Галлюцинации

      У Дукси жар и безумно сводит всё тело, но сейчас не время болеть, надо защитить Нари от рук Тайного ордена, однако в таком состоянии он мало что может и чётко это понимает, пусть и упрямится не только всем, но и себе, не признавал слабости собственного тела, застрявшего в вечном стазисе девятнадцати лет. Он стоит на своём «защитить Нари», но ещё более непреклонная Клер забирает богиню жизни с собой, обещая позаботиться и скидывает мага через портал к себе домой — в старенькую квартирку, чуть дальше центра, практически на отшибе, заставляя мага отдохнуть и не волноваться за девушку.       Первая пара дней протекает откровенно не очень, он кое как заказывает доставку лекарств, подмечая что действительно надо пополнить запасы на всякий пожарный, также заказывая еду, также пополняя и её на неделю вперёд. Одному тоскливо, поговорить даже не с кем. Арчи приглядывает за полубогиней, Клер волнуется за Джима - ему и так сейчас не сладко, он отходит от превращения в безвольного монстра, Тоби понятное дело. Слава богу хотя бы Элай и Стив заглянули, сомнительная компания, но хоть какая-то, да и Стив превозмогая все ожидания вёл себя спокойно, лишь изредка отпуская безобидные шутки, право дело это всё труды Лесли — с кем поведёшься — от того и наберёшься — а Пеперджек был начитаным и вежливым молодым человеком, правда слегка травмированным, но от этого его отвлекал бывший рыцарь, выкидывая глупость и заставляя Элая читать нотации, забыв о самокопании. По правде говоря, в эти моменты Палчуку было неважно каким мерзко — научным термином его обозвали, он глуповатой улыбкой смотрел на действительно живого парня, радуясь словесным пиздюлям, а не истерике, подкравшейся как ебучая крыса и накрывающая с головой как цунами.       В общем, своеобразные они любовники друзья, но и никому не было интереса до чужих отношений, не их это дело, но в тихую все молились подросшему на Акиридионе — 5 Элаю за перевоспитание, казалось бы, заядлого и законченного хулигана.       У Хизердукса дела складывалось паршиво, температура пробила потолок в тридцать девять градусов. Жаропонижающее полетело в помойку, помогало оно не лучше чая с ромашкой и травами, хотя даже от чая был толк. Всё окна в доме были открыты, свежий июльский ветерок колыхал шторы, проветривая душную квартиру. На смену кофты пришёлся шерстяной свитер с горлом. Большой, колючий, но, сука, тёплый, защищающий от сквозняка. Конечности ломило и к этому и к жару можно было бы привыкнуть, но, чёрт возьми, не к этому.       Ночь, душно несмотря на открытые на распашку окна и капельки пота, пропитавшие самого мага и его кровать. Мутный взгляд, приоткрытых глаз, цепляется за потолок и блики от уличных фонарей и ярких вывесок, правее скользя по пятнам, переходя на однотонные бежевые стены и замечая кого-то в кресле у открытой двери балкона. Испуганно подскочив, Дукс видит Северного Полубога. Он просто смотрит, не злобно или как-то издевательски, он интересованно рассматривает мага и второй понимает что это первый раз когда они могут спокойно рассмотреть друг друга не опасаясь за свои жизни.       Кашель неприятно царапает стенки горла, заставляя сгорбиться на кровати. От Скраэля веет холодом и свежестью, будто он где-то в горах или недавно был дождь, заполняя этим эфемерным чувством всё вокруг, но не ощутимо, только шлейф. Дукси хочется коснуться Полубога, получить прохладу, остудить горячее тело и мысли, расслабиться и не задавленно дышать ртом, словно рыба выброшенная на берег, пытаясь поймать глоток воздуха, а не раскалённой лавы, свинцом оседающей в лёгких.       Скраэль будто читает мысли, встаёт с места и медленно, тихо подходит к кровати, на которой Каспиран, уткнувшись в одеяло на коленях, пытается совладать со своей головой, присаживаясь на край и кладя холодную руку на мокрую спину, обтянутую шерстяной тканью. Всё внутри холодеет и Хизердукс вздыхает полной грудью, пропуская холод заполнить всё до отказа. Рука перебирается выше, зарывается в синие концы, кончиками пальцев перебирая чёрные корни, массируя кожу. Маг без страха откидывает голову, подставляясь под незатейливую ласку, едва ли не урча от удовольствия, жмуря глаза, Скраэль на это тонко улыбается и чуть сильнее давит на кожу, скользя левее, оглаживая горячее ухо, сползаяя ниже ведя к шее, минуя бьющуюся сонную артерию, скользнув под колючий свитер, ведя синими пальцами по ярко видным ключицам, укладывая руку на грудную клетку, прижимая мага к себе, скользя губами по виску, дунув холодом на правое ушко, смотря как краснота сползает с бледной кожи, укладывая голову на своё плечо, стянутое чёрной тканью потрёпанной руаны. Вторая рука находит чужую кисть, мягко, но ощутимо крепко перехватывая и поглаживая большим пальцем кожу. Изморенный желаемыми ощущениями, Дукси даже не сразу понимает кто рядом с ним сидит и мягко ласкает, зато когда осознание вспышкой озаряет сознание, он открывает глаза, резко садясь и смотря вокруг, но ни Бога, ни былой прохлады будто и не было.       — Какого чёрта?!       Понимание того что было ночью приходит утром когда Дукси пытается что-то поесть. Это всего лишь из-за лихорадки, галлюцинация, не более того. От этого легче, но не спокойно из-за отсутствия страха и какого либо волнения.       На следующую ночь всё повторяется, но от жара реалистичной картинки внизу всё стягивает судорогой и это действительно пугает.       Последующие ночи не лучше. Развратнее, горячее и такие желанные. Единственное что отличает реальность от галлюцинации, так это Скраэль. В жизни это наглый паршивец вечно смотрящий с издёвкой, знающий что он Бог, он могущественен, а жалкие люди нет. Во сне он… Мягкий, спокойный, смотрит снисходительно и целует тягуче нежно, даже его холод не морозит, а только больше подогревает интерес. Они две капли воды внешне, но внутренне словно небо и земля. И Дукси не знает какого он предпочёл бы больше, но у него и выбора нет, настоящий его скорее в лёд заморозит нежели поцелует или погладит, а не настоящий такого не сделает и это подкупает.       Четыре дня. Четыре дня он изводит мага по ночам, а утром стояк неприятно отрезвляет опьянённую голову. Морально он затрахан до чёртиков, а физически не хватает того что творится в его голове.       Очередную ночь он пытается не уснуть смотря в потолок и положив руку под голову. Появившийся в маленьком смерче метели Скраэль заставляяет приподнять голову, посмотрев на Полубога и с вымученным стоном отчаяния падает обратно закрыв кистью глаза.       — Серьёзно?!       Разгорячённый и немного злой маг резко садится и хмуро смотрит на удивлённого Скраэля.       — Может хватит каждую ночь появляться, я заебался уже, дай передохнуть хотя бы день!       Он падает обратно и закрывает лицо подушкой, скручиваясь в колачик, заходясь кашлем опять чувствуя удушья и пролежав так с минуту, резко кидает подушку в стену, пытаясь выровнять дыхание. Скраэль смотрит на это не зная как реагировать и заметив кресло садится в него следя за измученным учеником Мерлина, за подрагивающими спиной и плечами в неровном, обрывистом дыхании.       " — Болен?» — думается Скраэлю.       Какое-то неясное чувство заставляет расслабиться и распустить природу, немного подмораживая.       — Спасибо…       Тихо звучит с кровати осипший голос и что-то в груди Северного скручивается тёплой спиралью.       Когда Каспиран засыпает, Скраэль тихо подлетает, щупая чужой лоб, всё ещё горячий, но уже более прохладный чем был. Он осматривает комнату и замечает пачки лекарств, подтверждая догадки.       Он сидит до самого утра и уходит с рассветом, думая что ещё вернётся. Дукси, проснувшийся к обеду бодрый и невероятно выспавшийся для больного, чувствовал себя не так гадко.       Следующие дня три протекает также и Дукси уже ожидал прихода Бога, сидя на кровати и разглядывая узор на постельном белье, пока не почувствовал очередной прилив холода, смотря на кресло где обычно появлялся Северный Ветер и заставая того там, улыбается самыми уголками. Скраэль тоже тянет губы в ответной улыбке.       — Как самочувствие?       Голос у него хриплый, низкий и Дукси отдалённо проклинает своё тело, моментально реагирующее.       — Л-лучше. Намного лучше. Спасибо.       Голос на секунду вздрагивает, но он берёт его под контроль, всё равно отводя взгляд и краснея, не зная от лихорадки или стыда.       — Я рад это слышать, не за что.       Бог внимательно следит за чужим румянцем, дрожью, взглядом и неоднозначным бугорком под тонким одеялом, хмыкая и что-то про себя отмечая, однако ничего не говоря.       Они тихо переговариваются и ближе к утру Каспиран засыпает. Скраэль поудобнее кладёт чужую голову и накрывает покрывалом, напоследок мазнув губами по лбу и скрываясь в снегу.       Следующие тройку дней Скраэль ведёт себя развязнее, постоянно пытаясь спровоцировать мага на интересные реакции, расскрывая для себя больше необычного Каспирана. В день когда маг более или менее поправляется, Скраэль опять доводит Дукса и тогда Полубог ведёт себя смелее. Подходит к кровати, усаживаясь на край и смотря в необычайно золотые радушки, хитро улыбаясь и склонясь ближе того, как должны находиться враги, чуть наклонив голову и смотря на красные щёки.       — Смотри - ка, лихорадка почти прошла, а лицо красное... Хм, может это не лихорадка, м?       Он наклоняется в плотную, почти касаясь носами и Дукси нечем дышать.       — Всё таки не лихорадка.       Синяя рука сжимает бугор и Каспирана скручивает, заставляя схватиться за чужую одежду и упасть лбом на заботливо подставленное плечо.       — С-стой..!       Его выворачивает от ощутимых поглаживаний, но рука послушно останавливается.       — Почему? Я же галлюцинация, не настоящий. Почему бы не расслабиться? Не получить удовольствие. Я буду мягок. — он следит за неуверенным магом и поэтому тихо добавляет, убрав руку с паха и положив на лопатки, а потом затылок, зарываясь в шёлк волос. — Обещаю, солнце.       От слов и ласк хочется верить, но слабый голос не позволяет нормально говорить, поэтому он может лишь кивнуть, чувствуя как его аккуратно укладывают на простыни, Полубог садится на кровати, вплотную по правую сторону от мага. Первый поцелуй приходится на лоб, а руки стягивают одеяло до пояса, сразу цепляя полы колючего верха, потянув и стягивая свитер, бросив его за спину, абсолютно забыв о несчастном элементе одежды. Руки гладят бока сквозь чёрную майку, в мелкой щекотке пробегаясь по рёбрами, пока губы мажут по скуле и находят чужие губы, растягивая удовольствие и распаляя только больше. Зубы аккуратно оттягивают тонкую нижнюю губу, а язык мягко скользит по дёснам, призывая приоткрыть рот, что Дукси послушно делает, стараясь расслабиться и отпустить свои мысли, так и кричащие красным светом что это неправильно! Только Хизердукс Каспиран и отличался тем что ничего и никого не слушал. В конце концов, может же он получить желаемое безвозмездно и не опасаясь предательства со своей стороны, это же лишь сон, верно?       Скраэль скидывает рога на пол, не заботясь о них более, возвращаясь к разгорячённому магу, нависая над ним и не спеша снова коснуться, смотря внимательно, спокойно.       — Давай немного поиграем. — Полубог слышит прерывистый выдох и не сдерживает улыбки на чужую поддатливость. — Где мне тебя коснуться? Всё что хочешь, малыш.       Дукси смотрит практически сквозь него и не знает что сказать, тело горит неимоверно и кссаний хочется везде.       — Я... Не знаю.       Влага неприятно скапливается в уголках глаз от дико контраста холода чужого тела и огня собственного.       — Милашка. Не бойся.       Скраэль смеётся глазами, не отводя их, в отличие от Каспирана смотрящего куда угодно, но не в ответ.       — Здесь? — он кладёт руку на грудь, едва охлаждая покалывающим холодком.       Скраэль ведёт ладонью едва касаясь и немного съезжает в сторону, задевая горошины сосков, заставляя Дукси прикусить губу с непривычки, едва прогибаясь и подставляясь под ласку, которую Полубог не даёт, соскальзывает ниже по торсу, рисует витеиватые узоры и маг выдыхает восторженно, усилием воли держа глаза открытыми, смотря на не предсказуемого Северного.       Скраэль прекрасно понимает: Беллрок убьёт его если узнает. Но соблазн так велик, что не устоять. Скраэля откровенно воротит от людей и кроме отвращения к этим эгоистичным мешкам с мясом, наполненным самолюбием, он ничего не испытывает. Сама человеческая жизнь для него не больше пыли минувших дней. Дукси... Дукси был другим. Добрым ко всем и всему. Дукси любил всех. Дукси думал в первую очередь о других, отдавая себя всего, забывая о собственных чувствах и жизни. С ним не хотелось просто переспать и забыть. Его хотелось любить, дарить всё о чём он только подумает. Его хотелось довести до пика наслаждения, когда разум выбрасывает за пределы мыслимого, когда ты балансируешь на гране отключки, разморенный приятной негой. Хизердукса Каспирана хотелось спрятать. Оградить от невежд, боли, горя, утрат. Хотелось сделать счастливым. Хотелось отдать всего себя ему, что бы он получал, а не отдавал. И Скраэль понимал и принимал это порыв длинной почти в тысячелетие, когда маг был молод и совсем юн. Когда дурил людей фокусом с шариком и бежал сверкая пятками. Скраэль полюбил его ещё беззаботным, действительно счастливым юнцом и за доставленную боль и горечь хотелось выть и валяясь в ногах просить прощения. За все ссадины и ушибы. За острую боль причиненённую во время снятия заклинания. За смерть Мерлина, почти его отца. И кучу всего ещё.       — Скраэль..? — Дукси смотрит озадаченно и не понимает чужой заминки, уже протянув руку чтобы немного толкнуть в плечо.       Скраэль вышедший из собственных мыслей перехватывает чужое запястье и почерневшими подушечками ощущает неровную поверхность шрамов, поглаживая пальцами и аккуратно, мягко касаясь губами потемневших полос, прикрыв глаза под судорожный вдох мага.       Дукси тонет в мягкости. Его съедает жар где-то в груди и облепляет холод природы Бога. Когда-то в его груди тлел лишь маленький огонёк, когда Дукси считал Скраэля касивым. Красивым настолько насколько положено Божеству. А сейчас в его душе бушует пламенный ураган, располённый проклятыми галлюцинациями. Дукси понимает, что это не реальность, лишь сон, но от этого так дурно. Горько просто от одной мысли...       — Жаль, что ты не настоящий. — слова слетают раньше чем он успевает их обдумать, а глазах оседает печаль и он смотрит как поднимаются чужие веки и серые глаза смотрят удивлённо.       — О чём ты?       — Ты не он. Реальный Скраэль жесток, язвителен и холоден. Он и есть холод. Смотрит с презрением и насмешкой. А ты... Ты мягкий, нежный, спокойный и смотришь тепло. — он затихает и кажется что его чудесные золотые глаза затянет пелена слёз, мещающая зрачку нормально видеть.       — Маленький и глупенький. — Скраэль выпускает ладонь из своей руки и наклоняется к чужому лицу, вжимаясь губами в лоб, покрывшийся испаринной. Скраэль тянется к одеялу и добравшись подтаскивает повыше накрывая опешевшего Каспирана под самый подбородок. — А то заболеешь ещё сильнее. — он не даёт Дукси вставить и слова и смотрит действительно с теплом. — Если хочешь, я больше не приду. Не хочу тебя расстраивать... — он говорит это, но не знает какой ответ желает услышать, сердцем надеясь на отрицательный ответ, а головой понимая, что так будет лучше для него.       — Я не знаю... Я хочу с тобой видеться, но... Становится больно и грустно. — Каспиран решает быть честным хотя бы здесь во сне.       — Ты хочешь видеть не сон. Ты желаешь реальности, малыш. — бледные щеки пунцовеют от прозвища и Скраэль ценит эти секунды. — И чтобы реальность была как во сне.       — Это нереально. Так что уже не важно.       — Скажи честно, ты любишь его? — Скраэль смотрит серьёзно и...       — Очень. — Дукси не задумываясь отвечает. —Пусть это и неуместные чувства.       — Нет. Уместные. Надо лишь пожелать сильнее. Обещаешь?       Дукси кивает и они рассматривают друг друга ещё какое-то время, пока взгляд Северного Ветра не спускается к припухшим, красноватым губам.       — Можно мне в последний раз...?       — Можно.       Скраэль целует не смело и не настойчиво, тесно прижимаяся, но не делая ничего распаляющего, сводя всё к целомудрию. Длинные пальцы ложатся на лопатки и прижимают ближе, боясь отпускать.       — Ну чего ты в слёзы сразу? — Полубог поглаживает влажные щёки и Дукси только сейчас понимает, что плачет. — Солнце, совсем скоро ты будешь счастлив, обещаю, слышишь?       Маг не хочет отпускать, но надо и это даётся тяжело. За окном уже давно светает и кожа Северного будто светится, заставляя засмотреться и прекратить рыдания. Скраэль подбирает рога и посох, снежная буря поднимается медленно и Северный Ветер наклоняется, коснувшись губами тыльной стороной руки лишь на миг и исчезает в снежной буре, оставляя после лишь снег мельтешащий в воздухе и оседающий на ламинат.       В комнате ещё никогда не было так пусто и холодно. Естественно морально...