то ненастоящей. Бросив все попытки вызвать вспышку, Мидория решает попытать судьбу завтра, к тому же рано вставать, а он так и не принял душ.***
Сидя на крыше высотного дома, мужчина в маске на пол лица наблюдал за компанией из двух человек, а именно тощим мужчиной с синевато-серыми волосами и руками по всему телу и сгустком тёмной дымки. Они о чём-то говорили, но неизвестный был слишком далеко от этих двоих, чтобы понять суть диалога. Долго следить за ними не пришлось, так как оба резко посмотрели на него и исчезли в том самом тёмном тумане, который, похоже, являлся квирком второго. Спрыгивая по лестничным клеткам вниз, ловко цепляясь за всевозможные выступы, чтобы не свалиться, он становится на ноги и осматривает окрестности. Район довольно пустой, к тому же большинство зданий заброшены уже который год. Долго ждать не пришлось, так как перед ним неожиданно появился всё тот же тёмный туман. — Ну здравствуй, — до ушей доносится хриплый юношеский голос, а в глаза бьёт тусклый свет.***
Просыпаясь под настырный звон будильника, Изуку трёт глаза и свешивает ноги с края кровати. Сладко зевая, желая ещё немного поспать, он всё же встаёт и следует в ванную. Умывая сонное личико, он осматривает бледные круги под глазами и устало вздыхает. Из-за того, что юноша знатно перенервничал, уснуть получалось не сразу и, проворочавшись в постели ещё часа два, с горем пополам смог уснуть, изредка просыпаясь ночью. Сёгэтсу предпочитал отлёживаться в пока ещё тёплой постели хозяина, потому зарылся под одеяло. Зависть к коту была самой глупой завистью в жизни Мидории. Проходя мимо дивана в зале, он замечает спящего отца, что даже не услыхал пробуждения сына. Как можно тише залив излюбленный зелёный чай с мятой, Изуку заварил лапшу быстрого приготовления. Подождав немного, школьник приступил к трапезе, не дожидаясь, пока еда полностью остынет. Он даже умудрился обжечь язык, из-за чего вкус чая притупился и показался не таким вкусным. По возвращению в комнату он проделывает тоже самое, что и в предыдущие дни, натягивая форму, и следует к выходу. Подросток решает впервые поесть в школьной столовой, ведь последние два года его обед составляли либо несъеденный бутерброд, либо батончики с каким-то напитком. Выходя из квартиры, он последний раз взглядывает на спину отца и улыбается, закрывая за собой дверь. Мужчина резко открывает глаза и оборачивается на только-только закрытую дверь. Подорвавшись с мягкого дивана, он подбежал к окну и выглянул наружу. Проводив сына внимательным взглядом, Мидория старший натягивает уличную одежду, которую оставил у дивана, так как вернулся буквально за пол часа до пробуждения младшего. Выбегая из квартиры, он резко тормозит и возвращается. Войдя на кухню, досыпает Сёго сухой корм и подливает воды, ведь Изуку постоянно забывает об этом. Улыбнувшись самому себе, Хисаши всё же покидает апартаменты, запирая дверь, и удаляется в неизвестном направлении. Пробираясь меж переулков и прыгая по крышам домов, мужчина натягивает маску на нос, тем самым скрывая лицо, и надевает капюшон. Средь бела дня, конечно, слишком подозрительно, но у него нет времени на простое ожидание. Делая передышку, через некоторое время Хисаши добирается до нужного места и аккуратно спрыгивает вниз воспользовавшись люком на крыше. Попадая в какой-то заброшенный тёмный склад, Мидория прибегает к применению причуды и заставляет небольшой клубок пламени зажечься в ладони. Слишком темно, ничего не разглядеть. На часах вроде указанно правильное время, не мог он опоздать. — Просим прощения за задержку — нужно было переговорить с нашим брокером, — свет в помещении резко загорелся и перед Хисаши предстали двое человек, а точнее один, так как не с давних пор узнал, что Курогири — ному. — Я думал, вы решили сбежать, — хмыкнул мужчина, вынуждая пламя в руке исчезнуть, оставляя после себя немного дыма. — Что вы, мы никогда не остаёмся в долгу перед нашими клиентами, — подаёт голос Туман, щурясь своими жуткими жёлтыми глазами. — Мы просто сотрудничаем, к чему такая формальность. — Мы всё ещё ищем выгоду в вашем предложении, вот только её никак не удаётся найти, — продолжает Курогири. — Пересмотрите дело заново и подумайте своими тухлыми мозгами, если они у вас конечно есть, — дерзко хмыкает Хисаши, — Я хорошо заплачу, к тому же и сам не останусь в долгу. — Нам не нужны деньги, — в этот раз голос подаёт странный парень с оторванной рукой на лице, что закрывала его глаза. Сложно было догадаться, что сейчас выражал парень. — Тогда чем могу быть полезен, раз вам не годится такая плата? — Мидория старший разводит руки в сторону и улыбается непривычной для него улыбкой. — Причуда. — Что-что? Извините, я, наверное, ослышался, — мужчина в маске приподнимает бровь и осторожно делает шаг назад. — Всё, что нам потребуется, это твоя причуда. Или найди кого-то с полезной причудой, если так не хочется расставаться со своей, — парень лишь тянется к лицу, снимая «отца» и всматривается в глаза напротив. От пристального взгляда кроваво-красных зениц становится не по себе, но Хисаши достойно держится. — Ну-ну, не будь так резок, Шигараки, — обращается к младшему Курогири, внимательно высматривая изменения в лице Томуры. — Нет, я понял. Я… я свяжусь с вами, когда буду готов, — мужчина прикрывает глаза и напряжённо вздыхает. — Тогда до скорых встреч, — последнее, что слышит Хисаши прежде, чем оказывается на полупустой станции метро. — Блядство, — после длительного молчания, ругается он, стягивая капюшон с маской и пихает руки в карманы. Найдя название станции, он раздраженно цокает и смотрит на время прибытия следующего метрополитена и усаживается на первую лавочку на перроне. Ждать ещё минут двадцать, так как последний поезд проехал пару минут назад.***
По пути в школу Изуку чуть не попадает под машину, так как слишком входит в себя и забывается. Мысли о причуде всё никак не хотели покидать сонного юношу, а желание поскорее вернуться домой уже кричали, давая о себе знать. Сегодня дома он будет не раньше пяти уж точно, потому Мидория раздражённо замечает чёрную ворону, что, казалось, пристально наблюдает за ним, не спуская глаз. Параноидальное чувство того, что за ним следят, всё время заставляло оборачиваться и осматриваться. Было как-то не по себе, но мальчишка свыкся с этим уже на пол пути к школе. — Деку! — даже не оборачиваясь, можно легко догадаться, кому принадлежит этот голос. Тот, кого видеть хотелось в последнюю очередь, шёл где-то позади, окружённый своей свитой. Ускорив шаг и сжав лямки рюкзака, Мидория старается проходить мимо людей, надеясь скрыться в толпе, но в последний момент его хватают за плечо и тянут в проулок между домами. Сердце забилось с бешеной скоростью, а ноги подкосились. Не то чтобы он боялся старого доброго Кацуки, нет, но вот переулки стали для него местом пыток. Дёргаясь и пытаясь вырваться из хватки одноклассников, Изуку успевает ухватиться за чужое запястье, за что его щедро одаряют взрывом. Боль уже чувствуется не так сильно, как раньше, что слегка удивило подростка, но он посчитал нужным скрыть этот факт. — Слушай, Бакуго, а вчера мы так и не смогли расправиться с ним, — один из компании скалится, глядя на растерянного мальчишку. — Заткнись. Сам решу что, где и когда, — шипит юноша, выпуская небольшие взрывы из ладоней. Мидория же, пока те отвлеклись на некоторое время, успел подняться на ноги и схватить рюкзак. «Пора делать ноги» — думает он и срывается на бег в противоположную сторону от Бакуго и тех ребят. Услышав быстрый топот, они не на шутку разозлились, а точнее сам главарь банды, и ринулись вслед за убегающим. Тупик не позволяет убежать далеко, а других выходов, увы, не нашлось. Лазать по стенам, летать или высоко прыгать он не умел, потому полагался на собственные силы. Как контролировать причуду юноша пока не знал, да и та проявлялась спонтанно. — Попался, глупый Деку, — слышится со спины, и лучше бы он не оборачивался. Получить очередным взрывом в лицо, конечно, было не в новинку, но всё же больно и неприятно. Голова соприкасается с холодной землёй, а в ушах застывает громкий звон. Ничего не видно за ослепительной белоснежной пеленой, однако чувства осязания всё ещё не пропали, потому школьник чётко ощущал последующие удары, разбросанные по всему телу. Больше всего прилетело в бок живота и плечо, от чего кости ныли, а подняться не было сил. Сколько времени прошло с тех пор, как он лежит в этом месте, известно только Кацуки и его банде, а вот юноша потерял счёт времени, как только попал в этот самый переулок. Очнулся Мидория только когда до ушей донесло тихую монотонную мелодию телефонного звонка, посему пришлось ответить. Из-за длительного молчания в горле собралась влага, вместе с тем, пролежав на холодном снегу, всё тело так и говорило, что пора домой, ибо помереть от холода и простуда не лучшая альтернатива. — Да? — хрипит парень, кривясь от боли в боку. — Изуку, ты в порядке? Ты не отвечал на звонки сколько я не пытался дозвониться, — на том конце послышался обеспокоенный голос отца. — Я в норме, — прокашлявшись, отвечает он. — Ты в школе? — Да, — врёт и не краснеет. — Ладно, тогда… Когда вернёшься, я помогу тебе с причудой, — как-то вяло говорит старший, на что Изуку кивает сам себе и устало прикрывает глаза. — Хорошо, мне пора, — последнее, что говорит юноша и отключается. Время на телефоне указывало на десять утра. Честно говоря, Мидория уже не был уверен в позднем приходе в школу. Вся одежда была промокшей, а лицо и вовсе покрыли ссадины. Голова, похоже, была разбита в результате падения, так как с затылка вниз по шее текло что-то тёплое и неприятно влажное, оставляя после себя дорожку, которую обдувал холодный ветер, а на белом снегу виднелись кровавые разводы. Как возвращаться в таком виде домой школьник не знал, однако можно было прогуляться, как в старые добрые времена. Хотя после случившегося месяцами ранее времена, увы, не добрые… Заглянув в аптеку, он покупает упаковку пластырей, обезболивающих таблеток и заживляющей мази, не забывая о средствах для обработки ран. Изуку уходит под удручённый взгляд работницы аптеки и заходит в кафе неподалёку. Здороваясь со знакомым сотрудником заведения, юноша проходит в туалет и располагается у раковины напротив зеркала. Сейчас не час-пик, потому народу мало и никто точно не зайдёт в ближайшие пару часов. Хотя и получаса ему будет предостаточно. Стянув промокшую куртку, подросток стягивает верх гакурана, оставаясь в одной только футболке. Повернувшись спиной к зеркалу, мальчишка отмечает, что края ткани на спине слегка пропитаны кровью, но это сейчас не так беспокоило, как сама рана. Это, конечно, не очень гигиенично, по нужно было как-то промыть рану от грязи, потому, сунув и так влажные волосы под струю воды из крана — благо он высокий, — Изуку аккуратно смывает кровь и остатки грязи с головы, также оттирая шею. Закончив с этим, он кое-как вытирается бумажными полотенцами и трясёт волосами в разные стороны, от чего немного кружится голова и невольно затошнило. Оперевшись о край раковины, обрамлённой в маленькие стеклянные камушки, Мидория недолго ждёт, пока тошнота и головокружение пройдут. Всё же откупорив баночку перекиси, он обильно смочил ватку и стал промывать место ранения. Шипя от боли, Деку тем не менее берёт себя в руки и, кривясь, доводит дело до конца. Взяв бумажную салфетку из диспенсера, парень аккуратно осушил ранку, которая всё ещё кровоточила, но уже не так сильно, что было заметно по слегка порозовевшей бумажке. Про антисептик он благополучно забыл, потому, махнув рукой, приступил к отработке ран на лице. Когда и с этим было покончено, юноша снял футболку и осмотрел тело. Синяки за время его бессознательности успели проявиться, однако ничего серьёзного не обнаружилось, и он лишь наклеил пластыри там, где было нужно. Когда всё было готово, Изуку вновь натянул всю одежду, которая успела немного высохнуть за время нахождения в тёплом помещении, на себя и вынырнул из туалета, оставляя после лишь остатки окровавленных ваток и упаковки от пластырей в мусорке. Придётся всё же вернуться домой, ведь в таком состоянии на улице он долго не протянет.***
По возвращению домой, Изуку ловит обеспокоенный и непонимающий взгляд отца, который растерянно провожал сына до комнаты. Младший буркнул что-то в намёк оставить в покое и закрылся у себя. Хисаши не показывал того, как он был зол, но по горящим глазам было ясно, что добра от лиха не жди. Предположения были, но не хотелось, чтобы это оказалось правдой. Тем более мужчина не должен ввязываться, ведь он пока не более чем знакомый (, но ближе, чем кто-либо). Для начала, конечно, было бы неплохо принять душ, но усталость взяла вверх, потому, стянув с себя всю лишнюю одежду на пол, Изуку плюхнулся на кровать и прикрыл веки. Коснувшись подушки, юноша сразу поглотило сонное царство, оставляя его наедине с собой. Проснулся мальчишка с жуткой головной болью, а тело и вовсе отказывалось нормально функционировать. За окном уже было темно, однако не предугадаешь, сколько сейчас времени, ведь темнеет рано. Переборов себя, он медленно, но не так уверенно, как хотелось бы, поднялся с кровати и, прихрамывая на правую ногу, вышел из своей конуры. Свет был слегка приглушённый и шёл прямо из кухни, но сейчас не это было важно. Пройдя в ванную комнату, он, шмыгая носом, упёрся о края раковины и посмотрел на отражение в зеркале: всё такой же бледный оттенок кожи, хотя может и бледнее обычного, тёмные круги под глазами, что болезненно выделялись на его и так побитом лице. Покрасневшие глаза размыто смотрели на отражение и никак не реагировали на увиденное. На коже, как и на лице, виднелись мелкие ссадины и синяки вперемешку с тёмными россыпями веснушек на плечах, груди и местами на спине и шее. В этот раз он обнаружил больше синяков, чем ранее в кафе, и скривился из последних сил. Принимать душ было относительно приятно, но не настолько. Его бросало то в жар, то в холод, от чего он не мог понять, какую температуру воды выбрать, и кое-как смыв с себя тень минувшего дня, Изуку возвращается в комнату, принимает две таблетки обезболивающего, чтоб уж наверняка, и вновь укладывается на кровать, предварительно приоткрыв окно на проветривание. Спустя некоторое время послышался тихий неуверенный стук в дверь, а следом и скрип. — Изуку, — в ответ лишь мычание, — Я приготовил куриный бульон, тебе нужно поесть, — негромко говорит Хисаши, осматривая сына. — Я позже поем, — сипло бормочет Мидория младший и заходится в кашле, придерживаясь за живот. Старший хмуриться и незамедлительно подходит к сыну. — Я всё ещё хотел бы выслушать причину такого внезапного прихода, но, похоже, не время, — и трогает лоб мальчишки, — К тому же у тебя температура, идиот, — хмурится мужчина и выходит из тёмной комнаты, оставляя мальчишку на время одного. Возвращается он спустя минут десять, держа в руках противопростудный чай и жаропонижающие таблетки, — Сейчас ты поешь и выпьешь таблетку, а это, — он указал на кружку с раствором, — Я поставлю на стол и чтобы до конца вечера выпил. Изуку лишь измученно кивает, вновь кашляя и шмыгая носом. Хисаши слегка злобно смотрит на юношу, но в этой злобе виднеется то самое беспокойство и забота. Он злиться лишь на то, что сын молчал, когда у него есть кому сказать, есть с кем поговорить. В купе с этим Мидория младший понимает, что ближайшие как минимум три дня ему придёт сидеть дома, что, возможно, повлияет на успеваемость в школе, ведь за последнее время он побывал в школе всего раз. Винить Кацуки не особо хотелось, как бы мальчишка его ненавидел, но он всё так и остаётся снисходительным к травле от старого друга.***
— Я тебя внимательно слушаю, — начинает Хисаши, потягивая свежесваренный кофе из чашки, глядя на бледного мальчишку. Утром следующего дня стало значительно легче, особенно после заботы и обхаживаний отца, но вот на допрос подросток явно не рассчитывал. — Слушать нечего. — Ещё скажи, что упал. — Допустим, — Изуку делает глоток согревающего напитка, подняв взгляд в глаза напротив. — Врёшь. — Недоговариваю. — Сам сказал. — Больше и не надо, — повисло напряжённое молчание, которое было страшно прерывать, однако старший тихо усмехается, ставя кофе на столик. — Ты — упрямец, — констатирует факт мужчина, складывая руки на уровне груди. — Могу предположить, что ты такой же, — хмыкает юноша и дует в чашку. — Ты не хочешь рассказывать? — А зачем? Это ничего не изменит… — Только ты так думаешь, потому и сдаёшься сразу. — Кто сказал, что я сдаюсь? — щуриться парень, даже кажется, что зрачки опасно сузились, словно у кота. — Может и не сдаёшься, но ты бездействуешь. — Бездействие — самое безопасное в опасности, — фыркает юноша и отводит взгляд. — Повторюсь, ты — упрямец! — Деку лишь молча допивает чай, встаёт с дивана, оставляя кружку на столе, и уходит в комнату. Мужчина вымучено выдыхает, встаёт со стула, принесённого из кухни, и подходит к окну. Снаружи бушует снежная метель, от чего в радиусе километра ничего не видно, но этого предостаточно, — Как же сложно, — бормочет он себе под нос и зашторивает окно, уходя на кухню.